Брови Се Ляня подскочили наверх.
— Вы — Повелитель Ветров?
Собеседник раскрыл веер, обмахнулся им и ответил:
— Я — Повелитель Ветров, разве в этом приходится сомневаться? Неужели вы не знали, кто я? Вы никогда не слышали имя Повелителя Ветров Цинсюаня???
В его голосе слышалась такая прямота и уверенность, словно незнание Се Лянем его личности казалось ему делом совершенно невозможным. На лицевой стороне веера оказался иероглиф «ветер», на обратной — три потока свежего воздуха. Разве можно было усомниться, что именно этим веером обмахивалась та самая заклинательница в белых одеждах?
Се Лянь внезапно вспомнил: Фу Яо упоминал, что в чертогах Верхних Небес некоторым небожителям особые требования предписывают владеть в совершенстве техникой перевоплощения; а Нань Фэн тогда в государстве Баньюэ обронил незаконченную фразу: «Очевидно, что Повелитель Ветров всегда…»
Всегда? Всегда — что?
Был мужчиной?!
Собеседник потянул Се Ляня за собой, но даже сделав несколько шагов, принц всё ещё не до конца принял данный факт. Он задал вопрос:
— Послушайте… Ваше Превосходительство, вы-вы-вы, почему в прошлый раз вы предстали передо мной в образе заклинательницы???
— А что? Выглядело не красиво?
— Красиво! Но…
Повелитель Ветров просиял:
— Какие могут быть «но», если выглядело красиво? Главное ведь — красота! Разумеется, именно по этой причине я и принимаю образ женщины.
Затем он внезапно о чём-то вспомнил, одним движением сложил веер, окинул Се Ляня оценивающим взглядом и спустя мгновение произнёс:
— Кстати говоря, в этот раз для проникновения в Призрачный город нам ведь тоже понадобится маскировка?
Се Лянь:
— ???
Принц проникает в Призрачный город для встречи с Князем Демонов
Сгорая от стыда, лишь спустя четыре часа Се Лянь выделил свободную минуту, чтобы незаметно полистать свиток и, наконец, в общих чертах узнать о том, кого же из себя представляет Повелитель Ветров.
Каждому из Повелителей Пяти Стихий в Небесных чертогах титул заменял фамильный знак. Например, до вознесения Повелителя Земли в миру звали Мин И. Вознесшись же на Небеса, он стал именоваться «Повелитель Земли И». Настоящим именем Повелителя Ветров в миру было Ши Цинсюань, после вознесения его стали звать «Повелитель Ветров Цинсюань». И характер его подобен полученному титулу — в точности как ветер. Ему нравится заводить новых друзей, кроме того, Повелитель Ветров щедр на подарки и действует всегда с размахом, не размениваясь по мелочам. У него прекрасные отношения с другими небожителями Верхних Небес, что можно понять хотя бы по тому, как он выбрасывает в сеть духовного общения сотню тысяч добродетелей одним махом. Кстати говоря, его старший брат — могущественный небожитель, заправляющий удачей в денежных делах. Не удивительно, что сам Повелитель Ветров щедр на дары, а на мелочи не обращает внимания.
Именно! Старший брат Повелителя Ветров Цинсюаня и есть тот самый «Водяной самодур», Повелитель Вод Уду[61].
Спустившись в мир смертных, двое напарников пошли плечом к плечу, беседуя по дороге. Се Лянь, сложив руки на груди, со всей искренностью произнёс:
— Вознесение двоих генералов под фамильным знаком Пэй — уже повод для рождения чудесных легенд в мире людей. Ваше же вознесение на Небеса и получение титулов Повелителей Ветров и Вод — событие поистине ещё более чудесное.
Следует заметить, что из нескольких десятков тысяч человек и одному-то редко выпадал шанс вознестись. Пэй Мина и Пэй Су разделяли несколько сотен лет, к тому же последний не являлся прямым наследником, а был прапрапраправнуком брата Пэй Мина через ещё невесть какое поколение. Повелитель Вод Уду и Повелитель Ветров Цинсюань — самые настоящие братья по крови. Это как раз и являлось истинным вознесением двоих отпрысков одной семьи. Разве не удивительно?
Ши Цинсюань с улыбкой возразил:
— Что в этом удивительного? Я и брат выросли на одной земле, обучались у одного мастера, избрали один и тот же путь самосовершенствования. Разумеется, и вознеслись мы тоже вместе.
Об этом Се Лянь также узнал, когда в спешке навёрстывал познания из свитка. Из двоих Повелителей вознесения первым достиг Ши Уду, но не прошло и нескольких лет, как Ши Цинсюань также пережил Небесную кару. Люди часто поклонялись и возносили подношения двоим небожителям в одном храме, воспринимая их как равных друг другу. Значит, и отношения между братьями были поистине прекрасные. Наверняка Повелитель Вод являлся именно таким, каким его описывали Сань Лан и Нань Фэн, и это причина, по которой Пэй Мин не мог навредить Повелителю Ветров. Как-никак, младший брат Водяного самодура. Разве можно так просто навлекать на себя его гнев?
Подумав об этом, Се Лянь внезапно вспомнил ещё кое-что, и после недолгих размышлений всё же решил спросить:
— Ваше Превосходительство, по словам генерала Пэя, сказанным во дворце Шэньу, я предположил, что он находится в дружеских отношениях с вашим братом. В этот раз вы подали жалобу на младшего генерала Пэя, не станет ли ваш брат…
— Не станет, не станет. Моему брату давно известно, что мне неприятен Пэй Мин.
— То, что ему известно — одно дело, но к поступкам это не имеет отношения. Не станут ли сложившиеся обстоятельства причиной раздора между Его Превосходительством Повелителем Вод и генералом Пэем?
Ши Цинсюань возразил:
— Раздору я бы как раз обрадовался. Я только и мечтаю, чтобы брат перестал с ним якшаться и поскорее избавился от статуса одной из Трёх Опухолей.
Се Лянь удивлённо спросил:
— Что ещё за Три Опухоли?
Ши Цинсюань потрясённо воскликнул:
— Что?! Вам даже это не известно? Эх! Ну ладно, я уже понял, что вам ничего не известно. Тогда просто послушайте. Три Опухоли — это шутливое название для троих небесных чиновников, обладающих дурной славой или репутацией, но при этом с обширными связями. А именно — Мингуана, Линвэнь и моего брата.
Се Лянь подумал: «Весьма неожиданно, что это не Се Лянь, Се Лянь и Се Лянь».
Ши Цинсюань покачал Веером Повелителя Ветров и добавил:
— Но даже если он мне неприятен, случившееся в этот раз — полностью вина самого Сяо Пэя. Пэй Мин намеревался повесить вину на советника Баньюэ, сохранив при этом должность Сяо Пэя, и я не мог позволить ему осуществить задуманное. Не важно, человек ты, божество или демон, за свои деяния нужно нести ответственность. Велика ли честь — обидеть девчонку?
На последней фразе его тон стал немного презрительным. Услышав это, Се Лянь с улыбкой произнёс:
— Ваше Превосходительство, вы поистине доблестный и благородный.
Ши Цинсюань улыбнулся в ответ:
— Вы тоже поступили недурно. Мне приходилось слышать расплывчатые слухи о Крепости Баньюэ, но не представлялось возможности разобраться в этом вопросе досконально. Кроме прочего, брат отругал меня несколько раз, накопились дела, и я забыл о ней. Но когда услышал ваш вопрос в сети духовного общения, сразу вспомнил об этом подозрительном происшествии и отправился посмотреть, в чём же всё-таки дело. Я и предположить не мог, что вы не просто спросили о Крепости Баньюэ, но и отправились туда лично. Тогда я и подумал — ого, а он неплох!
Повелитель Ветров отличался открытым характером и являлся весьма интересной личностью. Се Лянь прекрасно понимал, почему в чертогах Верхних Небес Повелитель Ветров отлично ладит со всеми. Принц никогда не думал, что, вознесшись на этот раз, сможет завязать дружбу с таким небожителем, поэтому не удержался от улыбки. К неожиданности Се Ляня, стоило ему отвернуться и повернуться снова, заклинатель рядом с ним обернулся заклинательницей в белых одеждах.
Превращение было слишком неожиданным, настолько, что Се Лянь едва не поскользнулся на ровном месте. Он произнёс:
— Ваше Превосходительство, почему вы так внезапно перевоплотились?
Ши Цинсюань поправил длинные волосы и ответил:
— Ох, Ваше Высочество наследный принц, не стану от вас скрывать, что в этом облике мои духовные силы намного мощнее.
Всё дело в том, что, как уже было сказано, Повелителям Вод и Ветров часто поклонялись в одном храме. Именно это стало причиной возникновения странного недоразумения. Возможно, кому-то показалось, раз в одном храме поклоняются двум небожителям, оба из которых — мужчины, создаётся ощущение, словно чего-то не достаёт. Если же мужчина в паре с женщиной, то и дела у них спорятся, и уже нет ощущения неполноценности. Поэтому кто-то из людей натворил вот что: изобразил статую Повелителя Ветров в женском облике.
Не говоря уже о переделке статуи, люди начали нести всяческий вздор, сочинять истории о том, что Повелители Вод и Ветров на самом деле брат и сестра, а то и вовсе муж и жена. Спустя несколько сотен лет слухи распространились повсюду и породили ещё больше диковинных историй. Когда двое небожителей внезапно решили их почитать, мурашками покрылась даже земля, где они стояли. И всё же многие люди, охотно поверив во все эти бредни, частенько ошибочно считали Повелителя Ветров женщиной. То и дело от последователей слышались возгласы: «О, Богиня, даруй мне свою милость». Так и Ши Цинсюань заполучил прозвище, его стали называть «Богиней Ветров».
