Женщина сказала мне, что ее зовут Джудит и что она выполняет здесь
обязанности экономки. Она поинтересовалась, хорошо ли я доехала, и
сообщила, в какое время у них обычно подают на стол и когда я смогу
воспользоваться горячей водой. Ее рот раскрывался и закрывался в процессе
артикуляции, а слетавшие с ее губ слова тотчас гасли и исчезали, подавляемые
нависшим над нами плотным покровом тишины. Та же тишина проглатывала
звуки наших шагов и открываемых дверей, когда она водила меня по дому, показывая расположение комнат – столовая, гостиная, музыкальный зал…
Никакой волшебной подоплеки здесь не было: тишина поддерживалась
благодаря избытку обивочных материалов и декоративных тканей. На
многочисленных
диванах
и
кушетках
громоздились
пирамиды
разнокалиберных бархатных подушек; даже скамеечки для ног были обиты
толстым сукном; почти в каждом углу стояло мягкое кресло или шезлонг; гобелены не только висели на стенах, но и использовались как покрывала для
мебели. Пол всюду был застлан коврами, поверх которых лежали ковровые
дорожки. Портьеры из камчатной ткани закрывали окна и тянулись дальше
вдоль стен. Как промокательная бумага впитывает свежие чернила, так все эти
ткани, шерсть и набивка впитывали звуки, с той лишь разницей, что
промокашка забирает только лишнее, оставляя видимой надпись, а
заполнявшие этот дом материалы, похоже, поглощали и саму суть
произносимых слов.
Я шла следом за экономкой. Мы сворачивали то налево, то направо, поднимались и спускались по лестницам, так что я скоро запуталась и потеряла
ориентацию. Мне никак не удавалось соотнести сложную систему коридоров и
комнат внутри здания с простотой его внешнего облика. Вероятно, дом
неоднократно достраивали и перепланировали; по моим представлениям, мы
должны были находиться в каком-то его крыле, невидимом со стороны фасада.
– Со временем вы тут освоитесь, – сказала экономка, заметив мою
растерянность.
Эту фразу я не столько расслышала, сколько прочла по ее губам. Наконец
мы достигли площадки между двумя пролетами лестницы и остановились.
Женщина отперла ключом дверь, и мы вошли в небольшую гостиную, где
имелось еще три двери помимо входной.
– Ванная, – объявила экономка, открыв одну из дверей и сразу
перемещаясь к следующей. – Спальня. А это кабинет.
Здесь, как и повсюду в доме, царили мягкая мебель, ковры и портьеры.
– Вы будете ужинать в столовой или у себя? – Она указала на столик и
одинокий стул перед окном.
Не зная, предполагает ли ужин в столовой общение с хозяйкой дома, и не
будучи уверена в своем нынешнем статусе (гость или наемный работник?), я
колебалась с выбором: какой из вариантов будет более вежливым?
Догадавшись о причине моего затруднения, экономка выдала дополнительную
информацию, что было явно против ее правил:
– Мисс Винтер всегда принимает пищу в одиночестве.
– Раз так, я предпочла бы поужинать здесь, если вас это не затруднит.
– Подать суп и сандвичи прямо сейчас? Вы, должно быть, проголодались
после поездки. Чай и кофе можете готовить сами в любое время. – Она открыла