Ши Цинсюань сердито бросил:
— Такие. Ведь он хочет, чтобы я трясся от страха? А вот и не стану трястись! Моё Превосходительство будет делать всё, что принесёт мне радость. Буду радоваться ещё пуще обычного, как на празднование Нового года. Чтоб ему сдохнуть со злости.
Се Лянь предложил в сети:
— Может, сыграем в кости?
Состроив страдальческую гримасу, Ши Цинсюань произнёс:
— Опять кости? Опять большее-меньшее? Ваше Высочество, вы, никак, пристрастились к азарту?
— Что вы, как можно…
— Ну хорошо, всё равно под рукой ничего другого нет, так давайте сыграем. Только вот нас четверо, боюсь, что выйдет путаница.
Се Лянь возразил:
— Путаницы не выйдет. Сыграем так. — Он раскрыл ладонь, на которой вдруг оказались изящные резные игральные кости, и произнёс: — Нас четверо, поделимся на две команды. Я и Сань Лан — одна команда, Ваши Превосходительства — вторая. Проверим, кому больше везёт. Пару костей каждая команда бросит по разу, один участник по одной, при этом запомнит выпавшее число. Победит команда, выбросившая большее число в совокупности. Победители могут задать проигравшим вопрос, на который те непременно должны дать ответ, либо попросить что-то сделать.
Ши Цинсюань:
— У меня есть вопрос.
— Прошу, задавайте.
Ши Цинсюань, покачивая ногой, спросил:
— Почему как-то само собой получилось, что вы, Ваше Высочество, оказались в одной команде с ним? А вы о нас подумали, прежде чем так поделиться?
— Ну, насчёт этого… — тихо кашлянул Се Лянь, — можем поделиться по-другому. Разницы нет.
Ши Цинсюань, запихнув метёлку за ворот одеяния сзади, ответил:
— Ладно уж. На самом деле, я ничего не имею против такого распределения. Но ведь Собиратель цветов под кровавым дождём столь удачлив, разве нашей команде не придётся тяжко в игре с вами?
Се Лянь заулыбался:
— Тут вы не правы. В нашей команде Сань Лан действительно крайне удачлив, но зато я — крайне неудачлив. Сложить одно с другим, плюс да минус — вот и выровнялись, разве не честно?
Ши Цинсюань, подумав, увидел в его словах разумное зерно и хлопнул себя по бедру:
— Отлично! Так и сделаем, — повернувшись к Мин И, он толкнул того локтем. — Слышал правила, Мин-сюн? Не вздумай тянуть меня назад.
Мин И только глянул на него, и тут же в сети духовного общения раздался его холодный голос:
— Простите, что не могу составить вам компанию.
Ши Цинсюань тут же привлёк его обратно.
— Ладно, ладно, ладно, можешь тянуть, ничего страшного! Всё, всё, давай, давай! Лучше уж составь мне компанию, иначе я останусь совсем один-одинёшенек, мне будет так горько!
Итак, принеся простенький зарок соблюдать правила, они начали играть. В первом туре Ши Цинсюань выбросил «пять», Мин И — «четыре»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».
Ши Цинсюань ужасно обрадовался результату:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ваше Высочество, вам действительно не везёт! Ужасно не везёт! Ха-ха-ха-ха-ха…
Се Лянь, разминая точку между бровей, мягко ответил:
— Вы всё верно говорите, Ваше Превосходительство, но нельзя ли это делать менее радостным тоном?
— Кхм! Хорошо. Вот что, наша команда выиграла, и Моё Превосходительство попросит вас кое-что сделать. Значит, так, Ваше Высочество, Собиратель цветов под кровавым дождём! Я… приказываю вам… сейчас же помочь друг другу снять одежды!
— Ваше Превосходительство??? — воскликнул Се Лянь.
Мин И с презрением на лице отвернулся и закрыл лоб рукой, словно не собирался наблюдать за подобным непотребством. Ши Цинсюань же поторопил:
— Давайте, давайте, раз уж проиграли, извольте заплатить. Столь выдающиеся личности как небожитель и Князь Демонов не должны жульничать, верно? Я уже приготовился, прошу, начинайте ваше представление!
Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна, но тот лишь развёл руками и, не пошевелив губами, ответил:
— Гэгэ, я не виноват.
Оказавшись в безвыходном положении, Се Лянь спросил:
— Сколько одежды нужно снять?
Ши Цинсюань лишь забавлялся и конечно, не собирался по-настоящему ставить их в неловкое положение. Покачивая ногой, он с улыбкой ответил:
— Одного предмета будет достаточно. Пусть ещё что-то останется, ведь мы продолжим игру, хи-хи-хи-хи.
Он ещё и продолжить собирался… Се Лянь, колеблясь, незаметно передал сообщение:
— Сань Лан…
На лице Хуа Чэна не отразилось ни тени эмоций, но у Се Ляня в голове прозвучал его голос, совершенно искренне утешающий:
— Всё в порядке. Мы же договорились, что позволим им выиграть пару туров, а после настанет их очередь проигрывать.
Они действительно именно так и договаривались, просто Се Лянь не ожидал, что Ши Цинсюань затеет такую игру, и у принца возникло ощущение, что он сам себе вырыл яму. Провозившись с поясом Хуа Чэна, он наконец избавил того от верхнего одеяния, явив зрителям белоснежную нижнюю рубаху. Хуа Чэн тоже с невозмутимым видом помог ему снять верхнее одеяние. Движения его были легки и неторопливы, при этом он ни разу не коснулся тела принца. Они ведь просто стянули друг с друга верхние одежды, ничего более, их благопристойность совершенно не пострадала, но Се Ляню данное действо всё же показалось беспримерно смущающим.
Он уселся с чинным видом и произнёс:
— Ещё… раз.
Во втором туре у Ши Цинсюаня выпало «три», у Мин И — «шесть»; Хуа Чэн неизменно выбросил шестёрку, а Се Лянь неизменно — единицу.
Ши Цинсюань разразился смехом, стуча ладонью по земле, а Се Лянь воззрился на Хуа Чэна. Они ни на миг не разрывали связи духовного общения, и принц мысленно воскликнул:
— Сань Лан!..
Они совсем не так договаривались!
Хуа Чэн, извиняясь, ответил:
— Прости, прости, я позабыл. Гэгэ, не сердись на меня, на этот раз я виноват.
Ши Цинсюань вновь возрадовался и, засучивая рукава, начал:
— Прекрасно, на этот раз я приказываю вам…
Се Лянь торопливо перебил:
— Постойте! В предыдущем туре мы уже выполнили действие и одежду сняли. На этот раз следует задать вопрос.
Ши Цинсюань хохотнул:
— Вопрос? Тоже неплохо. Тогда… мой первый вопрос. Собиратель цветов под кровавым дождём, что, по вашему мнению, мучительнее всего на свете?
Улыбка Хуа Чэна вдруг померкла, и храм Ветров и Вод на мгновение погрузился в молчание.
Ши Цинсюань добавил:
— Не поймите неправильно, я ничего такого не имел в виду. Просто мне по-настоящему любопытно, есть ли на свете вещь, способная причинить страдание вам, Собирателю цветов под кровавым дождём, поднявшемуся до статуса Князя Демонов? А может, такого не существует вовсе?
Хуа Чэн вернул вопрос:
— А сами как считаете?
Ши Цинсюань, поразмыслив, предположил:
— Город Гу, гора Тунлу?
Это действительно ответ, который напрашивался первым делом, стоило кому-то задаться тем же вопросом. Хуа Чэн, впрочем, с усмешкой возразил:
— Ни капли.
Ши Цинсюань удивился:
— Нет? Но тогда что?
Хуа Чэн приподнял уголок губ, но изгиб этот вскоре исчез.
— Я скажу вам, что. — Он тихо произнёс: — Своими глазами наблюдать, как любимого человека попирают ногами и унижают, но быть не в силах ничего предпринять. Когда ты понимаешь, что сам — никто, и ничего не можешь сделать. Вот это — самая мучительная вещь на свете.
Се Лянь весь замер и задержал дыхание на этих словах. В разрушенном храме Ветров и Вод никто не произнёс ни звука, даже Ши Цинсюань довольно долго не мог ничего сказать, только спустя какое-то время прозвучал его короткий вздох: «О».
Мин И же остался по-прежнему невозмутим. Пошевелив костёр, он сказал:
— Продолжим.
Ши Цинсюань почесал затылок и махнул ему рукой:
— Я спросил. Мин-сюн, теперь ты.
Тогда Мин И чуть приподнял взгляд на Се Ляня.
— Ваше Высочество наследный принц.
Се Лянь только теперь пришёл в себя.
— Хм?
Мин И спросил:
— О чём вы больше всего на свете сожалеете?
Се Лянь тут же остолбенел. Кто бы мог подумать, что привычно тихий и немногословный Мин И, едва заговорив, задаст столь серьёзный и тяжёлый вопрос.
О том, что не послушал уговоров и, упорствуя, самовольно спустился в мир смертных? О том, что не соизмерил свои силы и попытался оросить земли Юнъани дождём? О том, что цеплялся за несбыточную мечту спасти государство Сяньлэ? Или о том, что сохранил кому-то жизнь?
Он знал — ничто из перечисленного не было ответом.