Несмотря на всю комичность, подобная путаница не являлась редкостью. К примеру, Линвэнь тоже столкнулась с аналогичным опытом. Будучи женщиной, она тем не менее не походила на остальных богинь, которые наряжались словно ветви цветущих деревьев по весне. Линвэнь обыкновенно носила тёмные одеяния, официальные и строгие. Все дни она проводила во дворце Линвэнь, где следила за толпой младших служащих, проверяющей и исправляющей свитки до состояния безумия. Возможно, какую-то роль в этом сыграл её характер, но имелась и другая причина.
Спустись в мир людей, схвати первого попавшегося и задай вопрос: Совершенный Владыка Линвэнь — мужчина или женщина? Любой с уверенностью ответит: мужчина. Это же Бог Литературы. Разумеется, он — мужчина. В самом начале своего вознесения Линвэнь пришлось нелегко именно из-за этого убеждения. Она являлась Богом Литературы, но многие в мире людей полагали, что женщина не может занимать подобную должность. Разве способна она даровать удачу в делах учёных мужей? Эффекта от её покровительства наверняка не дождёшься! Поэтому, как бы она ни старалась, а огни благовоний всё равно горели тускло. Впоследствии несколько раздосадованных этим фактом служителей её храмов в порыве злости переделали статуи Линвэнь, придав им полностью мужской облик. А титул Прекрасной Владычицы, который традиционно даровали женским божествам, специально изменили на Совершенного Владыку, да к тому же выдумали историю о его удивительном происхождении, от которой люди потрясённо разевали рты.
Стоило внести эти изменения, и огни благовоний вновь воспылали. Люди наперебой стали восхвалять истинную божественную силу благословения Линвэнь, хотя на самом деле личность небожителя не изменилась, как не изменились и магические способности. Распространяющиеся легенды были всего лишь выдумкой, но люди охотно в них поверили. Впоследствии Богине Литературы, являясь последователям во снах или же спускаясь в мир смертных, приходилось принимать мужской облик.
По той же причине люди считали, что, только будучи мужчиной и женщиной, покровители храмов Вод и Ветров способны исполнять молитвы. Кому какое дело, небожитель ты или демон? Если люди уверуют в то, какой ты есть, таким тебе и быть. Даже если ты далёк от этого образа на сто восемь тысяч ли[62], все увидят лишь то, что хотят увидеть. Небожители Верхних Небес уже давно привыкли к подобному.
Что касается самого Ши Цинсюаня, Се Лянь пришёл к выводу, что Повелитель Ветров не испытывает беспокойства по поводу данного недоразумения. Даже правильнее будет сказать, он им наслаждается. И не только сам считает это развлечением, но и не прочь привлечь к перевоплощению своих знакомых ради совместного увеселения. Поэтому Се Ляня мучили подозрения по поводу истинной личности той заклинательницы в чёрном, что в прошлый раз составляла компанию Повелителю Ветров.
Вот уже в течение четырёх часов с тех пор, как они спустились с небес, Ши Цинсюань пытался уговорить Се Ляня тоже перевоплотиться в женщину. И к тому же приводил весьма веские доводы:
— От женщины исходит мощная энергия Инь, так будет намного проще смешаться с толпой в Призрачном городе.
Се Лянь, поразмыслив, всё же решил тактично отказаться:
— У меня недостаточно магических сил, перевоплотиться я не смогу.
Ши Цинсюань любезно заметил:
— А я вам одолжу. Разве не для этого Владыка попросил меня пойти с вами?
— Ваше Превосходительство, всё-таки лучше вам одолжить мне духовных сил, когда придётся драться…
Подтолкнуть принца к шалости не удалось, и Ши Цинсюань не стал настаивать. К тому времени они уже оказались в безлюдной местности, вокруг стояла глубокая ночь, в чернеющем лесу беспорядочно каркали вороны, атмосфера вокруг стояла пустынная и зловещая.
Се Лянь, оглядевшись, произнёс:
— Думаю, мы пришли. В этом месте энергия Инь цветёт буйным цветом, неподалёку находится крупное захоронение. Мы наверняка вскоре встретим кого-то, кто собрался посетить рынок в Призрачном городе. Просто последуем за ним, и всё.
Так они присели на дороге у заброшенного кладбища и принялись сторожить дерево в ожидании зайца[63].
Неизвестно, сколько они так просидели, когда Ши Цинсюань вдруг запустил руку в рукав и каким-то образом нашарил внутри сосуд с вином. Затем спросил принца:
— Не желаете выпить?
Се Лянь принял сосуд и сделал глоток обжигающего напитка. Протянув сосуд обратно, он ответил:
— Благодарю.
Ши Цинсюань сделал два глотка и спросил:
— Вы не пьёте вино?
— Пью. Но если напиваюсь, теряю рассудок, поэтому предпочитаю лишь пригубить. Который час?
Ши Цинсюань, задумавшись, ответил:
— Полночь[64].
Се Лянь кивнул.
— Кто-нибудь вот-вот появится.
Едва принц закончил фразу, как они увидели в чаще леса вдали ряд тусклых мерцающих огней.
Огни эти всё приближались и когда показались из лесу, двое небожителей разглядели идущих друг за другом женщин в белых одеяниях, без тени эмоций на лицах. Среди них шли и старые, и молодые, и красавицы, и страшненькие. На каждой — погребальный наряд и белый бумажный фонарь в руках. Процессия медленно продвигалась вперёд.
Это оказались призраки, под покровом ночи направляющиеся на рынок в Призрачный город.
Се Лянь прошептал:
— Идём за ними.
Ши Цинсюань кивнул, в два глотка допил вино, выбросил сосуд, и путники, поднявшись с земли, как ни в чём не бывало последовали за призраками.
Перед этим они сделали все необходимые приготовления и скрыли божественное сияние от своих тел, так что теперь ничем не отличались от деревянных кукол в форме людей, от которых человеческим духом и не пахнет. Призраки с белыми фонарями в руках медленно шли сквозь чёрный лес, по пути тихонько переговариваясь.
Одна из женщин сказала:
— Вот так радость-то, рынок в Призрачном городе снова открыт, я собираюсь немного подправить лицо.
Другая подхватила:
— А что с твоим лицом? Ты ведь совсем недавно его сделала?
Первая женщина ответила:
— Опять сгнило. Ох, в прошлый раз мастер, который его делал, обещал, что лицо продержится целый год, а ведь ещё и полгода не прошло.
Се Лянь и Ши Цинсюань следовали за призраками, подслушивая их разговоры, но ни слова не произнося. Услышав что-то смешное, они, самое большее, приподнимали уголки губ и переглядывались. Спустя час процессия добралась до горного ущелья.
В самой его глубине показалось слабое красное свечение. Кажущийся нереальным ночной пейзаж окрасился песнопениями, долетающими издали. Се Ляню становилось всё любопытнее, как же выглядит легендарный Призрачный город. Однако к его неожиданности, едва они оказались в ущелье, женщина, замыкающая призрачную процессию, обернулась, заметила их и с подозрением спросила:
— А вы кто такие?
На вопрос повернулись все остальные женщины с мертвенно-бледными лицами. Им стало любопытно, поэтому призраки окружили двоих путников и принялись гадать:
— В какой момент они увязались за нами? Когда мы вылезли из могил, этих двоих с нами не было.
— Вы с какого кладбища? Почему мне кажется, что я вас раньше не видела?
Се Лянь, кашлянув, ответил:
— Мы… прибыли со сравнительно дальнего кладбища. Конечно же, нам не доводилось встречаться.
Ши Цинсюань также с улыбкой подхватил:
— Да! Мы прибыли издалека, преодолели многие ли, лишь для того чтобы попасть на рынок в Призрачный город.
Женщины в саванах, ни слова не говоря, таращились на них без всякого выражения. Если бы на месте путников был кто-то другой, он бы наверняка упал на колени от этих взглядов, съёжившись от страха. Се Лянь, впрочем, не страшился разоблачения. Разве могли эти тщедушные призраки женщин представлять для них угрозу? Тем не менее, Призрачный город находился прямо перед глазами, всего в нескольких шагах, и они не могли себе позволить сейчас устроить скандал, тем самым привлекая нежелательное внимание.
Одна из женщин, уставившись на Ши Цинсюаня, заговорила:
— Послушай, сестрёнка[65], твоё лицо прекрасно сохранилось.
Се Лянь и Ши Цинсюань одновременно застыли. Затем тут же, как по команде, принялись согласно кивать.
— Да, недурно, — согласился Се Лянь.
Ши Цинсюань, перенимая его интонацию, добавил:
— Да, прекрасно.
Призраки окружили их плотным кольцом и наперебой заголосили:
— Да уж, совсем не подгнившее.
— Сестрёнка, где лицо сделала?
— В чём твой секрет?
— Может, посоветуешь мастера?
Ши Цинсюань, не зная, как лучше ответить, лишь посмеивался и отвечал:
— Правда? Мне тоже кажется, что у меня довольно неплохое лицо, ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха…
Откуда ему было знать, как мёртвые ухаживают за своим лицом? Приходилось лишь не переставая смеяться, чтобы выиграть время. Тем временем процессия развернулась, и в поле зрения Се Ляня внезапно просветлело — в глаза бросилось ярко-красное сияние огней.
Перед ними распахнулся удивительный мир.
Это была длинная улица.
Длинная настолько, что не видно конца. По обеим сторонам улицы теснились всевозможные лавки и лоточники, в воздухе парили разноцветные вывески и хаотично подвешенные ярко-красные фонари, привлекающие внимание. По улице то и дело сновали «люди», многие из которых носили на лице маски: плачущие, смеющиеся, разгневанные, человеческие и нечеловеческие. Лица тех, кто масок не носил, можно было описать лишь словом «причудливые». У кого-то тело меньше головы, кто-то худой и высокий словно бамбуковая жердь, кто-то плоский как лепёшка и ползущий по земле, где на него то и дело наступают прохожие, выслушивая при этом недовольные возгласы.
