– Маргарет Ли.
– Маргарет. – Он расплылся в улыбке. – Великолепно. Просто
великолепно. Угощайся.
Он поместил какой-то сверток между ушей черной кошки и медленно, уголок за уголком, его развернул. На салфетке лежали два больших куска
темного кекса. Я взяла свою долю и впилась в нее зубами. Кекс оказался
идеальным угощением для такого холодного дня: щедро приправленный
имбирем, сладкий и пряный одновременно. Великан налил чай в изящные
фарфоровые чашки, поднес мне сахарницу, а затем извлек из нагрудного
кармана синий бархатный футляр и открыл его. Внутри на подкладке лежала
серебряная чайная ложка, ручку которой украшала вытянутая буква «А» в виде
стилизованного ангела. Я взяла ложечку, помешала свой чай и вернула ему.
Я отдала должное еде и питью, а радушный хозяин меж тем устроился на
спине второй кошки – или, скорее, котенка, каковым тотчас обернулся в
сравнении с ним сей монументальный зверь. Он ел молча, аккуратно и
сосредоточенно. При этом он поглядывал на меня, стараясь определить, нравится ли мне угощенье.
– Очень вкусно, – сказала я. – Полагаю, это домашняя выпечка?
Расстояние между двумя кошками достигало десятка футов, и, обращаясь
друг к другу, мы были вынуждены слегка повышать голос, что придавало
беседе налет театральности, словно мы работали на публику. И у нас
действительно была публика. На опушке парка в лучах солнца стоял олень, с
любопытством нас разглядывая. Спокойный и настороженный одновременно, он был абсолютно неподвижен, только ноздри трепетали при дыхании.
Обнаружив, что я его заметила, он не попытался бежать – вероятно, решил, что
меня можно не опасаться.
Мой сотрапезник вытер пальцы салфеткой, встряхнул ее, очищая от
крошек, и сложил вчетверо.
– Понравилось? Этот рецепт мне дала миссис Лав. Я научился печь этот
кекс, когда был еще ребенком. Миссис Лав великолепно готовила. И вообще
чудесная была женщина. Увы, сейчас ее с нами нет. Конечно, она прожила
долгую жизнь, но хотелось надеяться… Стало быть, не суждено.
– Понимаю, – сказала я, хотя на самом деле поняла далеко не все.
Кто была миссис Лав – его жена? Однако он сказал, что пек ее кексы еще в
детстве. Если же это была его мать, почему он назвал ее «миссис Лав»? Две
вещи, впрочем, были очевидны: то, что он ее любил, и то, что она умерла.
– Мне очень жаль, – сказала я.
Он принял мои соболезнования с печальным выражением лица, но уже
через секунду оно прояснилось.
– Думаю, это можно считать достойным памятником в ее честь, как
по-твоему? Я говорю про кекс.
– Безусловно. А как давно вы ее потеряли? Он задумался, вспоминая.
– Примерно лет двадцать тому. Хотя мне кажется, что прошло много
больше. Или меньше. Это ведь как посмотреть.
Я кивнула. Наши взгляды на время во многом совпадали.
Несколько секунд прошли в молчании. Взглянув в сторону парка, я
увидела новых оленей, которые выходили из-за деревьев на залитую солнцем
опушку. Боль в ноге стихала. Я чувствовала себя гораздо лучше.
– Скажи мне… – начал великан и запнулся. Чувствовалось, что он
собирается с духом, прежде чем задать вопрос. – У тебя есть мама?
Я вздрогнула от неожиданности. Посторонние люди в общении со мной, как правило, не доходят до стадии личных вопросов.
– Мне не стоило об этом спрашивать? Прости меня, но… Как бы это