После долгих размышлений Се Лянь наконец сказал:
— О втором вознесении.
Все трое посмотрели на него, но никто не проронил ни слова. Се Лянь же ненадолго задумался о чём-то и какое-то время выглядел отстранённым, но потом вдруг пришёл в себя и спросил:
— Что-то не так? Господа, я ответил.
Хуа Чэн ровным тоном произнёс:
— Ничего. Продолжим.
В третьем туре счёт сложился таким образом: Ши Цинсюань — «два», Мин И — «два»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».
На этот раз принц издал долгий вздох облегчения.
С благословением небожителей, они наконец выиграли!
Настал черёд команды Ши Цинсюаня подвергнуться наказанию. Но Повелитель Ветров, напротив, весь светился нетерпением, будто ничего не боялся.
— Давайте, давайте, ну же. Что угодно!
— В таком случае, вот что мне угодно, — улыбнулся Се Лянь. — Ваше Превосходительство Повелитель Земли, сначала вы. — Он повернулся к Мин И. — Отвечайте на мои вопросы как положено, ни в коем случае не лгите.
Мин И не ответил, а Ши Цинсюань махнул рукой:
— Не извольте беспокоиться, Мин-сюн такой человек, он совершенно не умеет врать.
Се Лянь заулыбался:
— Хорошо. Первый вопрос: кто я такой?
Ши Цинсюань удивлённо замер.
— Ваше Высочество, что это за вопрос? Вы — это ведь вы и есть, кем вы ещё можете быть, кроме вас???
Мин И тем временем медленно поднял голову, встретившись взглядом с Се Лянем, и ответил спустя долгое молчание:
— Наследный принц государства Сяньлэ, Се Лянь.
Се Лянь кивнул и продолжил:
— Второй вопрос. Кто сидит рядом со мной?
После недолгой паузы Мин И вновь ответил:
— Глава Призрачного города, Собиратель цветов под кровавым дождём.
Се Лянь продолжил:
— В таком случае, последний вопрос… кто сидит рядом с вами?
Ши Цинсюаню всё это показалось ужасно странным.
— Ваше Высочество, что за игру вы затеяли? Кто я? Я — Повелитель Ветров???
Се Лянь произнёс:
— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, прошу, ответьте.
На сей раз Мин И не дал столь же быстрого ответа.
После нескольких столкновений с Божками-пустословами Се Лянь обнаружил у них одну удивительную закономерность: стоит только Божку-пустослову заговорить, и из трёх сказанных им фраз по меньшей мере одна окажется ложью.
Эта особенность остаётся неизменной, независимо от того, насколько сильным становится существо. Всё равно что обычному человеку, каким бы стойким и крепким ни было его тело, а раз в три дня непременно нужно выпить воды, иначе он просто умрёт от обезвоживания. Если, конечно, не вознесётся, перестав быть простым смертным.
Поле Сжатия тысячи ли нарисовал Мин И, дверь также последним закрыл именно он. Значит, у него было больше возможностей при желании подправить их маршрут, и Се Лянь первым делом, разумеется, начал подозревать его. Но тогда же Ши Цинсюань пребывал в явном беспокойстве, и если бы принц немедля высказал свои подозрения, то несомненно лишь сильнее пошатнул спокойствие Повелителя Ветров, и тогда истинный Божок-пустослов мог бы подпитаться от него ещё более яркими негативными эмоциями, превращая его в источник собственных магических сил. Поэтому в тот момент Се Лянь быстро нашёл другое объяснение. Однако на самом деле не отказался от самых очевидных подозрений.
Принимая во внимание прекрасные отношения между Повелителями Ветров и Земли, стоит заметить, что окажись на месте Мин И истинный Божок-пустослов, это ни за что бы не укрылось от внимания Ши Цинсюаня. Но… что если этот самый Божок-пустослов незаметно вселился в самого Мин И?
Поэтому принц с самого начала хотел попросить Хуа Чэна подыграть ему, чтобы окольными путями вывести Мин И на разговор. Хуа Чэн же заметил, что поскольку они оба первоначально не слишком приятельски общались с Мин И, любые вопросы от них неизбежно прозвучат неестественно. Лучше предложить сыграть в игру и под этим предлогом всеми силами попытаться заставить Мин И сказать на пару фраз больше, попробовать отличить истину от лжи так, чтобы ни Повелитель Ветров, ни Повелитель Земли ничего не заподозрили.
Однако Мин И всегда говорил крайне мало, даже в самой весёлой обстановке берёг слова, подобно золоту. Во время игры Се Лянь постоянно вслушивался в его речи, которые, однако, каждый раз были туманны и уклончивы, поэтому совершенно не представлялось возможности распознать, лжёт ли он. Так что в конце концов пришлось выбросить козырную карту — воспользоваться способностями Хуа Чэна, чтобы незаметно подправить число, выпавшее на костях. Таким образом Мин И оказался в проигрыше, а принц сходу задал ему сразу три вопроса, чтобы тот оказался в безвыходном положении[212] и не мог не ответить прямо здесь и сейчас.
Поскольку всё происходит во время игры, Ши Цинсюань не сможет сразу понять, в чём дело, и по-прежнему будет считать, что они лишь забавляются.
Таким образом истинному Божку-пустослову не удастся подпитаться от его страхов. Ну а стоит Мин И ответить неверно, хоть чем-то выдать себя, и Се Лянь немедля найдёт способ с ним справиться.
Принц знал, что из трёх фраз, сказанных Божком-пустословом, одна непременно окажется ложью. Се Лянь задал два вопроса, и на оба Мин И ответил правду.
В таком случае, если Мин И действительно истинный Божок-пустослов, в ответе на последний вопрос он непременно солжёт.
Если он пойдёт обманным путём, сформулирует ответ хоть немного расплывчато и неоднозначно, либо попытается отшутиться, то действительно сможет пройти испытание. Но поскольку на первые два вопроса Мин И ответил прямо и лаконично, не увиливая, логично предположить, что таким же образом он ответит и на последний. Иной же ответ, противоречащий характеру Повелителя Земли, косвенно подтвердит подозрения принца.
Се Лянь и Мин И спокойно смотрели друг другу в глаза. И вот последний наконец заговорил.
Абсолютно тем же тоном, что и ранее, он сказал:
— Один из Повелителей Пяти Стихий, младший брат Повелителя Вод Уду, Повелитель Ветров Цинсюань.
Ши Цинсюань покачал головой.
— Эй, а почему ты не ответил «мой лучший друг»?
Мин И посмотрел на него:
— Ты о ком?
Услышав ответ, Се Лянь про себя вздохнул.
Ранее упоминалось, что несмотря на присутствие слова «божок» в названии твари, всё же настоящим «божеством» она не являлась. И если он всё ещё относился к нечисти, то не смог бы избавиться от особенности, присущей всему виду себе подобных. Три фразы сказаны, и каждая, несомненно, правдива. Видимо, Мин И вне подозрений. Разве только Ши Уду и Ши Цинсюань — не родные братья, но скорее всего, подобного неописуемого поворота произойти не могло.
Неожиданно, не успел принц выдохнуть до конца, Мин И вскочил с места и потянулся к его горлу!
Се Лянь и Хуа Чэн одновременно отразили его атаку, три руки мелькнули словно три молнии, от внезапной вспышки которых Ши Цинсюань мгновенно подпрыгнул с земли, восклицая:
— Мин-сюн! Что ты делаешь?
Мин И буравил Се Ляня взглядом, в его голосе слышалась тяжесть:
— Ты задал мне три вопроса, но в прошлом туре я задал тебе всего один.
Се Лянь улыбнулся:
— Ваше Превосходительство, припомните как следует правила, я ведь не говорил, что за один тур можно задать только один вопрос.
— Что ж, хорошо. Тогда я восполню недостачу. Кто ты такой?
— На этот вопрос вы ведь сами только что уже ответили, разве нет?
— Возможно, я ошибся. Если нет, извольте ответить, Ваше Высочество, почему вы вдруг затеяли эту игру и с какой целью задали три престранных вопроса? Его Превосходительство Князь Демонов может похвастаться поразительным навыком управления удачей. К чему зря растрачивать его, применяя в такой простенькой игре?
Хуа Чэн усмехнулся:
— Что за претензии? Мне это в радость, где хочу, там и применяю.
Выходит, пока Се Лянь и Хуа Чэн подозревали Мин И, тот не остался в долгу — тоже их заподозрил. Как только Повелитель Земли атаковал, он заговорил с Се Лянем вслух, а не посредством сети духовного общения, поэтому Ши Цинсюань не мог слышать, о чём они спорят. Однако опрометчиво вытаскивать затычки из ушей он также не решался, поэтому воскликнул:
— Стойте, стойте, стойте! Я приказываю вам, сейчас же прекратите и объясните мне, что случилось, иначе… иначе я тоже к вам присоединюсь!
С такими словами он развернул Веер Повелителя Ветров. Мин И же оттолкнул его в сторону:
— Отойди! Поменьше мешайся!
Как вдруг налетел порыв зловещего ветра, и пламя костра, вокруг которого они стояли, заплясало, то вспыхивая, то угасая. Отблески огня бросали беспорядочные тени вокруг, отчего лица двух божественных изваяний, мужского и женского, показались переменчивыми, не то смеющимися, не то плачущими, зрелище до крайности жуткое. Мин И снова сгрёб Ши Цинсюаня и притянул к себе, настороженно говоря:
— Что-то явилось.