Се Лянь шёл осторожно, стараясь не наступить ни на какое необыкновенное существо. Проходя мимо лавки с закусками, он увидел, как хозяин лавки огромной костью усердно перемешивает суп в котле. При этом из щелей меж его зубов сочится слюна, которая капает прямо в котёл, где в неаппетитного цвета бульоне плавают глазные яблоки. Посмотрев на это, Се Лянь внезапно ощутил странное воодушевление.
Напротив лавки несколько существ диковинного вида показывали уличные представления: здоровенный детина схватил хиленького демона, походившего на цыплёнка, раскрыл пасть и выплюнул мощный столб огня, которым поджарил мелкого до поросячьего визга. Тот изо всех сил извивался, пытаясь вырваться, а толпа вокруг, наблюдающая за действом, разразилась хохотом и захлопала в ладоши, во весь голос выкрикивая одобрения.
Кто-то вёл себя и вовсе как безумный: разбрасывал в воздух деньги, которые белоснежными хлопьями сыпались сверху. Один из таких хлопьев мягко спланировал на землю перед Се Лянем. Принц подобрал его, присмотрелся и убедился в догадке — то оказались ритуальные деньги[66].
Принц направился дальше и теперь проходил мимо мясной лавки, перед которой в ряд висели высохшие человеческие головы, ровно по размеру от маленьких к большим. Цены были чётко определены: мясо детей — столько-то монет, юношей — столько-то, мужчин — столько-то, женщин — столько-то, просто раздробленные человеческие кости — столько-то. За прилавком трудился одетый в передник вепрь с длинной чёрной гривой и тесаком в руке. А рубил он своим орудием крупную человеческую ногу, которая всё ещё подёргивалась в судорогах.
Поистине, раздолье нечистой силы, адский карнавал.
Если человек разделывал свинью, ничего необычного в этом не было. А вот процесс разделывания человека свиньёй — явление довольно редкое, поэтому Се Лянь, не сдержавшись, остановился поглазеть и тут же был замечен. Вепрь прикрикнул на него:
— Чего уставился? Будешь покупать или нет?
Се Лянь покачал головой:
— Не буду.
Вепрь-мясник снова яростно опустил тесак на разделочную доску, да так, что кровь и ошмётки мяса разлетелись в стороны.
Он грубо бросил принцу:
— Не будешь, так и нечего глазеть! Ты что, мать его, на проблемы нарываешься? А ну, убирайся прочь!
И Се Ляню пришлось убраться. Но не прошёл он и двух шагов, как внезапно понял — дело плохо.
Толпа тех призраков и Ши Цинсюань уже куда-то испарились.
Се Лянь застыл как вкопанный и тут же попытался связаться с Повелителем Ветров посредством духовной сети, решив, что призраки в самом деле потащили его с собой на процедуры по уходу за лицом. Однако сейчас он находился в Призрачном городе, и здесь на сеть духовного общения Небесных чертогов накладывались ограничения. Связаться не вышло, поэтому принцу оставалось только бродить по улице куда глаза глядят в поисках пропажи.
Шёл он, шёл, как вдруг почувствовал, что кто-то потянул его в сторону. Будучи предельно настороженным, Се Лянь воскликнул:
— Кто вы?
То оказалась женщина, которая подпрыгнула, испуганная криком, затем вгляделась в его лицо и захихикала, обращаясь к принцу заискивающим тоном:
— Ай-яй, парниша, ты и впрямь красавец, каких поискать!
Одежды на женщине почти ничего не скрывали, макияж выглядел до ужаса крикливо; пудра лежала неровно — стоило ей открыть рот, и белый порошок посыпался хлопьями; грудь раздуло, словно внутри кроме плоти было что-то ещё. Вид поистине пугающий. Се Лянь осторожно сбросил с себя её тощую, словно куриная лапа, руку и произнёс:
— Милая девушка, давайте поговорим без рукоприкладства.
Женщина растерянно застыла, а потом громко расхохоталась:
— Мать моя! Ты меня-то девушкой назвал? Не думала, что, дожив до своих лет, услышу такое! Ха-ха-ха!
Видимо, прохожим вокруг это тоже показалось комичным, они покатились со смеху вместе с ней. Се Лянь покачал головой, но не успел и слова вставить, как женщина снова на него налетела:
— Не уходи! Парниша, ты мне понравился! Пойдём, я подарю тебе ночь наслаждения, денег не нужно. — Она принялась строить глазки, вытягивая губы в поцелуе: — Я тебе ещё и приплачу, хи-хи-хи-хи…
Се Лянь подумал: «Вот ведь грех какой», плавно, но решительно вырвался из лап женщины и мягко произнёс:
— Девушка.
К его неожиданности незнакомка как будто внезапно потеряла терпение и огрызнулась:
— Какая я тебе девушка? Кому ты хочешь угодить этими словами? Ну всё, хватит болтать. Что ты решил, будешь или нет?
Видимо, желая соблазнить Се Ляня, она неожиданно распахнула и без того откровенные одежды. Принц не был готов к тому, что женщина окажется настолько смелой, и не подозревал, что она к нему прицепится, поэтому лишь легко вздохнул, отвёл взгляд и прошёл мимо.
Но демоница всё же снова преградила ему путь и, всячески завлекая принца, проворковала:
— Ну как, нравится?
Не могла же она предугадать, что Се Лянь, который с детства был вхож в монастырь Хуанцзи, за многие годы воздержания научился хранить тело и душу в чистоте, непоколебимо, словно гора Тайшань. Что бы ему ни довелось увидеть, чувства его были подобны стоячей воде, а в голове сами собой возникали строки из «Дао дэ цзин»[67], зачитываемые подобно звукам колокола, благодаря чему принц оставался совершенно равнодушным.
Женщине не удалось его завлечь, поэтому она скривилась и выплюнула:
— Даже с доплатой отказываешься брать? Ты вообще мужчина?
Се Лянь, глядя в сторону, ответил:
— Да.
Женщина взвилась:
— Так докажи мне это!
Кто-то из прохожих расхохотался и заметил:
— Эй, потаскуха, он брезгует тобой, потому что ты старая и страшная, вот и отказывается. Чего ты к нему клеишься?
Ни один мускул не дрогнул на лице Се Ляня, когда он, услышав это, произнёс:
— Дело вовсе не в этом. У меня есть недуг. Я страдаю бессилием.
Толпа вокруг замерла всего на мгновение, затем разразилась хохотом с нечеловеческими подвываниями.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!..
На этот раз объектом насмешек стал Се Лянь. Где это видано, чтобы мужчина осмелился при всём честно́м народе объявить, что страдает подобным недугом! Се Ляню же было абсолютно безразлично, решат ли остальные, что его «корень греха» не способен эти самые «грехи» вершить. Он всего лишь применил излюбленный предлог, чтобы выходить из подобного рода положений — способ, неоднократно проверенный в деле.
И действительно, женщина сразу запахнула платье и отстала от него, бросаясь ругательствами:
— А я всё думала, чего он из себя строит. У тебя что, свиное рыло вместо башки? Сразу не мог сказать, что больной? Тьфу!
Неподалёку вепрь-мясник со стуком опустил тесак и разразился бранью:
— Ах ты, мать его, проклятая стерва, что ты там ляпнула? Чем тебе свиньи не угодили?
Женщина оказалась не робкого десятка и завизжала:
— И правда, чем мне свиньи не угодили? Твари никчёмные!
По улице пошёл галдёж:
— Демоница Лань Чан[68] опять взбеленилась!
— Мясник Чжу[69] сейчас её на куски порубит!
Воспользовавшись тем, что стороны начали шумно обмениваться проклятиями, Се Лянь наконец смог ускользнуть. Отойдя чуть дальше, он обернулся, чтобы посмотреть на развернувшееся действо, и вздохнул.
Принц всё шёл и шёл, пока вскоре впереди вновь не послышался галдёж и не показалось огромное здание красного цвета.
Здание это можно было смело назвать необыкновенно внушительным. Колонны, крыша, стены — всё выкрашено в великолепный ярко-красный цвет, а у входа расстилается толстенный роскошный ковёр. Говоря начистоту, строение ничем не отличалось от дворцов Небесных чертогов, только выглядело намного менее торжественно и немного более красочно. Люди непрерывными потоками входили и выходили из дверей; голоса, раздающиеся изнутри, напоминали клокотание кипящего котла; атмосфера в здании царила чрезвычайно оживлённая. Если приглядеться и прислушаться, можно предположить, что это — игорный дом.
Се Лянь подошёл ближе и увидел подвешенные на столбах по обеим сторонам дверей надписи. Иероглифы слева гласили: «Стремясь к богатству, жизни не жалей», справа — «Желая выиграть, честь не береги». Дополняла ансамбль поперечная надпись сверху: «Ха-ха-ха-ха».
Принц просто онемел от такого зрелища.
Столь вульгарные строки совершенно не заслуживали называться дуйлянями[70], к тому же написаны были некрасиво и смазано, ни о какой каллиграфии не могло идти и речи.
Словно кто-то во хмелю схватил кисть и, исполнившись дурных намерений, одним росчерком осуществил свой гнусный замысел. В довершение всего творение сие обмахнули дурным поветрием, так и получилось это безобразие. Се Лянь, будучи престолонаследником государства, обучался искусству каллиграфии у множества известных мастеров, для него подобное зрелище являлось поистине ужасающим. И всё же надписи в своём уродстве достигли точки, когда что-то отвратительное начинает притягивать внимание, поэтому Се Ляню они даже показались забавными. Принц покачал головой и подумал, что Повелитель Ветров, должно быть, не станет здесь развлекаться. Лучше поискать его в местах, где мастера красоты делают новые лица умершим женщинам.
