Хуа Чэн же усмехнулся:
— Разве я когда-нибудь смеялся над гэгэ? Тайная техника действительно существует, но её нельзя изучить за один день, и к тому же она даётся не каждому.
Се Лянь примерно такого ответа и ожидал. Однако Хуа Чэн добавил:
— Но я могу показать тебе один быстрый способ. Ручаюсь, ты с лёгкостью им овладеешь, и он приведёт тебя к сотне побед в сотне сражений.
— Что за способ?
Хуа Чэн вытянул правую руку. Ту самую, на среднем пальце которой яркостью бросалась в глаза красная нить, завязанная маленьким бантиком на тыльной стороне ладони. Он сказал Се Ляню:
— Дай мне руку.
Се Лянь ничего не понял, но раз уж Хуа Чэн сказал, принц подчинился. Рука Хуа Чэна не давала тепла, но и льдом от неё не веяло. Он недолго подержал ладонь Се Ляня, после чего с лёгкой улыбкой достал кости и бросил на стол со словами:
— Попробуешь?
Се Лянь, про себя повторяя «пара шестёрок», взял кости, бросил сам, и когда кости замерли, на них действительно выпали две ярко-красные шестёрки.
Принц изумился:
— Что это за магия?
— Никакой магии. Просто я одолжил гэгэ немного удачи.
Се Лянь, всё ещё потрясённый, спросил:
— Оказывается, удачу тоже можно одолжить, как и магические силы?
Хуа Чэн усмехнулся:
— Конечно, можно. В следующий раз, если гэгэ соберётся с кем-то сыграть, сначала зайди ко мне. Я одолжу тебе столько, сколько пожелаешь, и ты гарантированно сможешь разгромить противника так, что он и за сто лет не оправится от удара.
Они сыграли друг с другом ещё несколько раз ради забавы, и Се Лянь убедился в правдивости слов Хуа Чэна. Затем заявил, что немного притомился, и Хуа Чэн, приказав своим людям позаботиться о Лан Ине, лично проводил Се Ляня к месту отдыха.
Когда его фигура в красных одеждах неторопливо удалилась, Се Лянь, проводив его взглядом, закрыл дверь и сел за стол, подперев рукой лоб. Чем бо́льшую заботу о нём проявлял Хуа Чэн, тем сильнее Се Ляня грызла совесть. Принц подумал: «Сань Лан обращается со мной просто безупречно. Надеюсь, что он действительно никак не замешан в этом деле. Когда истина раскроется, я немедленно всё ему расскажу и принесу извинения».
Принц просидел так совсем недолго, когда услышал, как кто-то снаружи тихо позвал:
— Ваше Высочество… Ваше Высочество… Ваше Высочество наследный принц…
Услышав голос, Се Лянь немедленно открыл дверь. Человек за дверью проскользнул внутрь, оказавшись Ши Цинсюанем в женском обличии.
«Она» всё ещё носила наряд служанки мира демонов — платье из газовой ткани, тонкое, но не вульгарное, плотно облегающее все изгибы фигуры. Едва оказавшись в комнате, Повелитель Ветров повалился на пол и принял мужское обличие, затем прижал руку к груди и воскликнул:
— Воздуха! Воздуха! Мать честная, я чуть не задохнулся в этом наряде!
Се Лянь сразу закрыл за ним дверь, а когда обернулся, увидел следующую картину: мужчина в соблазнительном пурпурном платье лежит на полу и срывает с себя лиф и пояс от верхнего одеяния. Не в силах смотреть на это, принц прикрыл глаза рукой и воскликнул:
— Ваше Превосходительство… Ваше Превосходительство! Вы не могли бы переодеться в белые одежды заклинателя?
— Я что, похож на дурака? Посреди ночи носить ослепительно-белый наряд заклинателя? Я ведь так превращусь в живую мишень!
Се Лянь подумал: «Но… в таком виде вы, в каком-то смысле, ещё больше походите на мишень, которая бросается в глаза и вызывает желание надавать тумаков!»
Присев рядом, принц спросил:
— Ваше Превосходительство, как вы сюда пробрались? Мы же договорились, что встречаемся в назначенном месте через три дня!
— А что мне оставалось делать! Я узнал от прохожих, что вас увели в Дом Блаженства, а ведь это гнездо самого Князя Демонов! Даже название звучит неприлично, а поглядев на него издали, я решил, что это наверняка самый настоящий притон, полный соблазнов! Я беспокоился о вашей безопасности, поэтому потратил неимоверные усилия, чтобы пробраться сюда. В этот раз мне поистине не везёт: то какие-то дамочки утащат на процедуры для лица, то приходится выносить унижения ради важной миссии, одеваясь подобным образом… Мне никогда ещё не приходилось идти на столь огромные жертвы.
Се Лянь подумал: «Но ведь совершенно очевидно, что Ваше Превосходительство наслаждается процессом…», вслух же сказал:
— А где же Его Высочество Тайхуа?
Ши Цинсюань, избавившись от лифа, стянувшего грудь, наконец отдышался и растянулся на полу, восклицая:
— Не извольте волноваться! На правах старшинства я приказал ему больше не действовать опрометчиво. Думаю, с ним всё будет в порядке. Кстати говоря, Ваше Высочество, удача и впрямь благоволит вам!
— А? — Се Лянь переспросил. — Мне? Это мне-то благоволит удача?
— Именно! Мы с Цяньцю попадаем в такие передряги в Призрачном городе! То подвесят к потолку и дёргают за пояс, чтобы опозорить, то бросят болтаться по улицам, словно бездомных псов, и не найдётся места, где нас бы приютили… А вы накормлены, напоены, жильём обеспечены, да к тому же сам Собиратель цветов под кровавым дождём развлекает вас, как дорогого гостя!
…Подобное сравнение оказалось поистине убийственным. Ши Цинсюань наконец поднялся с пола.
— Ну так что, Ваше Высочество наследный принц, вы ещё не забыли о миссии, с которой мы сегодня явились в Призрачный город?
Се Лянь совершенно серьёзно ответил:
— Разумеется, не забыл. Только что в Зале Блаженства я как раз готовился к её выполнению.
Ши Цинсюань с сомнением спросил:
— Правда? И какие же приготовления вы делали в Зале Блаженства? Я припоминаю только, что вы играли в кости с Собирателем цветов под кровавым дождём. И не просто играли, а то вы подержите его за руку, то он вас. Это что, какие-то новые правила?
Се Лянь, выдержав паузу, ответил:
— Ваше Превосходительство, оставьте эти странные намёки, мы всего-то обменивались опытом. Я обнаружил в Доме Блаженства кое-какие зацепки, и как раз пытаюсь их распутать. Чтобы продолжить расследование, нам потребуется удача. — Он вытянул сжатую в кулак руку, будто что-то поймал, и сосредоточенно нахмурился. — И я как раз позаимствовал немного.
Они бесшумно покинули комнату и спустя час успешно добрались до той самой двери.
Се Лянь подошёл к статуе, вынул игральные кости, которые Хуа Чэн ему подарил, на мгновение задержал дыхание и легонько бросил. Послышался тихий стук, и на блюде действительно выпали две ярко-красные шестёрки.
Се Лянь с облегчением выдохнул. Но стоило ему вспомнить, что удача, которой он воспользовался, была позаимствована у Хуа Чэна из рук в руки, он почувствовал себя ещё более скверно.
Увидев его виноватое выражение, Ши Цинсюань похлопал принца по плечу и произнёс:
— Мы зашли так далеко, что вам следует воспринимать всё это чуть менее серьёзно. Но я на вашем месте, даже если бы Цзюнь У меня умолял, не согласился бы участвовать в этом деле, во избежание сделки с совестью.
Се Лянь покачал головой. И подумал, что Ши Цинсюань не так уж хорошо знает Цзюнь У. Их миссия действительно представляла собой некоторые трудности для Се Ляня, и Цзюнь У это было известно. Насколько Се Лянь его знал, в подобных обстоятельствах Владыка никогда бы не предложил ему пойти на такое, а наверняка отправил бы другого небожителя. И всё же Цзюнь У, прекрасно зная, что тем самым поставит Се Ляня в неловкое положение, спросил у принца согласия на участие. Такой поступок мог означать лишь одно: Цзюнь У не нашёл другого кандидата, и лишь поэтому, когда не осталось иного выхода, обратился к Се Ляню.
Кроме того, невозможно было оставить без внимания странное совпадение: пропавший небожитель послал сигнал о помощи семь дней назад, ровно в то же время, когда Хуа Чэн покинул принца.
Се Лянь тяжело вздохнул, забрал кости с блюда и толкнул дверь. За ней больше не было той обыкновенной комнатки — внутри оказался зияющий чернотой спуск под землю, вглубь которого вела ступенчатая лестница. Изнутри со свистом вырывался холодный ветер.
Се Лянь и Ши Цинсюань переглянулись и кивнули друг другу, затем начали спускаться вниз, один впереди, другой следом.
Ши Цинсюань, шедший первым, щёлкнул пальцами и зажёг Пламя-на-ладони, освещая ступени под ногами. Се Лянь осторожно захлопнул дверь, прикрывая путь к отступлению.
Пока они спускались, Се Лянь решил заодно кое о чём поинтересоваться у Ши Цинсюаня:
— Ваше Превосходительство, не припомните ли в чертогах Верхних Небес за последние годы случаев низвержения небожителей? Я имею в виду, помимо меня.
— Припомню! Но почему вы спрашиваете?
— Потому что я увидел на руке Посланника убывающей луны в Призрачном городе… про́клятую кангу. Это мог быть только чиновник Верхних Небес, ведь так?
Ши Цинсюань удивился:
— Что? Про́клятая канга? Собиратель цветов под кровавым дождём настолько распоясался, что сделал бывшего служащего Верхних Небес своим подчинённым???
— Не думаю, что здесь подходит слово «распоясался». Всё-таки тот человек уже не относится к пантеону небесных божеств. Это его личное дело, кому отправиться служить. Я и спрашивать бы о нём не стал, только вот заметил, что этот демонический посланник странно себя ведёт. Меня это обеспокоило, поэтому я хотел бы узнать у Вашего Превосходительства, нет ли у вас предположений по поводу его личности?
Ши Цинсюань, задумавшись, ответил:
— За последние годы действительно кое-кого низвергли, Бога Войны Запада. Ох и громкое было дело!
Бога Войны Запада? Но разве это не тот самый Цюань Ичжэнь?
Ши Цинсюань же добавил:
— Однако мне думается, что вышеупомянутый Его Высочество ни за что не стал бы служить посланником мира демонов! Поскольку он благородного происхождения, да и не в его характере подобная переменчивость.
Но если так, почему же тогда его низвергли? Се Лянь хотел задать ещё вопрос, но каменная лестница высотой более шестидесяти ступеней, закончилась как раз в этот момент, их ноги коснулись ровной земли.
Перед ними возник подземный ход, по которому могла пройти шеренга из пяти-шести человек. Путь был один, впереди зияла чернота, позади осталась лестница, ведущая наверх, слева и справа — толстые стены. Так что им не пришлось раздумывать, куда идти — оставалось лишь продвигаться вперёд.
Но только, когда путники прошли более двухсот шагов по подземелью, дорогу им преградила ледяная каменная стена, возникшая прямо перед глазами.
Ши Цинсюань:
— Дальше хода нет? Быть того не может.
Держа в одной руке сгусток огня, он провел ладонью по стене, словно хотел найти на ней какую-то подсказку. Затем испробовал несколько магических приёмов для снятия наваждений, но стена не сдвинулась с места. Не обнаружив иных вариантов, Повелитель Ветров спросил:
— Мне пробить её насквозь?
— Так мы создадим слишком много шума, от которого содрогнётся весь Дом Блаженства, — возразил принц.
Тогда Ши Цинсюань приложил ладонь к каменной стене, применил немного духовной силы, но спустя несколько мгновений убрал руку и заключил:
— Её и пробить — не пробьешь. Боюсь, что стена по меньшей мере в десять чжанов толщиной.
Но Се Лянь своими глазами видел, как Посланник убывающей луны вошёл в эту дверь. Не может же статься, чтобы он вёл себя столь подозрительно, чтобы сесть в позу лотоса и погрузиться в медитацию в подобном тупике? Наверняка здесь был какой-то тайный ход, поэтому они вновь принялись внимательно изучать стену.
Вскоре Се Лянь произнёс:
— Ваше Превосходительство, взгляните, на полу, кажется, что-то есть.
Он указал вниз, Ши Цинсюань поднёс ладонь поближе, и оба они уселись на корточки.
Пол в подземелье оказался вымощен квадратными каменными плитами, каждая из которых по размеру походила на небольшую дверцу. А на камне у подножия стены, на котором они как раз стояли, виднелся рисунок. Совсем небольшой — всего лишь маленький человечек, бросающий игральные кости.
Ши Цинсюань поднял взгляд.
— Неужели здесь нужно воспользоваться тем же способом, что и при открытии первой двери? При этом необходимо выбросить определённое число, после чего в стене откроется проход?
Се Лянь согласно кивнул:
— Как видно, всё именно так. Но я не добрался сюда вместе с Посланником убывающей луны, поэтому не знаю, какое число является ключом от этого входа.
— Мы уже зашли так далеко, не дело сейчас возвращаться и снова занимать наблюдательную позицию. Давайте лучше выбросим кости наобум и посмотрим, что получится.
— Ваше Превосходительство, тогда попробуйте вы. Я… не уверен, на сколько ещё хватит удачи, которую я позаимствовал.
Ши Цинсюань не стал возражать, взял у принца из рук игральные кости и бросил на пол.
— Ну как?
Он выбросил двойку и пятерку. Спустя мгновения ожидания они так и не увидели, чтобы каменная стена сдвинулась с места. Се Лянь подобрал кости и произнёс:
— Очевидно, не сработало.
Ши Цинсюань вдруг воскликнул:
— Ваше Высочество, посмотрите, рисунок на полу изменился!
Се Лянь опустил взгляд и действительно увидел, что краски, которыми на каменной плите был изображён маленький человечек, бросающий кости, поблекли, а затем вновь постепенно сделались ярче. Рисунок при этом изменился, теперь он стал похож на жирного чёрного червяка.
Ши Цинсюань спросил:
— Это что ещё за ерунда?
Се Лянь предположил:
— Земляной червь? Пиявка? На вид очень похоже. Мне не раз приходилось видеть таких на полях.
— Чем же вы, в конце концов, занимались, раз вам приходилось не раз видеть…
Не успев договорить, он испарился.
И не только он, но и Се Лянь вместе с ним. ещё на слове «ерунда» оба почувствовали, как пол уходит из-под ног, а в следующий миг… они свалились в разверзшуюся под ними дыру.
Оказывается, стена вовсе не являлась дверью, это была обыкновенная каменная стена. Настоящий же проход представляла из себя квадратная плита под ногами. Когда кости были брошены, дверь внезапно открылась, затем захлопнулась вновь. Се Лянь и Ши Цинсюань после нескольких мгновений свободного полёта тяжело ударились о землю.
К счастью, её поверхность оказалась невероятно мягкой. И хотя они продавили в земле две глубокие ямы, падение не показалось им слишком уж болезненным, поэтому небожители сразу попытались подняться. Однако стоило им это сделать, оба стукнулись головами обо что-то сверху и хором ойкнули. Се Лянь, одной рукой прикрывая ушибленное место, другой пошарил по верху и обнаружил, что потолок над ними, такой же сырой и мягкий, как земля под ногами, сделан из глинистой почвы.
Каменный потолок отсутствовал. Каменная дверца также бесследно исчезла.
Пока они падали, Пламя-на-ладони Ши Цинсюаня погасло, но стоило ему зажечь его вновь, освещая пространство вокруг, выяснилось, что они очутились посреди земляного подземного хода.
Стены его оказались глинистыми и округлыми, не похоже, чтобы ход был сотворен человеком. Ши Цинсюань, разминая лоб, спросил:
— И что это за место? Неужели нас зашвырнуло сюда, потому что я выбросил неверное число?
Поразмыслив, Се Лянь ответил:
— Вполне возможно. Каменная дверца исчезла, это значит, у нас не осталось возможности вернуться назад. Давайте для начала найдём способ выбраться отсюда.
Посовещавшись, они направились вдоль подземного хода, который то и дело извивался поворотами. Взрослому человеку здесь было трудновато встать во весь рост, поэтому пришлось идти пригнувшись, а то и вовсе передвигаться ползком, поэтому и скорость передвижения оставляла желать лучшего, и сам процесс шёл довольно затруднённо. Кроме того, воздух здесь был сырой и тёплый, поэтому пробираться через глину приходилось с усилием, по очереди вытаскивая ноги из хлюпающей жижи. Иногда под ногами попадались сгнившие в грязи растения и трупы мелких животных. Се Лянь при виде останков оставался невозмутимым, а вот Ши Цинсюань весь покрывался гусиной кожей. Чем дальше они шли, тем больше обстановка казалась принцу странной, о чём он не преминул сообщить:
— Ваше Превосходительство, боюсь, нам с вами лучше прибавить шагу. Это место…
Именно на этих словах до них донёсся оглушительный и очень странный грохот.
Следом за грохотом подземный ход охватила мелкая дрожь, ошмётки грязи с хлюпаньем западали с потолка. Двое путников переглянулись и, не сговариваясь, бросились в направлении, противоположном звуку.
Однако вскоре грохот обуял неудержимой волной дрожи всё вокруг, при этом приближался намного быстрее, чем они удалялись. То и дело спотыкаясь, они то ползли, то кубарем летели по извивающемуся проходу, но конца и края пути не видели, впереди не проскальзывало и лучика света. Но и это ещё не всё — в том направлении, куда они бежали, послышался точно такой же шум, как и позади!
Путь вперёд и назад был перекрыт, поэтому они остановились. Вместе с тем самым грохотом, да ещё с шорохом, с которым из земли выползает огромное тяжёлое создание, перед ними показались два огромных ползущих червя.
Гигантские черви были распухшими и неповоротливыми, с немного просвечивающей кожей на пурпурно-чёрных телах, которые разделялись на сегменты. Безглазые, безногие, с головами, каждая из которых выглядела так же, как и конец червяка — если это не два земляных червя, хоть и несравнимо длинные, то что же?
Оказывается, открытие каменной дверцы забросило их прямиком в гнездо гигантских земляных червей!
Се Лянь выставил вперёд руку с Жое наготове. Ши Цинсюань неизвестно откуда вынул Веер Повелителя Ветров. Вот только, к сожалению, в столь узком подземелье весьма затруднительно поднять ураган, ведь так можно и самому себе навредить, поэтому подобный артефакт высшего ранга трудно было применить в полную силу.
В этот миг Се Лянь вспомнил, что земляные черви боятся света и жара, поэтому произнёс:
— Ваше Превосходительство, мне придётся просить вас одолжить мне немного магических сил, а также разжечь Пламя-на-ладони ещё немного ярче!
Ши Цинсюань сделал, как он велел — звонко ударил с принцем по рукам и разжёг огонь в правой ладони выше на пару цуней. Се Лянь немедленно сотворил яркое Пламя-на-ладони. Как и следовало ожидать, земляные черви, ощутив жар от огня, съёжились и отползли на один чжан. Таким образом, двое путников, полагаясь на силу пламени, продолжили продвигаться вперёд, заставляя земляных червей держаться от себя на расстоянии и надеясь найти выход из этого места.
Однако вскоре не только земляные черви начали бояться жара. Стоило огню в этом узком проходе прогореть чуть дольше, Се Лянь и Ши Цинсюань, будто их засунули в печь, облились потом. Ощущения не самые приятные, к тому же, что ещё страшнее, несмотря на то, что Ши Цинсюань старательно поддерживал горение магическими силами, Пламя-на-ладони всё же стало постепенно угасать. Земляные черви тоже почувствовали это и перестали отступать столь же резво.
Се Лянь, пройдя ещё пару шагов, ощутил, что становится трудно дышать.
— Ваше Превосходительство, боюсь, ваше Пламя-на-ладони долго не продержится. Почва здесь влажная и рыхлая, но мы всё же находимся под землёй. Возможно, вскоре потоки воздуха совсем перестанут сюда поступать, и тогда огонь погаснет, а мы потеряем сознание.
Ши Цинсюань нервно сжал зубы.
— В таком случае, придётся использовать Сжатие тысячи ли.
И хотя сейчас у них не было лишних рук, чтобы рисовать магическое поле, да и место для этого совершенно не подходило, всё же иного выхода не оставалось. Се Лянь произнёс:
— Я поищу подходящую ровную поверхность.
Как раз в этот момент он почувствовал, что земля под ногами стала менее влажной, будто каменной. Сердце принца подскочило, он торопливо наклонился и присмотрелся. И действительно — то оказалась каменная дверца!
На ней принц вновь увидел рисунок в виде маленького человечка. Ши Цинсюань, который тоже наступил на камень, обрадованно воскликнул:
— Быстрее, быстрее, давайте бросим кости и откроем проход!
Се Лянь уж было собирался это сделать, но вдруг подумал: «Лучше не давать мне шанса выбросить ещё более несчастливое число, чтобы, когда дверь откроется, мы не попали в ещё более страшное место». И протянул кости Ши Цинсюаню.
— Бросайте вы!
Ши Цинсюань без лишних слов схватил кости и тут же бросил. На этот раз, когда стук костей затих, выпало «три» и «четыре». Се Лянь немедля подобрал кости, и они наступили на каменную дверцу. Пламя-на-ладони в руке Ши Цинсюаня снова вдвое уменьшилось, что повело за собой беспокойное шевеление земляных червей. Внимательно приглядевшись к рисунку, Се Лянь увидел, как тот постепенно исчез, а затем превратился в другое изображение. Теперь это были деревья и несколько маленьких человечков в странных нарядах, которые, кажется, исполняли танец вокруг другой человеческой фигурки посередине.
В этот миг один из земляных червей наконец не выдержал — приоткрыв пасть, его грузное тело бросилось вперёд!
К превеликому счастью, когда червь уже находился на расстоянии трёх чи, каменная дверца отворилась!
На этот раз двоих вновь забросило в узкое пространство, только теперь поверхность оказалась сухой и твёрдой, а падение совсем не мягким. Оба покатились по полу, и если Се Лянь, привыкший терпеть боль, не проронил ни звука, то Ши Цинсюань разразился громкими причитаниями. От его криков принцу заложило уши, так что Се Лянь даже начал за него беспокоиться.
— Ваше Превосходительство, с вами всё в порядке?
Ши Цинсюань, лёжа вниз головой и вверх ногами, ответил:
— Я и сам не понял, всё ли со мной в порядке. Раньше мне никогда не приходилось так падать. Ваше Высочество, работа с вами в паре — занятие весьма волнующее.
Се Лянь невольно улыбнулся. И только теперь обнаружил, что они очутились в дупле дерева.
Он с большим трудом выбрался наружу первым, затем протянул руку Ши Цинсюаню.
— Я весьма благодарен вам за то, что вы выносите все эти невзгоды вместе со мной.
Ши Цинсюань отозвался:
— Оставьте эти церемонии.
Он схватил Се Ляня за руку и выполз из дупла. Чумазый с головы до ног, в изодранном в клочья платье, Повелитель Ветров сощурился от яркого солнечного света. Заслонив глаза от солнца, он спросил:
— И где же мы теперь оказались?
— Как изволите видеть, в чаще горного леса. — Оглядевшись по сторонам, Се Лянь добавил: — Насколько я понял, по назначению каменная дверь подобна артефакту, который создан специально для применения Сжатия тысячи ли. Разные числа, выпавшие на игральных костях, перебрасывают человека в разные, соответствующие выпавшему числу, места. Только вот не знаю, является ли то число, что мы выбросили на этот раз, верным.
Ши Цинсюань, плечи которого оголились, скрестил руки на груди и со всей серьёзностью произнёс:
— Чтобы единожды применить Сжатие тысячи ли, требуются немалые затраты духовной силы. Если Собиратель цветов под кровавым дождём прибегнул к такому способу как эта каменная дверь, чтобы не дать посторонним выведать его секреты, сразу ясно, насколько сила его велика и насколько хитроумны его замыслы.
Он говорил с сёрьёзным лицом, но потрёпанный вид, голые ноги и плечи моментально стирали всю серьёзность момента, заменяя комичностью. Се Лянь с большим трудом удержался от смеха, при этом в его памяти возник образ Хуа Чэна со слегка приподнятыми уголками губ. Принц покачал головой и подумал: «Чем судить о его поступке как о хитроумном замысле, я бы лучше сказал… что это простое озорство, не более».
Выбравшись из дупла, они не прошли и нескольких шагов, как из зарослей неподалеку выскочила группа совершенно голых людей, которые начали прыгать вокруг них и громко кричать:
— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!
Путники были крайне потрясены. Ши Цинсюань воскликнул:
— Что на этот раз?!
Се Лянь поднял руку и предостерёг:
— Не стоит волноваться, нам пока не стоит волноваться. Давайте понаблюдаем.
Принц пригляделся и понял, что люди оказались не полностью раздеты, но тела их прикрывали лишь шкуры зверей и листва деревьев. В целом они выглядели словно дикое племя, которое жило примитивной жизнью, питалось сырым мясом и не умело пользоваться огнём. Сжимая в руках длинные копья, на концах которых торчали заострённые камни, дикари улыбнулись им, обнажив ряды острых, будто заточенных, зубов.
Ни слова не говоря, злоключенцы бросились наутёк.
Ши Цинсюань на бегу говорил:
— Брат как-то рассказывал мне! Что в горах на юге обитает множество дикарей, которые питаются в основном человечиной! И наставлял, чтобы я держался подальше от этих мест! Неужто нам посчастливилось наткнуться на одно из таких племён?!
Се Лянь, для которого бегство от опасности являлось делом привычным, и с виду, и по ощущениям бежал намного более непринуждённо. Он спокойно произнёс:
— Да, вполне возможно! Как бы то ни было, давайте для начала поищем дверь, посмотрим, найдётся ли здесь ещё один проход!
Дикари за их спинами громко кричали и визжали, явно не собираясь прекращать погоню. Первоначально Се Лянь и Ши Цинсюань могли только убегать, не имея возможности напасть в ответ, поскольку на Небесах существовали свои правила — если небожитель спускается в мир смертных, он не должен самовольно применять магическую силу против простых людей. Это правило установили для того, чтобы небожители не могли вредить людям, полагаясь на свою магию, тем самым злоупотребляя властью. Но сейчас в них время от времени летели заострённые камни и ветки, и вот, одна такая ветка царапнула по щеке Ши Цинсюаня.
На этот раз дикарям крупно не повезло. Ши Цинсюань дотронулся до лица, обнаружил едва заметные следы крови и мгновенно пришёл в неописуемый гнев.
Он досадливо хмыкнул, немедля остановился, развернулся и воскликнул:
— Ах вы, кучка дикарей, что живут в горах и света белого не видят! Как вы смеете при виде меня, самого Повелителя Ветров, не поклониться в ноги, да ещё и портить мой прекрасный облик! Как это называется!!!
Откричавшись, он резким движением вынул Веер Повелителя Ветров и раскрыл его с громким хлопком. Молниеносный взмах — и толпу дикарей в один момент подбросило в воздух, отнесло на несколько чжанов прочь и подвесило на деревьях, где они могли лишь жалобно вопить. Се Лянь и Ши Цинсюань же наконец остановились и отдышались как следует. Пока принц переводил дыхание, ему в голову снова пришла мысль: «Как же сложно быть небожителем… Никому покоя нет — ни людям, ни демонам, ни божествам…»
Ши Цинсюань, выплюнув скверную Ци, обратился к Се Ляню:
— Ваше Высочество, вы же видели, они сами напросились! Никакого самоуправства с моей стороны не было.
— Да, я всё видел.
Ши Цинсюань снова потёр лицо, пробормотал под нос что-то вроде «даже мой брат себе не позволяет…», развернулся и произнёс:
— Давайте поищем каменную дверь.
Се Лянь молча кивнул. На его глазах Ши Цинсюань стряхнул грязь с одежд и привёл в порядок волосы, всем своим видом выражая свободу и непринуждённость. К несчастью, на нём всё ещё было надето изорванное в клочья пурпурное платье, поэтому к непринуждённости неизбежно прибавлялся весьма странный оттенок, создавая картину, увидев которую однажды, вряд ли когда-нибудь забудешь.
Се Лянь в душе не смог сдержать горестного вздоха. Во время их первой встречи в Крепости Баньюэ Повелитель Ветров выглядел столь богоподобно, что принц был уверен — это невероятно непостижимая личность, если не какой-нибудь тёмный чародей, не имеющий в мире равных, то наверняка иной выдающийся мастер своего поколения. Разве мог принц предположить, что когда узнает Повелителя Ветров получше, то поймёт, что это впечатление абсолютно ошибочное…
Им пришлось довольно долго без толку бродить по лесу, прежде чем в другом дупле нашлась наконец каменная дверь. На этот раз Ши Цинсюань наотрез отказался бросать кости. Он покачал головой и сказал:
— Не понимаю, в чём тут дело. Раньше удача хоть и не каждый раз мне улыбалась, всё же никогда не доходило до полного невезения. Кажется, сегодня мне и впрямь не везёт в игре. За два броска, что я сделал, мы сначала попали в пещеру земляных червей, а потом наткнулись на дикарей. Неизвестно, что мы повстречаем в следующий раз.
Се Лянь мягко кашлянул, в его голосе звучало сожаление:
— Может статься, всё из-за того, что я нахожусь рядом с вами, поэтому негативно влияю и на вашу удачу.
— Что вы такое говорите! Разве кто-то может повлиять на удачу Моего Превосходительства?! И всё же кости лучше бросить вам. Очень может быть, что от той удачи, которую одолжил этот ваш Сань Лан, ещё хоть немного осталось.
Се Лянь по неизвестной причине почувствовал себя неловко на фразе «этот ваш Сань Лан», и хотел было что-то объяснить, но потом подумал — а что здесь объяснять? Напротив, само желание объясниться показалось бы более странным, поэтому принц промолчал. Вместо этого взял кости и осторожно выбросил.
Две шестёрки.
Се Лянь даже задержал дыхание, внимательно наблюдая, как меняется рисунок на каменной плите, чтобы быть морально готовым к тому, с чем им придётся встретиться далее. Однако на сей раз с рисунком ничего не произошло, каменная дверь со скрежетом открылась.
За ней показались тёмные ступени, ведущие глубоко под землю. Из прохода повеяло холодом.
Они переглянулись. Наверняка каждый подумал: «Неужели после всех этих злоключений мы вернулись на то же место?»
И всё же вернуться в начало пути было лучше, чем встретиться с ещё бо́льшими невиданными доселе опасностями, которыми путники насытились по горло. Поэтому двое начали уверенно спускаться по ступеням. Каменная дверь позади вновь с тяжёлым скрежетом закрылась. Протянув руку и дотронувшись до неё, они обнаружили лишь гладкую стену.
— Остается только идти вниз, — произнёс Се Лянь.
— Ох, ладно. Передохнём немного и продолжим игру с этим противным Собирателем цветов под кровавым дождём.
И они вновь направились по ровному прямоугольному подземному ходу. Неожиданно, пройдя около двухсот шагов, Се Лянь кое-что заметил:
— Хорошие новости, Ваше Превосходительство. Это не тот подземный ход, по которому мы шли в прошлый раз. Хоть и выглядит похоже.
От Ши Цинсюаня данный факт тоже не укрылся.
— Верно. Тогда, спустя двести шагов, мы упёрлись в каменную стену, а теперь её нет.
Се Лянь тихо произнёс:
— Видимо, на этот раз мы на верном пути.
Не успел он договорить, как шаги обоих застыли.
Из темноты впереди донёсся запах крови.
А вместе с ним их ушей достигло тяжёлое дыхание.
Они застыли как вкопанные, не произнося ни слова. Но даже без освещения тот человек заметил их присутствие, поскольку, когда они остановились, бросил ледяным, мрачным тоном:
— Я ничего не скажу.
При первых же звуках этого голоса Ши Цинсюань без промедления зажёг Пламя-на-ладони.
Дом блаженства обращается пеплом. Возрождение советника
Се Лянь совершенно не ожидал, что Повелитель Ветров столь внезапно зажжёт огонь, и потому не успел его задержать. В слепяще-ярком свете пламени показалась фигура мужчины в чёрных одеждах.
Он сидел, опустив голову и прислонившись спиной к каменной стене, которая и являлась концом коридора. Лицо бледное будто бумага, чёрные волосы растрёпаны, но через пряди, закрывающие лицо, ледяным пламенем горит живой взгляд. И хотя он просто сидел, скрестив ноги, густой запах крови в воздухе говорил о крайне тяжёлых ранах на его теле. Очевидно, он находился здесь в заточении. А фраза «Я ничего не скажу» предназначалась тому, кто ранее приходил его допрашивать.
Ши Цинсюань разглядел лицо пленника и выпалил:
— Ты!
Мужчина, похоже, совершенно не был готов к увиденному, поэтому тоже замер на мгновение, словно хотел сказать: «Ты», но в итоге сдержался. Се Лянь отозвал приготовившуюся к атаке Жое и спросил:
— Так вы знакомы?
Когда они, пережив множество невзгод, наконец кого-то обнаружили, лицо Ши Цинсюаня просияло. Он вознамерился ответить, но тут мужчина отрезал:
— Не знакомы.
Услышав эти слова, Ши Цинсюань разгневался и ткнул в него веером.
— Неужели знакомство со мной — это что-то позорное? Звучит так непорядочно с твоей стороны, Мин-сюн, а ведь я твой лучший друг!
Мужчина решительно не согласился с этим:
— У меня нет друзей, которые повсюду расхаживают в таком виде.
Повисло неловкое молчание.
На Ши Цинсюане всё ещё красовались лохмотья, оставшиеся от пурпурного платья, и картина была, прямо сказать… более чем вульгарная. Се Лянь сразу почувствовал желание рассмеяться и подумал, что, оказывается, на свете взаправду есть человек, который определяет себя как «чьего-то лучшего друга». Наверное, это особенность характера Ши Цинсюаня. Затем пришла другая мысль — «Мин-сюн?» Насколько принц мог припомнить, среди Повелителей Пяти Стихий числился Повелитель Земли по имени Мин И, поэтому Се Лянь произнёс:
— Неужели это и есть Его Превосходительство Повелитель Земли?
Ши Цинсюань ответил:
— Именно так. С ним вы тоже уже встречались.
Се Лянь внимательно оглядел Мин И.
— Разве? — Однако принц не припоминал знакомства со столь великой личностью.
— Встречались, — уверил Ши Цинсюань.
— Не встречались, — возразил Мин И.
Ши Цинсюань воскликнул:
— Ясно же, что встречались! В прошлый раз, в Крепости Баньюэ, не могли же вы так скоро позабыть об этом!
Глядя на болезненно-бледный облик Мин И, который незамедлительно потемнел, Се Лянь вспомнил.
Ведь в прошлую их встречу в Крепости Баньюэ с Ши Цинсюанем была женщина в чёрном!
Тогда Хуа Чэн сказал ему, что это не Повелитель Вод, но наверняка тоже один из Повелителей Пяти Стихий — Ветра, Воды, Дождя, Земли и Грома.
Выходит, Ши Цинсюань не только сам с удовольствием перевоплощается в женское обличие, но также обожает подначивать других небожителей вместе с ним оборачиваться женщинами.
Не удивительно, что дама в чёрном имела столь безрадостное, будто брезгливое, выражение лица. Вспомнив, с каким рвением Ши Цинсюань перед походом в Призрачный город уговаривал и его принять участие в «совместном увеселении», Се Лянь про себя возрадовался: «Ох, это было опасно. Как хорошо, что я не поддался», затем произнёс:
— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, это вы послали сигнал о помощи в виде Огненного дракона, взывающего к Небесам?
— Я.
Они нашли того, кого искали. Се Лянь кивнул:
— Я опасаюсь, что Его Превосходительство ранен. Давайте поскорее выбираться отсюда. Об остальном поговорим после.
Ши Цинсюань без лишних слов склонился и посадил Мин И себе на спину со словами:
— Отлично, тогда уходим!
Втроём они направились в обратный путь.
Ши Цинсюань на ходу заговорил:
— Послушай, Мин-сюн, ты ведь уверял, что отлично дерёшься? И когда мы с тобой расстались в Крепости Баньюэ, ты был в полном порядке. Как за такое короткое время тебя могли так сильно избить? Как тебе удалось нарваться на гнев Собирателя цветов под кровавым дождём?
В его голосе звучала малая толика издёвки, и Се Лянь подумал: «Хм, раз он так разговаривает с ним, не боясь расплаты, значит, они и впрямь хорошие друзья».
Мин И же, казалось, больше не желает терпеть разговоры Ши Цинсюаня, и потому бросил лишь два слова:
— Закрой рот!
Однако Се Лянь, который тоже хотел узнать ответ на заданный вопрос, спросил иначе:
— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, из-за чего Хуа Чэн взял вас в плен?
Мин И, хоть и не потребовал от него закрыть рот, отвечать всё же не стал. Се Лянь, слегка покосившись на Повелителя Земли, увидел, что тот уже закрыл глаза. Напрашивался вывод, что за несколько дней заточения под землёй он пережил допрос под пытками, а значит, был тяжело ранен. Пришедшая подмога успокоила его душевное состояние, и небожитель наконец смог позволить себе немного отдохнуть. Что ж, всё равно вопросы могут подождать, поэтому принц не стал будить спасённого. Они взбежали наверх по ступеням, Се Лянь снова вынул игральные кости и сделал бросок. В темноте путники не увидели выпавшего числа. Следом лишь послышался лёгкий щелчок, а после в двери открылась щель, сквозь которую просочилась полоска света. Се Лянь толкнул дверь и как раз задумался, стоит ли сейчас забрать с собой Лан Ина, как вдруг нога, которую он занёс для шага, наступила в пустоту.
Принц только и успел крикнуть:
— Не выходите!
Несколько раз перекувырнувшись в воздухе, Се Лянь упал на что-то твёрдое. Но стоило ему подумать: «Как же хорошо, что падение пришлось не на гору мечей или море огня», — принц поднял голову и почувствовал, что, возможно, гора мечей или море огня явились бы более предпочтительным вариантом. В непосредственной близи от Се Ляня находилось необыкновенно прекрасное лицо Хуа Чэна, который смотрел на него, приподняв одну бровь.
В этот раз, когда дверь открылась, принц сделал шаг в пустоту, а потом, к своей огромной неожиданности, свалился прямо на Хуа Чэна!
Очутился же он как раз в той самой оружейной. Хуа Чэн сидел в центре зала и неторопливо протирал свою саблю. И когда кто-то неожиданно свалился ему на колени, он лишь развёл руки в стороны, прекратив начищать оружие, и в общем-то даже не выглядел удивлённым, только преспокойно смотрел на Се Ляня, будто ожидая от него объяснений. Се Лянь, разумеется, никаких объяснений дать не мог, поэтому продолжал сидеть на Хуа Чэне и без всякого стеснения смотреть ему прямо в глаза. Внезапно он заметил рядом ещё кое-кого. Повернувшись, принц увидел Лан Ина.
Юноша сидел на полу, ужасно напуганный, едва не схватившись руками за голову, и смотрел на двоих перед собой. Но почему и Лан Ин оказался здесь? Судя по всему, Хуа Чэн как раз его допрашивал. Затем Се Лянь краем глаза ухватил белоснежный сапог Ши Цинсюаня, который высунулся из открывшегося прохода наполовину. Охваченный волнением, принц схватил Хуа Чэна за плечи и воскликнул:
— Виноват!
А после повалил демона на пол.
От этого броска они отлетели на целый чжан и несколько раз прокатились по полу. Затем принц резко приподнялся и увидел, что Ши Цинсюань с Мин И на спине выпрыгнул из прохода и благополучно опустился на то самое место, где только что сидел Хуа Чэн. Се Лянь, вновь вооружившись наглостью, повернулся к Хуа Чэну. Тот продолжал смотреть на принца без какого-либо выражения на лице, только бровь поднялась чуть выше.
Се Лянь одним прыжком вскочил на ноги и отдалился на несколько чи, непрестанно повторяя:
— Прошу прощения, прошу прощения.
Лан Ин при одном взгляде на Хуа Чэна перепугался до крайности и тут же спрятался за спину Се Ляня. Тот, закрывая собой мальчика, произнёс:
— Сань Лан, позволь мне всё объяснить.
— Хм, я весь внимание.
Ши Цинсюань вмешался:
— Постойте, вы ничего не перепутали? Это он должен предоставить вам объяснения, а не вы. Ответственность за инцидент с пропавшим без вести небожителем полностью лежит на нём. Ваше Высочество, проявите бдительность!
Больше всего на свете Се Лянь не хотел сталкиваться лицом к лицу именно с этим обстоятельством. Он пристально посмотрел на Хуа Чэна и произнёс:
— Сань Лан, мне не известно, какое именно недоразумение произошло между тобой и Повелителем Земли, но не лучше ли нам сейчас спокойно разрешить эту проблему?
Если Хуа Чэн просто отпустит их с миром, лучшего исхода и придумать нельзя. Повелитель Земли хоть и ранен, но всё же опасности для жизни нет — руки-ноги целы, и если на этом прекратить любые препирательства, положение всё ещё можно спасти. Стоит Хуа Чэну позволить им уйти, и по возвращении в Небесные чертоги Се Лянь во время доклада об исполнении приказа готов пожертвовать своим лицом, но всё же попытаться уговорить Цзюнь У проявить снисхождение при вынесении решения.
К его вящему удивлению, Хуа Чэн переспросил:
— Повелитель Земли? Какой ещё Повелитель Земли? — После недолгого молчания он добавил. — А, это тот, что сидит на спине Повелителя Ветров? Но ведь он — всего лишь мой ни на что не годный подчинённый, и всё.
Последняя фраза заставила и Се Ляня, и Ши Цинсюаня удивлённо застыть. Повелитель Ветров произнёс:
— Ясно как белый день, что перед нами — чиновник Верхних Небес. Для чего ты упорно пытаешься выдать оленя за лошадь?
Хуа Чэн усмехнулся:
— В таком случае, хотелось бы узнать, для чего ваш многоуважаемый, достопочтенный чиновник Верхних Небес скрыл свой истинный статус, отринул высокое положение и заявился ко мне на службу демоническим посланником? — Хуа Чэн провёл рукой по изогнутому дугой Эмину, от чего тот блеснул серебристым полумесяцем, и добавил: — Если это действительно Повелитель Земли, в таком случае он может похвастаться невероятной выдержкой, раз играл одну роль целых десять лет. Не могу сказать, что за это время я ничего не заподозрил, однако у меня никак не находилось доказательств. И если бы я не встретил его в Крепости Баньюэ под видом спутника Повелителя Ветров, то до сего дня так и не обрёл бы абсолютной уверенности.
В одно мгновение в голове Се Ляня мысли замелькали со скоростью молнии.
Вот оно что!
Оказывается, истинная причина исчезновения и пленения Повелителя Земли кроется в том, что он на протяжении десяти лет скрывал свою личность и служил демоническим посланником под началом Хуа Чэна!
… Если опустить все красивые слова, он был кротом. И хотя Хуа Чэн замечал странности за своим подчинённым, всё же прямых доказательств не имелось, поэтому он оставил его при себе и продолжал наблюдать. И вот, совсем недавно статус Повелителя Земли как крота был раскрыт Хуа Чэном.
Несколько дней назад во время похода в Крепость Баньюэ Хуа Чэн увидел Повелителя Земли, который явился туда вместе с Повелителем Ветров.
И даже несмотря на то, что тогда Повелитель Земли, поддавшись на подстрекательство Повелителя Ветров, обратился женщиной, Хуа Чэн всё же разглядел, кто скрывается за фальшивой личиной и, узнав в женщине в чёрном демонического посланника, которого он как раз подозревал, определил его как одного из Повелителей Пяти Стихий.
А когда поход в Крепость Баньюэ завершился и Хуа Чэн покинул монастырь Водных каштанов, он наверняка отправился поквитаться с Повелителем Земли. Возможно, именно в момент бегства от Хуа Чэна оказавшийся в критическом положении Мин И воспользовался техникой призыва о помощи, после которого Цзюнь У обратился к Се Ляню с просьбой отправиться на это задание.
