– Я не намерена вас ни в чем обвинять… – начала я осторожно и тут же
была прервана очередной ее репликой:
– Только не пытайтесь быть вежливой! Что я на дух не выношу, так это
вежливость.
Ее лоб наморщился, и дуга бровей поднялась над оправой очков; густые и
черные, эти брови выглядели ненатуральными.
– Вежливость. Вот еще одна любимая добродетель убогих, если у таковых
вообще могут быть добродетели. Что привлекательного в безобидности, хотела
бы я знать? Разумеется, быть вежливым нетрудно – для этого не надо обладать
какими-то особыми дарованиями. С другой стороны, вежливость является
последним прибежищем тех, кто потерпел неудачу во всем остальном.
Честолюбивого человека, выбравшего себе цель и имеющего силы для ее
достижения, не должно заботить то, что думают о нем окружающие. Я не могу
себе представить, чтобы Вагнер лишался сна, беспокоясь о чьих-то там
оскорбленных чувствах. Он был гений, и этим все сказано.
Еще какое-то время она с неумолимой методичностью приводила один за
другим примеры эгоизма великих людей, и ни единая складочка ее шали не
шевельнулась в процессе этого перечисления. «Она похожа на монумент из
стали», – подумала я.
Но вот ее импровизированная лекция подошла к концу.
– Вежливость – это свойство, которым я не обладаю сама и которое я не
ценю в других, – заявила напоследок мисс Винтер. – Посему давайте оставим ее
в стороне.
И она замолчала с видом удовлетворенного спорщика, за которым
осталось последнее слово.
– Вы среди прочего упомянули о лжи, – сказала я. – Полагаю, этот предмет
оставлять в стороне не следует.
– В каком смысле?
Сквозь темные линзы я смогла разглядеть движения ее ресниц. Они
подрагивали, расходясь и смыкаясь вокруг глаз, подобно лапкам теребящего
добычу паука.
– Только за последние два года вы поведали журналистам девятнадцать
вариантов своей биографии. Это лишь те, что я смогла обнаружить при весьма
поверхностном обзоре прессы. В общей сложности таких вариантов должно
быть несколько сотен.
Она пожала плечами:
– Это моя профессия. Я рассказчица.
– А я биограф и привыкла работать с фактами.
Она тряхнула головой; локоны и завитки, совершив колебательное
движение, вновь легли каждый на свое место.
– Но ведь это жуткая скука! Не хотела бы я быть биографом. Вы никогда
не задумывались о том, что правда много выиграет, будучи изложена
посредством историй?
– Только не таких историй, какие вы рассказывали до сих пор.
Чуть заметным движением головы мисс Винтер обозначила кивок.
– Мисс Ли, – произнесла она медленно и раздельно, – у меня были веские
причины для того, чтобы скрывать свое прошлое за дымовой завесой фантазий.
Но теперь эти причины уже утратили силу.
– Вы можете их назвать?