И принц уже намеревался уйти прочь, как ни с того ни с сего, не пройдя и пары шагов, вернулся обратно и вошёл внутрь.
Главный зал игорного дома, как и ожидалось, оказался забит до отказа. Внутри собралось множество людей, громкий смех в этой толпе перемешивался с плачем навзрыд. Се Лянь едва спустился на несколько ступеней от входа, как его ушей достиг внезапный душераздирающий крик. Приглядевшись, принц увидел четверых верзил в масках, которые тащат к выходу человека.
Бедняга, кажется, испытывал ужасные муки, и даже когда его несли, всё ещё пытался вырваться и издавал бешеные вопли. Там, где его проносили, оставались целые лужи крови. Дело в том, что несчастному подчистую отрубили ноги, поэтому кровь лилась рекой. А следом бежал мелкий демон, который жадно слизывал кровь с пола, не оставляя ни капли.
И всё же ни один посетитель игорного дома не удостоил взглядом столь ужасающую картину. Все продолжали кричать, подбадривать друг друга и выбрасывать карты на стол. Нужно заметить, что здесь собирались в основном нечеловеческие существа. А если среди посетителей и попадались люди, то явно необычные.
Се Лянь посторонился, чтобы пропустить четверых верзил, несущих беднягу, и прошёл дальше.
К нему немедля подбежала служанка в смеющейся маске и с улыбкой в голосе поинтересовалась:
— Молодой господин, желаете поиграть?
— У меня при себе нет денег, могу я просто посмотреть? — с лёгкой улыбкой спросил Се Лянь.
По своему опыту принц знал, что если зайти с такой фразой в обычную лавку, его обязательно вытолкнут взашей — зачем пришёл, раз денег нет? Тем не менее, служанка, вопреки ожиданиям, захихикала и ответила:
— Если вы не взяли денег, ничего. Наши гости в большинстве своём играют вовсе не на деньги.
— Правда?
Служанка, рассмеявшись, ответила:
— Правдивее некуда! Молодой господин, прошу, следуйте за мной.
Она поманила Се Ляня рукой, затем, изящно покачивая бёдрами, поплыла вперёд. Принц, не изменившись в лице, последовал за ней, оглядываясь по сторонам.
Игорный дом, что снаружи, что изнутри, выглядел великолепно, но без излишества, ярко, но не вычурно. Можно сказать, обстановка была оформлена со вкусом. Служанка привела Се Ляня в самую глубь главного зала, где располагался длинный стол, вокруг которого в три ряда сгрудились посетители. Подойдя поближе, принц тут же услышал, как какой-то мужчина выкрикнул:
— Ставлю свою руку!
Зевак вокруг собралось слишком много, Се Ляню не удалось протиснуться внутрь толпы, пришлось стоять снаружи и слушать. Внезапно послышался другой, томный и протяжный голос:
— Не принимается. Ни твоя рука, ни вся твоя собачья жизнь не стоит и ломаного гроша.
Едва услышав этот голос, Се Лянь ощутил, как сердце вдруг подскочило.
Он произнёс про себя: «Сань Лан».
Только что он действительно услышал голос юноши. Вот только, по сравнению с воспоминаниями принца, звучал он немного ниже.
Но именно поэтому теперь голос сделался ещё более приятным на слух, и даже посреди хохочущей толпы слышался крайне отчётливо. Пролетев насквозь всё пространство заполненного шумными людскими голосами игорного дома, он проник прямиком в уши принца.
Се Лянь вскинул голову, и лишь тогда заметил, что за длинным столом висит тканный полог. А за пологом, вольготно откинувшись в кресле, виднеется красный силуэт.
Цветком сквозь алый занавес любуясь, не скрыться от очарования его
Голос Хуа Чэна звучал с откровенным презрением, без тени учтивости. Однако стоило ему заговорить, и тот игрок готов был стерпеть все насмешки толпы, но не посмел бы перечить.
Служанка, что привела Се Ляня, произнесла:
— Молодой господин, сегодня удача поистине благоволит вам.
Се Лянь, не отрывая взгляда от полога, спросил:
— Что это значит?
— Наш градоначальник крайне редко приходит сюда поиграть, но вот уже несколько дней подряд он посещает игорный дом, да ещё пребывает в прекрасном настроении. Это ли не большая удача?
Судя по тону, девушка относилась к этому самому «градоначальнику» с обожанием и даже благоговением, будто для неё возможность увидеть его — это уже великое счастье. Се Лянь не смог сдержать улыбки.
Материалом полога служила лёгкая газовая ткань, ниспадающая красной тенью, создавая ощущение тумана, колышущегося на ветру. Перед завесой стояли несколько очаровательных девушек, которые принимали ставки за игральным столом. Се Лянь вначале собирался лишь посмотреть на действо издалека, но, услышав голос Хуа Чэна, стал пробираться к столу поближе, при этом стараясь не привлекать внимание. Когда он наконец протиснулся к третьему ряду зевак, то смог разглядеть мужчину, который делал ставку.
То оказался живой человек. Се Ляня это, впрочем, не слишком удивило, ведь он был осведомлен, что в Призрачном городе встречались не только демоны. Немало заклинателей из мира людей также захаживали сюда, а иногда по ошибке забредали и простые смертные, находящиеся на краю жизни или же мучимые мыслями о смерти. Мужчина носил маску, через которую виднелись глаза, испещрённые красными прожилками настолько, что казалось, он вот-вот заплачет кровавыми слезами. Губы мужчины поражали белизной, будто он много дней не видел солнечного света. Это был человек, но сейчас он походил на демона больше, чем любой из присутствующих.
Обеими руками мужчина крепко прижимал к столу игральный стакан из чёрного дерева. Спустя мгновения, он не выдержал, будто решил пойти на риск, и произнёс:
— Но… почему тому человеку позволили поставить свои ноги?
Одна из девушек у красного полога рассмеялась:
— Тот человек — грабитель, достигший в своем мастерстве небывалых высот. Его ноги наделены даром лёгкой поступи, на них он обошёл целый свет, от них зависела вся его жизнь и ремесло. Поэтому его пара ног стоила того, чтобы поставить на кон. А ты — не ремесленник и не прославленный лекарь. Разве можно твою руку оценить так же высоко?
Мужчина крепче стиснул зубы и воскликнул:
— Тогда я… я поставлю… поставлю десять лет жизни своей дочери!
Услышав ставку, Се Лянь удивлённо замер и подумал: «Неужели под небом в самом деле найдётся отец, способный поставить на кон жизнь собственного ребёнка? Куда же это годится?
Из-за полога раздался короткий смех Хуа Чэна, затем ответ:
— Годится.
Возможно, то было лишь ложное ощущение, но в этом «годится» Се Лянь расслышал суровые нотки.
Он вновь подумал: «Сань Лан говорил, что ему всегда везёт. Даже из стаканчика для гаданий он выбросил самые счастливые палочки. Если он станет состязаться в удаче с этим человеком, непременно выиграет. Но тогда дочь проигравшего лишится десяти лет жизни!»
Стоило ему только подумать об этом, как девушка у игрального стола сладко проворковала:
— Чёт — поражение, нечет — победа. Раскроешь кости, и пути назад не будет. Прошу!
Значит, Хуа Чэн вовсе не собирался выходить к столу играть. Тот мужчина, сотрясаясь всем телом, вцепился в игральный стакан и принялся с остервенением трясти. Голоса в главном зале притихли, так что стал отчётливее слышен стук игральных костей о стенки стакана. Мужчина долго тряс кости, затем внезапно застыл. В тот же миг в зале воцарилась мёртвая тишина.
Лишь спустя долгое время игрок медленно-медленно приподнял край игрального стакана и украдкой заглянул в образовавшуюся щель. Полные кровавых линий глаза вдруг округлились.
Он яростно поднял стакан и в безумной радости завопил:
— Нечет! Нечет! Нечет! Я выиграл! Я выиграл! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, победа моя!!! Я победил!!!
Люди и демоны, собравшиеся за столом, увидев вовсе не тот результат, который хотели, цокнули языком и ударили по столу руками, выражая недовольство. Девушка с улыбкой объявила:
— Поздравляю. Твоё дело вскоре пойдёт в гору.
Мужчина громко расхохотался, затем добавил:
— Постой! Я хочу сыграть снова.
— Милости прошу. Чего ты хочешь на этот раз?
Лицо мужчины сделалось озлобленным.
— Я хочу… я хочу, чтобы мои деловые конкуренты, все до одного, скоропостижно скончались!
После такого заявления по залу пробежали восторженные прищёлкивания языком. Девушка прыснула со смеху, прикрывая рот ладонью, и ответила:
— Осуществить это желание будет немного труднее, чем предыдущее. Может быть, попросишь что-то другое? К примеру, чтобы твоё дело поднялось ещё на ступень выше?
Мужчина с налитыми кровью глазами отрезал:
— Нет! Я хочу именно этого. Я хочу этого.
— Но если таково твоё требование, десяти лет жизни дочери в качестве ставки, возможно, будет недостаточно.
— Недостаточно, так я добавлю. Ставлю двадцать лет жизни дочери, и ещё… ещё ставлю её брачные узы!
Толпа демонов заголосила, громко хохоча:
— Ну и папаша, совсем совесть потерял! Дочку родную продаёт!
— Лихо, лихо!
Девушка произнесла снова:
— Чёт — поражение, нечет — победа. Раскроешь кости, и пути назад не будет. Прошу!
Мужчина вновь принялся старательно сотрясать стакан. Если он проиграет, его дочь лишится двадцати лет жизни и удачного замужества, разумеется, итог неприятный; но что если он выиграет, неужели тогда все его конкуренты в самом деле скоропостижно скончаются? Се Ляню казалось, что Хуа Чэн скорее всего не позволит этому случиться. Но, будто сомневаясь, всё-таки сделал маленький шажок вперёд. Принц всё ещё размышлял, стоит ли ему вмешаться и пойти на какую-нибудь уловку, как вдруг кто-то схватил его за руку. Обернувшись, принц увидел Ши Цинсюаня.