Ши Цинсюань от недавнего толчка упал лицом вниз и никак не мог встать, а теперь его снова с силой подняли, да так, что звёздочки замелькали в глазах.
— Мин-сюн! Не мог бы ты относиться ко мне помягче?!
— Не до того сейчас! — бросил Мин И.
Се Лянь, который всё время держал в поле зрения божественные статуи, вдруг воскликнул:
— Посмотрите на их глаза!
Остальные обернулись и увидели, что на щеках улыбающихся ликов изваяний небесных чиновников Ветров и Вод виднеются кровавые дорожки, струящиеся из глаз. Глиняные божественные статуи… плакали кровавыми слезами.
Божественные статуи, над которыми провели обряд освящения, поставили в храме, совершали перед ними поклонения и воскуривали благовония, наделены определённой магической силой, отпугивающей нечисть. И пускай не такой мощной, чтобы держать их на достаточно большом расстоянии, но всё же обыкновенно нечеловеческие создания не способны повредить или запятнать изваяние. Истинный Божок-пустослов в самом деле поразительно силён, раз в присутствии самого Ши Цинсюаня заставил его статую лить кровавые слёзы. При этом слёз натекало всё больше, они падали на пол храма и постепенно собирались в искривлённые сложные фигуры. Ши Цинсюань с недоумением произнёс:
— Что это такое? Он… что-то рисует?
Как ни посмотри, а рисунок оставался непонятным. Повелитель Ветров, не приближаясь, попытался посмотреть с другой стороны, чтобы понять. Но Се Ляня вдруг осенило: это не рисунок, а перевёрнутые иероглифы!
Принц тут же воскликнул:
— Не смотрите! Он пишет, чтобы вы прочитали!
Мин И нанёс удар, раздался грохот, и окровавленный пол, а вместе с ним и обе статуи оказались разбиты на мелкие обломки. Ши Цинсюань вытаращил глаза в ужасе.
— Мин-сюн! Ты… т-т-ты… только не рассказывай моему брату, иначе он тебя не пощадит!
Разрушение статуй других божеств считалось крайней степенью неуважения. А сегодня Мин И мало того что расколол табличку, так ещё и разбил статуи, а это всё равно что заявиться к кому-то в харчевню, сорвать вывеску и ею же надавать хозяину оплеух. Если оскорблённый чиновник узнает, наверняка не спустит оскорбления, и очень даже может дойти до кровопролития. Как вдруг Се Лянь, нечаянно обернувшись, увидел, что иероглифы на разбитой табличке, которую они днём аккуратно припрятали в углу, совершенно иные. Вне всяких сомнений, раньше это были золотые знаки на синем фоне, гласившие «храм Ветров и Вод», однако теперь они превращались в огромный кровавый знак, который уже наполовину сложился в слово «смерть».
Принц отреагировал мгновенно — закрыл Ши Цинсюаню глаза ладонями и через сеть духовного общения выкрикнул:
— Закройте глаза!
— Да что опять такое?!
— Ничего, просто иероглифы на табличке вашего храма тоже изменились. Эта тварь поняла, что сейчас вы не слышите её, поэтому решила прибегнуть к письму.
Ши Цинсюань воскликнул:
— Конец! Выходит, я теперь не могу ни слышать, ни видеть? Получается, я глухой и слепой?!
Се Лянь опустил руки со словами:
— Всё в порядке, успокойтесь. Мы с вами.
Мин И, ухватив Ши Цинсюаня за шиворот, поволок его в сторону. Тот, всё ещё с закрытыми глазами, сложил руки в молитвенном жесте и воскликнул:
— Вы меня успокоили!
Едва прозвучали его слова, как снаружи разрушенного храма вдруг послышался шум и гам. Перед глазами Се Ляня запестрило — в следующий миг в храм чёрной волной хлынула толпа людей, завывающих подобно демоническим созданиям.
Среди них кого только не было, толпа поистине изумляла разнообразием. Кто с отрубленной головой, кто повешенный, кто с огромным тесаком, торчащим из головы, кто с распоротым животом — самые разные варианты смертей. Не имея возможности ни видеть их, ни слышать, Ши Цинсюань, всё же почувствовал вокруг шаги, а потом его даже несколько раз толкнули, и в сети духовного общения послышался растерянный голос Повелителя Ветров:
— Что происходит? Кто это такие? Откуда вдруг так много людей???
Се Лянь ответил:
— Ничего страшного, это ночное кровавое шествие, давайте поскорее выбираться отсюда.
Помимо дневных гуляний, местное кровавое шествие также включало и вечернюю увеселительную программу. Не только участники шествия испытывали пристрастие к чужому страху, многие простые жители тоже изнывали от душевного зуда кого-нибудь попугать. Поэтому, подражая загримированным мертвецами актёрам, которых видели днём, ночью люди высыпали на улицы, пугая каждого встречного. Вероятно, четвёрка путников как раз натолкнулась на такое ночное шествие.
Толпа ряженых простолюдинов явно уступала в искусности и реалистичности грима участникам дневного шествия. Но зато брала количеством — всех не объять взглядом. К тому же, ночью в темноте разглядеть что-то становилось труднее, поэтому зрелище также вышло довольно пугающее. По этой причине в посёлках, где проводятся подобные увеселения, в ночь после кровавого шествия местные жители плотно запирают свои дома и никуда не выходят. И когда бесцельно шатающиеся по улицам ряженые наконец-то увидели в разрушенном храме людей, они всё равно что обнаружили добычу — ужасно возрадовались и сразу вломились внутрь все разом, более пятидесяти человек. В храме мгновенно стало несравнимо тесно, четверо путников буквально потонули в потоке беснующейся «нечисти». Се Лянь то и дело оборачивался, но каждый раз обнаруживал рядом Хуа Чэна — тот ни разу не отдалился больше чем на два шага. А вот двоих других уже отнесло толпой на несколько шагов.
— Давайте скорее все на выход! — выкрикнул принц.
Вот только среди беснующейся толпы, кроме тех, кто просто вышел повеселиться, были и обычные пройдохи, и мелкие торговцы, которые специально приставали к прибывшим издалека гостям, желающим поглазеть на кровавое шествие, и никак не отвязывались, пытаясь выманить деньжат уговорами:
— Уважаемые господа, подайте немножко!
— Мы так старались, чтобы загримироваться! Подкиньте денежку, коли вам понравилось!
— Ага! Нам ведь тоже нелегко приходится, всего раз в году выпадает такая возможность!
— Если не подадите хоть немного, берегитесь, наш хозяин-демон явится по вашу душу!
Поскольку дело его не касалось, Хуа Чэн наблюдал за происходящим со стороны и нисколько не тревожился, а услышав последний возглас, и вовсе хохотнул:
— Хотел бы я поглядеть, какой демон посмеет явиться по мою душу.
Внезапно Се Лянь, пробежав взглядом по толпе, увидел у самой стены храма призрака висельника с мертвенно-бледным лицом, который как раз с жутковатой улыбкой накидывал петлю из пеньковой верёвки кому-то на шею.
Конечно, вокруг стоял шум и гам, лица каждого в толпе заливала кровь и казалось, что носы свёрнуты на сторону да глаза косят. Более того, непрерывно кто-то притворялся, что убивает другого, а тот делал вид, что умирает — время от времени люди падали наземь, так натурально, что не отличишь от настоящей смерти. Но Се Лянь инстинктивно почувствовал, что именно с тем «человеком» что-то не так. Взмах руки, Жое взвилась в воздух и ударила прямо в голову призраку висельника.
Как он и думал — призрак издал пронзительный крик, обернулся струйкой чёрного дыма и ускользнул через щель в полу. Остальные не заметили, но Се Лянь прекрасно всё увидел и объявил в сети духовного общения:
— Всем соблюдать осторожность! Нечисть приноровилась ловить рыбу в мутной воде[213]!
После вторжения толпы в храме Ветров и Вод прибавилось совсем немного едва заметной демонической Ци. Конечно, её источником не мог оказаться истинный Божок-пустослов, должно быть, откуда-то затесалась мелкая тварь. Если всё время рядиться демонами, рано или поздно это привлечёт настоящих, а их появление в такой момент поистине только добавит проблем к уже существующим.
Народу в храме собралось на самом деле слишком много, воцарился настоящий хаос, все сталкивались лбами и наступали друг другу на ноги… Совершенно не представлялось возможным различить, от кого именно исходят потоки демонической Ци. Се Лянь потянул за собой Хуа Чэна и рванул на выход из храма, собираясь спросить, каково положение Повелителей Ветров и Земли, но вдруг обнаружил, что магических сил недостаточно — они совсем на исходе, не хватит даже на заклинание духовного общения. В порыве отчаяния он обратился к Хуа Чэну:
— Сань Лан, позаимствуй мне капельку магических сил, я потом тебе верну!
Конечно, фразу «я потом тебе верну» принц сказал не подумав, сгоряча. Магические силы, которые он брал у кого-либо ранее, до сих пор ещё не были возвращены. Хуа Чэн ответил «Хорошо» и взял принца за руку. Се Лянь почувствовал от его ладони едва заметную волну тепла, и в тот же миг в храм Ветров и Вод ворвались ещё несколько окровавленных людей, которые понеслись прямо к ним. Последний из ворвавшихся на бегу ронял внутренности, всё его лицо покрывали трупные пятна, а от тела исходила слабая демоническая Ци. Се Лянь по инерции вскинул руку и нанёс удар ладонью по воздуху, целясь в демона.
Раздался грохот, будто что-то разорвалось, следом сверкнула белая, невыносимо ослепительная вспышка. Лишь спустя некоторое время до Се Ляня дошло.
На том месте, где удар застал призрака с распоротым животом, затесавшегося в людскую толпу, теперь остались лишь чёрные, словно обуглившиеся, останки. А крышу храма Ветров и Вод буквально снесло взрывом. Шумевшие в храме участники ночного шествия все как один застыли подобно деревянным болванам, остолбеневшие от грохота и яркого света.
Се Лянь молча поднял голову, поглядев на лишившийся крыши храм, затем опустил взгляд на собственную ладонь. В конце концов, медленно обернулся и посмотрел на Хуа Чэна. Тот улыбнулся принцу:
— Такой капельки достаточно?
Помолчав, Се Лянь ответил:
— Достаточно. На самом деле… правда, совсем немного… было бы достаточно.
— Это и есть немного! Нужно ещё? У меня есть столько, сколько хочешь.
Се Лянь быстро замотал головой. Ранее он занимал магические силы у Ши Цинсюаня и Нань Фэна, притом они ведь тоже были довольно щедры с принцем. Однако такого Се Лянь не испытывал ещё никогда — вся его кровь словно превратилась в потоки молний, которые с треском текли по телу. И если раньше ему приходилось тратить взятое взаймы с осторожностью, без расточительства, образно говоря, съедать столько за раз, сколько необходимо, то теперь он чувствовал, что может съесть только чашку, при этом выбросить десять, и ничего с ним не случится.
Магические силы Хуа Чэна оказались слишком мощными, они наполнили всё тело Се Ляня, так что он теперь боялся совершать неосторожные движения, опасаясь, что от любого взмаха что-то рядом с ним может взорваться. Пользуясь воцарившимся вокруг замешательством, он поспешно выкрикнул в сеть духовного общения:
— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, где вы? Я вышел из храма, но вас не вижу.
Ши Цинсюань ответил в сети:
— Ой, мамочки мои… Ваше Высочество, почему ваш голос вдруг сделался таким громким? Я тоже покинул храм.
Се Лянь немного приструнил собственные магические силы и произнёс:
— Прошу прощения, небольшие проблемы с контролем. Как вы покинули храм? С вами всё в порядке?
Ведь Ши Цинсюань сейчас ничего не слышал и к тому же закрыл глаза!
— Ай, ну как же ещё? Мин-сюн вывел меня. К превеликому счастью, эта толпа меня не растоптала, — ответил Ши Цинсюань.
Затем в сети духовного общения прозвучал голос Мин И. Вот только сказанные им слова заставили едва озарившую лицо Се Ляня улыбку застыть.
Он выкрикнул:
— Это не я!
Не он?!
Беда! Се Лянь резко обернулся и воскликнул:
— Ваше Превосходительство! Но кто же увёл вас?!
Битва с истинным божеством. Принц заменяет Повелителя Ветров
Ши Цинсюань больше не подал голоса.
Се Лянь, понимая, что дело приняло дурной оборот, продолжал звать:
— Ваше Превосходительство? Что с вами? Вы ещё здесь? Что произошло, почему вы не отвечаете???
Если его в суматохе утащило толпой, которая лишь забавлялась, пугая людей, Ши Цинсюань не стал бы внезапно замолкать. Неужели столкнулся с опасностью? Но, как бы принц ни волновался, толку мало — он даже не знал, где сейчас находится Повелитель Ветров!
Толпа к тому времени наконец присмирела, и Мин И тоже удалось выбраться из храма. Небесными чертогами установлено правило — запрещено злоупотреблять применением магических сил по отношению к простым смертным, а также самовольно являть свою божественную сущность. Если нанести вред чьей-то жизни или здоровью, всё запишется на счёт виновного небожителя. Для небесных чиновников, которые тщательно придерживались общепринятых норм, такое правило создавало некоторые затруднения. Не будь его, один взмах руки — и вся толпа улетела бы прочь вместе с крышей храма.
Люди наконец-таки начали приходить в себя, послышались безумные крики, полные ужаса:
— П-пришло! Что-то правда явилось!
— Нечистая сила явилась!
Толпа бросилась врассыпную, а Се Лянь обратился к Повелителю Земли:
— Ваше Превосходительство! Почему же вы не удержали Повелителя Ветров возле себя? Вы его видели? В какой момент вы разделились?
Мин И ответил:
— Только что нечисть, пользуясь суматохой, нападала на людей.
По всей видимости, Мин И заметил, что чья-то жизнь в опасности, и отвлёкся, чтобы оказать помощь, но, расправившись с демоном, потерял друга.
Се Лянь произнёс:
— Давайте скорее разделимся и поищем! Думаю, он не мог уйти далеко.
Внезапно в сети духовного общения вновь зазвучал голос Ши Цинсюаня. Он громко хохотал:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Смех прозвучал весьма неожиданно, но всё же являлся хоть каким-то ответом, и Се Лянь сразу же воскликнул:
— Ваше Превосходительство! Что с вами только что было? Вы вдруг замолчали, и я подумал, что вы в беде.
Ши Цинсюань:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, ну что вы, разве Моему Превосходительству так легко попасть в беду? Я просто намеренно шутил, чтобы вас испугать, вот и всё, ха-ха-ха-ха-ха-ха, Мин-сюн, черепаший ты сын[214], как ты мог меня не удержать? Если я умру, непременно обернусь непревзойдённым и явлюсь по твою душу, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!..
Мин И выкрикнул:
— Перестань смеяться. Говори человеческим языком!
Се Лянь уже понял — чем большее волнение, возбуждение или страх охватывают Повелителя Ветров, тем сильнее ему хочется смеяться. Вот и теперь — он даже не остановился ни разу, выдал всё на одном дыхании.
Принц перебил:
— Вы говорили что-то, открывали рот? Нет ли изменений в самочувствии? Вы ему не сопротивлялись?
Ши Цинсюань ответил:
— Не говорил. Изменений нет. Не сопротивлялся.
Се Лянь подумал: «Плохо дело. Он обезумел от страха».
Принц заговорил мягче и медленнее:
— Очень хорошо. Послушайте меня, Ваше Превосходительство, всё в порядке. Не нужно бояться, поддерживайте первоначальное состояние, притворитесь, что ничего не замечаете, а если хотите что-то сказать, незаметно сделайте это посредством сети духовного общения, мы услышим в любой момент. Только ни в коем случае не дайте твари понять, что вы уже знаете, кто он. Окружите себя лёгким ореолом божественного сияния, чтобы создать магический щит, который укроет вас. Так вы будете, по крайней мере, уверены, что не споткнётесь и не попадёте в яму на ходу. А если на вас набросятся с оружием, вы также сможете это почувствовать.
В голосе Ши Цинсюаня слышалось с трудом сдерживаемое желание заплакать:
— Хорошо. А что потом?
— Потом дышите глубже. Вот так. Ещё несколько раз… ну как, стало лучше?
Мягкий тон принца и впрямь имел успокаивающее действие. Ши Цинсюань ответил:
— Кажется, немного полегчало. Спасибо, Ваше Высочество.
Се Лянь попытался прощупать почву:
— В таком случае… как вам кажется, если вы сейчас откроете глаза и украдкой взглянете на того, кто вас ведёт, что будет?
Сможете ли вы выстоять?
Ши Цинсюань ответил:
— Наверное, я умру.
Очевидно, стоит Ши Цинсюаню открыть глаза, и его чувство страха в то же мгновение достигнет пика, делая его вкуснейшим лакомством и наилучшей подпиткой сил для истинного Божка-пустослова. После этого он, вероятно, растеряет всю способность к борьбе. Кроме того, вдруг, открыв глаза, он увидит перед собой морду твари, которая как раз вперит в него свой взгляд? Очень может статься, что величественный Повелитель Ветров изойдёт пеной изо рта и скончается, подобно павшей звезде[215].
Се Лянь заключил:
— В таком случае, лучше всё-таки держите веки сомкнутыми.
Мин И спросил:
— В какую сторону он тебя повёл, когда вы покинули храм Ветров и Вод?
Дело первостепенной важности сейчас — выяснить местонахождение Ши Цинсюаня. Тот с закрытыми глазами не видел, куда идёт, но мог примерно сориентироваться в пространстве по количеству и ширине шагов, приблизительно распознав стороны света. Однако ответом последовало:
— Не знаю.
— Даже этого не знаешь?!
Ши Цинсюань в гневе ответил:
— Да кто в здравом уме стал бы запоминать такие вещи?! К тому же, я ведь думал, что это ты меня ведёшь!
Хуа Чэн тем временем, наблюдая за всем со стороны, уже настолько измаялся от скуки, что вновь переоделся в красное, затем опять в чёрное, а потом вовсе в белое. Почти каждый раз, когда Се Лянь поворачивался и смотрел на Князя Демонов, тот мгновенно преображался, меняя что-то в причёске, украшениях, обуви и других деталях. Иногда он выглядел приятно и игриво, иногда возвышенно и одухотворённо, иногда холодно и отчуждённо, иногда ярко и роскошно. У Се Ляня уже рябило в глазах, но он всё равно то и дело оборачивался, не в силах сдержаться. Поймав же себя на этом занятии, принц немедля подавил готовые сорваться с губ фразы «вот этот наряд неплох», «красиво», и вместо этого произнёс:
— Постойте, постойте. Сейчас не время для препираний. Пока вы ссоритесь, каждая фраза — это один шаг Повелителя Ветров, а чем дальше он уйдёт, тем сложнее нам будет его найти.
Ши Цинсюань страдальческим тоном ответил:
— Слушайте, вы что, правда не можете меня отыскать? Я прошёл-то чуть больше полсотни шагов, ну уж никак не больше сотни, и к тому же мы передвигаемся очень и очень медленно!!!
Не больше сотни шагов? Мин И сорвался с места, исчезнув на другом конце улицы. Но прошло совсем немного времени, и он вновь молниеносным вихрем очутился у ворот храма Ветров и Вод.
— Ничего!
Плохо дело. Се Лянь произнёс:
— Сжатие тысячи ли!
Воспользовавшись суматохой, истинный Божок-пустослов утащил Повелителя Ветров из храма, а потом наверняка сразу же применил Сжатие тысячи ли, чтобы вместе с ним перенестись в другое место. Иначе, если они прошли не более сотни шагов, их бы давно обнаружили. Но стоило применить технику перемещения, и они могли оказаться за многие ли отсюда. Кто знает, где они теперь? Сейчас найти Повелителя Ветров — всё равно что вылавливать иглу, упавшую в море!
Обстоятельства не терпели небрежности. Се Лянь немедля произнёс:
— Я отправлюсь в чертоги Верхних Небес и доложу о случившемся в сеть духовного общения.
Ши Цинсюань же сразу остановил:
— Погодите! Ваше Высочество, не нужно никуда отправляться! Вы обещали мне держать всё в секрете, моему брату вскоре предстоит в третий раз пройти через Небесную кару, из всех трёх эта — самая серьёзная, ни в коем случае нельзя, чтобы он споткнулся на этом шаге!
Мин И произнёс:
— Ещё протянем время, и ты прямо сейчас столкнёшься со своей карой.
Ши Цинсюань в гневе ответил:
— Я сказал — нет, значит, нет! Сколько пар глаз сейчас следят за моим братом! Эта тварь намеренно избрала момент, чтобы привязаться ко мне. Но у него ничего не выйдет! Пусть даже не думает! Пусть я умру, пусть сгниют мои останки, но откапывать их извольте только после того, как мой брат пройдёт через Небесную кару!
Спустя некоторое время Мин И ответил:
— Хорошо. Хорошо!
Се Лянь остро почувствовал в его голосе подавляемый гнев, ранее принцу не приходилось замечать столь сильных эмоций от Мин И. Пребывая в лёгком беспокойстве и не желая, чтобы эти эмоции развились в какой-то неприятный инцидент, Се Лянь обратился к Повелителю Ветров раньше:
— Ваше Превосходительство, та тварь, он всё это время ведёт вас за собой?
— Да. Он держит меня за предплечье.
— Нет ли у него каких-либо отличительных признаков? К примеру, особая зловещая Ци, необычный запах, ощущения от прикосновения, вроде того?
— Нет. Ничего нет.
— А какова обстановка вокруг? Например, под ногами у вас ровная земля или же вы идёте по гористой местности? Может, вы наступали на что-то или запинались? — Се Лянь хотел выяснить, нельзя ли по признакам окружения как можно скорее определить примерное местонахождение Ши Цинсюаня.
— Дорога очень странная! Мягкая, парящая, как будто я иду по облакам.
Се Лянь подумал: «Наверное, у вас просто от страха подкашиваются колени…»
Ши Цинсюань из пяти чувств не мог воспользоваться двумя, и потому очень сложно было получить от него какие-либо подсказки. Принц боялся, что на этом нить оборвётся. И хотя рядом с ним всё время находился Хуа Чэн, который просто от скуки присоединился поглядеть на представление… Во-первых, он действительно присоединился к ним лишь ради забавы, Ши Цинсюань ему не друг и не враг, а сам он к тому же — личность из мира демонов, у него нет никаких причин протягивать небожителям руку помощи; во-вторых, Се Лянь и сам не желал постоянно обращаться к нему за подмогой. Поэтому, успокоившись, принц произнёс, обращаясь к Повелителю Ветров:
— Ваше Превосходительство, у меня есть один способ, которым можно немедля вызволить вас из лап твари. Но мне для этого необходимо ваше разрешение.
Ши Цинсюань сразу ответил:
— Хорошо, я разрешаю!
Хуа Чэн вдруг замер и спросил:
— Перемещение души?
— Что?
Се Лянь подтвердил:
— Всё верно. Именно Перемещение души!
Перемещение души, как ясно из названия, являлось одной из техник замены душ. «Моими глазами вижу то, что видишь ты». Эта техника не относится к распространённым, поскольку, во-первых, сжигает бесчеловечно огромное количество магической силы, а во-вторых, крайне редко кто-то готов передать другому самое дорогое — право управления собственным телом.
Хуа Чэн сосредоточенно произнёс:
— Гэгэ, обдумай всё как следует.
Ши Цинсюань:
— Но что если вы столкнётесь с ним???
Се Лянь:
— Мне всё равно. Я ведь его не боюсь.
Мин И:
— Меняйтесь.
Хуа Чэн, однако, возразил:
— Гэгэ, ещё раз хорошо подумай.
Как вдруг Ши Цинсюань сказал:
— Он остановился.
Се Лянь, услышав, крикнул в сеть духовного общения:
— Нет времени на раздумья, сейчас!
Ши Цинсюань, стиснув зубы, ответил:
— Доверяюсь вам, Ваше Высочество!
Се Лянь:
— Хорошо!
Принц замолчал, закрыл глаза и сразу почувствовал, что тело стало непомерно лёгким, настолько, что готово воспарить ввысь; затем вдруг снова сделалось тяжёлым, настолько, что казалось, сейчас провалится под землю. Всё вокруг завертелось, а потом к принцу постепенно вернулось ощущение реальности. Он оказался в теле, глаза которого по-прежнему были закрыты, а уши не слышали ни звука.
За предплечье его держала чья-то рука, которая не шевелилась.
Се Лянь резко распахнул глаза, одной рукой вынул затычки из ушей, а другую ловко вывернул и сам схватил пленившего его истинного Божка-пустослова.
— Как поживаете? — с улыбкой произнёс принц.
Ши Цинсюань провёл с закрытыми глазами слишком долгое время, а вокруг тоже царил мрак, поэтому Се Лянь не сразу привык к темноте, открыв глаза в теле Повелителя Ветров. Он ничего не мог разглядеть, но тварь, что его пленила, теперь оказалась у него в плену. Жое с ним не было, и Се Лянь применил технику оков, чтобы словно стальными кандалами заковать руку противника, не позволяя ему вырваться при помощи магии. В сети духовного общения раздался оклик Ши Цинсюаня:
— Ваше Высочество! С вами всё в порядке? Если не справитесь, давайте поменяемся обратно! Оставьте, лучше я сам!!!
По всей видимости, Ши Цинсюань благополучно занял тело принца. Се Лянь, крепко удерживая истинного Божка-пустослова, в одно мгновение отвесил тому с три десятка пинков, отвечая:
— Всё замечательно!
Только вот тело немного не слушалось, поскольку перемещение произошло мгновения назад. Скоро привыкнет, и движения рук и ног принца станут ещё более безжалостными.
Ши Цинсюань произнёс:
— Ваше Высочество, я передам вам заклинания, при помощи которых можно управлять моими артефактами. Магические силы используйте, как вам заблагорассудится, не стесняйтесь!
Не имея при себе меча, Се Лянь со свистом развернул Веер Повелителя Ветров.
— Хорошо!
Ши Цинсюань добавил:
— Давайте я и заклинание принятия женского облика вам расскажу, в том обличии мои магические силы ещё мощнее!
Се Лянь решительно отказался:
— Нет. Без этого уж обойдёмся!
Хуа Чэн серьёзным тоном произнёс:
— Гэгэ, скорее оглядись по сторонам и скажи мне, что это за место.
Мин И возразил:
— Нет, сначала скажите, что за тварь сейчас бьётся с вами.
К тому времени глаза Се Ляня уже привыкли к темноте вокруг, принц сощурился и вгляделся в тёмную фигуру перед собой.
И всё же, хотя принц уже явно обрёл способность рассмотреть даже листья на ветвях деревьев вокруг, лицо тёмной фигуры всё время казалось размытым, будто тварь окружила себя клубами чёрного демонического тумана.
Веер Повелителя Ветров представлял собой магический артефакт высшего ранга, способный одним взмахом развеять демонический туман, сделать мир чище и светлее. Заполучив от Ши Цинсюаня заклинание для управления артефактом, принц мысленно его произнёс и взмахнул веером. На ровном месте поднялся ураган, взметнувший круговерть из сухих листьев и даже выдравший с корнем несколько слабых ростков деревьев. Такую мощь нельзя назвать незначительной. Жаль только… что поток ветра ушёл немного вкривь и не достиг намеченной цели.
Всё-таки магическим артефактом не так-то просто повелевать, да и принц не являлся настоящим владельцем Веера Повелителя Ветров, поэтому у него не получалось пользоваться им так же мастерски ловко, как Ши Цинсюаню. Трудно было верно выстроить направление и мощь атак, которые выходили то слишком сильными, то чересчур слабыми, то косили, а то и вовсе били в противоположном направлении. Поняв это, Се Лянь решительно отбросил бессмысленные попытки и сменил тактику. Принц с хлопком закрыл веер и воспользовался им как оружием — начал в бешеном темпе наносить противнику удары; затем вновь со свистом распахнул, покрыл края веера тонким слоем божественного сияния, тем самым превратив бумагу в стальное лезвие, способное резать кость, и бросился в атаку под свист рассекаемого воздуха и холодные вспышки. Ши Цинсюань, примерно догадываясь, что происходит, чуть не плача взмолился:
— Ваше Высочество, вы точно ничего не перепутали?! Это ведь магический артефакт, а вы пользуетесь им как оружием! Какое напрасное расточительство!!!
Все Боги Войны имеют эту дурную привычку. Несмотря на крайнюю занятость, Се Лянь всё же смог улучить момент, чтобы невозмутимо бросить:
— Не велика разница!
В тоне Хуа Чэна послышалось больше тяжести:
— Гэгэ!
Се Лянь понимал, чего хотел от него Хуа Чэн, почему так торопил. Он стал озираться по сторонам прямо в процессе битвы. Кругом разворачивались живописные виды гор и вод, имелись беседки и павильоны, террасы и башенки, но совершенно ничего особенно запоминающегося, и никак не получалось определить, где же они находятся. Тем временем истинный Божок-пустослов, заметив, что принц озирается по сторонам, примерно догадался о его цели и вдруг высказал:
— Ты не Ши Цинсюань.
Се Лянь не замедлился ни на миг, при этом мысли в его голове замелькали быстрее молний: «Он не должен был так скоро догадаться о перемещении души. Как ему сразу удалось определить, что я — не Ши Цинсюань? А, не важно, продолжим битву!»
В бою принц оставлял гуманность в стороне, и, должно быть, довёл Божка-пустослова до последней черты, раз тот, не в силах выстоять, прокричал:
— Ты немедленно упадёшь!
Как и предполагалось, он решил одолеть Се Ляня своими ядовитыми пророчествами. Однако принц будто и не слышал, только удары стали ещё более жестокими. Тогда Божок-пустослов снова выкрикнул:
— Ты потерпишь поражение!
— Я терпел поражение восемьсот лет назад, куда уж может быть хуже? — усмехнулся Се Лянь. — Ещё парочка проигранных боёв ничего не изменит. Оставь надежду! Что бы ты мне ни сказал, это не сработает.
Принц услышал голос Хуа Чэна:
— Гэгэ, если не можешь определить, где сейчас находишься, тебе нужно лишь при помощи Веера Повелителя Ветров поднять в небеса столб урагана, так я смогу понять, где ты!
Вот так удача, Се Лянь подумал о том же способе. Принц ответил «Хорошо!» и уже вознамерился действовать, как вдруг Божок-пустослов зловеще усмехнулся и спросил:
— Кто-то сюда собирается?
Се Лянь отчего-то насторожился, и не зря — далее послышался шёпот твари:
— Будь спокоен, кто бы ни явился сюда за тобой, непременно умрёт прямо у тебя на глазах[216]!
Се Лянь тут же почувствовал, что посмеяться в ответ не выходит. Его сердце резко сжалось, даже дыхание на короткий миг замерло.
В следующий миг он, сам того не ожидая, выплюнул:
— Закрой пасть!
Божку-пустослову снова досталось около полусотни пинков от принца, каждый ровно по голове, так что у того не было возможности ни слова больше сказать, но всё же получилось… сделать вдох. Вдох, полный удовлетворения, будто бы он учуял запах божественного лакомства. Следом раздался его леденящий душу хохот. Малейшая неосторожность, и Се Лянь всё-таки позволил ему получить от себя то, чего он добивался.
Се Лянь, впрочем, не стал отчаиваться, просто та фраза в действительности обернулась внезапным ударом прямо в сердце. Принц прекрасно осознавал — невозможно так просто претворить в жизнь сказанное тварью, чтобы Хуа Чэн действительно «умер у него на глазах», а точнее говоря, Хуа Чэн ведь давным-давно мёртв… И всё же Се Лянь не сдержался от того, чтобы вздрогнуть от страха. С удивлением для себя принц обнаружил, что не способен вынести и обычных слов о чём-то подобном.
Остальные в сети духовного общения не могли почувствовать ненормальное состояние принца, но Хуа Чэн, словно был связан с Се Лянем душой, насторожился:
— Гэгэ? Он что-то тебе сказал?
— Полную чепуху… Нет! Он ничего не говорил.
Хуа Чэн мгновенно всё понял и забранился:
— Ему конец! Скажи, где ты, и я прямо сейчас отправлюсь туда.
Се Лянь поспешно возразил:
— Нет, тебе пока нельзя сюда приходить. Ни в коем случае нельзя!
— Скажи мне!
— Извините за беспокойство, — вмешался Ши Цинсюань, — но я так и знал, что вы в тайне обменялись паролями для духовного общения! Ваше Высочество, вы не замечаете? Вы ошиблись сетью! Ошиблись сетью!
Се Лянь только сейчас понял, что, с тех самых пор, как он применил заклинание Перемещения души, Хуа Чэн общается с ним посредством личной сети, при этом сам принц, вовлечённый в сражение с тварью и немного выбитый из колеи, совершенно не заметил, как отправил ответ Хуа Чэну в общую сеть. Теперь факт его тайного общения с Князем Демонов окончательно раскрылся.
Но сейчас Се Ляню было не до смущения, он ответил:
— Всё в порядке, дайте мне ещё четверть часа, и я с ним разделаюсь! — затем он вновь вставил в уши затычки и бросился в атаку ещё ожесточённее, всеми силами сосредоточившись на битве с истинным Божком-пустословом.
Он и представления не имел, что тем временем происходило в посёлке Богу. Хуа Чэн, услышав его последнюю фразу, ни слова не говоря нанёс удар наотмашь, от которого Мин И впечатало в землю на три чи, затем сразу переключился на Ши Цинсюаня, который сейчас занимал тело Се Ляня.
— Меняйся обратно.
Ши Цинсюань и сам решил поменяться сразу же, как только оказался здесь, а теперь и вовсе заголосил:
— Собиратель цветов под кровавым дождём, что ты делаешь?! Я прямо сейчас поменяюсь, Его Высочество наследный принц всего лишь вызвался мне помочь! Я бы понял, если бы ты меня ударил, но Мин-сюна за что?! — однако Ши Цинсюань сразу же припомнил, что это тело принадлежало Се Ляню, и конечно же, Хуа Чэн не станет его бить. И если уж непременно нужно на ком-то выместить злость, то единственной кандидатурой оставался Мин И.
Се Лянь тем временем как раз находился в пылу битвы, когда Ши Цинсюань вдруг позвал его по сети духовного общения:
— Ваше Высочество, не затруднит ли вас снова заткнуть уши и отбежать от него подальше? Я собираюсь поменяться обратно!
— Ваше Превосходительство, вы справитесь?
— В бою с ним у меня точно нет шансов, но вот убежать я всё же способен!
Поэтому Се Ляню пришлось пинком отбросить Божка-пустослова на несколько чжанов, затем развернуться и припустить во весь опор, словно от этого зависела его жизнь.
— Подождите, вам не придётся убегать! — вновь обратился к Ши Цинсюаню принц. — Я сейчас установлю для вас защитное магическое поле! Ваше Превосходительство, нет ли у вас при себе каких-нибудь магических приспособлений с защитными свойствами? Если нет артефактов, драгоценности тоже сгодятся!
Едва услышав вопрос, Ши Цинсюань второпях ответил:
— Драгоценности? Есть, есть, посмотрите на шее, там висит замок долголетия[217] он подойдёт?
Се Лянь в самом деле нашарил на шее Ши Цинсюаня тяжёленький золотой амулет искусной работы, сияющий роскошью.
— Есть. Прекрасно, это редкая драгоценность! — возрадовался принц.
Ши Цинсюань отозвался:
— Правда? Есть ещё, есть ещё: на талии нефритовый пояс, на большом пальце агатовое кольцо, сапоги по бокам инкрустированы жемчугом, дерево, из которого сделана метёлка, ещё старше вас… Ох, верно, говорят, что волос на ней тоже какой-то редкий и ценный, только не знаю, с какого именно волшебного зверя его выдёргивали… — на одном дыхании Повелитель Ветров перечислил ещё несколько драгоценностей. — В общем говоря, Ваше Высочество, сами поглядите, можно ли воспользоваться хоть чем-то из того, что я ношу при себе?
Можно. Всё это — редчайшие сокровища!
Справляясь с потрясением и про себя восклицая «Вот что значит — божество богатства», «Вот что значит — брат Повелителя Вод», принц ответил:
— Можно. Я найду вам здесь подходящее помещение для установки поля, а вы, как окажетесь в своём теле, не вынимайте из ушей затычки и не выглядывайте наружу. Сидите внутри, никуда не выходите, ждите нашего прибытия!
Ши Цинсюань прямо-таки разрыдался:
— Ваше Высочество, вы такой надёжный друг!!! Благодарю вас! С сегодняшнего дня вы — мой второй лучший друг. Если впредь мне случится что-то праздновать, Моё Превосходительство ни за что о вас не забудет!
Се Лянь, не зная, плакать ему или смеяться, вежливым утешительным тоном ответил:
— Спасибо!
Отбросив Божка-пустослова подальше, за разговором принц как раз присмотрел небольшое строение. Влетев внутрь, он махнул рукой, и все окна и двери сами собой плотно закрылись. Вначале он повесил на засов золотой замок, затем прокусил палец и изобразил магический символ, следом расположил все драгоценные вещи в нужной последовательности и подкрепил магическое поле кровью. Вся череда действий уложилась в наикратчайшее время, после чего принц уселся в центр комнаты, закрыл глаза и скомандовал:
— Один, два, три. Перемещение души… возвращение!
Его снова будто бы резко подбросило вверх и опустило вниз, после недолгого круговорота Се Лянь опять ощутил почву под ногами, но пока ещё не мог стоять ровно, поэтому чуть завалился вперёд. Однако упасть не успел — его крепко подхватила пара рук. Открыв глаза, принц услышал над головой мрачный голос Хуа Чэна:
— Гэгэ, мне кажется, лучше будет, если я получу от тебя объяснения.
Се Лянь, схватившись за него, выпрямился и только хотел заговорить, как вдруг заметил, что кого-то не хватает, и спросил:
— А где Повелитель Земли?
Хуа Чэн ответил:
— Не знаю.
Се Лянь оторопел:
— Не знаешь? — но затем перевёл взгляд в сторону, на яму в форме человеческой фигуры, и увидел, что из неё как раз выбирается Мин И.
Не придумав, как реагировать на увиденное, на несколько мгновений принц онемел, покуда в сети духовного общения не послышался удивлённый вздох Ши Цинсюаня:
— А?
Сердце Се Ляня сжалось.
— Он явился?
Со всеми драгоценностями, что носил при себе Ши Цинсюань, принц превратил ту комнатку в настоящую неприступную крепость и весьма рассчитывал на то, что истинному Божку-пустослову через такое заграждение не прорваться, но даже если уровень твари и впрямь настолько высок, Се Лянь с уверенностью считал, что на это уйдёт немало времени. Однако Ши Цинсюань отмёл его подозрения:
— Нет, нет, нет. Ваше магическое поле поистине впечатляет, непоколебимо как гора Тайшань, даёт абсолютное чувство защищённости! Мне думается, сквозь него ни одной твари за три дня и три ночи не прорваться, но только… я удивлён, что оказался именно здесь.
Се Лянь удивился не меньше:
— Где? Вам знакомо то место?
— Разумеется, знакомо. Это ведь Башня Пролитого Вина! Место, где я вознёсся.
Се Лянь остолбенел и про себя переспросил: «Башня Пролитого Вина?»
Кажется, Ши Цинсюань прошёлся по комнатке и снова уверенно произнёс:
— Всё верно, я возвращаюсь поглядеть на эти места каждый десяток с чем-то лет, ошибки быть не может.
Не удивительно, что Божок-пустослов сразу распознал, что перед ним не настоящий Ши Цинсюань. Будь это Повелитель Ветров, то с первого взгляда понял бы, что его привели к Башне Пролитого Вина, ему бы не понадобилось озираться по сторонам, чтобы в этом убедиться.
Мин И, выбравшись из ямы, присел и стал рисовать на земле магическое поле. Завершив его в несколько линий, он вдруг ударил по земле рукой, тем самым разрушая только что созданный им самим рисунок. Взгляд Хуа Чэна похолодел, Се Лянь тоже изумился:
— Ваше Превосходительство, что вы делаете?
Мин И поднялся.
— Сжатие тысячи ли применять нельзя. Мы должны добираться пешком.
— Что значит — нельзя применять?
— Только что кто-то разрушил все точки связи Сжатия тысячи ли вблизи Башни Пролитого… нет, вообще все точки для перемещения в той местности уничтожены.
Совсем недавно Ши Цинсюаня перенесли к Башне Пролитого Вина именно при помощи Сжатия тысячи ли, сомнений нет. По всей видимости, как только «Ши Цинсюань» спрятался в том здании, Божок-пустослов отреагировал поразительно быстро — подстроил всё так, чтобы ограничить их передвижение. Всё равно что тоннель, проходящий сквозь огромную гору, завалило камнями. Теперь никто не сможет переместиться к Башне Пролитого Вина при помощи Сжатия тысячи ли.
Се Лянь произнёс:
— Если отправимся сейчас, сколько времени займёт путь?
Мин И уже развернулся и зашагал прочь:
— Один час!
Се Лянь обратился к Повелителю Ветров посредством сети духовного общения:
— Ваше Превосходительство, мы уже идём к вам, будем в течение часа. Оставайтесь на месте и ждите, пока мы придём за вами. Если что-то постучится в двери, ни в коем случае не открывайте.
Ши Цинсюань ответил:
— Хорошо, хорошо, хорошо. Ну разумеется, это мне ясно и без напоминаний, я ведь не трёхлетний ребёнок, чтобы открывать дверь кому попало. Только, вот что… прошу вас покорнейше, поторопитесь!
Благо, посёлок Богу и Башня Пролитого Вина располагались не в разных концах страны, а на приемлемом расстоянии друг от друга, и теперь они точно успеют на место вовремя. Троица отправилась незамедлительно. По дороге Се Лянь просто для проверки привёл магические силы в движение и обнаружил, что Перемещение души в действительности сжигает их в пугающих объёмах. От мощного потока, что ему влил Хуа Чэн, теперь осталось чуть меньше половины.
Действия принца не укрылись от взора Хуа Чэна.
— Гэгэ, тебе нужно ещё?
Се Лянь торопливо замотал головой:
— Не нужно. Я поистине благодарен Сань Лану за щедрость.
— Не стоит благодарностей, я же сказал, у меня есть столько, сколько тебе потребуется, — помолчав, он полушутя добавил: — Вот только, гэгэ, могу я получить некоторый процент, когда ты будешь возвращать мне магические силы?
Се Лянь тихо кашлянул и подумал — большой вопрос, сможет ли он вообще хоть что-то вернуть. Разумеется, на словах пришлось бессовестно пообещать:
— Да… Хорошо!
Оговоренный час истёк, но поскольку троица состояла не из простых смертных, и к тому же обстоятельства не терпели промедления, они прибыли на место даже раньше. Оказавшись в Башне Пролитого Вина, Се Лянь узнал это место и даже неловко вспотел, увидев кругом поваленные деревья и вырванные с корнем травы — последствия его бездумного применения Веера Повелителя Ветров, который не слушался приказов.
Мин И спросил принца:
— Ваше Высочество, в каком именно здании вы установили защитное поле? Вы помните?
Се Лянь, разумеется, помнил и тоже внимательно оглядывался в поисках нужной постройки. Вскоре его взгляд просветлел, он указал рукой вдаль:
— Вон в том небольшом домике.
Троица направилась в указанном направлении. Чем ближе они подходили, тем спокойнее становилось на душе, словно вот-вот впереди забрезжит рассвет надежды. Но когда они вывернули из-за угла к входу в здание, зрачки Се Ляня резко сузились.
Дверь домика была открыта. «Скрип-скрип» — обе створки покачивались на холодном ночном ветру[218].
Демон постучится, дверь открой, его впускай. На земле рисую круг, за него не заступай
Демон постучится, дверь открой, его впускай. На земле рисую круг, за него не заступай[219]
После недолгого молчания Се Лянь воскликнул:
— Где же он?
Троица вошла в комнату, но помещение оказалось пустым. Все сокровища до сих пор лежали на своих местах, но стоило двери открыться, и магическое поле стало бесполезным. Се Лянь позвал в сети духовного общения:
— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров? Где вы?
По дороге сюда, поскольку они спешили, а Ши Цинсюань меж тем находился в состоянии крайнего волнения, Се Лянь сам предложил ему пока что сесть и погрузиться в медитацию, чтобы успокоиться, при этом не разговаривать и не думать о лишнем, чтобы самому себя не пугать. Ши Цинсюаню предложение показалось дельным, поэтому он постепенно перестал отвечать, а не замолк внезапно, поэтому принц не заподозрил ничего странного. Но теперь, как бы Се Лянь ни звал, тот не откликался, и в душе принца зародилось недоброе предчувствие. Поскольку существовало лишь два объяснения происходящему: либо Ши Цинсюань намеренно не отвечал, либо он уже находился без сознания.
Се Лянь использовал для создания поля более десятка редчайших сокровищ, что носил при себе Повелитель Ветров, никакая тварь не могла с лёгкостью сломать защиту извне. Но даже если бы смогла, как и сказал Ши Цинсюань, на это понадобилось бы, по крайней мере, три дня и три ночи, и, кроме того, наверняка остались бы следы применения грубой силы. Однако сейчас все окна и двери строения были целы, а также не наблюдалось подземных ходов или лестниц. Се Лянь вернулся к двери, поднял упавший на землю золотой замок и внимательно его осмотрел, затем заключил:
— Он действительно сам открыл дверь.
Но ведь спасительный отряд был уже рядом, что могло заставить его избрать опасный путь в последний момент? В голове Се Ляня роились вопросы без ответа.
— Он обещал, что не откроет дверь никому, кроме нас. Что же могло заставить его сделать это?
Мин И мрачно произнёс:
— Возможно, он решил, что мы как раз и пришли.
В голове Се Ляня тут же возникла такая смутная картина: к маленькому зданию подходят трое, выглядящие как он сам, Хуа Чэн и Мин И, и стучат в дверь. Ши Цинсюань, вне себя от радости, открывает им и выбегает навстречу, после чего трое «союзников» окружают его, а на их лицах проявляются зловещие ухмылки. Золотой замок падает из рук Ши Цинсюаня к его ногам, но подобрать вещицу уже некому.
Принц сразу покачал головой:
— Не может быть. Не слышал о способности Божка-пустослова принимать чужой облик.
— Возможно, он позвал кого-то на помощь.
Се Лянь, подумав, отверг и это предположение:
— Сегодня мы столкнулись с несколькими происшествиями, каждое случилось неожиданно. Мы и сами не могли предположить, что придётся запереть Его Превосходительство здесь, оградив магическим полем. И Божок-пустослов, должно быть, не имел возможности так быстро найти демонов, которые вызвались бы помочь. К тому же, мы разве не сказали Повелителю Ветров, что перед приходом оповестим его через сеть духовного общения? Настоящие мы или нет, проверить легко. Неужели он столь легко попался на удочку?
Внезапно Се Лянь замер и пробормотал:
— Разве что… его попросил открыть дверь кто-то, кого он знал.
Мин И:
— Кого он знал? С чего вы это взяли?
Хуа Чэн произнёс:
— У него были заткнуты уши, он не мог слышать.
Се Лянь сразу схватился за него:
— Сань Лан, верно сказано! Именно поэтому я и пришёл к выводу, что это был кто-то знакомый. Поскольку Повелитель Ветров с затычками в ушах не слышал никаких звуков из внешнего мира! Если только он вынул затычки, но разве он мог? Он до смерти боялся, поэтому точно нет. Значит, заставить его обманом открыть дверь существовал только один способ.
Заклинание духовного общения!
Се Лянь быстрыми шагами прошёлся по комнате.
— Получается, пока мы направлялись сюда, кто-то тайно связался с Его Превосходительством и сказал ему что-то такое, что заставило его самого открыть дверь. Если это кто-то незнакомый, он бы наверняка не мог узнать пароль для духовной связи с Повелителем Ветров, поскольку пароли небожителей держатся в строжайшем секрете и посторонним крайне сложно их заполучить. Тем более, таким тварям как истинный Божок-пустослов. К тому же, Повелитель Ветров наверняка очень доверял тому, кто пришёл за ним. Иначе он бы не стал бездумно открывать ему.
Хуа Чэн произнёс:
— Или же он вовсе не знал того человека, но зато тот человек знал его очень хорошо и сказал нечто такое, что заставило Повелителя Ветров открыть дверь.
Се Лянь старательно обдумал этот вариант и ответил:
— Теоретически, зная пароль для духовного общения, можно связаться с Повелителем Ветров. Но разве Его Превосходительство не счёл бы странным, заговори с ним кто-то совершенно незнакомый? Думаю, услышав незнакомый голос, он бы немедля сообщил нам. Разве что… таинственная личность, которая связалась с ним, первым делом сказала что-то такое, что его потрясло. Но что это могло быть?
Мин И предположил:
— Угроза?
— Чем он мог пригрозить? «Если не выйдешь, я скажу твоему брату, что снова привязался к тебе?» — принц тут же отверг этот вариант. — Не похоже. Истинный Божок-пустослов не мог знать наверняка, что именно заботит Ши Цинсюаня. К тому же, он ведь не из небесных чиновников, как бы ему удалось немедля доложить о своём существовании Повелителю Вод? Спасательный отряд находился лишь в часе пути от него, Ши Цинсюань вполне мог подождать. И ещё, большой вопрос — смогла бы тварь справиться с Повелителем Вод? Не забывайте, что он всё время охотился только за Ши Цинсюанем, но не приближался к Ши Уду, выбрал мягкую хурму[220], чтобы легко раздавить. Вполне вероятно, что он и сам очень боится Повелителя Вод, поэтому не стал бы лезть на рожон.
Мин И предложил:
— И всё же, давайте поищем ещё час.
Се Лянь понял, о чём он говорит, и кивнул:
— Хорошо. Но если через час мы его не найдём, не важно, как сильно протестовал Повелитель Ветров, всё же придётся уведомить Повелителя Вод. Разделимся! Мы поищем в этой стороне, а вас попрошу взять на себя эту сторону.
Мин И сразу развернулся и направился в указанном направлении. Се Лянь во время поисков не оставлял надежды и всё продолжал звать Ши Цинсюаня в сети духовного общения, но отвечала ему лишь мёртвая тишина.
Хуа Чэн спросил:
— Ну что?
Се Лянь покачал головой:
— Совсем ничего.
Нехорошее предчувствие в его душе всё росло. Они переворачивали вверх дном одно строение за другим, одну комнату за другой, и уже обыскали почти все помещения в округе, однако не нашли и следа пропажи.
Вскоре поиски привели их к самому высокому строению — башне, которая венчалась открытой террасой. Очевидно, именно этой постройке отводилась главная роль в архитектурном ансамбле. Центральный элемент, который бесчисленное множество раз реконструировали, при этом оставался великолепным и внушительным. На стенах во множестве мест даже красовались стихотворные строки. Подняв голову, Се Лянь увидел табличку «Башня Пролитого Вина» и невольно спросил:
— «Молодой господин проливает вино»?
Хуа Чэн ответил:
— Верно. Именно здесь когда-то «молодой господин пролил вино».
Се Лянь посмотрел на него.
— Так значит, оно и правда связано с ним?
Хуа Чэн утвердительно хмыкнул и вкратце рассказал принцу, что по легенде, когда Ши Цинсюань ещё был простым смертным, после занятий медитациями в процессе самосовершенствования он часто приходил сюда испить вина, а после во хмелю устраивался на высокой террасе в весёлом и непринуждённом настроении.
Однажды под высокой башней оказался местный самодур, который частенько мучил народ своими деяниями и как раз обижал честной народ. Ши Цинсюань, увидев его сверху, небрежно махнул рукой и выплеснул лучшее вино из своей чарки, применив магию, да так, что поток низвергся ровно на голову самодуру, отчего тот упал, оглушённый ударом. Впоследствии, когда Ши Уду избрал Ши Цинсюаня себе в помощники, тот не изменил привычкам — исполненный симпатии к миру смертных, он продолжал приходить сюда и пить вино. В день своего вознесения он как раз этим и занимался, сидя на террасе.
И хотя вознесение во время распития вина звучит немного абсурдно, на самом деле ничего страшного в этом не было, иногда судьба настигает человека в самые неожиданные моменты. Се Лянь вообще вознёсся во сне, не успев ничего понять. Возможно, когда-нибудь появится небожитель, вознёсшийся во время справления нужды, наверняка будет та ещё удивительная картина.
В общем, писатели и поэты издревле более всего обожают именно такие места — где случались занятные истории, откуда пошли легенды. И именно здесь их всегда настигает вдохновение, так что кисть парит без остановки, выражая талант, обращённый к бессмертным богам. Се Лянь понял — это место являлось достопримечательностью, и если ночью оно пустовало, то завтра, когда немало посетителей в ужасе обнаружат беспорядок в домиках и поваленные ветром деревья, округу огласят крики о том, что это Повелитель Ветров явил свою божественную сущность.
Однако, картина «Молодой господин проливает вино» всё же оказалась не совсем такой, какой её себе представлял Се Лянь. Неожиданно до него донёсся мрачный голос Хуа Чэна:
— Гэгэ, мне нужно отлучиться, кое-что уладить. Будь крайне осторожен, пока меня нет рядом, а я скоро вернусь.
Се Лянь подумал: «Что именно уладить?»
Припомнив гнев в голосе Хуа Чэна, который принц слышал в сети духовного общения, и прибавив к этому его недоброе выражение лица, Се Лянь предположил:
— Ты отправишься искать Божка-пустослова?
— Нет, — помедлив, ответил Хуа Чэн.
Что ж, если нет, то излишние вопросы неуместны. Се Лянь кивнул:
— Ты ведь присоединился к нам ради забавы, и раз у тебя возникли дела, иди, не стесняйся. Главное, сам будь осторожен.
— Ага, — помолчав, Хуа Чэн добавил: — Когда вернусь, кое-что тебе скажу.
Се Лянь замер, с его губ сорвалось:
— Что?
Однако Хуа Чэн уже исчез из поля зрения.
По истечении часа Се Лянь, который так ничего и не обнаружил, позвал в сети духовного общения: