Поскольку изначально верное написание имени Цзюйян требовало использования другого иероглифа «цзюй». А замена произошла по причине следующего события.
Один государь, живший много лет назад, повелел выстроить монастырь, а в качестве доказательства искренних намерений решил собственноручно сделать надписи на всех наддверных досках в каждом зале каждого строения в чертогах монастыря. И будто бы нарочно, по какой-то неизвестной причине он допустил оплошность в написании «Зал Цзюйяна», и надпись вместо «Равный солнцу» превратилась в «Огромный член».
Тот случай столь сильно расстроил чиновников, ответственных за все вопросы, связанные со строительством монастыря, что едва не свёл каждого из них в могилу. Они никак не могли понять, намеренно ли государь внёс подобные изменения в написание, или же ошибся по невнимательности? В первом случае оставалось неясным, почему государь не издал указ, в котором заявил бы о своём повелении изменить написание. Во втором же случае вопрос ставился совершенно иначе: как вообще можно было допустить столь вульгарную ошибку? Тем не менее, чиновники не могли прямо сказать: «Ваше Величество, вы ошиблись», ведь тогда, могло статься, государь счёл бы это за насмешку над его невнимательностью, намёк на поверхностные знания, а то и вовсе подозрение в нечистых помыслах. Кроме того, надпись являлась каллиграфическим творением Его Величества, неужели придётся его выбросить в случае признания ошибки?
Из всех загадок Поднебесной сложнее всего разгадать замыслы совершенномудрого правителя. Чиновники, измучившись раздумьями, всё-таки решили, что пускай лучше пострадает Совершенный Владыка Цзюйян, чем они нанесут оскорбление своему государю.
Нельзя не отметить, что выбор оказался верным. Стоило Его Величеству самому обнаружить, что «Равный солнцу» превратился в «Огромный член», он не стал ничего объяснять, лишь пригласил во дворец группу учёных мужей, которые перевернули все древние трактаты и записи в поисках доводов, обросших бесчисленными мелкими деталями, затем сами создали множество письменных трудов, безоговорочно доказывающих: «Равный солнцу» и есть неверное написание, а первоначально следовало записывать «Огромный член». В конце концов, уже на следующий день все храмы Цзюйяна сменили прежнее название на новое.
О внезапной перемене своего божественного титула Фэн Синь узнал лишь спустя более десятка лет. Он почти никогда не проявлял особого интереса к надписям над вратами своих храмов, просто в один из дней его крайне опечалил тот факт, что число прихожанок, возносящих ему молитвы, увеличилось в разы. Ко всему прочему, возжигая благовония, они заливались краской от смущения и просили о какой-то ерунде!
Выяснив, что же произошло на самом деле, Фэн Синь поднялся к облачным вершинам небосвода и огласил озарённые солнцем бескрайние просторы грубой бранью, не жалея крепкого словца.
Чем потряс небожителей до глубины души.
Но даже самой яростной бранью ничего исправить уже было нельзя, пускай поклоняются, раз уж начали; во всяком случае, не мог же он запретить столь искренне возносящим молитвы женщинам приходить в его храмы. Пришлось Фэн Синю несколько лет с неохотой слушать их просьбы. До тех пор, пока одному излишне добропорядочному правителю название «Огромный член» не показалось исключительно непристойным, поэтому он исправил его на «Южное солнце» — Наньян. И всё же люди не забыли, о чём ещё можно помолиться Наньяну, несмотря на его статус Бога Войны. При этом все стали придерживаться молчаливой договоренности: ни в коем случае не называть его тем самым прозвищем. А также повсеместно сложилось единое мнение о том, как следует характеризовать Совершенного Владыку Наньяна — «положительный».
Если не доводить его до белого каления, со всех сторон положительный!
Лицо Нань Фэна к концу повествования сделалось чернее днища старого котла, а вот Фу Яо, исполнившись поэтического настроя, продекламировал:
— Друг всех девушек и жён, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. А-ха-ха, а-ха-ха, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Се Лянь деликатно сдержал улыбку, всё-таки перед лицом статуи Наньяна не следовало вести себя невежливо. Нань Фэн же буквально рассвирепел:
— Поменьше бы злорадствовал, пока находишься здесь. Если же некуда больше силы девать, пойди-ка лучше подмети пол!
После этих слов пришёл черед лица Фу Яо потягаться в черноте с днищем котла. Ведь если, к примеру, подчинённые дворца Наньяна приходили в ярость, услышав те самые два слова, то во дворце Сюаньчжэня ни в коем случае нельзя упоминать подметание полов. Всё потому, что Му Цин, будучи простым слугой в монастыре Хуанцзи, только и делал, что всячески прислуживал Его Высочеству наследному принцу Се Ляню, в том числе подметал пол в его комнате и застилал постель.
В один из дней Се Ляню попалось на глаза, как юноша наизусть декламирует рифмованные правила самосовершенствования, при этом подметая пол. Тронутый до глубины души его прилежными стараниями постичь мудрость даже в неблагоприятных условиях, принц отправился к наставникам, чтобы те проявили снисхождение и приняли паренька в ряды учеников монастыря. И случай тот, как говорится, мог бы кануть в лету, а мог бы запомниться в веках, мог стать как прекрасным преданием, так и величайшим позором, — зависит от того, как к нему отнестись. Очевидно, именно несмываемым позором и воспринял случившееся главный герой тех событий, поскольку впредь и Му Цин, и все его подчинённые, заслышав намёки на подметание пола, сердились до такой степени, что прерывали все отношения с оскорбившим их человеком. Так и теперь, Фу Яо, изо всех сил стараясь держать себя в руках, мельком глянул на Се Ляня, который лишь невинно замахал руками, затем с холодной усмешкой произнёс:
— Тебя послушать, так ты, верно, считаешь, что ваш дворец Наньяна в своё время сделал больше добра для Его Высочества наследного принца.
Нань Фэн с такой же холодной усмешкой парировал:
— Так ведь и ваш генерал отплатил ему чёрной неблагодарностью, о чём здесь ещё можно говорить?
— Э… — Се Лянь было собирался вмешаться в спор, однако Фу Яо его опередил.
Рассмеявшись, он произнёс:
— В том всё и дело, что ваш генерал в своём глазу бревна и не приметил, какое он имеет право указывать на чужие ошибки?
Слушая, как эти двое превратили его в палку, которой теперь дубасят высшего командира своего оппонента, Се Лянь в итоге не выдержал:
— Постойте, погодите. Довольно, хватит!
Разумеется, юноши не послушали его, а ко всему прочему ещё и подрались. Неизвестно, кто начал драку первым, но вот уже и стол для подношений раскололся пополам, и с громким стуком разлетелись по полу жертвенные кушанья. Се Лянь, понимая, что разнять дерущихся не удастся, присел в углу неподалёку, со вздохом «Грешно!» поднял с пола подкатившуюся к ногам маньтоу[15], протёр от пыли и приготовился её съесть.
Нань Фэн, заметив это краем глаза, в мгновение ока оказался рядом и ударил по руке Се Ляня, так что маньтоу снова упала на пол.
— Не вздумай есть!
Фу Яо тоже остановился, его голос звучал удивлённо и слегка презрительно:
— Ты ешь даже то, что извалялось в грязи?
Воспользовавшись затишьем, Се Лянь замахал руками и заговорил:
— Постойте, постойте, постойте. Я хочу кое-что вам сказать.
Се Лянь разделил их, втиснувшись посередине, и мягко произнёс:
— Первое. Его Высочество наследный принц, о котором вы говорите, — это я и есть. Моё Высочество не сказало ни слова, поэтому и вам не стоит в споре перебрасывать меня как булыжник, которым вы хотите ударить друг друга. — Помолчав, принц добавил: — Мне думается, что ваши генералы ни в коем случае не стали бы так себя вести и столь неприличное поведение с вашей стороны не делает им великой чести.
После этих слов лица юношей внезапно переменились. Се Лянь же продолжал:
— Второе. Вы ведь явились, чтобы помогать мне, верно? Так всё-таки, это вы должны меня слушать или мне придётся слушать вас?
Помолчав, юноши ответили:
— Мы должны слушать тебя.
Конечно, на лице каждого было написано «Ещё чего! Размечтался», и всё же Се Ляню их ответ пришёлся по душе. Он хлопнул в ладоши, сложив руки вместе, и заключил:
— Прекрасно. И последнее, третье. И самое важное. Если уж вы хотите что-то выбросить, лучше вам в таком случае избавиться от меня, но бросать еду не стоит.
Нань Фэну всё же удалось выколупать из рук Се Ляня маньтоу, которую тот снова подобрал и лишь ждал удобного момента, чтобы съесть. Окончательно потеряв терпение, юноша воскликнул:
— Нельзя есть то, что извалялось в грязи!
Следующий день, давешняя «Лавка встреч».
Хозяин чайной по обыкновению сидел у порога, вытянув ноги и греясь на солнце, когда заметил вдали троицу путников. Впереди вышагивал монах в скромном белом одеянии с бамбуковой шляпой за спиной, а следом шли двое юношей высокого роста в чёрных одеждах.
Приблизившись, монах непринуждённо склонился в малом поклоне и ещё более непринуждённо заговорил, смахивая на бездельника куда больше, чем сам хозяин чайной:
— Уважаемый, будьте любезны, принесите нам три пиалы чаю.
Хозяин с улыбкой отозвался:
— Сию минуту!