Тот уже перевоплотился обратно в мужчину. Раздался его тихий голос:
— Не поступайте опрометчиво.
Се Лянь так же тихо спросил:
— Ваше Превосходительство, почему вы снова приняли первоначальный облик?
— Ох, в двух словах и не расскажешь. Эти девушки и дамочки утащили меня за собой, сказали, что хотят показать один замечательный салон. Я с огромным трудом вырвался от них. Боялся, что настигнут опять, и потому пока перевоплотился. Они привели меня в одно место и нанесли множество чего-то непонятного на кожу, то тянули, то щипали, то шлёпали, то ударяли. Посмотрите на моё лицо, с ним всё в порядке? Никаких странных изменений?
Он наклонился поближе к Се Ляню. Тот пристально вгляделся и ответил совершенно искренне:
— Кажется, стало ещё более белым и блестящим.
Ши Цинсюань, услышав ответ, так и просиял.
— Правда? Что ж, хорошо, просто замечательно, ха-ха-ха-ха. Где-нибудь есть зеркало? Здесь есть зеркало? Я хочу взглянуть.
— Полюбуетесь на себя позже. В Призрачном городе не представляется возможным воспользоваться сетью духовного общения, нам ни в коем случае больше нельзя разделяться. Кстати, Ваше Превосходительство, как вы узнали, что я здесь?
— Я даже не подозревал об этом. Я пришёл сюда, потому что здесь договорился о встрече с Цяньцю. Мы с вами расстались, и я решил сначала прийти сюда. Откуда мне было знать, что, оказавшись внутри, я так удачно наткнусь на вас.
— Вы договорились с Цяньцю? Встретиться здесь?
— Ага, Цяньцю — это Лан Цяньцю, Его Высочество Тайхуа, его-то вы уж должны знать? Он — Бог Войны, покровитель восточных земель. Раз уж мы оказались на Востоке, всё же лучше согласовать наши действия с ним. Призрачный игорный дом — это самое оживлённое место в Призрачном городе, здесь кого только не встретишь. Здание приметное, люди и демоны ходят толпами, много и тех, и других, так что нелегко привлечь чьё-то внимание. Поэтому я договорился с ним заранее, что мы встретимся именно здесь.
Се Лянь кивнул, выражая понимание. Затем обернулся и увидел, что мужчина всё ещё не поднял стакан. Вместо этого закатил глаза и забормотал что-то несвязное, потому совершенно перестал отличаться от демонов, беснующихся вокруг в азарте игры. Принц вздохнул:
— Тот человек…
Ши Цинсюань, не переставая трогать своё лицо, перебил:
— Я знаю, что вы хотите сказать. И я с вами согласен. Но Призрачный город — владения Хуа Чэна. Правило Призрачного игорного дома — всё происходит по обоюдному согласию. Коли осмелился сделать ставку, не отступай перед игрой. Небесные чертоги не могут вмешаться. Прежде понаблюдаем за тем, как будут развиваться события. В случае действительно безвыходного положения, мы что-нибудь придумаем.
Се Лянь на мгновения задумался и решил, что Сань Лан, должно быть, не допустит ничего подобного, значит, занять наблюдательную позицию будет наилучшим решением. Поэтому принц больше не пошевелился. Игрок у стола, кажется, всё-таки преисполнился смелости и приоткрыл краешек стакана. Итог вот-вот станет известен. Кто же мог подумать, что именно в этот момент кто-то внезапно выбежит вперёд и ударит по игральному стакану с такой силой, что чёрное дерево разлетится в щепки!
От удара разбился не только стакан. Раздробились кости руки, которую игрок всё ещё держал на стакане, а через весь игровой стол пролегла трещина.
Мужчина в маске, прижимая к себе пострадавшую руку, принялся с воплями кататься по полу. Демоны вокруг тоже заголосили, кто-то радостно, кто-то потрясённо. А тот, кто вмешался, громко заявил:
— Как можно быть столь жестокосердным! Стремиться к богатству и славе — не возбраняется, но пожелать смерти других людей?! Играешь — так играй на собственную жизнь, если кишка не тонка. Но ты решил поставить на кон жизнь и брачные узы собственной дочери? Ты не достоин быть мужчиной, не достоин быть отцом!
Говорил молодой мужчина с прямыми вразлёт бровями и яркими словно звезды глазами, преисполненный отваги. На нём были надеты всего лишь простые одеяния, без намёка на роскошь, и всё же они не могли скрыть его благородного происхождения. Кто же ещё это мог быть, кроме Лан Цяньцю, Его Высочества наследного принца государства Юнъань?
Увидев его, Се Лянь и Ши Цинсюань в толпе демонов одновременно закрыли лицо руками.
Се Лянь простонал:
— …Ваше превосходительство, вы… не предупредили его… чтобы он вёл себя поосторожнее, когда придёт сюда, чтобы не привлекал к себе внимания?
Ши Цинсюань также простонал в ответ:
— …Я… говорил, но… такой уж он человек… ничего не поделаешь… если бы я раньше знал… то договорился бы встретиться ещё на Небесах, чтобы вместе спуститься сюда…
— Понимаю… понимаю…
Неожиданно за пологом раздался лёгкий смешок Хуа Чэна.
Вместе с которым сердце Се Ляня тревожно подскочило.
Юноша часто смеялся, когда находился рядом с ним, и сейчас Се Лянь уже более-менее научился отличать, когда он действительно искренне радуется, когда лишь язвительно насмехается, а когда в его усмешке звучат угрожающие нотки, подписывающие собеседнику смертный приговор.
Однако далее Хуа Чэн спокойно произнёс:
— Пришёл в мои владения беспорядки учинять? А ты не робкого десятка, как я погляжу.
Лан Цяньцю развернулся в сторону полога. Его глаза ярко сверкнули.
— Ты и есть хозяин этого заведения?
Демоны вокруг стали насмехаться:
— Эй ты, болван несведущий, хоть представляешь, с кем разговариваешь? Это наш градоначальник.
Кто-то с прохладной усмешкой добавил:
— Не только игорный дом, весь Призрачный город принадлежит ему!
Услышав эти возгласы, Лан Цяньцю нисколько не изменился в лице, а вот Ши Цинсюань едва не подпрыгнул от удивления.
— Мать честная, получается там, за пологом, скрывается тот самый?! Собиратель цветов под кровавым дождём???
Се Лянь подтвердил:
— Да… это он.
— Вы уверены?!
— Уверен.
— Конец. Нам конец. Как теперь спасти Цяньцю?!
— Надеюсь, что он не раскроет своей личности…
Лан Цяньцю тем временем огляделся вокруг, при этом разъяряясь всё сильнее.
— Всё в этом про́клятом месте пропитано скверной, поистине раздолье нечистой силы. Что за твари собрались здесь и какими непотребствами занимаются? Того, кто открыл подобное место, невозможно назвать хоть немного человечным!
Демоны зашикали на него в ответ.
— Нас изначально людьми-то не назовёшь, зачем нам какая-то человечность? Нам такая ерунда без надобности. Кому нравится, пусть забирает себе!
— Ты что о себе возомнил? Прибежал сюда, чтобы указания раздавать?!
Хуа Чэн усмехнулся:
— Мои владения — и есть самый настоящий разгул нечисти. По открытой для всех тропе Небесных чертогов ты ступать не хочешь, а в преисподнюю, куда хода нет, суёшься без приглашения. Что мы можем с этим поделать?
Стоило Се Ляню и Ши Цинсюаню услышать фразу «Небесные чертоги», к ним моментально пришло понимание.
Значит, Хуа Чэн уже догадался, откуда прибыл Лан Цяньцю!
Впрочем, до самого Лан Цяньцю так и не дошёл смысл данного высказывания. Он вновь ударил ладонью по столу, и на этот раз все люди и демоны, что окружали его, бросились в рассыпную — стол полетел прямо в сторону красной фигуры за пологом. Однако Хуа Чэн, даже не меняя положения в кресле, мягко махнул рукой, и длинный игровой стол сменил направление, полетев обратно к Лан Цяньцю.
Когда удар настиг смутьяна, он вначале выставил одну руку перед собой, однако после обнаружил, что одной руки здесь недостаточно, поэтому тут же приложил обе. Он всё упорствовал, да так, что на лбу постепенно проявились синеватые вены. В первоначально оживлённом зале посетители попрятались по углам, а то и вовсе бросились наутёк. Се Лянь и Ши Цинсюань никак не могли решить, стоит ли оказать помощь соратнику. Ведь они, можно считать, пока не разоблачены, а значит, могли бы незаметно помочь Лан Цяньцю. Но если они действительно выбегут на помощь, одним махом раскроют всех троих.
Лан Цяньцю издал натужный крик и наконец вновь оттолкнул от себя непомерно тяжёлый стол. Хуа Чэн за красной завесой, по-прежнему сидя в профиль к нему, плавно сжал пальцы, затем расслабил снова. В тот же миг стол разбился на бесчисленное множество мелких щепок, которые вновь атаковали Лан Цяньцю.
Щепки пролетели по воздуху со звуком, напоминающим свист клинка, яростно и стремительно, страшнее любого скрытого оружия. Если Лан Цяньцю продолжит скрывать магические силы, сохраняя облик простого человека, ему не удастся укрыться от атаки, что бы они ни делал. Поэтому, когда в следующий миг его тело окутало едва заметное божественное сияние, Се Лянь и Ши Цинсюань всё поняли и про себя воскликнули:
— Плохо дело, он собирается перейти в божественное воплощение!
