Бегать под дождем теплым весенним вечером – что может быть приятнее… Где-то вдалеке грохочет гром, молнии наполняют воздух приятным свежим ароматом… Тяжелые капли падают на горячее лицо, остужая его и даруя ощущение благодатной прохлады… Вся природа радуется и поет вместе с тобой, восхваляя такую прекрасную погоду. Счастье…
Ни одной из этих мыслей почему-то не было у меня в голове в тот момент, когда я, тяжело шлепнувшись из окна второго этажа в липкую грязь, поднялся и бросился наутек от приютившего меня здания.
Сзади раздался невнятный шум, и, оглянувшись, я увидел, что мертвый сброд довольно резво последовал за мной.
Оглянувшись во второй раз, заметил еще и жреца, выбравшегося вслед за своими подопечными из здания. А также понял, что сейчас, как загнанный заяц, мчусь прямо к городским стенам.
Выругавшись, я принялся вертеть головой по сторонам, пытаясь найти вариант для ухода в сторону. Но дома располагались все чаще, а узенькие проулочки между ними не внушали мне никакого доверия: попаду в тупик – и все.
Приходилось бежать по единственной более-менее широкой улице, постепенно отрываясь от преследователей и надеясь, что рано или поздно возможность свернуть в сторону все же представится…
Под босую ногу попал обломок камня, и я на всем ходу опять навернулся в грязь, покрывающую разбитую брусчатку. Рюкзак чем-то, наверное, котелком, чувствительно огрел меня по голове. Да чтоб тебя… При падении я умудрился расцарапать ладони, а на голой ступне появилась небольшая, но крайне неприятная рана, тотчас же снизившая скорость моего передвижения.
– Гадство…
Бежать сразу стало больно и неудобно. Впрочем, уже через полминуты сзади послышался глухой рев, тут же придавший мне ускорения, – преследователи, похоже, добрались до места, где я потерял эти несколько капель крови, и оживились. Пришлось опять напрягать все силы, скрипя зубами от все больше усиливающейся боли в ноге и стараясь не наступить еще на что-нибудь острое.
Стена выросла передо мной внезапно. Вот только что, безбожно хромая, пытаюсь бежать среди старых ветхих домишек, а в следующий миг уже оказываюсь прямо перед полуразрушенными городскими воротами, поблескивающими мокрой каменной кладкой в свете фонарей… Я резко затормозил, с опаской глядя на висящую на стене пару массивных светильников. Это вообще нормально, что они до сих пор горят?
Где-то за спиной раздались звуки, издаваемые преследователями. Я нервно оглянулся. Убедился, что они еще не показались из-за ближайшего поворота, и вновь перевел взгляд на стену. Рядом с горящими фонарями за это время зажглись еще три. Затем прямо у меня на глазах – еще парочка. А в следующее мгновение по стене в обе стороны от ворот побежала уже целая цепочка вспыхивающих огоньков.
Я в очередной раз незатейливо выругался, увидев, что они осветили. Если раньше я еще мог надеяться убежать куда-то вдоль стены, то теперь…
Слева, неподалеку от меня, в свете фонарей смутно виднелись оборванные фигуры, неприятно напоминающие моих преследователей. А справа… Справа на пространство между стеной и сгрудившимися домами медленно вытекал какой-то подозрительный туман.
Я в замешательстве уставился на ворота. О Каххаре по всей Пустоши ходили страшные рассказы. Идти туда – словно совать голову в пасть пустынной кошки… Но тут раздавшийся где-то за спиной голодный рев положил конец всем моим сомнениям и колебаниям. Поскальзываясь на мокрых камнях, я очень шустро добежал до пролома и, самую малость помедлив, юркнул внутрь.
Столица встретила меня темнотой и тишиной. Лишь пробежав по инерции десяток шагов в сторону от ворот, я сообразил, что здесь никакого дождя нет. Вверху виднелось чистое черное небо, усыпанное звездами. Прямо надо мной висела луна, неестественно большая, раскрашенная в молочно-белые тона. Я невольно остановился. Какая луна, какие звезды? Сейчас же еще вечер. И куда пропала гроза?
Тут я опять вспомнил о преследователях и нервно оглянулся на ворота. Но никто почему-то не спешил проникнуть в город вслед за мной. И это, вместо того чтобы облегчить душу, обеспокоило меня еще больше.
Немного подождав, но так и не дождавшись преследователей, я аккуратно отступил в тень дома, рядом с которым находился. Ничего не произошло. В магическом зрении улочка тоже казалась самой что ни на есть обыкновенной. И я медленно двинулся вперед, замирая через каждые несколько шагов и настороженно прислушиваясь.
Где-то в стороне послышался грохот. Я аж присел, готовясь дать деру, но ничего опять не случилось. Каххар жил своей таинственной жизнью, высокомерно игнорируя пробравшегося внутрь незваного гостя.
На первом попавшемся мне стыке улиц задумчиво и совершенно бесшумно кружился вихрь из булыжников. Судя по плачевному состоянию мостовой на перекрестке, все они были именно оттуда.
Немного понаблюдав за интересным явлением, живо напомнившим мне заклинания, гуляющие по улицам затерянного в пустыне города, я все же пришел к выводу, что оно не опасно, и, стараясь не заходить на очищенную от камней дорогу, аккуратно обошел перекресток по стеночкам домов. Вихрь остался позади. В конце концов пока что снаружи столицы было страшнее, чем внутри. Здесь, по крайней мере, мертвяки не разгуливают по улицам.
Я медленно отправился дальше, посматривая по сторонам и смутно надеясь, что так, потихоньку, мне удастся пройти весь Каххар насквозь.
Над головой неожиданно начался звездопад. Красиво… Заметив его, я несколько минут, забыв обо всем, смотрел в небо, расчерчиваемое падающими искрами. Эх.
Перестав рассматривать редкое зрелище и вновь вернувшись в тревожную реальность, я настороженно осмотрелся. Все вроде бы оставалось точно таким же, как и несколько минут назад… Но с чего вдруг взялся туман на той улице, откуда я только что пришел?! Сердце предательски екнуло.
Белесые потеки, слегка клубясь и подрагивая, медленно ползли вперед, напоминая какое-то диковинное живое существо. Я попятился, не сводя с них взгляда, а затем развернулся и быстро направился вперед, подальше от непонятного явления.
На следующем перекрестке моему взгляду предстал все тот же туман, аккуратно выползающий из переулка впереди меня. Я занервничал еще больше, посматривая по сторонам. Куда двигаться – влево, вправо?
Слева от меня в глубине улицы тоже показались первые полупрозрачные ленты, и я решительно свернул направо, все ускоряя шаг и крутя головой во все стороны. Боль в ноге опять отошла на второй план.
Когда я прошел шагов пятьдесят, перекресток, оставленный позади, уже заполнился белесой мглой. Мне с перепугу показалось, что в ее глубине происходит какое-то зловещее движение, и я не удержался, перейдя на бег. Туман дрогнул и решительно, хоть и медленно, устремился вслед за мной.
Хрипя, как загнанная лошадь, я выскочил на очередной перекресток и неожиданно практически нос к носу столкнулся с группой осторожно крадущихся мне навстречу людей. Пару мгновений мы, застыв, рассматривали друг друга с одинаковым ужасом в глазах, не понимая, кто попался навстречу. Я опомнился первым и, стараясь держаться вне досягаемости их оружия, вновь побежал вперед, прохрипев по дороге:
– Бегите! Там туман…
Они догнали меня уже через пару десятков шагов. Не говоря ни слова, подхватили под руки, помогая бежать. И мы плотной молчаливой группой понеслись вперед.
– Стоп! – бежавший впереди вскинул руку. – Там тоже мгла. К храму!
Я даже не успел ничего понять, как меня развернули и поволокли куда-то в другую сторону. Пришлось как можно быстрее перебирать ногами, поспевая за неожиданными попутчиками.
– Успели, – с облегчением произнес все тот же человек.
Передо мной открылась небольшая уютная площадь. Чистая, аккуратная, вымощенная булыжниками, – как и все в Каххаре, похоже.
Посредине возвышалось величественное темное здание – судя по архитектуре, храм Неба. По крайней мере, в книге из библиотеки Ольда этот храм был нарисован именно таким. Темным, как грозовые тучи, с витражами из стекла цвета небесной голубизны. Сейчас, правда, цвет стекол рассмотреть не получалось.
Забытый, проклятый и канувший в неизвестность культ Эстерси, богини неба и покровительницы магии, получается, сохранил, как минимум, одно место присутствия своего божества. Правильно, где, как не в столице Небесного королевства, ему оставаться. Странно, что победители не разрушили здание. Не смогли?
– Быстрее, она уже здесь, – дернул меня за руку один из попутчиков, кивая на туман, выглянувший из переулка напротив.
Добежав до храма, мы не успокоились, пока не поднялись по витой лестнице в глубине молельного зала на второй этаж, погруженный в отличие от немного освещенного проникающим с улицы лунным светом первого в густой чернильный мрак. Только там мои спутники расслабились. Меня перестали куда-то тащить, оставив в покое. Послышался скрежет огнива, и темноту немного развеял загоревшийся фонарь.
Я огляделся. Мы находились в круглом зале, просторном, но все же заметно уступающем по размерам нижнему. По периметру располагались витые колонны, между которыми кое-где виднелись черные дверные проемы и выделяющиеся в полумраке своим светлым оттенком статуи. Ближе к центру правильным полукругом располагались длинные каменные скамьи. А в центре… В центре возвышалась статуя богини.
Выполненная из белоснежного когда-то мрамора, она изрядно запылилась и потускнела за прошедшие десятилетия. Но величие, которое придал скульптуре мастер, никуда не делось. Грациозная девушка в легком струящемся платье, надменно поднявшая голову и осматривающая зал из-под полуопущенных век… Наверное, ей я бы молился с радостью. Тем более что она – прямой покровитель всех магов…
На мгновение мне показалось, что глаза каменного изваяния немного сместились и посмотрели на меня. Поежился и, на всякий случай, отвернулся к спутникам. Те не теряли времени даром, успев зажечь и развесить по залу еще пять фонарей, а теперь тащили откуда-то несколько тюфяков. Заметив мой взгляд, один из них махнул рукой себе за спину:
– Возьми себе тоже, там есть. Нам теперь здесь долго сидеть.
Не став задавать лишних вопросов, я отправился куда сказали и, обнаружив еще несколько ветхих разваливающихся мешков, наполненных то ли травой, то ли паклей, забрал себе один, присоединившись к попутчикам, уже расположившимся на скамейках.
Некоторое время мы исподволь рассматривали друг друга. Мои новые знакомые выглядели как самые обычные искатели редкостей – затянутые в кожаную одежду, обвешанные оружием и какими-то мешочками, с сухими жесткими лицами и короткими волосами… Хотя нет, насчет этого я ошибся. В этой группе охотников тоже обнаружилась женщина, причем совсем молодая. Симпатичная… Интересно, зачем охотники берут в свои группы девушек? Нет, я, конечно, все понимаю, женское общество – это всегда приятно… Но от здорового тренированного мужика в Пустоши абсолютно точно будет больше пользы. Тут я подумал, насколько жалко выгляжу сам, мне стало стыдно, и я, отвернувшись, принялся удобнее устраиваться на своем тюфяке.
– Тебя как звать-то? – поинтересовался, копаясь в своем мешке, охотник, который во время нашей беготни задавал направление.
– Рико, – ляпнул я, прежде чем сообразил, что стоило бы придумать себе другое имя.
Охотник кивнул.
– Я – Сейкон, главный в этой группе. Это Анкар, Тамаск Безголовый и Лики.
Другие охотники скупо поприветствовали меня кивками.
– А твоя группа откуда… была? – поинтересовался Сейкон. Понятно, никто не верит, что одиночка может выжить в Пустоши. И я в принципе согласен.
– Из Хрустального, – решил я до некоторого момента говорить правду. – Команда новая, имена вам ничего не скажут.
– Ого, – удивился Безголовый Тамаск, – а сюда как занесло?
– В портал пришлось сунуться, – пожал я плечами с видом бывалого путешественника. – Но…
– У вас не найдется монетки? – раздался из полумрака между колоннами печальный детский голос.
Я осекся на полуслове, девушка тихонько пискнула, а Сейкон от неожиданности выругался. Но все на удивление быстро успокоились, принявшись копаться в мешках и карманах.
– Мне очень нужно, – грустно протянули из темноты.
– Конечно найдется, малыш, – ласково произнесла Лики. – Иди к нам.
Послышались легкие шаги, и рядом появился уже знакомый мне мальчишка. Я, нащупав в рюкзаке монетку, протянул ее нашему гостю, но тот неожиданно отказался.
– Ты хороший, дядя. У тебя я больше не буду просить.
– Возьми у меня, парень, – протянул руку Тамаск.
Мальчишка взял предложенную ему медяшку, кивнул и ничего не сказал.
– И у меня возьми, – предложила Лики, протягивая ему серебряный кружок.
В этот раз гость некоторое время смотрел на монету, потом перевел взгляд на девушку.
– Ты хорошая. Сходи наверх и поспи там крепким сном до утра.
– А мне что скажешь? – поинтересовался Сейкон, тоже протягивая серебряную монету.
– Тебе нужно молчать, – глубокомысленно заявил паренек и перевел взгляд на четвертого охотника. – Дядя, а у тебя найдется монетка? Очень нужно.
Анкар – или как его там? – судорожно копался в своем мешке, бросая по сторонам затравленные взгляды.
– Только не говори, идиот, что у тебя нет монеты, – злобным шепотом произнес Сейкон, сверля его взглядом.
– Сейчас, я найду, найду…
– Я могу дать ему монету, – напряженным голосом произнесла Лики.
– Не получится, – мотнул головой командир.
Да что здесь вообще происходит?
– Монетки не будет? – грустно спросил мальчик.
Копающийся в мешке охотник, похоже, отчаялся там что-то найти и бросил попытки.
– Извини, парень, потерял я кошелек. Нет у меня монеток…
Мальчик кивнул и задумался. Затем отвернулся и пошел обратно в темноту между колоннами.
– Ты плохой, дядя. Жадный. Ты умрешь сегодня, – донеслось до нас, и гость растворился во мраке.
– Я не жадный, ты, скотина! – заорал ему вслед охотник. – Я просто потерял кошелек…
Я с удивлением увидел, что взрослый суровый мужик плачет, спрятав лицо в ладонях. Что, все настолько серьезно?
– Ан, не переживай так, еще ничего не случилось. – Подсевшая к нему Лики прижалась плечом, стараясь подбодрить. – Он ведь может и ошибиться…
– Не трави ему душу, – резко прервал ее Сейкон. – Эта тварь не ошибается никогда. Лучше пойди наверх и поспи там, как тебе посоветовали.
– Не пойду, – упрямо мотнула головой девушка.
Я аккуратно пододвинулся поближе к оставшемуся в стороне Тамаску и шепотом поинтересовался у него:
– Друг, скажи, а в чем дело? Я в этих краях новичок…
– Ходит по столице и окрестностям эта тварь, – неохотно пробурчал охотник в ответ. – Что это такое – никто не знает. Убить ее не получается. Клянчит монеты у всех встречных. Если дашь дорогую монету, выдает тебе совет, иногда хороший. Иногда – так себе. Если монету не дашь – говорит, что ты умрешь сегодня же.
– И?
– Что «и»? Еще никто не выжил.
Я примолк, сочувствуя Анкару и его друзьям, а попутно радуясь тому, что не пожалел недавно монетки для оборванного пацана, повстречавшегося на берегу ручья.
Некоторое время в помещении царила тягостная тишина. Наконец Анкар успокоился, поднял голову и невесело улыбнулся.
– Простите, ребята. Неожиданно получилось, вот и не выдержал. Может, перекусим?
Все принялись молча копаться в мешках. Я загрустил.
– А ты, парень, чего? – обратил на меня внимание Анкар. – Ничего не осталось? Бывает, в Пустоши хрен чего найдешь… Держи.
Он протянул мне сверток с какими-то овощами и кусок копченого мяса.
– Держи, мне уже, считай, не надо, а тебе пригодится, – подбодрил меня охотник.
– Спасибо, Анкар.
– Не за что. Я бы тебе и сапоги отдал, но пока и самому вроде нужны. – Он опять постарался улыбнуться. – Ты как в охотники-то подался?
Я заметил, что остальные потихоньку подсели поближе, продолжая перебирать провиант. Ну да, истории о Пустоши – самая ценная информация в этой профессии.
– У нас в Хрустальном делать больше особо нечего, – пожал я плечами и откусил кусок от вареной картофелины. Блаженство… Как я жил все эти месяцы без нормальной еды… – Вот и идут те, кто хоть что-то умеет, в охотники. Правда, там и мест-то особых нет для поисков – приходится глубоко в пески уходить…
Потихоньку уминая восхитительные овощи, я рассказывал, что знаю о пустыне около Хрустального. Когда поведал о хищнике, прячущемся под покровом песка, слушатели одновременно ругнулись.
На некоторое время вновь наступила тишина.
– А этот туман – что это такое? – поинтересовался я в свою очередь.
– Это Мгла. Так ее называют, – ответил Сейкон. – Появляется нечасто и только в этом районе города. Что это такое – никто не знает. Известно только, что те, кто попадает внутрь, не возвращаются. Что с ними происходит – непонятно. Спрятаться можно в этом храме, но обычно все просто уходят из квартала в соседние. Нам вот не повезло – теперь здесь всю ночь сидеть придется.
– А почему сейчас ночь, кстати? Я, когда в ворота заходил, вечер был.
– Ты что, через западные ворота прошел? – удивилась Лики.
– Ну да…
Охотники обменялись веселыми взглядами.
– Да ты – счастливчик, парень, – добродушно хлопнул меня по плечу Тамаск. – Там же сплошные кладбища были. И сейчас кто только там не ходит.
– Я храм видел, со жрецом и ожившими мертвяками.
– Да, это там местная достопримечательность, – кивнул Сейкон. – Не самая опасная. А то, что ты в город ночью пришел, – это фокусы самих ворот. На них заклинание наложено – каждого второго задерживает на несколько часов. Наверное, кто-то из бывших защитников постарался, разделил таким образом нападающих на две части. Не помогло, правда.
Мы немного помолчали. Овощи, к сожалению, закончились.
– Если отсюда идти к Утесу, как проще всего будет? Через центр, я так понимаю, лучше не соваться?
– Почему, можно и через центр, – пожал плечами Сейкон. – Но проще всего и безопаснее будет выйти на Бронзовый проспект, а потом дойти по нему до южных ворот. На проспекте практически ничего не случается, да и за воротами спокойно. Ты, если хочешь, можешь с нами пойти, мы теперь, чувствую, на выход отправимся.
Опять воцарилось тягостное молчание. Все, похоже, думали про Анкара. Тот в конце концов не выдержал первым:
– Рико, так а куда тебя занесло-то из того города? Здесь, кажется, никаких порталов поблизости нет.
– А меня и не сюда выкинуло, – усмехнулся я. – Меня на плато отправило.
Все притихли, пялясь на меня.
– Брешешь, – наконец неуверенно сказал Тамаск, выражая общее настроение.
– Не, – мотнул я головой. – Не брешу. Только хвастаться особо нечем – на этой горе вообще ничего нет. Одни стервятники, змеи и виверны.
– А как спустился? – поинтересовалась Лики, рассматривая меня любопытными глазами.
– И как долго ты там сидел? – тут же спросил Сейкон.
– Что ел-то?
Я поднял ладони вверх.
– Тише, сейчас расскажу! Для начала там действительно ничего нет. Плоская равнина, где-то в центре лес с кучей змей, из которого вытекает речка, которая падает здесь рядом с обрыва.
– Знаем, – кивнул Анкар.
– Вот. Из построек нашел только мелкий гарнизон на краю…
– Я как-то видела, – перебила меня Лики. – Его снизу видно, но нужно дальше на запад пройти.
– Да, – кивнул я. – в нем я несколько месяцев и прожил. Рядом с вивернами – у них там гнездо.
– Как не сожрали еще, – удивился Тамаск.
Я хмыкнул.
– Пытались… Но я там в пещере нашел скелет, у него меч был – вот сначала им отбивался, а затем мы как-то друг к другу привыкли, что ли.
– Покажешь меч? – Опять громадные глазищи Лики. Чувствую, что, если это не прекратится, потеряю голову и буду за ней бегать, как деревенский дурачок. Главное, не так ведь чтобы совсем уж красавица… Наверное, слишком долго женщин не видел.
Мои руки, действуя отдельно от разума, вытащили меч аристократа и протянули ей. Вокруг послышались восторженные восклицания.
– Сожри мою задницу скелет, я тоже хочу на это плато!
– Какой красивый…
– А смысл делать золотые прожилки? – поинтересовался практичный Сейкон. – Серебряные надо было, а то это просто безделушка получается. Хоть и дорогая.
– Не знаю, не я делал, – пожал я плечами. – Не трогай лезвие, он очень острый!
– Да ладно, – махнул рукой Анкар и, пробуя заточку, надавил на режущую кромку подушечкой большого пальца.
Черное лезвие, словно хорошая бритва, плавно погрузилось в палец. На золотые прожилки стекла струйка крови.
– Ай! – недоуменно воскликнул охотник, отдергивая руку.
Кровь на лезвии словно вскипела, почти мгновенно превратившись в легкую кровавую взвесь, тут же потянувшуюся к загоревшимся тусклым огнем прожилкам. Лики, держащая меч на коленях, испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. Клинок упал, глухо звякнув по камням пола. Я с замиранием сердца увидел, что от поранившегося охотника к валяющемуся на полу мечу потянулась все та же розовая дымка.
На несколько мгновений все застыли. А затем Анкар закричал.
Страшный вопль, исполненный невыносимых страданий, заставил меня закрыть уши ладонями. Не помогло. Охотник кричал на одной ноте, с надрывом, отчаянно и безнадежно. Кричал, держась за стремительно приобретающую холодный серый цвет руку. Кричал, уже упав на пол и конвульсивно дергаясь. А потом как-то сразу затих, обратив застывшее лицо к укрытому полумраком высокому потолку.
Золотые прожилки погасли.
Взгляды оставшихся охотников обратились ко мне. Сейкон смотрел с отрешенной задумчивостью. Тамаск – с обиженным удивлением. А глаза Лики полыхали ненавистью.
– Ты…
– Заткнись, дура, – послышался холодный голос Сейкона. – Сидеть и молчать!
Как ни странно, девушка послушалась и замолкла, продолжая ненавидяще смотреть на меня. Наверное, действительно не первый раз в Пустоши.
– Ему была предсказана смерть, – продолжил командир. – Она случилась. То, что он погиб из-за меча Рико, – случайность, и парень в ней не виноват.
– Но предупредить бы мог! – выпалил Тамаск.
– Я сам не знал, – проговорил я, чувствуя, насколько жалкими выглядят сейчас оправдания. – Я ведь его только нашел и ни с кем не сражался…
– Верю, – вздохнул Сейкон. – Лики, успокойся. Здесь не место и не время для истерик.
Девушка кивнула и отвернулась. Чувствую, что с ней мне теперь нужно держаться как можно более осторожно. Засадит кинжал под ребра – и никакая магия не поможет.
Уже собранную в руке энергию я вновь отпустил гулять в организм. Вроде пронесло.
– Подбери эту гадость, – кивнул на меч Тамаск. – Видеть его противно.
Я спрятал клинок в ножны и вернулся на свою скамейку. Наступило напряженное молчание.
– Пойдем отнесем его в сторонку, командир? – наконец проговорил Тамаск.
Глядя, как охотники уносят своего товарища, я лихорадочно пытался продумать варианты на случай, если им захочется поквитаться со мной. Конечно, восприняли смерть Анкара они гораздо спокойнее, чем это сделали бы обычные люди: здесь, в конце концов, Пустошь. Каждый, кто сюда отправляется, должен быть готов к таким неожиданностям. Но все же, все же…
Варианты были плохие. Я мог, практически гарантированно, убить одного из них заклинанием. Возможно, еще кого-то удастся задеть мечом. А третий убьет уже меня.
Я невольно поежился и бросил взгляд в сторону Лики. Охотница сидела и безучастно смотрела в пол, на то место, где только что лежало тело. Интересно, они были близки? Или это просто тоска по товарищу?
Сейкон с Тамаском вернулись и молча расселись по своим местам. Минут двадцать прошло в тоскливом безмолвии, затем командир, вздохнув, поинтересовался:
– Рико, ты говорил, что в Хрустальном в охотники идут все, кто хоть что-то умеет. А ты что можешь?
– Вижу магические потоки, – пожал я плечами, радуясь тому, что тишина закончилась. – Еще могу немного себя лечить, но это очень долго. Очень.
– Полезно в Пустоши, – грустно кивнул Тамаск. – в Утесе тебе несложно будет найти группу, если захочешь продолжить гулять.
– Главное, про меч свой рассказать не забудь, – язвительно произнесла Лики.
– Подожди-ка, – внезапно оживился Сейкон. – Когда, говоришь, ты из Хрустального ушел?
– В середине осени, а что?
– Это тогда, когда Шаран Туманник в городе погром устроил? Сначала спалил башню местного мага, а затем – какой-то трактир вместе с хозяином? Говорят…
Голос охотника потускнел, заглушаемый тонким комариным писком в ушах.
– Что, прости, ты сказал? – тихо произнес я, уставившись себе на ноги. – Что он сжег?
– Говорят, трактир какой-то, – пожал плечами Сейкон. – Вместе с трактирщиком и, кажется, прислугой. Говорят, искал какого-то ученика мага из той башни, а трактирщик его вроде бы укрывал. А что? Знал их?
Я поднял голову, чтобы неожиданно накатившие слезы не начали капать из глаз, и промолчал. Взгляд остановился на ближайшей ко мне статуе, изображавшей, наверное, какого-то древнего волшебника. Его черты почему-то показались мне похожими на лицо почти стершегося из памяти мага. Шаран Туманник, значит… Сволочь…
Пальцы правой руки конвульсивно дернулись, словно сжимая чье-то горло.
– Падаль…
Голова статуи скрипнула и раскололась, осыпаясь осколками мрамора. Охотники повскакивали со своих мест.
– Что это?
Я постарался успокоиться, но это получалось из рук вон плохо. Перед глазами маячило лицо отца – последнего родного человека, оставшегося у меня. Которого теперь тоже не стало…
– Эй, Рико, – осторожно проговорил Тамаск, – ты чего?
– Подожди-ка… – удивленно протянул Сейкон. – Похоже, ты и есть тот самый ученик мага, за голову которого Шаран назначил награду в пятьсот золотых…
Лучше бы ты действительно молчал, как тебе советовал парнишка. Я повернулся к охотникам:
– И что с того?
– Да ничего, – протянул Сейкон, глянув на Тамаска. Тот едва заметно кивнул. – Пошел!
Чего-то подобного я ожидал. Сложно не ожидать, когда последние полгода твоей жизни все подряд за тобой гоняются и пытаются убить по самым разным причинам. Поэтому, когда командир рванулся ко мне, вытаскивая из-за пояса короткий клинок, я просто и без затей выбросил ему навстречу руку.
Кожаная куртка на груди у охотника слегка промялась, словно от толчка ладонью, а затем, вспыхнув, провалилась внутрь. Из спины Сейкона вырвался огненный факел, заставив бросившегося следом Тамаска с проклятием отпрянуть в сторону. Мертвое тело, пробежав по инерции еще два шага, ничком рухнуло мне под ноги.
Нахлынула слабость, заставляя без сил откинуться на спинку скамьи и мешая вытащить меч. Ну же, мне нужно всего несколько минут…
Само собой, никто их мне дарить не стал. Взревев раненым вепрем, Тамаск вновь бросился вперед, а Лики у него из-за спины швырнула кинжал. Оружие пролетело у меня над плечом и звякнуло о камни где-то позади. Правильно ее Сейкон дурой обозвал…
Отчаянным усилием я все же поднялся со скамьи и махнул мечом в сторону охотника. Тот, злобно оскалившись, неуловимым движением своего клинка отвел мое оружие в сторону и вниз, а затем хладнокровно вогнал неизвестно откуда появившийся в левой руке нож мне в грудь.
Падая обратно на скамью и чувствуя, что проиграл последнюю схватку в своей жизни, я сумел напоследок лишь конвульсивно дернуть мечом.
Лезвие, едва шевельнувшись от моего слабого движения, царапнуло охотника по ноге, слегка надорвав штанину.
А затем меч вывернулся у меня из руки. Я сделал все что мог. И сейчас меня убьют.
Как-то отрешенно, не чувствуя вообще ничего, я слышал вопли умирающего человека. Демон не обманул, вручив мне действительно страшное оружие. Почему, зачем? Интересно, как на это смотрит небесная богиня?
Я перевел взгляд на возвышающуюся над нами статую, стараясь напоследок еще раз насладиться мастерством скульптора.
Увы, каменное изваяние от меня почти тотчас же заслонило лицо оставшейся в живых охотницы. Совсем недавно казавшееся мне красивым и притягательным, сейчас оно было перекошено отвратительной маской ненависти.
– Надо было убить тебя сразу, – прошипела девушка. – Но тогда твоя смерть была бы слишком легкой. А сейчас, милый Рико, ты ответишь мне за каждого друга, убитого тобой. За каждого.
Я все так же отстраненно посмотрел на появившийся в ее руках кинжал. Интересно, она понимает, что мне уже все равно?
Лики, мерзко усмехнувшись, занесла надо мной темное лезвие. Ну вот и все…
По храму словно прокатился отзвук далеких раскатов грома. Глаза статуи за спиной у охотницы на мгновение вспыхнули пронзительной небесной синевой… и погасли. А на меня беззвучно посыпался мягкий серый пепел.
Послышался легкий звон упавшего на скамью клинка.