Чиновнику Небесных Чертогов не сиделось на посту Верхних Небес, и вместо занятия своими делами он устроил маскарад и внедрился в мир демонов, где провёл несколько десятков лет? Скандал от этой новости назревал поистине невиданный. Не говоря уже о факте скрытой конфронтации, если бы Мин И продолжили удерживать здесь и запытали до смерти, конфликт между двумя мирами достиг бы немыслимых масштабов. В таком случае дилемма стала бы ещё более запутанной и неразрешимой. К тому времени уже никому не удалось бы остаться в стороне и думать лишь о своём благополучии. Обдумав всевозможные варианты, Се Лянь смог сказать только одно:
— Я всё понял. Вина за это происшествие лежит на нас. И всё же, Сань Лан, я надеюсь, что сегодня ты проявишь к нам снисхождение.
Хуа Чэн пристально посмотрел на принца и спустя мгновение бесстрастно произнёс:
— Ваше Высочество, честно говоря, в некоторые вещи вам лучше не впутываться, для своего же блага.
Внезапно Ши Цинсюань воскликнул:
— Призыв ветров!
Он взмахнул веером, и в тот же миг в оружейной раздался вой ураганного ветра. Оружие на стенах задрожало и зазвенело.
Се Лянь воскликнул:
— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров? Мы ведь ещё не начали сражаться!
Ши Цинсюань ответил:
— Как я посмотрю, раз уж никто из вас не хочет первым начинать драку, в таком случае я возьму на себя роль злодея. Призы-ы-ы-ы-ы-ы-ыв ветров!
Раздался оглушительный треск, и Се Лянь заметил, что сверху полетели клубы пыли. Подняв взгляд, он увидел, что ветром оторвало край крыши, и теперь в ней зияет огромная дыра.
В оружейной не было ни окон, ни открытых дверей, и Ши Цинсюань, не собираясь атаковать, решил просто-напросто сорвать крышу и улететь прочь!
Чёрные волосы и красные одежды Хуа Чэна развевались посреди урагана, однако он сам не сдвинулся с места и с улыбкой сказал:
— У тебя есть веер? Вот так удача. У меня тоже.
С такими словами он достал с ближайшей оружейной полки веер, поражающий изяществом тонкой работы: каркас и пластинки артефакта были сделаны из чистого золота прекрасного, но сдержанного цвета. Хуа Чэн покрутил веер в руках, затем с лёгкой безмолвной улыбкой раскрыл, явив зрителям истинный образец изысканности вкупе с мощной убийственной Ци. Разворот ладони, взмах — и на противника полетел поток яростного ветра, сверкающий металлическими бликами. Трое разом уклонились от атаки и тут же услышали позади стук, похожий на стремительные удары дождевых капель во время мощного ливня. Обернувшись, они увидели ряды тончайших золотых пластинок, которые вонзились в пол на один цунь, тем самым демонстрируя силу и остроту этого опасного оружия.
Каждый предмет в оружейной, какой ни возьми, являлся магическим артефактом и обладал мощнейшей разрушительной силой!
Хуа Чэн снова взмахнул веером и сотворил очередной порыв ветра с золотистым блеском. Ураган, поднятый Ши Цинсюанем, поражал своей мощью, но чем сильнее он был, тем опаснее становилась обстановка вокруг. Оружейная представляла собой всего лишь просторный зал, и пространство здесь было ограниченным, поэтому потоки ветра, поднятого Веером Повелителя Ветров, частично отражались от стен и продолжали беспорядочно завихряться внутри оружейной, таким образом подхватывая тысячи золотых пластинок, которые кружились вокруг небожителей в бешеном танце. Се Лянь, беспокоясь, что золотые лепестки могут кого-то поранить, закрыл собой Лан Ина и воскликнул:
— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, прошу, прервитесь ненадолго!
Золотые пластины уже несколько раз задевали Ши Цинсюаня и Мин И, пролетая мимо. Повелитель Ветров и сам хотел бы остановиться, но в крыше, которую он собирался сорвать ветром, уже виднелся немалый зазор, и если сейчас остановиться и опустить крышу на место, все прежние старания пойдут насмарку. Именно в этот момент все золотые листки, что бешеным вихрем танцевали вокруг, внезапно, как по команде, взлетели вверх. Раздался грохот — кто-то проломил крышу и вместе с сыплющимися сверху обломками спрыгнул вниз.
Едва коснувшись ногами земли, вновь прибывший громогласно заявил:
— Прошу меня извинить, Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, я не смог дождаться вас и не вмешаться!
Ши Цинсюань несказанно обрадовался:
— В этот раз твоё появление как нельзя кстати, Цяньцю!
Молодой мужчина держал на плече тяжёлый меч, клинок которого в ширину достигал размера ладони взрослого человека. Это был Лан Цяньцю. Его меч сверкал ослепительным золотом, но если присмотреться, становилось ясно — дело вовсе не в том, что само оружие золотое. Просто всё множество острых словно лезвия золотых пластинок притянулось к нему, и теперь они облепили его тонким слоем, отчего и казалось, что огромный меч сотворён полностью из золота.
Добытая из самого сердца магнитных гор руда, из которой было выковано оружие Лан Цяньцю, имела удивительную особенность, которая заключалась в способности притягивать металл. Если магические силы, содержащиеся в артефакте, не превышали определённого уровня, стоило небожителю взять в руки этот меч и отдать мысленный приказ, как все металлические артефакты поблизости притягивало к нему, а затем меч плавил и поглощал их. Так случилось и с золотыми пластинками — вскоре они впитались в поверхность меча, золотое сияние бесследно исчезло.
Хуа Чэн рассмеялся, сложил золотой веер, не глядя бросил за спину и произнёс:
— Неужели чиновники Небесных чертогов настолько нищие и невежественные, что при виде золота не желают выпускать его из рук?
Если бы кто-то сказал подобное Се Ляню, он бы просто притворился, что ничего не слышал. Но Хуа Чэн насмехался над Лан Цяньцю, и тот, будучи отпрыском августейших кровей, за свою жизнь повидавшим золота и драгоценностей, что грязи, даже прекрасно понимая, что этот выпад противник сделал со злым умыслом, чтобы задеть его самолюбие, всё равно пришёл в ярость — вскинул меч и бросился в атаку. Хуа Чэн, вооружённый Эмином, описал саблей в воздухе несколько серебристых восьмёрок и непринуждённо вскинул клинок, принимая бой.
Лан Цяньцю вложил в удар всю свою силу. Он был молод, и потому не знал страха, будто новорождённый телёнок, который не боится тигра. Се Лянь же сразу разглядел огромную разницу в силе между сторонами. Если Лан Цяньцю в самом деле нанесёт этот удар, неизбежно встретит смерть!
Даже Ши Цинсюань, который не пользовался мечом и не мог увидеть реальной разницы, тоже закричал, предчувствуя беду:
— Цяньцю, не упорствуй!!!
Но разве можно одним лишь криком остановить стрелу, наложенную на тетиву и готовую сорваться?
Никто не мог ожидать, что в момент, когда сабля и меч уже готовы были столкнуться, в оружейной взорвётся вспышка слепящего белого света.
Сияние оказалось настолько ярким, что заполнило собой почти всё пространство оружейной, а присутствующие на короткое время потеряли способность чётко видеть — всё перед глазами заливало ослепительно-белым. Только Се Лянь, будучи готовым к подобному, ещё мог с трудом что-то разглядеть. Собрав в правой руке оставшуюся магическую силу, что передал ему Ши Цинсюань, принц обратил её в пламя и ударил в направлении пустого угла оружейной!
Угол тут же занялся внушительными всполохами огня. Не теряя времени, Се Лянь размотал Жое, связал лентой себя, Ши Цинсюаня, Мин И, Лан Цяньцю и Лан Ина, затем выкрикнул:
— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, направьте потоки ветра вверх!
Ши Цинсюань, до сих пор не в состоянии открыть глаза, всё-таки сделал, как сказал принц — развернул веер лицевой стороной наверх и резко взмахнул. На ровном месте поднялась воронка смерча и наконец выбила крышу здания, которая и так уже еле держалась!
Жое, связав ношу из пятерых человек, стрелой устремилась ввысь. Только в воздухе к ним наконец вернулась способность видеть, и когда Ши Цинсюань, разглядев внизу в нескольких чжанах столб пламени и клубы густого дыма, понял, что в оружейной начался пожар. Испугавшись, что Хуа Чэн может за ними погнаться, небожитель сразу развернул веер и принялся махать им что есть мочи. У него получилось буквально «нагнать ветер, чтобы развести огонь»[76]: в мгновение ока пламя, подхваченное ураганом, вспыхнуло до небес, языки перекинулись на соседние постройки, и большая часть Дома Блаженства окрасилась ярко-красным заревом!
Се Ляню с огромным трудом удалось остановить Ши Цинсюаня, который всё махал и махал веером. Принц воскликнул:
— Ваше Превосходительство, прекратите! Ещё немного, и вы всё здесь сожжёте!
Ши Цинсюань, которого он схватил, взмолился:
— Ладно, ладно, ладно, я перестану! Ваше Высочество, отпустите меня! Вы слишком сильно сжали пальцы!
Повелитель Ветров отозвал ураган, и только тогда Се Лянь его отпустил. Посмотрев вниз, даже посреди красных всполохов принц разглядел алую фигуру. Они летели слишком высоко, поэтому чётко рассмотреть не получалось, но шестое чувство подсказывало Се Ляню, что в этот момент Хуа Чэн стоит внизу и, подняв голову, смотрит на него.
Он не бросился в погоню и не побежал тушить пожар, лишь стоял там, позволяя пламени свирепствовать вокруг.
На улицах Призрачного города вокруг Дома Блаженства послышались крики, забегали толпы демонов. Се Лянь почувствовал, как стало трудно дышать, даже голос немного охрип, когда он пробормотал:
— Я же… просто хотел разжечь небольшой огонь, чтобы ненадолго отвлечь внимание… как такое могло случиться…
Он вспомнил, как совсем недавно Хуа Чэн стоял, опершись на ворота оружейной, и полушутя предлагал ему забрать в качестве подарка всю оружейную вместе с сокровищами в ней. А теперь всё это утонуло в море огня. Разумеется, многие артефакты, выкованные из чистейшего золота, не боялись закалки жаром. Однако было и много таких, которые по своей природе не выносили встречи с пламенем, а значит, просто обратились в кучку пепла. Кроме того, принц совершенно не ожидал, что пожар в одно мгновение разгорится столь яростно, да ещё перекинется на весь Дом Блаженства.
Пусть Хуа Чэн не считал это место «домом», но ведь это была его резиденция!
Видя, что принц погрузился в совершеннейшее расстройство, Ши Цинсюань тоже почувствовал себя неловко и произнёс:
— Ох… вы уж простите, Ваше Высочество! Я не думал ни о чём другом, кроме скорейшего бегства, это полностью моя вина. Первоначально ведь огонь был совсем маленьким… Если Собиратель цветов под кровавым дождём потребует от вас возмещения ущерба, смело валите всё на мою голову. Не волнуйтесь, я покрою любые затраты! Уж чего-чего, а денег у меня в достатке!
Да разве дело было в деньгах? Се Лянь закрыл глаза, не в состоянии произнести ни слова. Ши Цинсюань похлопал его по плечу и вдруг заметил, что рука влажная, а в нос ударило резким запахом крови. Присмотревшись, он пришёл в ужас и воскликнул:
— Ваше Высочество, что у вас с рукой?!
Правую руку Се Ляня полностью заливала свежая кровь. Рукав промок насквозь, а дрожь, охватившую руку, уже нельзя было характеризовать как «лёгкую». Но всё же он обеими руками крепко держался за шёлковую ленту, не давая ураганному ветру унести их прочь. Ши Цинсюань не мог успокоиться:
— Что с вами стряслось?!
Се Лянь немного пришёл в себя, с трудом сохранил самообладание и покачал головой.
— Ничего… небольшая ранка. Залечу, когда окажемся наверху.
Ши Цинсюань вспомнил.
— Так той белой вспышкой были вы? Ваше Высочество, это вы их разняли?
— Я ведь тоже умею пользоваться мечом.
Ши Цинсюань оказался прав. В тот момент, когда оружие Хуа Чэна и Лан Цяньцю почти схлестнулось, молниеносным броском между ними вклинился Се Лянь.
Он, не глядя, схватил с ближайшей подставки меч, оказался между противниками и сделал два выпада.
Первым отбил атаку Лан Цяньцю, а вторым заблокировал Эмин.
Мощь обоих выпадов была не просто велика, принц нанёс их с такой точностью контроля, что отбив обе атаки — сабли и меча, не навредил отдачей ни одному из хозяев оружия.
Но поскольку Се Ляня зажало между ними, то меч, которым он воспользовался, да ещё его рука, приняли на себя всю силу обоих ударов.
И если меч Лан Цяньцю не представлял серьёзной опасности, то от мощи лезвия-ветра[77] Хуа Чэна поистине невозможно было укрыться. Но тот меч, который выхватил Се Лянь, всё-таки входил в число сокровищ оружейной Хуа Чэна, а значит, являлся драгоценным клинком. Поэтому столкновение двух оружий вызвало взрыв слепящего белого сияния.
Первый из двух выпадов, пришедшийся на меч Лан Цяньцю, оставил трещину на оружии Се Ляня. Второй же, предназначавшийся Эмину, повёл за собой более тяжёлое ранение — пострадала и плоть, и кости.
Всё произошло за какие-то доли мгновения, столь быстро, что разглядеть было невозможно. Ши Цинсюаню, который увидел состояние руки принца, даже показалось, что она просто-напросто превратилась в кровавое месиво.
Повелитель Ветров произнёс:
— Ваше Высочество, вы просто… поразили меня своей мощью! Неужели вы правда отразили оба удара одной рукой?
Бог Войны в короне из цветов, в одной руке — меч, в другой — цветок. Повелитель Ветров помнил лишь о цветке, вот только позабыл, что Се Лянь вознёсся на Небеса благодаря мечу.
Вспомнив, насколько опасным было их положение, Ши Цинсюань, всё ещё не оправившись от потрясения, добавил:
— Как же хорошо, что вы, Ваше Высочество, решили вмешаться и отразить удары обоих! Иначе неизвестно, на сколько бы кусков Собиратель цветов под кровавым дождём разделал Цяньцю.
Но вот что странно — Лан Цяньцю, с виду ни капли не пострадавший, теперь выглядел отстранённо и даже потрясённо, будто его душа покинула тело.
Ши Цинсюань позвал:
— Цяньцю? Цяньцю? Что с тобой? Очнись! Тебя что, так сильно ослепило той вспышкой, что зрение до сих пор не вернулось???
Так они и прилетели в столицу бессмертных, верхом на потоке ветра. Поддерживая друг друга и таща раненых на спине, они пронеслись сквозь Врата Вознесения и помчались прямо во дворец Шэньу. Лан Ину запрещалось следовать за ними, поэтому Се Лянь оставил его в пристройке рядом с дворцом. На посту никого не оказалось, и принц выкрикнул сразу на всю сеть духовного общения:
— Прошу прощения, нет ли здесь кого-нибудь из божественных коллег? Прошу вас незамедлительно явиться во дворец Шэньу! Положение чрезвычайное, один из небожителей ранен!
Пока он пытался до кого-нибудь докричаться, Ши Цинсюань рядом с ним щёлкнул пальцами, наконец-таки вернувшись к обличию заклинателя в белом одеянии, затем махнул рукой, отправляя в духовную сеть сто тысяч добродетелей, и добавил:
— Раненых небожителей двое!
Се Лянь поспешил заверить:
— Ваше Превосходительство, не стоит так горячиться, достаточно просто сказать, без разбрасывания добродетелей. Когда все услышат просьбу, кто-нибудь обязательно откликнется.
— Нет, Ваше Высочество, вы должны понять, что разбрасывание добродетелей подействует в сто раз быстрее, чем просто слова!
Вскоре издали послышался голос:
— Кто здесь раненый?
И если на слове «кто» голос звучал ещё вдалеке, то к концу фразы говорящий уже появился перед ними. И это был Фэн Синь. Войдя во дворец и увидев сначала Се Ляня, а затем Лан Цяньцю, он на мгновение застыл.
Се Лянь произнёс:
— Со мной всё хорошо. Но боюсь, Его Превосходительство Повелитель Земли сильно пострадал.
Спустя несколько мгновений молчания Фэн Синь спросил:
— Что с твоей рукой?
В этот момент раздался ещё один голос:
— Пострадал, и что с того? В пантеоне Верхних Небес множество небожителей. Который из них возвращается из патрулей, не украсившись парой шрамов?
Голос звучал предельно вежливо, мягко и даже нежно, однако тон фразы совершенно не вызывал положительных эмоций. Разумеется, это был Му Цин. Он вошёл во дворец и точно так же вначале обратил взор на Се Ляня, затем на Лан Цяньцю. Однако выражение его лица в корне отличалось от Фэн Синя: Му Цин слегка приподнял бровь, отчего создавалось впечатление, что он собирается посмотреть на отличное представление. Увидев, что Фэн Синь уже приблизился к Се Ляню, чтобы осмотреть его руку, Му Цин склонился над Мин И.
— Так значит, вы и есть Его Превосходительство Повелитель Земли?
К этому времени один за другим явились и другие небожители. Повелитель Земли И всегда считался «драконом, что являет то голову, то хвост[78]», и большинство присутствующих видели его впервые, поэтому каждый без стеснения подходил, чтобы посмотреть. При этом они ощущали себя несколько растерянно и не понимали, для чего их всех так неожиданно созвали сюда. Но раз уж Повелитель Ветров разослал всем добродетели, волей-неволей пришлось откликнуться на просьбу.
Се Лянь ответил Фэн Синю:
— Спасибо. Но я в полном порядке. Как-нибудь заживёт само.
Фэн Синь тоже не стал тратить слова:
— В таком случае, позаботься о себе сам.
Се Лянь снова тихо сказал «спасибо», затем развернулся и увидел, что остолбеневший Лан Цяньцю смотрит в их сторону. Принц спросил:
— Ваше Высочество Тайхуа, что с вами?
Фэн Синю выражение лица Лан Цяньцю также показалось странным, поэтому он спросил:
— Его Высочество Тайхуа тоже получил ранение?
Се Лянь ответил:
— Вроде бы не должен был. Я взгляну.
Он протянул руку и хотел дотронуться до лба Лан Цяньцю, но тот среагировал неожиданно быстро и резким движением схватил запястье принца.
На его лице отражалась всё та же неуверенность, будто он что-то понял, но пока не убедился окончательно, но в глазах уже полыхало пламя. Се Лянь почувствовал, как от руки Лан Цяньцю к его запястью передалась гневная дрожь.
Теперь уже и остальные небожители заметили, что происходит что-то из рядя вон, поэтому стали тихо перешёптываться. Ши Цинсюань и Му Цин выпрямились, Фэн Синь задал вопрос:
— Ваше Высочество Тайхуа, что вы делаете?
Лан Цяньцю наконец заговорил. Но сказал лишь одно слово, от которого сердце Се Ляня потяжелело и опустилось глубоко на дно.
Сквозь сжатые зубы он выдавил:
— …Советник?
Зрачки Се Ляня мгновенно сузились.
Собравшиеся вокруг небожители ничего не поняли, послышались их шепчущие голоса:
— Какой советник? Кто советник?
Но были и те, кто вдумался в детали и докопался до истины.
Лан Цяньцю являлся наследником государства Юнъань, а советником того же государства служил один из двоих советников-чародеев, советник Фан Синь, и никто не знал ничего ни о его прошлом, ни его настоящей личности. А теперь Лан Цяньцю схватил Се Ляня за руку и назвал его «советником», это ли не указание на то, что… Се Лянь и есть тот самый советник-чародей, принесший беду в государство Юнъань — советник Фан Синь?!
Но ведь… Се Лянь являлся наследником государства Сяньлэ, которое было уничтожено армией Юнъань. Как он мог оказаться на службе в государстве Юнъань?
В чертогах Верхних Небес Его Высочество Тайхуа слыл приветливым, открытым и дружелюбным небожителем, который никогда не строил хитроумных замыслов против кого-либо, никому не причинял вреда. И тем более на его лице никогда не появлялось выражения, подобного нынешнему — не то печального, не то разгневанного, похожего не то на жажду мести, не то на лютую ненависть.
Лан Цяньцю вцепился в Се Ляня мёртвой хваткой, его грудь вздымалась и опускалась от волнения. С трудом контролируя эмоции, он проговорил:
— Ты… Я же собственными руками убил тебя, собственными руками заколотил твой гроб, а ты… Советник, мастерство твоё поистине непостижимо!
Беда, беда! Сегодня случится что-то непомерно ужасное!
Чёрный советник омывает кровью золотое пиршество
Фэн Синь, который стоял ближе всех, смотрел на Се Ляня, не в силах скрыть потрясения. Во взгляде Му Цина, помимо сдерживаемого удивления, смутно читалось волнение. Ши Цинсюань ровно уложил Мин И, затем спросил:
— Цяньцю, ты, должно быть, что-то путаешь. Если Его Высочество — действительно советник Фан Синь, почему ты узнал его только сейчас?
Кто-то из небожителей вмешался:
— Цинсюань, это как раз тебе кое-что не известно. Легендарный советник Фан Синь отличался характером высокомерным, по натуре являлся загадочным и холодным гордецом. Он никогда не показывал своего истинного лица и всегда носил серебряную маску. Должно быть, Его Высочество Тайхуа никогда и не видел его настоящего облика.
Говорящий стоял с краю, дальше остальных, сложив руки на груди. И это был Пэй Мин. Ши Цинсюань, увидев его, немедля ощетинился, взмахнул метёлкой и ответил:
— Что ж, раз так, это означает, что ещё никому и никогда не доводилось видеть истинного лица советника Фан Синя. Так почему же в вашем тоне, генерал Пэй, слышится столь непоколебимая уверенность в том, что Его Высочество Сяньлэ — и есть советник Фан Синь?