Однако свечение это вскоре исчезло, возможно, Лан Цяньцю наконец вспомнил, что в этот раз нельзя раскрывать свою личность, и потому в последний момент быстро скрыл сияние. И всё же, если Лан Цяньцю отступил, Хуа Чэн отступать не собирался. Красная фигура, скрытая пологом, изобразила иной жест — сложила пять пальцев в щепоть и легонько приподняла.
Одно это движение — и Лан Цяньцю подбросило в воздух и подвесило распластанным на потолке главного зала игорного дома!
Попав в столь затруднительное положение, Лан Цяньцю, полностью обескураженный, попытался вырваться и, кажется, даже не понял, как вышло, что он так внезапно воспарил в воздух. Се Лянь, будто страдая от головной боли, произнёс:
— Его магические силы запечатаны, теперь не выйдет даже проявить божественное воплощение.
Ши Цинсюань заметил:
— В Призрачном городе властвует Хуа Чэн. Стоит ему захотеть, он может запечатать чьи угодно силы.
И хотя в итоге Лан Цяньцю оказался жертвой, всё же для них это имело некоторые преимущества. А именно — его настоящая личность будет скрыта, хоть и при помощи внешнего воздействия. В противном случае, если бы он сейчас в драке раскрыл божественное воплощение, все бы узнали, что Бог Войны Востока, Совершенный Владыка Тайхуа, ворвался в Призрачный город и устроил скандал. В таком случае конфликт не удалось бы уладить так просто. Всё-таки за многие годы, исключая какие-либо особые происшествия, отношения между Небесными чертогами и миром демонов напоминали колодезную воду и речную — никто не вмешивался в дела другого.
Когда непрошеный гость, устроивший переполох в игорном доме, оказался обезврежен, попрятавшиеся в разные стороны демоны вновь вылезли из укрытий, собрались в главном зале и принялись громко хохотать, показывая пальцем на Лан Цяньцю, подвешенного к потолку. Должно быть, сам Лан Цяньцю никогда раньше не попадал в подобные передряги. Лицо его раскраснелось, но ни звука не слетело с губ. Он пытался незаметно применить силу, чтобы вырваться из невидимых пут. Снизу то и дело подпрыгивали демоны, чтобы ударить его по голове, но, к счастью, Хуа Чэн подвесил пленника достаточно высоко, чтобы никто до него не достал, иначе позор достиг бы небывалых размеров. Хуа Чэн за красным пологом усмехнулся:
— Сегодня я поймал для вас игрушку, можете забавляться сколько хотите. Если кто-то из вас окажется достаточно удачлив и предложит крупную ставку, сможет забрать его и сварить на обед.
После такого заявления главный зал наполнился непрерывными восклицаниями, демоны голосили без умолку:
— Сыграем на большее-меньшее! На большее-меньшее! Кто выбросит большее число, тот и забирает добычу на съедение!
— Ай-яй-яй, паренек выглядит весьма питательным, хи-хи-хи-хи…
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, дурень! В следующий раз будешь смотреть, на чью территорию с кулаками суёшься!
Четверо верзил в масках притащили новый игральный стол. Никто даже не вспомнил о мужчине, который всё ещё катался по полу с причитаниями, прижимая к груди покалеченную руку. Люди и демоны вновь собрались вокруг стола и начали новую игру, только на этот раз на кону оказался подвешенный к потолку Лан Цяньцю. Глядя на то, как яростно игроки предлагают ставки, Ши Цинсюань рядом с Се Лянем принялся ходить из стороны в сторону и нервно трясти руками.
— Как же быть? Попытаемся выиграть его? Или сразу ввяжемся в драку?
Се Лянь спросил его:
— Ваше Превосходительство, везёт ли вам в азартных играх?
— Когда как. Разумеется, бывает, что везёт, но бывает, и не очень. Удача в игре — вещь непредсказуемая. Разве можно сказать наверняка — повезёт или нет?
— Можно. Взять, к примеру, меня. Мне никогда не везёт.
— Настолько всё ужасно?
Се Лянь угрюмо кивнул:
— Если я брошу кости, выпадет, самое большее, два.
Ши Цинсюань нахмурился, но почти сразу что-то придумал, хлопнул по бёдрам и произнёс:
— Предлагаю сделать вот что. Раз уж вы можете выбросить самое большее — два, в таком случае, сыграйте с ними, но не на самое крупное число, а на самое малое. Наверняка никто не сможет выбросить результат меньше вашего.
Се Лянь, поразмыслив, ответил:
— В этом есть смысл. Я попробую. — Затем принц подошёл к столу и заявил: — Нельзя ли изменить правила и сыграть на самое меньшее? Кто выбросит наименьшее число, тот побеждает, идёт?
За столом царила суматоха, кто-то отвечал согласием, кто-то отказом, и Се Лянь, решив воспользоваться моментом, схватил пару игральных костей и попробовал выбросить.
Про себя принц повторял: «Меньше, меньше, меньше». Однако, когда кости оказались на столе, двое подошли взглянуть и увидели… две шестёрки!
И Се Лянь, и Ши Цинсюань потрясённо замолчали.
Потом Се Лянь, разминая лоб, произнёс:
— Видимо, невезение в игре не станет везением лишь от перемены правил.
Ши Цинсюань, повторяя жест принца, тоже потёр лоб со словами:
— Так может, нам всё-таки сразу начать биться?
В этот момент одна из девушек у стола приблизилась к красному пологу, слегка склонилась, будто слушая приказания того, кто сидел за занавесью, кивнула, вновь выпрямилась и громко объявила:
— Прошу минуту тишины, градоначальник говорит.
Стоило ей заявить, что градоначальник собирается что-то сказать, демоны тут же притихли, воцарилась звенящая тишина. Девушка сказала:
— Градоначальник сказал, что желает изменить правила.
Демоны наперебой заговорили:
— Воля градоначальника — и есть главное правило!
— Как градоначальник велит, так и будет!
— Как желаете изменить правила?
Девушка произнесла:
— Градоначальник говорит, что сегодня у него прекрасное настроение, и он хочет сыграть с нами. Вы можете бросить ему вызов. Кто победит, тот забирает безделушку с потолка. Сварить его на пару, на воде, изжарить на сковороде или в масле, как лепёшку, или же вовсе замариновать — решать будет победитель.
Услышав об игре с самим градоначальником, демоны застыли в нерешительности. Видимо, Хуа Чэн действительно никогда не участвовал в игре лично. Кое-кто посмелее нетерпеливо потирал руки, однако пока не решался вызваться первым. Лан Цяньцю всё это время висел под потолком, пытаясь вырваться. Раздался его гневный выкрик:
— Что значит — безделушку? Я вам не вещь! Кто позволил ставить меня на кон?
Множество женщин-демонов, услышав его громкое возмущение «я вам не вещь», тайком захихикали, неприкрыто глазея на Лан Цяньцю и облизывая губы кончиком кроваво-красного языка, будто желая поскорее разорвать его на кусочки и съесть.
Се Лянь подумал: «Ох… несносное дитя. Лучше тебе поменьше открывать рот».
Беззвучно вздохнув, принц вышел вперёд и мягко произнёс:
— Если так, тогда… позвольте мне попытать счастья.
Услышав его слова, фигура за красным пологом на мгновение застыла, затем медленно поднялась.
Девушка у полога с улыбкой произнесла:
— Что ж, в таком случае, прошу молодого господина выйти вперёд.
Люди и демоны в главном зале без приказаний освободили путь, позволяя храбрецу пройти сквозь толпу. Се Лянь направился к пологу. Девушка обеими руками протянула ему чёрный до блеска игральный стакан.
— Прошу, ваш ход.
Ко всем предыдущим игрокам она обращалась исключительно на «ты», при этом голос девушки звучал ровно, но без почтения. Теперь же она обратилась к принцу на «вы», и тон её сделался весьма учтивым. Се Лянь принял из рук девы игральный стакан из чёрного дерева, ответил «премного благодарен» и едва слышно кашлянул.
Он совершенно не умел обращаться с такими вещами, поэтому просто потряс стакан, делая вид, что сам — заядлый игрок. Потрясая стакан, принц поднял глаза и посмотрел на висящего под потолком Лан Цяньцю. Тот, увидев его, округлил глаза и преисполнился надежды на освобождение, однако, к счастью, не стал ничего выкрикивать. При взгляде на выражение его лица Се Ляню почему-то стало немного смешно, однако он сдержался от улыбки. Принц тряс кости довольно долго, затем наконец остановился.
Бесчисленные пары глаз неотрывно следили за стаканом в его руках. Се Ляню даже показалось, что этот маленький стаканчик сделался непомерно тяжёлым, и даже не знал, как именно его следует держать. Принц уже собирался узнать итог, когда девушка у игрального стола произнесла:
— Постойте.
Се Лянь спросил:
— Что?
— Градоначальник говорит, вы неправильно трясёте кости, не то положение.
Се Лянь подумал: «Так значит, и впрямь существует верное положение? Возможно, раньше мне не везло потому, что я о нём не знал?»
— В таком случае осмелюсь спросить, какое положение будет считаться верным?
— Градоначальник говорит, вы можете подойти. Он согласен вас научить.
После её слов толпа демонов в игорном доме издала шипение, будто задыхаясь от нехватки воздуха.
До Се Ляня донеслось бормотание:
— Градоначальник хочет обучить его? Неслыханное дело. Значит ли это, что бедняга распрощается с жизнью?
— Какой замысел преследует градоначальник??? Кто этот человек??? Почему его нужно обучать???
— Разве кости трясут как-то иначе? Что ещё за верное положение???
Се Лянь тоже задавался этим вопросом. Девушка тем временем указала жестом на красный полог и пригласила:
— Прошу.
Се Лянь, прижимая к груди игральный стакан из чёрного дерева, подошёл вплотную к красной завесе.
