женами и дочерьми. Скупые строки не давали вам ни малейшего представления
о том, какие блюда данный человек предпочитал есть на завтрак, кого он любил
и в какую форму облекались его ночные кошмары после того, как он задувал
свечу в своей спальне. Эти строки вообще никак не характеризовали его
личность. Почему же тогда я не могла оставаться равнодушной, получая самые
общие сведения о почтенных покойниках? Только потому, что они когда-то
являлись живыми людьми, – они когда-то жили, а теперь они были мертвы.
Просмотр ежегодников порождал особое волнение внутри меня. Именно
внутри. В процессе чтения та часть меня, что Уже находилась по ту сторону, пробуждалась и тихонько давала знать о себе.
Я никому не раскрывала причину моего интереса к старым ежегодникам; я
даже ни разу не обмолвилась, что они меня интересуют. Однако отец это
заметил, и, когда такие издания появлялись на распродажах, он приобретал их
для меня. В результате вышло так, что несколько поколений всех более-менее
значимых британских мертвецов упокоилось в книжных шкафах на втором
этаже нашего магазина, где я частенько составляла им компанию.
И вот теперь, сидя у окна на втором этаже, я перелистывала страницы с
именами. Я нашла деда мисс Винтер, Джорджа Анджелфилда. Он не являлся ни
баронетом, ни епископом, ни министром, но тем не менее сумел попасть в
список. Оказывается, его предки принадлежали к титулованному дворянству, но за несколько поколений до Джорджа семейство разделилось на две ветви, одной из которых достался титул, а другой – состояние. Джордж принадлежал к
«состоятельной» ветви. Ежегодники ориентировались в первую очередь на
титулы, однако в данном случае родство было достаточно близким, чтобы
заслужить упоминание. И вот он, пожалуйста: Анджелфилд, Джордж; дата
рождения; место жительства – Анджелфилд, Оксфордшир; в браке с Матильдой
Монье из Реймса, Франция; сын Чарльз. Просматривая последующие
ежегодники, я спустя десять номеров обнаружила дополнение: сын Чарльз, дочь Изабелла. Позднее я нашла сообщения о смерти Джорджа Анджелфилда и
о браке Изабеллы, отныне по мужу Марч.
На минуту меня позабавила мысль, что я проделала неблизкий путь до
Йоркшира, дабы узнать историю семьи, хранившуюся меж тем в этих
ежегодниках, всего в нескольких футах под моей спальней. Однако почти сразу
же я задалась вопросом: а что, собственно говоря, подтверждают эти
документальные свидетельства? Только то, что такие люди, как Джордж и
Матильда, а также их дети, Чарльз и Изабелла, существовали в
действительности. Кто мог поручиться, что мисс Винтер не отыскала их тем же
путем, что и я, благо эти ежегодники имеются в любой публичной библиотеке
королевства. Разве не могла она, пролистав старые выпуски, отобрать ряд имен
и дат, а потом вокруг них выстроить историю – так просто, развлечения ради?
Помимо этих сомнений у меня возникла еще одна проблема. Со смертью
Роланда Марча из ежегодников исчезла и его вдова, Изабелла. В мире
ежегодников существовали особые правила. В реальном мире семьи
разрастались и роднились между собой посредством браков, чрезвычайно
запутывая переплетения кровных уз. Однако титулы переходили только по
старшей мужской линии, и как раз эта линия в первую очередь интересовала
составителей ежегодников. Титулованные особы имели младших братьев, племянников или кузенов, чья родственная близость к главе семейства
позволяла им попасть в освещаемый ежегодниками круг избранных – в
качестве лиц, которые могли бы стать лордами или баронетами. Причем (хоть
об этом и не говорилось открыто) не просто могли бы, но и реально могли, для
чего достаточно было лишь нескольких безвременных смертей в семье. Но с
дальнейшим разветвлением фамильного древа потомки этих кузенов и братьев
все более отдалялись от ствола и неминуемо выпадали из поля зрения