Совсем недавно на задании с Се Лянем Повелитель Ветров попадал в самые нелепые передряги, вспоминая которые, невозможно было не рассмеяться.
Однако стоило им оказаться в чертогах Верхних Небес, Ши Цинсюань сразу кардинально переменился — он вёл себя весьма самоуверенно, при этом внимательно взвешивая каждое слово и действие. В этот миг из внутренних чертогов дворца показалась белоснежная фигура, которая своим появлением привнесла спокойствия в сложившуюся обстановку. Небожители, всего пару мгновений назад приглушённо обсуждавшие различные версии произошедшего, тут же заняли положенные им места, поклонились в пояс и поприветствовали:
— Владыка.
Цзюнь У слегка поднял руку, делая знак выпрямиться, и, ни слова не говоря, направился к Се Ляню. Поравнявшись с принцем, Владыка коснулся правого плеча принца. От этого прикосновения, похожего на хлопок, кровь, которая ранее каплями стекала по рукаву Се Ляня, немедленно остановилась.
Бегло осмотрев Мин И, Цзюнь У заключил:
— Опасности для жизни нет. Помогите Повелителю Земли залечить раны.
К Мин И тут же подошли четверо целителей. Они помогли ему подняться на ноги и увели за собой. Ши Цинсюань хотел было отправиться с ними, чтобы убедиться, что всё будет хорошо, но затем оценил сложившееся во дворце Шэньу положение, решил, что не сможет уйти со спокойной душой, и потому остался.
Цзюнь У, сложив руки за спиной, вернулся на высокое место, сел на трон и затем произнёс:
— Рассказывайте, что опять стряслось. Почему Тайхуа не выпускает из рук Сяньлэ, и почему Сяньлэ стоит понурившись?
Лан Цяньцю вновь бросил взгляд на Се Ляня. Однако, увидев, что тот молчит, а вокруг собралось достаточно небожителей, чтобы не дать ему сбежать, всё-таки отпустил принца. Затем развернулся к Цзюнь У, поклонился и поведал:
— Владыка, этот человек несколько сотен лет назад, действуя под именем Фан Синь, убил моих родных, принёс беду в мою страну. Я намерен вызвать его на смертельный поединок и прошу Владыку сегодня стать тому свидетелем и судьёй!
Теперь даже те небожители во дворце Шэньу, которые никогда не слышали о советнике Фан Сине, поспешно присоединились к сети духовного общения, чтобы разузнать всё в деталях. Не справлялись, так и не знали, а как узнали — от страха затрепетали. Весьма кстати подоспела Линвэнь, которая по многочисленным просьбам развеяла всеобщее недоумение:
— Советник Фан Синь, он же наставник и спаситель Лан Цяньцю, наследного принца государства Юнъань. Называется одним из советников-чародеев по причине совершения громкого преступления — кровавой резни на Пиру Чистого Золота, когда была убита императорская семья.
Ши Цинсюань спросил её:
— Что за Пир Чистого Золота?
— Ваше Превосходительство, Пир Чистого Золота — это торжественный приём, который стал традицией ещё при правлении династии Сяньлэ. Вся посуда на приёме, винные чаши и сосуды, а также музыкальные инструменты были сделаны из превосходного золота высшей пробы, пиршество являло собой несравнимо роскошное зрелище, и потому получило такое название.
После становления династии Юнъань на всю Поднебесную прозвучала её торжественная клятва — окончательно и бесповоротно положить конец расточительству, коим славилась прежняя династия, ни в коем случае не повторять их ошибки, всем сердцем и всеми помыслами стремиться разрешить страдания простого народа. И всё же, спустя несколько десятков лет, новая династия выучилась всему у прежней и пошла по тому же пути.
Линвэнь продолжала:
— В день семнадцатилетия наследного принца Юнъань в императорском дворце устроили торжественный приём. И тем вечером советник Фан Синь… Именно на Пиру Чистого Золота он, вооружившись мечом, забрал жизни всех членов правящего дома Юнъань.
Опрокинулись золотые кубки, алая кровь полилась как вино.
— И лишь наследный принц Юнъань, Лан Цяньцю, который прибыл на Пир с опозданием, избежал страшной участи. Однако и он едва не погиб.
Подобное потрясение, вне всяких сомнений, нанесло серьёзный ущерб государству Юнъань. И если бы не Лан Цяньцю, который всегда пользовался народной любовью и прикладывал невероятные усилия для спасения государства, непременно вспыхнуло бы восстание. С огромным трудом сохранив стабильное положение дел в государстве, правящий дом Юнъань призвал всех героев и заклинателей Поднебесной бросить силы на погоню за сбежавшим убийцей. В конце концов виновник был схвачен. Лан Цяньцю своими руками убил Фан Синя, первого советника-чародея, после чего заколотил его в трёхслойном гробу, наложил сдерживающие заклятия и захоронил в земле.
И всё же после случившегося династия Юнъань понесла огромные потери, неизбежно пришла в упадок и уступила место следующему правящему дому.
Лан Цяньцю уставился на Се Ляня взглядом, полным ненависти.
— Я никак не мог понять, почему ты так поступил. Я никогда не верил в чушь о том, что ты просто не мог видеть династию Юнъань на троне. Я не считал, что ты желал захватить власть. Но теперь я, наконец, понял, почему.
Небожители от удивления раскрыли рты и вытаращили глаза, по толпе пробежали шепотки:
— Это была месть!
— Что же ещё, если не месть? Государство Сяньлэ было уничтожено, и он решил в отместку уничтожить государство Юнъань. Люди Юнъань убили его родителей, поэтому он решил убить родителей наследного принца Юнъань. Око за око, зуб за зуб.
— Но ведь Лан Цяньцю не принадлежал к тому поколению, которое уничтожило государство Сяньлэ, он совершенно неразумно сорвал свой гнев…
— Не будем забывать, что посмешище трёх миров — от рождения дурень, хоть и оказался весьма безжалостным персонажем. Пробрался во вражеское государство, чтобы тайно поступить на службу советником и мутить воду, а потом одним махом расправиться со всей императорской семьёй… Лихо!
Се Лянь почувствовал на себе взгляд Цзюнь У и закрыл глаза. Лишь спустя несколько мгновений он услышал голос Владыки:
— Тайхуа, чем ты можешь подтвердить, что Сяньлэ и есть Фан Синь?
Лан Цяньцю выпалил:
— Именно советник Фан Синь обучал меня искусству фехтования. Одного удара хватило, чтобы я узнал его!
Шепчущиеся небожители вновь заволновались:
— Пускай бы мутил себе воду в государстве, но зачем совершать лишние усилия и обучать принца вражеского государства фехтованию?
— Ничего удивительного, что с тех пор, как он вознёсся в третий раз, я не видел, чтобы он брался за меч. Боялся выдать себя, не иначе.
Лан Цяньцю добавил:
— Во время вылазки в Призрачный город мне пришлось сразиться с Собирателем цветов под кровавым дождём…
При упоминании Призрачного города и Хуа Чэна немало небожителей вновь содрогнулись. Лан Цяньцю же продолжил:
— В двенадцатилетнем возрасте во время прогулки за пределами дворца я был пленён шайкой разбойников. Они схватили меня и бросились в город, за ними погналась моя охрана, между сторонами завязалась драка. Как вдруг весь покрытый синяками торговец уличными представлениями, сидящий у дороги, схватил ветку дерева и вмешался в сражение — точно таким же ударом он отбил два меча и спас меня. Охрана схватилась с разбойниками, в результате чего пострадали обе стороны. А уличный артист отвёл меня обратно в императорский дворец. Отец и матушка из чувства благодарности любезно уговорили его задержаться, впоследствии же заметили в нём огромный потенциал и пригласили на должность советника. Он пять лет обучал меня владению мечом, я знаком с его стилем как никто другой. Разве я мог ошибиться?
Му Цин бесстрастно заметил:
— Ваше Высочество Тайхуа, вы сказали, что видели лишь один удар, размытую тень. Но похоже, что кроме вас этого не видел больше никто. Выходит, это всего-навсего одностороннее мнение.
Его слова могли показаться изречёнными в пользу Се Ляня, на самом же деле в них содержался более глубокий смысл. Поскольку Му Цин наверняка прекрасно понимал, что итог предначертан, и чем больше задавать вопросов, тем более железные доказательства начнёт приводить Лан Цяньцю. А значит, такие вопросы нисколько не могли помочь Се Ляню. И действительно, Лан Цяньцю воскликнул:
— Прекрасно! Прошу, подайте мне меч!
Во дворце присутствовало немало Богов Войны, которые носили при себе оружие. Откликнувшись на просьбу, кто-то немедленно бросил Лан Цяньцю меч.
Тот поймал его и протянул Се Ляню со словами:
— Возьми! Мы сразимся прямо сейчас, ничего скрыть не удастся. Покажи себя в полную силу, пусть все увидят, схожи ли наши стили фехтования, и правда ли то, что это ты меня обучал!
Требование Лан Цяньцю сражаться прямо во дворце Шэньу показалось остальным довольно бесцеремонным. И всё же, стоило им вспомнить Пир Чистого Золота, омытый кровью семьи прославленного Его Высочества наследного принца, волнение последнего становилось более чем объяснимо. Ши Цинсюань, всё ещё переживая за раны Се Ляня, вмешался:
— Цяньцю, Его Высочество защитил тебя от сабли Хуа Чэна. Посмотри, во что превратилась его рука. Как он будет держать меч, чтобы сражаться с тобой?
Услышав его слова, Лан Цяньцю вдруг замахнулся левой рукой и нанёс удар сам себе по правому плечу. Раздался треск, из его правой руки немедля брызнул кровавый туман, она окрасилась струйками крови и безвольно повисла. Не требовалось осматривать рану, чтобы понять, насколько она тяжёлая. Небожители испытали глубочайшее потрясение, Се Лянь же замер, поднял взгляд и спросил:
— Что ты творишь?
Лан Цяньцю ответил:
— Его Превосходительство Повелитель Ветров всё верно сказал. Ты действительно только что поранил руку, чтобы меня спасти. И я возвращаю тебе эту рану. Ты спас меня, это правда. Как и то, что убил всю мою семью. Я знаю, что ты способен в совершенстве фехтовать обеими руками, поэтому сразимся левыми. Берись за меч, если ты мужчина!
Се Лянь посмотрел на меч, затем на него, и в конце концов покачал головой:
— Много лет назад я дал клятву, что больше никогда не заберу чужую жизнь мечом.
Услышав эти слова, Лан Цяньцю вспомнил, как тем страшным вечером явился на пиршество и как раз застал момент, когда человек в чёрных одеяниях вынимал меч из тела его отца. Его глаза немедля покраснели, отчего взгляд сделался пугающим, а пальцы левой руки, сжимающей меч, громко хрустнули.
Ши Цинсюань одним взмахом метёлки остановил клинок его меча и вмешался:
— На мой взгляд, между вами явно произошло недопонимание. Ведь если советник Фан Синь всегда носил маску, вполне возможно, что кто-то другой прикинулся им, чтобы совершить убийство. Как вы считаете, Владыка?
Все развернулись в сторону трона. Цзюнь У произнёс:
— Сяньлэ.
Се Лянь согнулся в поясном поклоне.
— Да.
— Ты признаёшь, что всё, сказанное Тайхуа, — правда?
— Признаю.
Это слово — «признаю», прозвучало столь холодным и непохожим на его прежний голос тоном, что Фэн Синь, Му Цин и Ши Цинсюань мгновенно переменились в лице.
Цзюнь У кивнул и спросил снова:
— И всё-таки, советник Фан Синь, омывший кровью Пир Чистого Золота — это ты или не ты?
Помолчав пару мгновений, Се Лянь вздёрнул голову и ответил:
— Всё верно. Это я!
Его слова, прозвучавшие звонко и уверенно, не оставили принцу пути назад. Лан Цяньцю произнёс:
— Ты признал, что ж, отлично.
Давно известно, что в чертогах Верхних Небес не перечесть небожителей, которые запятнали руки кровью простых людей. Но если говорить начистоту, никому ещё не приходилось по-настоящему платить за стародавний кровавый долг, тем более с таким размахом. Возможно, потому, что среди потомков пострадавших смертных не было ни одного, подобного Лан Цяньцю, который оказался столь настойчивым, что вознёсся на Небеса и теперь имел право предъявить обвинения убийце, находясь в статусе небожителя.
Даже Пэй Су, пользуясь поддержкой генерала Пэя, в итоге не смог избежать ссылки в мир смертных. А Се Ляню не́ на кого было положиться. Теперь оставалось лишь надеяться, что Цзюнь У, в память о прежней дружбе между ними, встанет на его сторону.
Вот только никто из небожителей не мог взять в толк, какие чувства всё-таки питает Цзюнь У к Се Ляню. Разумеется, когда наследный принц Сяньлэ вознёсся в первый раз, Владыка проявлял к нему чрезмерную благосклонность; на второй раз им пришлось сразиться, и Се Лянь был повержен, однако лишь после того, как нанёс Цзюнь У немало ранений; после третьего же вознесения отношения между ними стали ровными, будто они оба позабыли о случившемся в прошлом, а Цзюнь У ко всему прочему выстроил для Се Ляня новый дворец в столице бессмертных. Поэтому небожители никак не могли разгадать эту загадку. И теперь все вокруг навострили слух, чтобы узнать, какой вердикт вынесет тот, кто выше по статусу.
Никто не предполагал, что Се Лянь заговорит, не дожидаясь решения Цзюнь У.
— Сяньлэ берёт на себя смелость обратиться к Владыке с просьбой.
— Говори.
— Прошу Владыку забрать мой статус бессмертного и низвергнуть меня в мир смертных.
Некоторых небожителей эта фраза потрясла, но в то же время заставила восхититься принцем. Разве кто-то мог пожелать низвержения, когда вознесение досталось столь нелёгким путём? С огромным трудом забраться так высоко, чтобы разом сверзиться вниз — одна мысль об этом вызывала страшные муки сожаления. Поэтому никто из них ни за что не посмел бы выдвинуть Цзюнь У просьбу, подобную этой — «прошу, низвергните меня». Однако некоторые небожители не увидели в поступке Се Ляня ничего выдающегося. Ведь уже наделано столько шума, что, возможно, напасть первым, чтобы скрыть отступление — выход гораздо более верный, чем стоять на своём и ни в чём не признаваться. К тому же, Се Ляня ведь уже низвергли дважды, а значит и третий раз для него не станет таким уж кошмаром. Должно быть, он уже привык к подобному.
— Не нужно просить о низвержении, — возразил Лан Цяньцю. — Твоё вознесение — результат собственных усилий. Я требую от тебя лишь одного — поединка.
— Я не хочу с тобой биться, — ответил ему Се Лянь.
— Но почему? Ты ведь раньше уже сражался со мной. Не важно, каков будет итог — жизнь или смерть, покончим с этим раз и навсегда!
Се Лянь бесстрастно ответил:
— Потому. В схватке со мной… тебя ждёт неминуемая смерть.
Разгневанный Наньян против коварного Сюаньчжэня
Эта фраза, сказанная будто мимоходом, потрясла всех настолько, что вокруг послышались удивлённые вздохи. В сознании многих небожителей пронеслось: «Ты — всего лишь мусорное божество, у которого даже магических сил нет. Как тебе хватает наглости говорить величественному Богу Войны восточных земель, Лан Цяньцю, что в битве с тобой его ждёт неминуемая смерть? Не слишком ли самонадеянно?» Ведь фраза прозвучала так, будто принц просил о низвержении в мир смертных, уступая Лан Цяньцю победу, лишь бы не опускаться до драки с ним — поистине невиданное бахвальство. Однако Лан Цяньцю не увидел в его словах хвастовства.
— Я же сказал — не важно, каков будет итог, жизнь или смерть! И я не нуждаюсь в твоих уступках.
Се Лянь не ответил ему, лишь снова обратился к Цзюнь У:
— Владыка, прошу, низвергните меня с Небес.
Ши Цинсюань внезапно вскинул руку и вмешался:
— Постойте! У меня есть возражения!
Цзюнь У позволил:
— Пусть говорит Повелитель Ветров.
Ши Цинсюань произнёс:
— Уважаемые бессмертные коллеги, кажется, решили, что Его Высочество Сяньлэ назвался Фан Синем исключительно с целью свершения мести, после чего утопил в крови правящий дом Юнъань. Но если он хотел отомстить, почему оставил в живых Его Высочество Тайхуа, который являлся наследником Юнъань? Согласно логике, мститель должен был более всего стремиться умертвить именно наследного принца, разве не так?
Данный вопрос пришёл в голову не только ему, но остальные решили, что нет необходимости проявлять инициативу и высказываться вслух. Теперь же, когда Повелитель Ветров затронул эту тему, несколько небожителей согласно закивали. Ши Цинсюань же добавил:
— Пусть я совсем недавно познакомился с Его Высочеством, но всё же своими глазами видел, как он бесстрашно принял на себя удар Эмина, защищая Его Высочество Тайхуа. Цяньцю, если он действительно всей душой ненавидел вашу семью, почему же заслонил тебя от удара, презрев опасность?
Услышав фразу «бесстрашно принял на себя удар Эмина», Фэн Синь и Му Цин внезапно переменились в лице. Послышались шепотки в духе «возможно, его на это толкнула нечистая совесть и чувство вины», которые Повелитель Ветров пресёк следующей фразой:
— Но ведь это тёмное оружие, приносящее несчастья, про́клятый клинок! Поэтому! Я считаю вопрос о причастности Его Высочества открытым!
Пэй Мин съязвил:
— Остаётся позавидовать Его Высочеству, ведь сам Повелитель Ветров поручился за него, произнеся речь в его защиту. А вот наш Сяо Пэй оказался менее удачлив.
Ши Цинсюань парировал:
— Генерал Пэй, не пытайтесь исказить факты. Разве инцидент, в котором замешан Сяо Пэй, похож на данное происшествие? Я своими глазами видел совершённое им преступление и своими ушами слышал, как он признал вину.
— Разве сегодня условия иные? — не уступал Пэй Мин. — Его Высочество Тайхуа был свидетелем преступления и лично слышал, как Его Высочество Сяньлэ признал вину. О каких различиях тут может идти речь?
Ши Цинсюань закипел от гнева и собирался продолжить препираться, но Се Лянь остановил его:
— Ваше Превосходительство, я премного вам благодарен и премного обязан за заботу. Но в этом нет необходимости.
Ши Цинсюань не смог вот так сразу придумать, что возразить Пэй Мину, поэтому лишь ткнул в того пальцем, но сдержал возмущение.
В этот момент наконец вмешался Цзюнь У. Он бесстрастным тоном произнёс:
— Прошу всех успокоиться.
В голосе Цзюнь У не слышалось громких нот, напротив — он прозвучал даже слишком ровно и спокойно, однако каждый небожитель во дворце Шэньу расслышал его чётко и ясно, поэтому немедленно оправился и встал как следует. Когда в главном зале воцарилась тишина, Цзюнь У продолжил:
— Тайхуа, ты, как обычно, ведёшь себя несдержанно. Встречаясь с проблемой, нельзя каждый раз стремительно бросаться в бой. Необходимо хладнокровно выслушать, выяснить все обстоятельства дела, и лишь после принимать решение.
Лан Цяньцю опустил голову, покорно выслушивая нравоучения. Цзюнь У продолжил:
— Если Сяньлэ не желает рассказывать нам всей правды, его просьбы о низвержении напрасны. Для начала он будет взят под стражу и заключён во дворце Сяньлэ без права самовольного отлучения, после чего я лично займусь расследованием обстоятельств дела. А до тех пор вам двоим не следует видеться.
Подобное решение вышло за рамки всеобщих ожиданий. Цзюнь У всё-таки защитил Се Ляня, это посмешище трёх миров, у которого нет ни последователей, ни добродетелей, ни единого огонька благовоний!
Лань Цяньцю, между прочим, — Бог Войны восточных земель. Что если он останется недоволен подобным решением? Тогда эта «сделка» точно принесёт лишь убытки. Но даже если в таких обстоятельствах Цзюнь У решил заступиться за Се Ляня, означает ли это, что принц всё ещё пользуется расположением Владыки?!
Многие небожители, разглядев в случившемся некую подоплёку, в тайне решили впредь никогда не упоминать прозвище «посмешище трёх миров» на публике. Ши Цинсюань с облегчением вздохнул и несколько раз старательно восхвалил великую мудрость Владыки. Лан Цяньцю же с сомнением посмотрел на Се Ляня и сказал:
— Если Владыка желает его допросить, то может делать что угодно, но каким бы ни оказался результат допроса, я всё равно не отступлюсь от своего требования о поединке!
Затем он отвесил Цзюнь У поясной поклон, развернулся и вышел прочь. Цзюнь У взмахнул рукой, несколько Богов Войны немедля взяли Се Ляня под стражу и увели из дворца. Когда они проходили мимо Ши Цинсюаня, Се Лянь тихо обратился к нему:
— Ваше Превосходительство, я правда очень вам благодарен. Но если вы хотите мне помочь, не нужно больше заступаться за меня, я хочу лишь попросить вас о двух вещах.
Ши Цинсюань чувствовал себя ужасно неловко оттого, что призвал ветер и разжёг пламя, которое поглотило Дом Блаженства, поэтому теперь даже жалел, что принц не обратился к нему с сотней просьб.
— Прошу, говорите.
— Тот юноша, которого я привёл с собой, находится снаружи, в пристройке у дворца. Если вам не составит труда, прошу, позаботьтесь о нём.
— Сущие пустяки! Что-то ещё?
— Если генерал Пэй впредь захочет навредить Бань Юэ, прошу вас, протяните ей руку помощи.
— Само собой разумеется. Я не позволю Пэй Мину добраться до неё. Где она сейчас?
— Я спрятал её в монастыре Водных каштанов, в горшке с соленьями. Если у вас будет время, прошу, выньте её оттуда и овейте ветром.
Попрощавшись с Повелителем Ветров, Се Лянь направился за двумя небесными чиновниками, которые привели его к дворцу Сяньлэ и весьма почтительно произнесли:
— Прошу, Ваше Высочество наследный принц.
Се Лянь кивнул в ответ:
— Простите, что затруднил вас.