Газовая ткань едва заметно колыхалась, свободно ниспадая красной тенью. Фигура за пологом стояла прямо напротив принца, между ними осталось расстояние не больше половины вытянутой руки.
Спустя несколько мгновений из-за полога, сквозь множество слоев красной завесы, протянулась кисть руки. Которая коснулась ладони Се Ляня, поддерживающей игральный стакан снизу.
То была правая рука, изящная и бледная, с отчётливыми суставами. На среднем пальце повязана красная нить.
На фоне блестящего чёрного стакана белая кожа казалась ещё более бледной, а красный цвет нити — ещё более ярким и прекрасным. Неспешно Се Лянь поднял взгляд.
За пологом, походящим на красное облако, ни слова не говоря, стоял юноша восемнадцати-девятнадцати лет.
Сань Лан.
Всё тот же наряд краснее клёна и белая, словно снег, кожа. То же исключительно прекрасное лицо юноши, столь ослепительное, что невозможно долго смотреть в упор. Только черты лица стали более выразительными, ушла детская невинность, прибавилось спокойствия и серьёзности. Можно назвать его юношей, но также уместно назвать мужчиной.
Неудержимый нрав никуда не исчез, но обернулся своевольным высокомерием. Всё те же глаза, яркие, словно звезды, теперь внимательно смотрели на принца, не отводя взгляда.
Вернее сказать, яркий, словно звезда, но лишь один, левый глаз.
Правый глаз скрывала чёрная повязка.
Красная завеса приоткрылась совсем немного, и потому только Се Лянь мог увидеть фигуру за пологом с того места, где стоял. Остальные люди и демоны в главном зале ничего не видели, поскольку принц заслонил им обзор. Также, разумеется, потому, что никто бы не посмел опрометчиво заглядывать куда не следует. Левый глаз пристально смотрел на Се Ляня, а Се Лянь так же пристально смотрел на него, захваченный этим взглядом настолько, что впал в лёгкое оцепенение.
В представшем перед принцем облике Хуа Чэн выглядел не просто повзрослевшим на несколько лет, но даже сделался выше ростом. Раньше Се Лянь, глядя на него, кое-как, но мог дотянуться до уровня глаз.
Теперь же при взгляде на демона принцу неизбежно приходилось задирать голову.
Они так и смотрели друг на друга, пока Хуа Чэн не заговорил первым.
— Хочешь сыграть на большее или на меньшее?
Его низкий голос приятно коснулся слуха, и лишь тогда Се Лянь пришёл в себя. Играть на большее или на меньшее — всё одно, разницы никакой, поэтому принц ответил:
— На большее.
Хуа Чэн произнёс:
— Хорошо. Вначале мой черёд.
Се Лянь в левой руке держал подставку для костей — дно игрального стакана, правой прижимая к ней сам стакан. Хуа Чэн, стоя напротив него, правой рукой поддерживая левую руку принца, легко встряхнул стакан. Затем снял с подставки. На ней лежали две игральные кости: на одной выпало шесть, на другой — пять.
Висящий у потолка Лан Цяньцю всё прекрасно видел, и когда результат оказался таким большим, он, не выдержав, округлил глаза и весьма потрясённо спросил:
— Как это вышло?!
Хуа Чэн мягко ослабил руку и обратился к Се Ляню:
— Вот так нужно трясти. Попробуй ты.
Се Лянь потряс стакан пару раз, повторяя увиденные движения. Но Хуа Чэн возразил:
— Неправильно.
Несмотря на то, что он упрекал Се Ляня в неверных действиях, голос его звучал крайне терпеливо, мягко и спокойно. Хуа Чэн снова поддержал руку Се Ляня снизу, затем протянул левую руку и накрыл ею стакан поверх ладони принца. Затем тихо произнёс:
— Вот так.
Таким образом, обе руки Се Ляня оказались накрыты ладонями Хуа Чэна.
От прикосновения к коже веяло прохладой, словно от драгоценной яшмы. Великолепные серебряные наручи тонкой работы и вовсе отдавали льдом. Однако Хуа Чэн действовал крайне осторожно, не позволяя металлу наручей коснуться Се Ляня. Вместе с руками принца, руки Хуа Чэна неторопливо покачивали чёрный стакан.
Один раз, два, три.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Две игральные кости перекатывались внутри стакана, ударялись друг о друга и издавали отчётливый стук. Всего-то небольшое движение руками, но и оно заставило ладони Се Ляня занеметь. После чего ощущение это поползло по запястьям, распространяясь всё дальше.
Стакан всё покачивался, покачивался… Когда же Се Лянь невзначай поднял взгляд на Хуа Чэна, то заметил, что тот совершенно не смотрит на стакан. Всё это время Хуа Чэн, приподняв уголки губ, неотрывно смотрел только на него. Се Лянь тоже не смог сдержать лёгкую улыбку. Но потом вспомнил, что вокруг ещё очень много зрителей, которые отовсюду наблюдают за ними, и моментально перестал улыбаться. Затем опустил голову и старательно попытался запомнить положение рук Хуа Чэна, с которым тот покачивал стакан. Принц спросил:
— Вот так?
Улыбка в уголках губ Хуа Чэна проявилась отчётливее.
— Да. Правильно, вот так.
Понаблюдав, как Се Лянь, полный надежды, несколько раз встряхнул стакан, Хуа Чэн спросил:
— Посмотришь, сколько выпало?
И Се Лянь открыл стакан. Увидев на подставке две белые игральные кости, показывающие две тройки.
Две тройки — результат уже поразительный и небывалый. Се Лянь, чьё сердце будто овеяло весенним ветерком, подумал: «Неужели я и впрямь выучился секретному умению?»
Однако, пусть даже результат превзошёл все ожидания, шесть всё же меньше одиннадцати. Поэтому принц, кашлянув, произнёс:
— Прошу прощения, я проиграл.
— Не спеши, этот раз не считается. Пока что я тебя обучаю. Попробуй ещё.
Теперь даже Лан Цяньцю и Ши Цинсюань разинули рты от удивления, не говоря уже о всех остальных присутствующих в зале. Послышались шепотки:
— Что градоначальник имеет в виду? Я-то думал, он сейчас как следует проучит наглеца, а в итоге… он по-настоящему его обучает?!
— Разве можно не засчитать проигрыш?! Разве так играют в кости???
— Если этот бросок не в счёт, тогда который будет засчитан?
— Очевидно, градоначальник сегодня и впрямь пребывает в отличном настроении…
Хуа Чэн приподнял левую бровь, и девушка у игрального стола объявила:
— Прошу всех успокоиться.
В главном зале вновь моментально воцарилась тишина. Однако, несмотря на безмолвие, взгляды на принца стали более беззастенчивыми. Хуа Чэн усмехнулся, над ухом Се Ляня вновь прозвучал его мягкий приободряющий голос:
— Ещё раз?
Возможно, потому, что людей и демонов в игорном доме скопилось превеликое множество, Се Лянь ощутил, как щёки необъяснимо запылали. Принц ответил:
— Хорошо.
Стук-стук, стук-стук, он вновь пару раз встряхнул кости. Теперь, открыв стакан, он увидел две четвёрки.
Хуа Чэн спросил:
— Ну как, уже больше, не так ли?
И хотя всё это казалось Се Ляню немного странным, он всё же кивнул и ответил:
— Да… немного больше.
— У тебя отлично получается, продолжим.
Он предельно терпеливо и внимательно наставлял принца, но вокруг почему-то постоянно раздавались двусмысленные смешки. Судя по звукам, это хихикали демонессы. Се Лянь никак не мог понять, как же ему уловить правильное положение. Вначале он старательно изучал, как расположены руки Хуа Чэна, с какой скоростью они двигаются, теперь же просто позволял Хуа Чэну управлять своими действиями, хаотично тряся стакан. После нескольких потрясываний одна мысль в голове Се Ляня становилась всё навязчивее: «Неужели Сань Лан просто дурачит меня…»
Лан Цяньцю, который наблюдал за происходящим сверху, наверняка подумал о том же, и потому не сдержался от восклицания:
— Тебе… тебе лучше перестать трясти. Очевидно же, что он тебя обманывает, какое ещё правильное положение! Это просто жульничество!
Он крикнул так громко, что Ши Цинсюань вновь закрыл лицо рукой.
Демоны внизу громко зашикали, в Лан Цяньцю полетел град из игральных костей вместе с бранью:
— Невежественный сопляк, закрой свой рот!
— Чего раскричался, тут все ждут самого интересного!
— Даочжан делает точно так, как научил его наш градоначальник, и результат с каждым броском всё больше, это чистая правда!
— Точно! Что бы ты понимал!
Лан Цяньцю гневно воскликнул:
— Вы… вы просто сборище лгунов… Эй!!!
Он внезапно замолчал и залился краской — дело в том, что несколько демонесс дёрнули его за болтающийся внизу пояс и загалдели:
— Довольно шуметь, дружочек! А если будешь снова нести вздор, сестрички стянут с тебя штанишки!
Лан Цяньцю никогда ещё не подвергался подобным угрозам, от ярости он не смог вымолвить ни одной связной фразы, лишь повторял:
— Вы… Вы!
Если бы толпа демонов избила его до полусмерти, он бы спокойно стерпел. Но что если они в самом деле стянут с него штаны? Неописуемый позор для величественного Бога Войны, владеющего одной из сторон света! Потому Лан Цяньцю не проронил больше ни звука. Се Лянь поднял голову и, увидев, что тот изо всех сил таращится на него, ощутил желание и рассмеяться, и пожалеть беднягу. Поэтому принцу пришлось опустить взгляд и тихо сказать Хуа Чэну:
— Сань Лан…
Услышав это обращение, Хуа Чэн улыбнулся и ответил:
— Не обращай на него внимания. Продолжим.
Се Ляню ничего не оставалось, как взять стакан и вновь потрясти. Как и ожидалось, на этот раз выпало две пятёрки.
Увидев результат, демоны возрадовались ещё больше и принялись наперебой дразнить Лан Цяньцю ещё более рьяно:
— Ты видел? С каждым разом всё больше!
А Се Лянь уже догадался, что Хуа Чэн просто решил с ним поиграть. Принц не знал, как реагировать на это, в душе понимая, что в действительности на свете не существует никакого правильного положения, а для такого человека как Се Лянь любое положение было заведомо проигрышным, так что лучше всего навсегда отказаться от идеи перекроить судьбу и сделаться удачливым. Он уже приготовился, совершенно отчаявшись, выбросить кости в последний раз, как вдруг Хуа Чэн произнёс:
— Подожди.
Се Лянь ощутил, как рука Хуа Чэна, накрывающая его ладонь, сжалась чуть сильнее, и немедля остановился.
— Что такое?
Хуа Чэн, то ли в шутку, то ли всерьёз, ответил:
— Гэгэ, ты, кажется, ещё не сказал, что будет, если я выиграю?
Услышав обращение «гэгэ», Ши Цинсюань и Лан Цяньцю застыли с такими лицами, что невозможно описать словами. У демонов так и вовсе волосы встали дыбом, некоторые с перепугу даже уронили свои головы на пол.
Честно говоря, получилось неловко. Переволновавшись, Се Лянь действительно совершенно не вспомнил о ставке.
— Ну…
Сначала он подумывал также отдать в залог десять лет своей жизни. Вот только жизнь небожителя слишком уж длинна, десять лет из неё наверняка ничего не стоят. Серебро или драгоценности? Их у принца нет. Магические духовные силы? Их у принца нет. Се Лянь не мог вот так сразу придумать, что поставить на кон.
В итоге оставалось только обратиться к владельцу игорного дома:
— Какую вещь при мне ты считаешь достаточно ценной, чтобы принять её в качестве ставки?
Услышав вопрос, Хуа Чэн заулыбался.
Затем произнёс:
— Мне всё равно. Ты что-нибудь с собой прихватил?
Се Лянь, поразмыслив, тихонько кашлянул и честно ответил:
— Я… в этот раз, выйдя за порог, взял с собой только недоеденную маньтоу.
Услышав ответ, Хуа Чэн прыснул со смеху. Он-то смеялся, а вот остальные смеяться не осмеливались, даже если хотели.
Отсмеявшись, Хуа Чэн кивнул.
— Идёт. Пусть будет маньтоу.
После этих слов не только толпа демонов, но и девушки, принимающие ставки за игральным столом, потрясённо застыли.
С открытия игорного дома здесь звучало бесчисленное множество самых невообразимых ставок. Кто ставил части тела, кто годы жизни, кто чувства, кто способности. Однако ни одна ставка не являлась столь же невероятной, как сегодняшняя: недоеденная маньтоу. Даже Лан Цяньцю не смог удержаться от растерянного высказывания:
— Что… что всё это значит? Хочешь сказать, что я… я стою лишь одной недоеденной маньтоу???
Демоны разразились хохотом, кто-то выкрикнул:
— Чем тебя маньтоу не устраивает? Легко отделался, так попридержи язык!
Се Лянь сразу узнал, что этот срывающийся голос принадлежал Ши Цинсюаню, который прятался в толпе демонов. Разрываясь между смехом и слезами, Се Лянь услышал слова Хуа Чэна:
— Давай. Последний раз, не волнуйся.
— Я и не волновался, — ответил принц.
И они, сохраняя прежнее положение рук, прижатых друг к другу, встряхнули стакан ещё несколько раз. Се Лянь на самом деле совершенно не волновался, только вот ладони, прижатые к стакану, и тыльные стороны, накрытые руками Хуа Чэна, едва заметно вспотели.
В конце концов, движения их замерли, и когда пришло время узнать результат, принц сделал лёгкий вдох, открыл стакан и увидел…
Две игральные кости, показывающие две шестёрки!
Се Лянь с облегчением выдохнул, в душе прекрасно понимая, что произошло, и поднял взгляд на Хуа Чэна. Тот повёл бровями и произнёс:
— О, я проиграл.
Он признал поражение совершенно серьёзно, однако при этом в голосе его не звучало ни намека на искренность. Демоны в зале затихли.
Совсем недавно кто-то спрашивал: «Если этот бросок не в счёт, тогда который будет засчитан?», теперь ответ стал ясен: засчитан будет лишь тот бросок, который приведёт игрока к победе.
Подобные уступки совершенно не укладывались в рамки разумного!
Однако никто так и не посмел высказаться против. Девушка взяла из рук Се Ляня чёрный стакан, подняла повыше и объявила:
— Примите поздравления, молодой господин. Вы одержали победу.
Остальные, проявляя уважение к проигравшему, рассыпались в восклицаниях:
— Градоначальник хоть и проиграл, а сделал это безупречно! Прекрасно!
— Градоначальник лично обучил победителя правильной позиции, он выиграл лишь потому, что градоначальник — отличный наставник!
— Да уж! Сегодня для меня открылся новый мир, я выучился правильному способу бросания костей! Выгоду от этого знания и за десяток лет не истратить!
Слушая, как радостно беснуется толпа, Се Лянь не сдержался от улыбки. Увидев, что принц улыбается, Хуа Чэн улыбнулся тоже, затем задернул красный полог. В этот момент Лан Цяньцю сверху воскликнул:
— Раз уж ты проиграл, теперь должен меня отпустить!
Хуа Чэн всё так же смотрел на Се Ляня, не переставая улыбаться. Он даже не взглянул наверх, лишь небрежно взмахнул рукой, и Лан Цяньцю тяжело ударился о пол, сверзившись с потолка. От громкого звука Се Лянь чуть поморщился. Ши Цинсюаню нельзя было выдать себя, поэтому он не мог броситься на помощь соратнику. Тогда Се Лянь развернулся, наклонился над упавшим, чтобы осмотреть его, и спросил:
— Вы в порядке?
Лан Цяньцю поднялся с пола, отряхнул одежду от пыли и ответил:
— В порядке. Благодарю. Он наверняка подозвал вас к себе, чтобы вы попались на уловку и проиграли. К счастью, вам удалось победить!
Се Лянь про себя произнёс: «Тут вы совершенно не правы. Если бы он не поддался мне, я бы играл до скончания веков, но так бы и не отыграл вас обратно…»
Размышляя о случившемся, принц услышал за спиной чистый приятный звон — «цзинь-цзинь», следом за которым по залу прошёл тихий вздох удивления. Се Лянь обернулся и увидел, что это Хуа Чэн наконец вышел из-за красного полога.
Ранее, в облике юноши, Хуа Чэн всегда убирал длинные волосы в небрежный пучок или хвост. Теперь же чёрные пряди ниспадали на плечи, оттенённые красными одеждами, добавляя прекрасному облику демонического очарования. С правой стороны несколько прядей сплетались в тонкую косу, украшенную красной коралловой бусиной на конце, что придавало образу легкой игривости. Наручи из серебра, цепочки на сапогах из серебра, пояс из серебра, а на поясе длинная сабля с изящным узким клинком, изогнутым причудливой дугой, тоже из серебра. Оружие под стать владельцу, с такой же высокой и изящной фигурой. Хуа Чэн будто прислонился к краю наполовину открытого полога, скрестил руки на груди и с едва видимой улыбкой произнёс:
— Гэгэ, ты одержал надо мной победу.
Се Лянь, разумеется, прекрасно понимал, что произошло на самом деле, поэтому беспомощно ответил:
— Только не смейся надо мной.
Хуа Чэн приподнял бровь:
— И не думал. Как можно?
Тем временем демоны в зале пришли в совершеннейший восторг. Будто кипящие воды горячего источника, они стали переговариваться, сгорая от волнения:
— По какому поводу градоначальник решил сегодня сменить образ?
— Я сейчас умру! Новый облик градоначальника столь прекрасен, что я готова умереть! Какая молодость, какая энергия!
— Куда тебе умирать, ты давно уже мёртвая, дурёха старая!
По всей видимости, поскольку ранее Хуа Чэн никогда не показывался на публике в истинном обличии, вместо этого непрерывно сменяя личины, даже обитатели Призрачного города не могли сказать наверняка, как же он выглядел на самом деле. Поэтому все решили, что и нынешний образ — лишь фальшивка. И только один Се Лянь в душе знал: перед ним предстал Собиратель цветов под кровавым дождём в своем истинном облике.
Пристально глядя на юношу в красных одеждах, Се Лянь произнёс:
— Ты…
Он хотел было что-то сказать, но вокруг бесчисленное множество глаз наблюдали за происходящим, при этом отношение Хуа Чэна не до конца прояснилось. Он вёл себя, будто был знаком с принцем, но при этом словно и не признавал знакомства. Се Лянь не мог с абсолютной уверенностью сказать, может ли Хуа Чэн себе позволить объявить о подобном знакомстве в Призрачном городе. Возможно, он намеревался скрыть этот факт. В таком случае, лишние разговоры неуместны, и принцу ничего не оставалось, как произнести лишь:
— Благодарю тебя.
Лан Цяньцю возразил:
— За что его благодарить? Он открыл это место. А значит, с самого начала не имел благих намерений.
— Ваше Высочество, довольно разговоров. Скорее уходим отсюда.
Если они останутся, неизвестно, что ещё сболтнёт Лан Цяньцю. К тому же у них есть важное задание, и Се Лянь посчитал, что задерживаться здесь незачем.
Непрестанно бросая взгляды на Хуа Чэна, он принялся подталкивать Лан Цяньцю к выходу. Неожиданно за спиной принца послышался голос Хуа Чэна:
— Постой.
Се Лянь остановился и обернулся. В толпе демонов раздались голоса: