панический страх, который наконец вырвался наружу и пронзительным воплем
вознесся к голубым небесам.
Мистер Гриффин, копавшийся в своем огороде через три дома от
Джемсонов, разогнул спину и подошел вплотную к межевому заборчику. В
соседнем доме матушка Стоукс оставила недомытой посуду и вышла на заднее
крыльцо. Они недоуменно уставились на Меррили, словно не веря, что их
вечно смеющаяся соседка способна издать столь невероятный звук. Меррили в
свою очередь смотрела на них безумным взглядом и не могла произнести ни
слова, как будто крик унес с собой и весь ее запас слов.
В конце концов она все-таки выдавила из себя фразу:
– Мой малыш пропал.
Услышав эти слова, соседи тотчас перешли к активным действиям. Мистер
Гриффин в мгновение ока перепрыгнул один за другим три забора, взял
Меррили за руку и повлек ее в обход дома, вопрошая: «Пропал? Как пропал?
Куда пропал?» Матушка Стоукс исчезла с заднего крыльца и секунду спустя
объявилась на улице, оглашая ее призывами о помощи.
И вот уже раздался многоголосый гул:
– Что такое? Что случилось?
– Похищен! Прямо со двора! В детской коляске!
– Вы двое давайте в ту сторону, а мы пойдем туда!
– Кто-нибудь сбегайте за ее мужем!
На улице перед домом Джемсонов собралась возбужденная толпа.
А на задворках деревни все было тихо. Высохшее белье Меррили
покачивалось на ветру, лопата мистера Гриффина безмятежно торчала из
наполовину вскопанной грядки, счастливая Эммелина пыталась на ходу
погладить блестящие спицы, а Аделина пинала ее по рукам, одновременно
толкая вперед коляску.
Они уже придумали этой вещи название. Она называлась «вуум».
Катить детскую коляску по бездорожью было не таким уж простым делом.
Во-первых, их добыча оказалась гораздо тяжелее, чем они изначально думали, а
во-вторых, земля вдоль поля имела заметный уклон, и коляска шла с боковым
креном. Они могли бы двигаться по ровному полю, но его совсем недавно
вспахали, и на колеса налипала земля. Вдобавок ко всему побеги чертополоха и
ежевики то и дело застревали в спицах. Удивительно, как они вообще
умудрились протащить коляску более двадцати шагов. Но девочки были здесь в
своей стихии. Налегая на ручку, они совсем не ощущали усталости. Их пальцы
кровоточили, израненные чертополохом, который приходилось вытаскивать из
колес, но мало-помалу дело продвигалось, а Эммелина еще и успевала тайком
от сестры погладить и даже поцеловать их новую игрушку.
Наконец поля были пройдены и вдали показался их дом. Однако, вместо
того чтобы направиться в ту сторону, девочки свернули к холмам на краю
оленьего парка. Они задумали игру. Все с той же неослабевающей энергией они
вкатили коляску по самому длинному склону и остановились на вершине
холма. Здесь они извлекли младенца и положили его"на землю, а в
освобожденный экипаж забралась Аделина. С побледневшим лицом, прижав
колени к подбородку и уцепившись руками за края кузова, она взглядом подала
сигнал сестре. Та крепко уперлась ногами и что было сил толкнула коляску, направляя ее вниз по склону.
Сперва она катилась медленно. Земля была неровной, да и уклон на
вершине холма еще только намечался. Но постепенно скорость возрастала.