Про себя же подумал: «Снова явились эти простофили. Вот ведь несправедливость: выглядят один другого приличнее, но при том неизвестно, у кого больше мозги набекрень. Всё болтают о каких-то богах да бессмертных, демонах да небожителях. И на кой только природа внешностью одарила, раз они на голову больные?»
Се Лянь занял прежнее место у окна. Когда троица расселась, Нань Фэн заговорил первым:
— Зачем ты снова привёл нас сюда? Уверен, что наш разговор не достигнет лишних ушей?
Се Лянь спокойно ответил:
— Не волнуйся об этом. Даже если кто-то и услышит, то не придаст значения, решив, что у нас не всё в порядке с головой.
Воцарилось неловкое молчание, после чего Се Лянь продолжил:
— Дабы избежать излишней траты времени, перейдём к делу. Надеюсь, за ночь вы успели остыть и придумали решение проблемы с духом новобрачного.
Взгляд Фу Яо сверкнул, сам же младший служащий ответил равнодушным тоном:
— Убить!
Нань Фэн перебил его:
— Чушь собачья!
Се Лянь вмешался:
— Нань Фэн, не стоит вести себя столь грубо, Фу Яо совершенно прав, убийство преступника — способ решить проблему радикально. Но в таком случае возникает вопрос: где, кого и как убить. Осмелюсь предложить…
Но договорить ему не дал громкий шум, донесшийся снаружи, услышав который, все трое выглянули из окна.
То оказалась очередная мрачная и печальная процессия «проводов невесты». Сопровождающие трубили в трубы, били в барабаны и непрерывно выкрикивали свадебные поздравления настолько старательно, словно больше всего на свете опасались, что кто-нибудь их не услышит.
Нань Фэн хмуро произнёс:
— Разве ты не сказал, что местные жители не решаются устраивать шумные празднества близ горы Юйцзюнь?
Процессия сплошь состояла из крепких и хмурых мужчин, выражения их лиц и все мышцы тела были напряжены до предела, а на лбу выступили капли холодного пота, словно им приходилось нести вовсе не свадебный паланкин, окружённый атмосферой счастья, а настоящий помост для отрубания головы, на котором их всех ждёт мучительная смерть. Интересно, что же за девушка сидит в паланкине?
Поразмыслив с минуту, Се Лянь уж было собрался выйти и рассмотреть процессию повнимательнее, когда налетел внезапный порыв ветра, приподнявший занавеску с боковой стороны паланкина.
Невеста за ней приняла неестественно скрюченную позу, голова её склонилась набок, а под сползшим свадебным покрывалом виднелись ярко накрашенные губы, растянутые в слишком уж широкой улыбке. Стоило носильщикам качнуть паланкин, и покрывало вовсе соскользнуло с головы девушки, выставляя на всеобщее обозрение пару широко раскрытых немигающих глаз, глядящих в сторону троицы.
С первого взгляда могло показаться, что у девушки сломана шея, сама же она беззвучно хохочет, уставившись на них.
Возможно оттого, что руки носильщиков сильно дрожали, разукрашенный паланкин был крайне неустойчив и голова невесты покачивалась в такт этой тряске. Вот так она качалась, качалась, пока не оторвалась от шеи и с громким стуком не покатилась по улице.
А оставшееся сидеть в паланкине безголовое тело вскоре тоже опрокинулось со своего места и с грохотом вывалилось через дверцу.
Демон забирается в паланкин за рукой и сердцем наследного принца.
По невнимательности один из мужчин, несущих паланкин, наступил на руку выпавшей невесты и первым громко закричал. Вся остальная процессия незамедлительно последовала его примеру, а затем — вот те на! — каждый выхватил по сверкающей сабле с криком: «Что такое?! Он уже здесь?!» Неизвестно, куда подевался их прежний настрой. Вся улица превратилась в шумный балаган, а Се Лянь, присмотревшись внимательнее к голове и телу невесты, окончательно убедился, что это не живая девушка, а всего лишь деревянная кукла.
Вновь раздался возглас Фу Яо:
— Ну и уродина!
Как раз вовремя к ним подошёл хозяин чайной с медным чайником в руках, и Се Лянь, вспомнив его реакцию на вчерашнее представление, спросил:
— Хозяин, вчера я видел, как точно такая процессия с шумными криками и музыкой прошла по этой улице, а сегодня вот снова. Что же они делают?
— Смерти ищут.
— Ха-ха-ха… — Для Се Ляня ответ не стал неожиданностью. — Они, верно, хотят выманить злого духа новобрачного?
— Чего же ещё, по-вашему, они могут хотеть? Отец одной из исчезнувших невест пообещал в награду тому, кто найдёт его дочь и изловит злого духа, целое состояние. Теперь из-за этой кучи народа здесь целыми днями галдёж да столпотворение.
Наверняка награду пообещал тот самый чиновник, отец семнадцатой девушки. Се Лянь снова бросил взгляд на куклу, сделанную достаточно грубо и небрежно, и с горечью осознал, что толпа собиралась выдать это чучело за настоящую невесту.
Фу Яо с нескрываемым отвращением произнёс:
— Окажись я на месте злого духа новобрачного, я бы уничтожил весь этот поселок, если бы они подсунули мне настолько уродливую страшилу.
Се Лянь с укоризной произнёс:
— Фу Яо, приличному небожителю не пристало так выражаться. И ещё, не мог бы ты изменить своей привычке постоянно закатывать глаза? Наилучший способ — для начала поставить себе простую задачу, к примеру, закатывать глаза не более пяти раз за день.
Нань Фэн съязвил:
— Даже если поставить ему задачу закатывать глаза не больше пятидесяти раз за день, он с этим не справится!
В это время снаружи из толпы высунулся бойкий юноша, судя по виду, зачинщик сего действа, и воскликнул с поднятыми руками:
— Послушайте все меня! Послушайте меня! Всё это определённо никуда не годится! Сколько раз за эти дни нам уже пришлось бегать на гору и обратно? И что, удалось выманить злого духа?
Толпа мужчин недовольно вторила ему нестройными голосами и тогда юноша продолжил:
— Как по мне, раз уж мы взялись за дело, на полпути бросать нельзя, гораздо лучшим решением будет ворваться с боем на гору Юйцзюнь, всё там обыскать, вытащить уродца из его норы и убить! Я пойду впереди, а если есть среди вас благородные удалые воины, пусть идут за мной, прикончим уродца и поделим награду поровну!
Сначала ответом ему были лишь несколько голосов, но постепенно шум в толпе нарастал, пока не превратился во всеобщее согласие, которое прозвучало довольно убедительно.
Се Лянь спросил хозяина чайной:
— Уродец? Хозяин, о каком уродце они говорят?
— Ходят слухи, что злой дух новобрачного — это уродец, поселившийся на горе Юйцзюнь. Сердце его сделалось злым и жестоким именно потому, что он слишком уродлив и нет на свете девушки, что полюбит его. А чтобы и другим не дать вступить в счастливый брак, он стал похищать чужих невест.
В свитке из дворца Линвэнь не говорилось ни слова об уродце.
— Но правдива ли эта версия? А может, всего лишь догадки?
— Да кто ж его знает, но ходят слухи, что многие видели уродца с перевязанным тряпками лицом и озлобленным взглядом. Из его рта вместо человеческого языка рвутся хрипы, словно рычит охотничий пес. Все только об этом и болтают.
Фу Яо вмешался:
— Повязки на лице вовсе не признак уродливой внешности, возможно также, что он столь прекрасен, что просто не желает привлекать к себе излишнее внимание.
Хозяин чайной помолчал минуту, затем ответил:
— Да кто ж его знает? Как бы там ни было, лично я его не видел.
Внезапно снаружи послышался голос девушки:
— Не… не слушайте его, не ходите туда. На горе Юйцзюнь слишком опасно…
Голос раздавался из-за угла улицы и принадлежал он той девушке, Сяоин, которая вчера вечером возносила молитвы в храме Наньяна.
Щёку Се Ляня при виде девушки обдало легкой болью, он невольно потёр лицо ладонью.
А реакция того бойкого юноши на Сяоин и вовсе не предвещала ничего хорошего.
Оттолкнув девушку, он заявил:
— Не пристало какой-то девчонке вмешиваться в мужские разговоры!
Сяоин боязливо съёжилась от толчка, но всё же собралась с духом и снова тихонько повторила:
— Не слушайте его. Как ни погляди, что проводы фальшивой невесты, что обыски горы, всё одно — слишком опасно, разве это не прямая дорога на тот свет?
Юноша прервал её:
— Говоришь ты складно, да только мы все готовы жизни положить ради избавления людей от напасти, а что же ты? Только о себе и позаботилась, когда отказалась сесть в паланкин и прикинуться невестой. Ни капли смелости в тебе не нашлось во имя здешнего простого народа. А теперь, что же, пришла нам палки в колеса вставлять? Что ты замышляешь?
С каждой фразой он толкал девушку прочь, от чего троица в чайной нахмурилась. Се Лянь, опустив голову, стал разматывать бинты на запястье, одновременно слушая рассказ хозяина чайной:
— Этот их главарь Сяо[16] Пэн, зачинщик всего действа, собирался уговорить ту девчонку прикинуться невестой. Так и сыпал сладкими речами. Да только девушка отказалась, и вот что стало с её лицом.
Снаружи толпа мужчин подхватила:
— Нечего стоять тут, преграждая нам путь, пошла отсюда, с дороги!
Лицо Сяоин после слов Сяо Пэна стало совершенно пунцовым, крупные слёзы так и накатились на глаза.
— Зачем… Зачем ты говоришь подобные вещи?
Юноша продолжал:
— Я не прав? Ты ведь насмерть отказалась наряжаться невестой, когда я тебя попросил?
— Да, я отказалась, но даже если так, ты не имел права резать… резать мою юбку…
Стоило девушке упомянуть об этом, как юноша подпрыгнул, словно ему наступили на больную ногу, и начал тыкать ей пальцем в лицо со словами:
— Ах ты, страхолюдина, поменьше возводи напраслину на честных людей! Это я-то порезал тебе юбку? Думаешь, я слепой? Кто знает, может ты сама и порезала, захотела обнажиться перед всеми? Да на такую уродину как ты даже в порванной юбке всем плевать, нечего на меня наговаривать!
В конце концов Нань Фэн не выдержал, в его руке с хрустом разбилась чайная пиала. Вот только не успел он встать из-за стола, как рядом мелькнул белый силуэт, после чего Сяо Пэн подскочил на три чи[17] в высоту, грохнулся задом о землю и закрыл лицо рукой, между пальцами которой тут же показалась кровь.
Никто даже не успел разглядеть, что произошло, а Сяо Пэн уже оказался сбит с ног. Толпа было решила, что это Сяоин вышла из себя. Но когда все повернулись в сторону девушки, её уже не было видно: монах в белых одеждах закрывал девушку собой.
Се Лянь стоял к ней лицом, держа руки в рукавах и даже не глядя за спину. Он лишь от всей души улыбнулся Сяоин, слегка склонился, чтобы их взгляды поравнялись, и спросил:
— Милая девушка, могу ли я пригласить вас в чайную на чашечку чая?
Тем временем Сяо Пэн на земле скривился от боли, словно по лицу ему попали мощным ударом ганбяня[18], но у монаха в руках не оказалось оружия; также никто не видел, каким образом и с помощью чего тот атаковал Сяо Пэна. Поэтому юноша, насилу поднявшись на ноги, выхватил саблю и заголосил:
— Этот человек владеет тёмной магией!
Толпа мужчин позади него, заслышав фразу «тёмная магия», один за другим также выхватили оружие и наставили на Се Ляня. Вот только Нань Фэн за их спинами внезапно нанёс удар ладонью — и колонна, подпирающая крышу над входом в чайную лавку, с громким треском надломилась.
Увидев столь невероятную силищу, все мужчины в толпе разом переменились в лице, да и Сяо Пэн страшно перепугался, но всё ещё упрямился — отбегая прочь, он продолжал громко выкрикивать в сторону незнакомцев:
— Сегодня ваша взяла, назовите свои имена и к какому учению вы принадлежите, чтобы в будущем мы могли снова померяться силами…
Нань Фэн совершенно проигнорировал вопрос, словно дать ответ было ниже его достоинства, а вот Фу Яо встал рядом и произнёс:
— О, это легко. Вот этот уважаемый господин — последователь учения Огромного…
Нань Фэн вновь замахнулся и нанёс удар, и юноши, не моргнув глазом, принялись дубасить друг друга. Се Лянь было собирался пригласить девушку в чайную, заказать ей чаю, фруктов и ещё чего-нибудь съестного, вот только она, утерев слезы, сразу ушла. Ему оставалось лишь проводить её взглядом, вздохнуть и самому направиться внутрь. Когда принц вошёл в чайную, хозяин обратился к нему:
— Не забудьте заплатить за колонну.
Поэтому Се Лянь, усевшись на своё место, напомнил Нань Фэну:
— Не забудь заплатить за колонну.
Нань Фэн просто потерял дар речи.
Се Лянь сменил тему:
— Но сначала вернемся к более важному делу. Кто из вас одолжит мне немного духовной силы? Я должен присоединиться к духовной сети и кое-что уточнить.
Нань Фэн протянул руку и приложил раскрытую ладонь к ладони Се Ляня, словно давая торжественное обещание или же ударяя по рукам после заключения обыкновенного соглашения. Таким образом Се Лянь наконец вновь смог присоединиться к сети духовного общения.
Как только это произошло, принц услышал голос Линвэнь:
— Ваше Высочество всё-таки догадались позаимствовать духовных сил? Как ваши успехи в расследовании происшествия на Севере? Хорошие ли помощники из тех двоих добровольцев?
Се Лянь поднял взгляд на Нань Фэна, который только что разломал колонну одним ударом ладони, и на Фу Яо, который с совершенно бесстрастным лицом медитировал, закрыв глаза, и ответил Линвэнь:
— Каждый из них по-своему талантлив, оба имеют свои сильные стороны.
Линвэнь, смеясь, произнесла:
— Что ж, тогда, действительно стоит поздравить генералов Наньяна и Сюаньчжэня. Если всё так, как вы говорите, перед этими младшими служащими лежат бескрайние перспективы, и вознесение их — лишь вопрос времени.
В ответ на её слова почти сразу послышался холодный голос Му Цина:
— О своём решении он ничего мне не сообщил, отправившись в мир смертных по своей воле. Как бы то ни было, мне об этом не доложили.
Се Лянь подумал: «Видимо, ты действительно целыми днями только и делаешь, что стоишь на страже в духовной сети…»
Линвэнь же спросила:
— Ваше Высочество, где вы сейчас находитесь? Покровителем северных земель является генерал Пэй, множество верующих на Севере возжигают благовония в его честь. Если Вашему Высочеству понадобится, вы можете временно поселиться в его храме Мингуана.
— Не тревожься об этом. Мы не нашли поблизости храмов Мингуана, поэтому остановились в храме Наньяна. Хочу узнать кое-что, Линвэнь, нет ли ещё каких-либо сведений о злом духе новобрачного?
— Есть. Только что в моём дворце ему был присвоен ранг, и это «свирепый».
Свирепый!
Все злобные создания мира демонов, несущие беды простым смертным, согласно рейтингу, принятому во дворце Линвэнь, по силе разделялись на четыре ранга: «скверный», «зверский», «свирепый» и «непревзойдённый».
Злобное создание ранга «скверный» могло убить лишь одного человека, «зверская» тварь была способна умертвить весь род, сил «свирепого» хватало на истребление города. Ну а появление самого ужасного, «непревзойдённого» бедствия, способно уничтожать целые страны и наводить ужас на целые народы, погрузить в хаос весь мир.
Итак, раз уж злой дух новобрачного, что прячется на горе Юйцзюнь, удостоился ранга «свирепый», всего на одну ступень ниже «непревзойдённого», это означало, что повстречавшие его люди вряд ли смогли бы унести ноги, не лишившись какой-либо важной части тела.
Поэтому, когда Се Лянь покинул духовную сеть и сообщил двоим своим спутникам новые сведения, Нань Фэн произнёс:
— Выходит, слухи об уродце с перебинтованным лицом — всего лишь выдумка. Либо они встретились с чем-то иным.
Се Лянь возразил:
— Существует и другая версия. К примеру, в каких-либо особых обстоятельствах злой дух новобрачного не может или же не желает никому вредить.
Фу Яо высказал недовольство:
— Служащие дворца Линвэнь делают свою работу спустя рукава. Почему они только сейчас высчитали ранг, для чего нам теперь эта информация?
Се Лянь возразил:
— И всё же сейчас мы имеем хоть какие-то сведения о вероятной мощи противника. Однако, раз уж злой дух новобрачного получил ранг «свирепый», следовательно, он обладает недюжинными магическими силами, и фальшивой невестой обвести его вокруг пальца не выйдет. Если мы хотим выманить духа, во время проводов невесты нельзя пытаться подсунуть ему куклу в качестве приманки, а также никто среди провожающих не должен носить холодное оружие. И самое важное: невеста непременно должна являться живым человеком.
Фу Яо предложил:
— Найдём подходящую девушку на улице, уговорим её стать наживкой — и проблема решена.
Нань Фэн возразил:
— Ничего не выйдет.
Фу Яо спросил:
— Это ещё почему? Думаешь, не захочет? Заплатим ей, тогда согласится.
Се Лянь вмешался:
— Фу Яо, даже если какая-то девушка решится нам помочь, нам лучше отказаться от этого способа. Злой дух новобрачного заслужил ранг «свирепый». Если что-то внезапно пойдёт не по плану, с нами-то ничего не случится, но если невесту снова похитят, хрупкая девушка не сможет сбежать или дать отпор похитителю. В таком случае, боюсь, её ждет лишь один итог — смерть.
Фу Яо не унимался:
— Значит, не будем просить о помощи девушку, а попросим мужчину.
Нань Фэн прервал его:
— И где же ты собрался найти мужчину, который захочет обрядиться…
Не успел он договорить, как взгляды обоих юношей переместились к Се Ляню, на лице которого застыла лёгкая улыбка и немой вопрос.
Тем же вечером, в храме Наньяна.
Се Лянь с распущенными волосами показался из внутренних чертогов храма.
Двое юношей, ожидавших у входа в храм, взглянули на него, и Нань Фэн, громко выругавшись «Чёрт тебя дери!!!», быстро выбежал прочь.
Се Лянь, помолчав с минуту, вопросил:
— Всё настолько ужасно?
Кто бы сейчас ни увидел Се Ляня, он бы с первого взгляда узнал в нём красивого, с мягкими и нежными чертами лица, но всё же мужчину.
Однако этот блистательно прекрасный юноша сейчас был одет в платье невесты, и потому являл собой картину столь непотребную, что немногие могли бы это вынести. Нань Фэн, к примеру, точно не мог. Возможно, он среагировал столь остро из-за какого-то личного неприятия.
Се Лянь же, посмотрев на Фу Яо, который остался на месте, но теперь глядел на него каким-то странным необъяснимым взглядом, спросил:
— Ты хочешь мне что-то сказать?
Фу Яо кивнул и ответил:
— Окажись я на месте злого духа новобрачного, если бы кто-нибудь подослал ко мне такую женщину…
Се Лянь попытался угадать:
— Ты бы стёр с лица земли весь этот поселок?
Фу Яо бесстрастно ответил:
— Нет, я бы убил эту женщину на месте.
— Что ж, мне остаётся лишь порадоваться, что я не женщина, — улыбнулся Се Лянь.
— Как по мне, лучшим решением было бы прямо сейчас поинтересоваться в духовной сети, нет ли среди небожителей мастера, способного обучить тебя технике перевоплощения. Подобное более осуществимо, чем наш теперешний план.
Действительно, в Небесных чертогах некоторым небожителям особые требования предписывали владеть в совершенстве техникой перевоплощения. Вот только изучать её прямо сейчас, пожалуй, было слишком поздно. Нань Фэн тем временем уже вернулся. И хотя его лицо всё ещё оставалось бледным, он выглядел уже намного спокойнее — очевидно, отлучался, чтобы выругаться как следует. В этом он ничем не отличался от своего генерала.
Се Лянь, увидев, что время уже позднее, произнёс:
— Ладно, под свадебным покрывалом никто не заметит подвоха.
Он уже собирался нацепить покров, как вдруг Фу Яо остановил его.
— Постой. Ты ведь не можешь знать, как именно злой дух новобрачного нападает на невест. Что если он, сорвав с тебя покрывало, обнаружит обман и в ярости выйдет из себя? Разве это не добавит нам лишних неприятностей?
Услышав его, Се Лянь подумал, что рассуждения Фу Яо разумны, и всё же шагнул вперёд, в следующий миг услышав треск рвущейся ткани.
Красный свадебный наряд, что где-то раздобыл для него Фу Яо, по правде говоря, оказался не совсем по размеру.
Платье это, сшитое для нежной хрупкой девушки, отлично село на талии принца, но сковало руки и ноги до такой степени, что одно излишне размашистое движение — и ткань разошлась по шву. Се Лянь принялся осматривать себя в попытке отыскать место разрыва, как вдруг со стороны входа в храм послышался голос:
— Простите…
Трое повернулись на звук и увидели, что в воротах стоит и опасливо глядит на них Сяоин, в руках сжимая аккуратно сложенное белое одеяние.
Она пролепетала:
— Я вспомнила, что вчера вечером уже встречала тебя здесь, поэтому пришла сюда в надежде, что снова смогу… Твою одежду я постирала, вот она. Спасибо тебе за вчера и… за сегодня, спасибо.
Се Лянь собирался улыбнуться ей, но вдруг осознал, что выглядит не совсем подобающим образом, поэтому всё же решил промолчать, чтобы не напугать девушку.
К его удивлению, Сяоин вовсе не испугалась при виде его, но даже наоборот — шагнула через порог и проговорила:
— Ты ведь… Если тебе нравится это платье, я могу помочь.
После недолгого замешательства Се Лянь стал оправдываться:
— Нет, милая девушка, вы всё не так поняли, я вовсе не имею подобных предпочтений.
Сяоин поспешила объяснить:
— Знаю, знаю. Я хотела сказать, если ты не побрезгуешь моей помощью, я с радостью помогу. Ведь вы… вы, верно, собираетесь поймать злого духа новобрачного? — И голос её стал громче, и голова уверенно приподнялась, когда девушка произнесла: — Я… я умею перешивать одежду, всегда с собой ношу иголки и нитки. Где плохо сидит, я могу подправить, и даже могу нанести макияж и сделать прическу. Я помогу тебе!
Спустя час Се Лянь, опустив голову, вновь вышел из внутренних чертогов храма.
На этот раз покров невесты уже скрывал его облик. Нань Фэн и Фу Яо хотели заглянуть под покрывало, но всё же решили, что стоит поберечь свои глаза. Паланкин, добытый ими, стоял прямо у входа в храм, да и носильщики, отобранные с особой тщательностью, уже давно ожидали снаружи. В эту тёмную, ветреную ночь Его Высочество наследный принц в новом наряде невесты взобрался в роскошный свадебный паланкин, украшенный красными цветами.
Свадебный паланкин весь был обит алыми шелками, цветные нити выписывали на нём прекрасные цветы при полной луне и танцующих дракона и феникса — пожелания счастья и процветания молодожёнам. Нань Фэн и Фу Яо шли слева и справа от паланкина, охраняя боковые дверцы. Се Лянь сидел внутри, выпрямив спину и мерно покачиваясь в такт шагов носильщиков.
Каждый из восьми мужчин, несущих паланкин, являлся военным чином, чьи боевые навыки выделяли их из толпы. Чтобы отыскать столь умелых в боевом искусстве носильщиков для проводов фальшивой невесты, Нань Фэн и Фу Яо отправились прямо в резиденцию того самого чиновника. Когда они предстали перед ним лично и рассказали, что ночью отправляются обыскивать гору Юйцзюнь, чиновник без лишних разговоров предоставил им целый отряд рослых бойцов. Однако заполучив в своё распоряжение выдающихся воинов, владеющих боевыми искусствами, младшие небожители вовсе не рассчитывали на их реальную помощь, главное — чтобы тем хватило сил защитить самих себя и унести ноги при столкновении со свирепым демоном.
Сами же бойцы, напротив, были не слишком хорошего мнения о юношах. Они считались лучшими из лучших при дворе того чиновника. Куда бы они ни отправились, разве это не они должны были руководить отрядом отважных мужей? А тут объявились какие-то юные красавчики, которые посмели ими повелевать, да ещё назначили носильщиками паланкина, вот уж действительно — приятного мало. Однако воинам приходилось выполнять приказ своего господина, насилу сдерживая презрение в душе, которое так и рвалось наружу. Спокойствие давалось носильщикам нелегко, и потому время от времени они нарочно спотыкались, а руки их дрожали, то и дело встряхивая паланкин. Со стороны нельзя было разглядеть, но если в паланкине сидела бы хрупкая нежная девушка, ей наверняка стало бы дурно до потемнения в глазах.
Бойцы растрясли паланкин до такой степени, что изнутри всё-таки послышался тихий вздох Се Ляня, поэтому в глубине души никто из них не смог сдержать самодовольства.
Снаружи послышался прохладный голос Фу Яо:
— Юная госпожа, что это с вами? Небось, рыдаете от счастья, что кто-то берёт вас замуж в столь преклонном возрасте?
В самом деле, многие невесты рыдали навзрыд, сидя в свадебном паланкине. Се Лянь же, если и заплакал бы, то только от смеха. А когда он заговорил, голос его звучал спокойно, как обычно, без единого намёка на недовольство непрестанной тряской:
— Нет. Просто внезапно меня осенило, что нашей процессии не хватает кое-чего весьма и весьма важного.
Нань Фэн поинтересовался:
— И что же это? Мы, вроде бы, приготовили всё необходимое.
Се Лянь со смехом произнёс:
— Двух служанок для сопровождения невесты.
Двое юношей снаружи, не сговариваясь, бросили взгляды друг на друга, представляя только им одним известную картину, от которой оба в ужасе содрогнулись.
Фу Яо ответил:
— Представь, что ты из семьи бедняков, у которых нет денег на служанок, поэтому как-нибудь обойдёшься.
Се Лянь согласился:
— Ладно.
Бойцы в роли носильщиков, услышав, как они обмениваются колкостями, также не смогли сдержать улыбки. После этого недовольство в их взгляде заметно исчезло, зато прибавилось дружеской близости, и паланкин наконец перестал раскачиваться. Се Лянь смог откинуться назад, оправить одежду и спокойно закрыть глаза, погрузившись в медитацию.
Он даже не подозревал, что пройдёт совсем немного времени, и возле его ушей внезапно послышится переливистый детский смех.
Хохо-хехе, хихи-хаха.
Смех этот мелкой рябью распространялся среди диких гор, неуловимый и жуткий. При этом паланкин не остановился ни на миг, по-прежнему уверенно продвигаясь вперёд. Ни Нань Фэн, ни Фу Яо не проронили ни звука, словно и не заметили ничего необычного.
Се Лянь открыл глаза и тихо позвал:
— Нань Фэн, Фу Яо.
Нань Фэн шёл слева от паланкина, он спросил:
— Что случилось?
— У нас гости.
В это время процессия «проводов невесты» уже начала углубляться в земли, относящиеся к горе Юйцзюнь.
Вокруг царила такая тишина, что в ней даже тихое поскрипывание деревянного паланкина, шелест сухих веток и опавших листьев под ногами и дыхание носильщиков гулко резало слух.
Детский смех всё звучал, то вдалеке, словно откуда-то из самой глубины горного леса, то вблизи, словно источник его забрался прямо на паланкин.
Нань Фэн немедленно сосредоточился.
— Я не слышу никаких лишних звуков.
Фу Яо также холодно ответил:
— Я тоже.
Это значит, что остальные носильщики тем более не могли ничего услышать.
Се Лянь сделал вывод:
— Это может означать лишь, что оно намеренно позволяет мне одному себя услышать.
Восемь бойцов первоначально весьма уверенно рассчитывали на свои боевые умения, к тому же считали, что раз нет никакой закономерности в нападениях злого духа новобрачного на процессии проводов невест, то и сегодня ночью они уйдут отсюда с пустыми руками, а значит, бояться нечего. Вот только по какой-то причине, внезапно вспомнив о мистическом исчезновении вместе с предыдущей невестой сорока провожатых, каждый из которых также являлся военным чином, некоторые бойцы покрылись холодным потом.
Се Лянь, ощущая, как замедлился их шаг, наказал:
— Не останавливайтесь. Сделайте вид, что ничего не происходит.
Нань Фэн взмахнул рукой, делая знак продолжить путь. Се Лянь же сказал снова:
— Оно поёт.
Фу Яо спросил:
— Что именно?
Вслушиваясь в слова песни, Се Лянь повторил фразу за фразой, делая паузы перед каждой строчкой:
— Алый паланкин бежит, в нём невестушка сидит…
Посреди ночной тишины его размеренный голос слышался крайне отчётливо, и очевидно, что Се Лянь всего лишь проговаривал слова вслух, но при этом восьмерым бойцам казалось, что они как будто слышат тоненький детский голосок, который напевает эту жутковатую песенку. Каждого из них пробрало дрожью.
Се Лянь тем временем продолжал:
— Под покровом слёзы льёт, и улыбка не мелькнёт… Злой дух… злой дух новобрачного? Или что? — Помолчав, он произнёс: — Никак. Оно, не переставая, смеётся, слов не различить.
Нань Фэн хмуро проговорил:
— И в чём смысл?
— В словах. Песенка подсказывает сидящей в паланкине невесте, что нельзя улыбаться, а нужно горько плакать.
— Я спрашиваю, для чего эта тварь вдруг прибежала делать тебе подсказки?
Фу Яо, который всегда выдвигал противоположные версии, и в этот раз не отличился:
— Совсем не обязательно, что это подсказка, возможно, что нужно действовать как раз наоборот, и лишь улыбаясь, ты обеспечишь себе безопасность, ну а цель песни — обманом заставить невесту плакать. Возможно, что предыдущие девушки на этом и попались.
— Эх, Фу Яо, представь, что простая девушка услышит этот голос. Да она ведь до смерти перепугается, куда уж ей улыбаться. К тому же, вне зависимости от того, как я поступлю — засмеюсь или разрыдаюсь, каким будет наихудший исход?
— Тебя похитят.
— Но разве мы не ради этого затеяли весь этот ночной поход?
Фу Яо выпустил носом воздух, но всё же не стал продолжать возражения. Се Лянь же добавил:
— И ещё кое-что, есть одна деталь, которую, как мне кажется, я должен вам сообщить.
— Какая деталь? — спросил Нань Фэн.
— С тех самых пор, как я забрался в паланкин, я всё время улыбался.
Едва принц произнёс эти слова, паланкин резко ухнул вниз!
Восьмерых бойцов снаружи внезапно охватило беспокойство, и паланкин застыл на месте. Раздался крик Нань Фэна:
— Без паники!
Се Лянь слегка приподнял голову, спрашивая:
— Что происходит?
Фу Яо бесстрастно ответил:
— Ничего особенного. Всего лишь повстречали стаю зверей.
Сразу после его ответа Се Лянь услышал пронзительный вой, прорезавший ночной воздух.
Путь преградила волчья стая!
Се Ляню это показалось не совсем нормальным, с какой стороны ни взгляни. Он спросил:
— Позвольте узнать, в окрестностях горы Юйцзюнь часто встречаются стаи волков?
Один из бойцов ответил:
— Никогда о таком не слышал! Откуда они взялись на горе Юйцзюнь?!
Се Лянь приподнял бровь и проговорил:
— Ага. Значит, мы пришли именно туда, куда нужно.
Всего лишь стая волков в диких горах не могла ничего сделать Нань Фэну и Фу Яо, так же, как и бойцам, которые круглый год оттачивали свои навыки боевых искусств. Они поддались панике лишь на миг, запутанные странной демонической песенкой. В ночном горном лесу засияло множество пар тускло-зелёных волчьих глаз, один за другим голодные звери медленно выходили из зарослей, окружая паланкин. И всё же зверь, которого можно увидеть, а затем убить, намного лучше, чем тварь, которую нельзя ни услышать, ни поймать, поэтому охранники паланкина принялись потирать ладони и разминать кулаки, готовые голыми руками расправиться с опасностью. Однако самое интересное только начиналось. Следом за шагами, шорохом и шелестом послышался ещё один странный звук, издаваемый не то зверем, не то человеком.
Один из бойцов потрясённо прокричал:
— Что… Что это?! Что это за тварь?!
Нань Фэн следом грубо выругался. Се Лянь понял, что произошло что-то из ряда вон, и уже хотел подняться со своего места, спрашивая:
— Да что там такое?
Но Нань Фэн крикнул:
— Не вздумай выходить!
Се Лянь только успел поднять руку, как паланкин содрогнулся, будто что-то повисло на его дверце. Голова принца располагалась достаточно высоко, чтобы опустить взгляд и через просвет от края свадебного покрывала увидеть чёрную голову твари.
Она уже забиралась в паланкин!
Однако тварь успела лишь сунуться внутрь, когда её кто-то резко выдернул наружу. Спереди паланкина раздалась ругань Нань Фэна:
— Чтоб тебя, это бину́!
Се Лянь немедленно понял, что теперь у них большие проблемы.
Согласно рейтингу дворца Линвэнь, бину не удостаивались даже ранга «скверных».
Говорят, когда-то давно бину являлись людьми. Но теперь, даже если их посчитать таковыми, искажение формы всё же очевидно: на голове тварей угадывалось лицо, но черты его были смазанными; у них были ноги и руки, но не хватало сил, чтобы ходить прямо; твари имели зубастые пасти, но укус бину не способен нанести смертельную рану. И всё же, если кому-то предоставить выбор, повстречать бину или же более опасного «скверного» или даже «зверского», никто не захочет встретиться с мерзкими уродцами.
Всё потому, что бину всегда появлялись вместе с иной нечистью. И пока жертва сражалась с врагом, они внезапно выплывали из ниоткуда и тягучей массой плотно облепляли жертву с помощью переплетающихся конечностей, вязких словно жидкость тел и бесконечно прибывающей подмоги в лице таких же бину. Несмотря на низкую боевую мощь, совершенно невозможно было вырваться из их лап, а также весьма трудно быстро перебить всех бину, поскольку твари эти чрезвычайно живучие. К тому же они постоянно сбивались в группы и нападали вместе. Постепенно жертва теряла силы, валилась с ног, допускала оплошность, вот тогда-то ожидающий удобного момента противник и наносил удар.
Ну а когда более сильная нечисть убивала жертву, бину подбирали недоеденные напарником конечности и останки и с аппетитом их пожирали, обгладывая до дыр в костях.
Нестерпимо отвратительные твари. Естественно, небожителю Верхних Небес стоило только явить свою истинную сущность и выхватить оружие, как они в страхе отступали, но для младших служащих Средних Небес с бину всё-таки было не так просто справиться.
Фу Яо с нескрываемым отвращением выплюнул слово за словом:
— Я. Ненавижу. Этих. Тварей! Дворец Линвэнь не предупредил тебя о них?
— Нет.
— Тогда какой от него прок! — взбесился Фу Яо.
— Сколько всего тварей?
— Сотня, возможно больше! Не высовывайся! — предупредил Нань Фэн.
Если говорить о бину, то чем их больше, тем они сильнее, с десяток тварей уже довольно трудно одолеть. Больше сотни? Достаточно, чтобы живьем растащить их на мелкие кусочки. Но бину предпочитали селиться в людных местах, весьма неожиданно встретить такую огромную стаю в окрестностях горы Юйцзюнь. Се Лянь, поразмыслив, приподнял руку и обнажил часть запястья, замотанного белыми бинтами.
Он проговорил:
— Ступай.
Стоило ему отдать приказ, как белая шёлковая лента сама по себе мягко соскользнула с его руки, словно обрела жизнь, и вылетела наружу через занавеску паланкина.
Се Лянь ровно уселся в паланкине и мягко произнёс:
— Задушить.
Из темноты ночи ядовитой змеёй вынырнула белая тень.
Когда белая лента в виде бинтов была намотана на руку Се Ляня, казалось, что в длину она не больше нескольких чи.
Но стоило ей призрачной молнией пролететь меж сражающихся насмерть противников, сложилось впечатление, что ленте нет конца. Хруст ломающихся костей прозвучал несколько раз, при этом совершенно без перерыва; миг — и несколько десятков волков и бину упали со свёрнутыми шеями!
Облепившие Нань Фэна шестеро бину свалились замертво. Ещё одним ударом ладони он отбросил в сторону волка, но лицо его при этом не расслабилось ни на мгновение.
Словно не веря своим глазам, он бросился к паланкину с восклицанием:
— Что это ещё такое?! Ты разве не сказал, что, не имея духовной силы, не можешь пользоваться оружием?!
Се Лянь ответил лишь:
— Везде бывают исключения из правил…
Нань Фэн в гневе ударил ладонью по дверце паланкина.
— Се Лянь! Объясни немедленно, что это за штука?! Это ведь…
От удара паланкин едва не развалился на части, Се Ляню даже пришлось схватиться за дверцы. Застыв на мгновение, он вдруг осознал, что та интонация, с которой Нань Фэн произнёс эти слова, заставила его вспомнить Фэн Синя в те моменты, когда тот выходил из себя. Нань Фэн собирался закончить фразу, но издалека раздались надрывные крики бойцов.
Фу Яо холодно произнёс:
— Вначале отобьёмся от этой волны, потом скажешь всё, что хотел!
Нань Фэну ничего не оставалось, как отправиться на подмогу остальным.
Се Лянь быстро опомнился.
— Нань Фэн, Фу Яо, уходите.
Нань Фэн обернулся.
— Что?
— Пока вы защищаете паланкин, твари не перестанут прибывать. Справиться с ними не выйдет, забирайте людей и уходите. Я останусь и встречусь с этим злым духом новобрачного.
Нань Фэн было снова начал браниться:
— В одиночку тебе…
Но Фу Яо холодно перебил его:
— Он сможет защитить себя той лентой, какое-то время продержится. Чем тратить время на болтовню, лучше сначала уведём людей в безопасное место, а потом вернёмся на помощь. Я пошёл.
Фу Яо поступил так, как и сказал, легко и непринуждённо: направился прочь, не теряя времени. Нань Фэн стиснул зубы, понимая, что тот напрасно говорить не станет, и обратился к остальным бойцам:
— За мной!
Как и ожидалось, стоило им отойти от паланкина, волки и твари перестали прибывать, хотя по-прежнему неотступно окружали паланкин. Каждый из двоих младших служащих защищал по четверо бойцов. Пока они пробивали себе путь к отступлению, Фу Яо с ненавистью в голосе проворчал:
— Просто полнейшее непотребство, если бы я не…
Но речь его на этом прервалась, оба младших небожителя обменялись странными взглядами. Фу Яо проглотил окончание фразы, отвернулся, и оба они, больше ни слова не сказав, продолжили спешное отступление.
Вся земля вокруг паланкина оказалась завалена трупами.
Лента Жое задушила всех нападавших волков и бину, вернулась и сама по себе послушно намоталась на запястье Се Ляня. Тот вновь спокойно уселся в паланкине, со всех сторон окружённый бескрайней тьмой и шелестом деревьев.
В какой-то момент все звуки вокруг смолкли.
Ветер, шелест деревьев в лесу, шипение и рёв нечисти — всё это в одно мгновение погрузилось в мёртвую тишину, словно в страхе перед чем-то.
А потом Се Лянь услышал, как некто пару раз усмехнулся.
Смех мог принадлежать как молодому мужчине, так и юноше.
Се Лянь молча выпрямился.
Лента Жое спокойно обнимала его запястье, готовая в любой момент атаковать. Стоит незваному гостю проявить хоть каплю намерения убить его — и лента немедленно нанесёт упреждающий удар, в десять раз более мощный.
Однако к своему удивлению принц так и не дождался ни нападения, ни каких-либо недобрых намерений. А дождался он совсем иного.
Занавеска паланкина слегка приподнялась, и сквозь просвет под ярко-красным свадебным покрывалом Се Лянь увидел, что незнакомец протягивает ему руку.
Длинные пальцы, отчётливые суставы. А на среднем пальце повязана красная нить, ярким узлом судьбы выделяясь на бледной руке.
Протянуть руку или отказать?
Не подавая виду, Се Лянь обдумывал, стоит ли ему продолжать неподвижно восседать на месте, или же всё-таки следует притвориться растерянной невестой и испуганно отстраниться. Однако хозяин протянутой руки оказался на редкость терпелив, а также хорошо воспитан. Се Лянь не шевелился. Сохранял неподвижность и незнакомец, словно ожидая его ответа.
Спустя некоторое время, поддавшись спонтанному наитию, Се Лянь протянул руку.
Когда принц приподнялся, чтобы отодвинуть занавеску и выбраться из паланкина, незнакомец, опережая его, приподнял красный полог и взял Се Ляня за руку, но не слишком крепко, словно боялся причинить ему боль, создавая ощущение крайней осторожности.
Се Лянь опустил голову и медленно выбрался из паланкина, опираясь на руку незнакомца. Увидев краем глаза у себя под ногами труп волка, задушенного Жое, принц кое-что придумал, слегка зацепился о мертвое тело ногой и с удивлённым вздохом начал падать вперёд.
Незнакомец немедленно подставил другую руку, не давая ему упасть.
Принимая помощь, Се Лянь также схватился за подставленную руку свободной ладонью и ощутил что-то холодное словно лёд. Этим чем-то оказались серебряные наручи, охватывающие руки незнакомца.
Наручи поражали великолепием и узорами в духе старины, на них были выгравированы листья клена, бабочки, оскаленные пасти диких зверей. Всё это оставляло определённое мистическое ощущение и понимание, что наручи не похожи на предмет ремесла мастеров Центральной равнины. Скорее они напоминали древнее наследие иных народов. На руках незнакомца наручи смотрелись изящно и аккуратно.
Холодное серебро, бледная кожа рук, без единого намека на дыхание жизни, даже наоборот — приносили лёгкое ощущение угрозы и неуловимой тёмной сущности.
Се Лянь намеренно притворился, что падает, собираясь испытать незнакомца. Жое мягко вилась вокруг его запястья, скрытая широким рукавом свадебного платья, готовая атаковать в любой момент. Однако незнакомец лишь пошёл вперёд и повёл принца за собой.
Во-первых, из-за покрова на голове Се Лянь не мог разглядеть дорогу, во-вторых, принц намеренно тянул время, поэтому шёл так медленно, как только ему удавалось. Но спутник, вопреки ожиданиям, подстроился под его шаг, а другой рукой даже время от времени поддерживал принца, словно опасаясь, что тот снова может оступиться. Несмотря на предельную настороженность, окружённый подобной заботой Се Лянь не удержался от мысли: «Если бы он и правда был женихом, то на редкость нежным и обходительным».
Неожиданно принц услышал чистый лёгкий звон, сопровождающий каждый их шаг. Се Лянь как раз задумался над тем, что же это за звук, когда вокруг внезапно послышалось низкое сдавленное рычание диких зверей.
Волки!
Се Лянь едва заметно вздрогнул, Жое быстро собралась у него на запястье.
Однако он ещё ничего не успел предпринять, когда его спутник вдруг легонько похлопал принца по тыльной стороне ладони, словно желал успокоить его, показать, что волноваться не о чем. Пара прикосновений, лёгких, почти нежных, заставила Се Ляня на мгновение замереть, тем временем низкое рычание окончательно стихло. Вновь прислушавшись, принц с удивлением обнаружил, что теперь волки жалобно скулят.
Подобный звериный плач совершенно точно можно было услышать только от животного на грани непреодолимого страха, невозможности пошевелиться и даже предсмертной агонии.
Интерес принца к личности незнакомца с каждым мгновением возрастал. До такой степени, что ему даже захотелось приподнять покрывало и взглянуть на спутника, а потом решать, что делать дальше. Но Се Лянь осознавал, что сейчас не подходящее время для столь опрометчивого поступка. Поэтому принцу приходилось лишь подсматривать в просвет под красным покрывалом, что, в общем-то, походило на наблюдение за леопардом через узкую бамбуковую трубку, когда можно разглядеть лишь пятно на его шкуре.
А Се Лянь видел лишь полы красных одежд и под ними — пару чёрных кожаных сапог, неторопливо шагающих вперёд.
Сапоги плотно обхватывали прямые как каллиграфическая кисть ноги, являя собой весьма приятную глазу картину. А внешнюю сторону сапог украшали серебряные цепочки тонкого плетения, которые с каждым шагом незнакомца покачивались, издавая чистый мелодичный звон, ласкающий слух.
Столь беззаботная и лёгкая походка наводила на мысль, что обладатель её совсем молод. Однако каждый шаг хранил непоколебимую уверенность, словно никто и ничто не смогло бы сейчас встать у него на пути. А если бы кто-то посмел, тотчас оказался бы разорван в клочья. Все эти детали не давали Се Ляню достоверно определить, что же за человек шёл рядом.
Внезапно в глаза принцу бросилась жутковатая белизна какого-то предмета на земле, которая оторвала его от размышлений.
То был череп.
Шаг Се Ляня на мгновение застыл.
Одного взгляда достаточно, чтобы определить — в расположении черепа не всё так просто. Очевидно, это угол магической ловушки, определяющий её границы. Задень его — и всё магическое поле в следующий же миг нанесёт удар по незваному гостю. Но, судя по походке юноши, он словно и вовсе не обратил внимания на артефакт. Принц задумался, не стоит ли подать голос и предостеречь спутника, как вдруг услышал отчетливое «хрясь», нестерпимо резанувшее слух, и увидел, что нога юноши опустилась прямо на череп, раздавив его в мелкую крошку.
После чего, будто ничего и не почувствовав, незнакомец бесстрастно прошёлся прямо по этому костяному крошеву.
Се Лянь едва не лишился дара речи.
Кто бы мог подумать, что он вот так одним движением превратит целую магическую ловушку в горстку бесполезных осколков…
Внезапно шаги юноши замерли. Сердце Се Ляня забилось, он уж было решил, что незнакомец собрался действовать, но спутник его, постояв лишь несколько мгновений, продолжил вести его за собой. Они прошли ещё несколько шагов, когда сверху раздался звук «кап-кап», словно крупные жемчужины капель дождя ударялись о поверхность зонта. Оказывается, юноша останавливался, чтобы раскрыть над ними зонт.
Пускай момент был неподходящий, Се Лянь не удержался от мысленной похвалы, насколько чутким и заботливым оказался его спутник. И всё же кое-что показалось ему странным. Принц подумал: «Разве пошёл дождь?»
Темнота безмолвных гор, густые заросли деревьев. Где-то вдали, в самой глубине горной гряды, на луну воет стая волков. Возможно, из-за случившейся только что в горах кровопролитной битвы, холодный воздух наполнился слабым запахом свежей крови.
Обстановка вокруг обладала странным и в то же время непреодолимым демоническим очарованием. При этом юноша неторопливо вёл принца за руку, другой рукой придерживая зонт, что придавало обольстительной прелести ночному пейзажу, словно они были настоящими молодожёнами, связанными крепкими чувствами.
Необычный звук дождя исчез так же внезапно, как и появился. Совсем скоро стук его капель о зонт затих. Юноша, остановившись ненадолго, кажется, убрал зонт, после чего наконец отпустил руку и сделал шаг в сторону принца.
Той же рукой, которая вела принца за собой, юноша ухватился за край свадебного покрывала и начал медленно его поднимать.
Се Лянь ждал этого момента с самого начала и теперь стоял неподвижно, глядя, как перед глазами медленно поднимается плотный красный занавес…
Лента пришла в движение!
Вовсе не потому, что юноша проявил намерение навредить принцу. Просто Се Лянь решил, что сначала необходимо обезвредить противника, одолеть его, а потом уже разбираться!
Однако к величайшей неожиданности принца, когда Жое атаковала юношу резким порывом ветра, свадебный покров выскользнул из его пальцев, взлетел вверх и опустился снова. Се Лянь успел лишь разглядеть размытый силуэт молодого парня в красных одеждах, через который насквозь прошла Жое.
Вновь удивив принца, юноша просто разбился на тысячу серебристых бабочек, рассыпался сверкающим искрами, ярким звёздным вихрем.
Пускай момент всё ещё был неподходящий, Се Лянь не удержался от вздоха восхищения в душе. Он отступил на пару шагов и невольно залюбовался этой картиной, прекрасной словно сон. Внезапно перед его глазами промелькнуло мягкое сияние серебристой бабочки; принц хотел получше рассмотреть её, но малютка лишь покружилась вокруг него и вновь слилась с вихрем своих подруг. Вместе они взлетели в ночное небо, становясь частью звёздных искр, покрывающих небосвод.
Лишь спустя какое-то время Се Лянь пришёл в себя и подумал: «Всё-таки это и есть злой дух новобрачного или нет?»
Лично ему казалось, что юноша не особенно походил на злого духа. Ведь если это так, значит, волчья стая горы Юйцзюнь, должно быть, прислуживает ему. Но почему тогда зверей при виде его охватил столь непреодолимый страх? К тому же, артефакт магической ловушки на пути сюда наверняка выставил злой дух новобрачного, а юноша просто взял и, не глядя даже… растоптал его в пыль.
Если же незнакомец действительно не является злым духом, для чего он тогда решил похитить принца из паланкина?
Чем больше Се Лянь предавался размышлениям, тем более странным ему казалось всё случившееся. Забрасывая Жое на плечо, он подумал: «Ладно, возможно ведь, что он просто весьма удачно оказался поблизости. Отложим этот вопрос на потом, сейчас есть более важное дело». Оглядевшись по сторонам, принц так и ахнул. Оказалось, что совсем неподалеку мрачно возвышается весьма приметная постройка.
Раз уж юноша привёл его сюда, а само строение явно оказалось именно тем, что тщательно скрывала от лишних глаз магическая ловушка, Се Ляню не оставалось иного выбора, кроме как войти внутрь и рассмотреть всё как следует.
Пройдя несколько шагов, принц вдруг остановился. Поразмыслив, он вернулся назад и подобрал с земли упавшее с головы свадебное покрывало, отряхнул его от пыли и взял с собой, лишь после этого направившись к постройке.
Высокие красные стены, облицовка и кровля оказались слегка обшарпанными. Здание походило на старинный храм поклонения божеству, и Се Лянь по своему опыту мог сказать, что построен он был в честь Бога Войны. Ожидания не обманули Се Ляня. Подняв голову, принц увидел над высокими вратами в храм три больших иероглифа, выкованные из металла:
Храм Мингуана!
Генерал Мингуан, Бог Войны северных земель, а также не кто иной, как генерал Пэй, о котором Линвэнь сказала, что огонь его благовоний на Севере горит весьма ярко. Не удивительно, что ранее им не удалось обнаружить поблизости храма Мингуана и потому пришлось отправиться в храм Наньяна. Оказывается, местный храм Мингуана спрятан внутри магической ловушки на горе Юйцзюнь. Неужели злой дух новобрачного как-то связан с генералом Пэем?
Однако генерал Мингуан всё-таки считался весьма преуспевающим и довольно почитаемым небожителем. Положение на Севере он занимал вполне устойчивое, поэтому лично Се Ляню показалось, что такой небожитель не захочет связываться со свирепым убийцей в лице злого духа новобрачного. Кроме того, подобные случаи, когда злобная тварь занимала владения небожителя, в то время как он сам даже не подозревал об этом, отнюдь не являлись редкостью. Как же всё обстоит на самом деле, можно было судить, лишь досконально разобравшись в происходящем.
Се Лянь направился вперёд, к закрытым вратам, на которых не было замка: толкни — и они откроются. Но как только врата распахнулись, в нос ему ударил странный запах, совсем не похожий на застарелый воздух в месте, где давно не было людей. То был едва заметный гнилостный смрад.
Войдя внутрь, Се Лянь закрыл за собой врата, чтобы они выглядели так, словно никто сюда и не входил, затем направился вглубь храма. Посреди главного зала возвышалась статуя для поклонений, разумеется, олицетворяющая северного Бога Войны, генерала Мингуана. Предметы, изображающие людей, такие как статуи, куклы, портреты и многое другое, тёмной твари захватить легче всего, поэтому Се Лянь решил в первую очередь внимательно осмотреть статую Бога Войны.
Принц очень долго смотрел на статую, чтобы заключить: изваяние выполнено просто замечательно. В руке драгоценный меч, на талии пояс, украшенный яшмовыми пластинами, прекрасный облик и преисполненная величия поза. Ни единого нарекания, да и смрадный запах явно исходил не от статуи. Поэтому Се Лянь, оставив её в покое, развернулся обратно к главному залу.
И сразу же застыл как вкопанный, при этом зрачки его резко сузились.
Прямо перед ним неподвижно стояла толпа девушек в ярко-красных свадебных нарядах и красных покровах, скрывающих лицо.
Едва заметный гнилостный запах исходил именно от них.
Се Лянь быстро оправился от потрясения и подошёл ближе, чтобы сосчитать девушек. Одна, вторая, третья, четвертая… и так пока не дошёл до семнадцати.
Те самые семнадцать невест, пропавшие в окрестностях горы Юйцзюнь!
Красные наряды некоторых девушек уже выцвели и выглядели устаревшими и обветшалыми. Видимо, этих невест похитили раньше всех. На некоторых невестах красовались новые платья современного фасона, да и запах разлагающейся плоти от них почти не был слышен. Должно быть, эти пропали совсем недавно. Се Лянь, недолго поколебавшись, приподнял покрывало одной из невест.
Под ярко-красным покровом оказалось мертвенно-бледное лицо, до такой степени белое, что даже слегка отсвечивало зелёным, а в тусклом сиянии луны и вовсе выглядело ужасающе. Но ещё более пугающим было искривлённое сведёнными мышцами выражение лица мертвой девушки, ведь даже на исказившемся лице всё ещё виднелась застывшая улыбка.
Се Лянь приподнял покрывало следующей девушки: уголки её рта оказались точно также приподняты.
Оказалось, что все мёртвые девушки в храме одеты в свадебные наряды, а на губах у них играет улыбка.
В памяти Се Ляня будто вновь заиграла странная песенка, которую напевал детский голосок: «Алый паланкин бежит, в нём невестушка сидит… Под покровом слёзы льёт, и улыбка не мелькнёт…»
Внезапно он услышал снаружи храма странный звук.
Поистине весьма странный. До такой степени странный, что его трудно описать. Словно по полу с силой барабанили двумя палками, обёрнутыми плотной тканью, или как будто по земле с огромным трудом тащили что-то тяжёлое. Звук приближался, быстрее и быстрее, и очень скоро он раздавался уже возле самых ворот храма. Послышался протяжный скрип, и врата храма Мингуана распахнулись.
Не важно, явился ли в храм человек или иная тварь, наверняка это и был тот самый злой дух новобрачного. И сейчас он вернулся!
Во внутренней части храма некуда было бежать, и спрятаться тоже негде. Се Лянь раздумывал всего мгновение, после чего окинул взглядом стройный ряд невест, быстро нацепил обратно свадебное покрывало и встал рядом с ними, не шевелясь.
Если бы числом девушки не превышали пяти-шести, разумеется, обман легко раскрылся бы с первого взгляда, но сейчас в храме стояло семнадцать мёртвых невест, и если не считать их по одной, как это сделал Се Лянь, совершенно невозможно обнаружить, что среди них затесалась лишняя.
Только принц успел встать в ряд с невестами, как тот странный глухой стук «вошёл» во внутреннюю часть храма.
Се Лянь стоял неподвижно, при этом размышляя: «Что же это за звук? Судя по паузам между ударами, он немного напоминает шаги, но что за тварь может так шагать? Это точно не может быть юноша, который привёл меня сюда, у него походка непринуждённая, словно он наслаждается каждым шагом, который к тому же сопровождается приятным нежным звоном».
Внезапно его посетила мысль, от которой сердце мгновенно сжалось: «Плохо дело, я не подхожу по росту!»
Мертвецы вокруг него являлись девушками, а он — самым настоящим мужчиной, поэтому, естественно, ростом превосходил невест на целую голову. Пускай увидеть с одного взгляда, что количество невест увеличилось, было невозможно, всё же слишком высокий человек в толпе трупов сразу же бросался в глаза!
Однако, тщательно поразмыслив, Се Лянь опять успокоился. Он на самом деле выше всех невест, но дева Сяоин убрала ему волосы в самую простую прическу, без лишних украшений, а наряды остальных невест отличались пышным убранством, так и прически их буквально взлетали к небесам. Некоторые даже носили корону феникса[19], которая сильно прибавляла им в росте, поэтому они нисколько не выглядели ниже Се Ляня. Даже высокий рост принца не настолько сильно бросался в глаза.
Как раз когда он подумал об этом, до его ушей донёсся лёгкий шорох, всего в двух чжанах от того места, где он стоял.
Спустя мгновение шорох прозвучал снова, на этот раз ещё ближе.
Се Лянь осознал, что делает злой дух новобрачного.
Он одно за другим срывает головные покрывала с невест, чтобы взглянуть на лицо каждой из них!
Удар!
Если сейчас не время для атаки, то когда? Жое яростно вылетела вперёд и нанесла удар прямо по злому духу новобрачного.
В ответ раздался грохот, а в лицо принцу устремился чёрный демонический туман. Се Лянь не знал, отравлен туман или нет, к тому же, его тело не защищало божественное сияние истинной сущности небожителя, поэтому принц немедленно задержал дыхание, зажал рот и нос, одновременно заставляя Жое закружиться в танце, чтобы поднять ветер и разогнать зловредную дымку. Вновь послышался глухой стук, Се Лянь прищурился и разглядел низенькую чёрную тень, мелькнувшую у входа в храм. Врата открылись, и клубящийся сгусток чёрного тумана устремился в сторону леса.
Се Лянь принял решение немедленно броситься в погоню. Однако к его неожиданности, не пробежал он и нескольких шагов, как в лесу показались вспышки ярко горящих факелов, а следом издали послышались воинственные крики:
— Вперёд!
Из общего гомона выделялся звонкий голос молодого парня:
— Схватим уродца, избавим людей от напасти! Схватим уродца, избавим людей от напасти! Награду поделим поровну!
То был главарь Сяо Пэн. Се Лянь в душе горестно простонал — толпа пообещала забраться на гору и действительно забралась. И если раньше это место скрывала от посторонних глаз магическая ловушка, то теперь, когда загадочный юноша растоптал её в пыль, эти люди, словно слепой кот, наткнувшийся на дохлую мышь, всё-таки прибежали сюда. Присмотревшись, Се Лянь понял, что они идут как раз с той стороны, куда только что сбежал злой дух новобрачного!
Се Лянь привёл Жое в движение и кинулся им навстречу с криком:
— Стойте, никому не двигаться!
Толпа немедленно застыла.
Он хотел ещё что-то сказать, но тут к нему заботливо подскочил Сяо Пэн с вопросом:
— Девица! Это злой дух новобрачного похитил тебя и притащил сюда? Как тебя зовут? Мы пришли, чтобы тебя спасти, можешь больше ни о чём не волноваться!
Се Лянь замер и про себя рассмеялся, только теперь вспоминая, что на нём всё ещё женский наряд. В храме Наньяна не нашлось зеркала, и принц не знал, как сейчас выглядит, но судя по реакции Сяо Пэна, мастерство девы Сяоин, должно быть, заслуживает всяческих похвал. Толпа удивлённо застыла, приняв его за настоящую новобрачную, а Сяо Пэн, по всей видимости, даже надеялся, что он и есть та самая семнадцатая невеста, и теперь за неё можно получить крупное вознаграждение. Как бы то ни было, нельзя позволять толпе деревенских жителей разбредаться куда попало, к тому же, Се Лянь не мог быть уверенным, что злой дух новобрачного не скрылся в лесу. К счастью, как раз вовремя подоспели двое юношей в чёрных одеждах, и Се Лянь тут же позвал:
— Нань Фэн, Фу Яо, скорее, помогите мне!
Однако юноши, повернувшись на голос, внезапно застыли на месте, затем синхронно сделали два шага назад. Лишь после того, как Се Лянь позвал их ещё несколько раз, они пришли в себя.
— Вы поднялись с той стороны? Ничего по пути не встретили? — спросил принц.
Нань Фэн ответил:
— Не встретили!
— Хорошо, — выдохнул Се Лянь. — Фу Яо, прямо сейчас отправляйся по этой дороге на поиски, осмотри всё вокруг. Нужно убедиться, что злой дух новобрачного не сбежал.
Фу Яо выслушал его, немедленно развернулся и ушёл. Се Лянь же обратился ко второму младшему небожителю:
— Нань Фэн, оставайся здесь на страже, смотри, чтобы никто из этих людей не отходил от группы. Если Фу Яо не найдёт злого духа на горе, значит, он определённо находится среди этой толпы!
Услышав слова принца, крепкие мужчины начали громко возмущаться. Сяо Пэн уже разглядел, что перед ним вовсе не девушка, и первым подпрыгнул с криком:
— Никому нельзя отходить? Это ещё почему? Что за безобразие! Друзья, не станем его слушать…
Но не успел он даже приземлиться обратно, как Нань Фэн замахнулся ладонью и разломил пополам огромное дерево, толщиной с человека, которое с грохотом повалилось на землю. Толпа немедленно увидела в нём того самого юношу, что без разговоров крушит всё, что под руку попадётся. Если он переломит их самих, как ту колонну в чайной, никакие деньги уже не помогут, поэтому все замолкли. Только Сяо Пэн снова запротестовал:
— Ты так убеждён, утверждая, что злой дух новобрачного среди нас? Так мы тебе и поверили! Да здесь у каждого есть имя и фамилия, каждый из нас — живой человек. Если не веришь, можешь взять факел и заглянуть каждому в лицо!
Се Лянь произнёс:
— Нань Фэн.
Нань Фэн взял из рук Сяо Пэна факел, поднял пламя повыше и начал освещать толпу, рассматривая людей. На лице каждого сияли крупные капли пота, а в глазах отражалось то волнение, то недоумение, то возбуждение. Все лица выглядели предельно живо и выразительно. Се Лянь не мог разглядеть в них того, что искал, поэтому встал перед толпой и заговорил:
— Уважаемые господа, прошу извинить за причинённые неудобства, но только что мне удалось ранить злого духа новобрачного, после чего он сбежал, но уйти далеко ему точно не удалось. Двое моих юных друзей на пути сюда не столкнулись с ним, поэтому, боюсь, что эта тварь прячется теперь где-то среди вас. И сейчас я прошу внимательно посмотреть друг на друга, вглядеться в лицо каждого товарища и сказать мне, нет ли среди вас незнакомца, который просто затесался между вами.
Когда толпа услышала, что злой дух новобрачного, возможно, где-то среди них, у каждого от страха мороз пробежал по коже. Не смея допустить ошибку, люди начали заглядывать друг другу в глаза и рассматривать соседей, позволяя им также вглядеться в своё лицо. Спустя довольно долгое время таких «гляделок» кто-то удивлённо воскликнул:
— А ты что здесь делаешь?
У Се Ляня брови дёрнулись вверх, он подбежал на крик и спросил:
— Кто?
Сяо Пэн вырвал факел у кого-то из рук, ткнул им в сторону, где царила тьма, и заорал:
— Эта уродина!
Он указывал на Сяоин. Лицо девушки с косящими глазами и кривым носом исказилось в свете факела, словно она не могла стерпеть столь яркого света. Поэтому она закрыла лицо руками и проговорила:
— Я… Я просто беспокоилась, поэтому пошла проследить…
Глядя на её перепуганный вид, Се Лянь забрал факел из рук Сяо Пэна и обратился к остальным:
— Каков результат?
Каждый из толпы покачал головой. «Незнакомых нет», «Все знакомые».
Нань Фэн предположил:
— Не мог ли он вселиться в кого-нибудь?
Се Лянь, подумав, ответил:
— Не думаю, злой дух не бесплотен.
— Но если это «свирепый», то вполне возможно, что он может изменять свой облик.
Пока они рассуждали, Сяо Пэн снова начал кричать:
— Ну что, разглядели, что злого духа новобрачного среди нас нет? А раз так, то почему до сих пор не отпускаете нас?!
Толпа робко поддержала Сяо Пэна, а Се Лянь, окинув их взглядом, произнёс:
— Всё же я вынужден попросить вас ещё ненадолго задержаться перед храмом Мингуана и не отходить отсюда ни на шаг.
Деревенские жители снова собирались воспротивиться, но увидев суровый взгляд Нань Фэна, так и не осмелились. Как раз кстати вернулся и Фу Яо, доложив:
— Поблизости никого.
Поглядев на толпу народа перед храмом Мингуана, Се Лянь неторопливо заключил:
— Значит, он сейчас находится именно среди этих людей.
Древний храм на горе и лес подвешенных.
Фу Яо заметил спрятавшуюся среди толпы Сяоин и хмуро спросил:
— А что здесь делает женщина?
Его тон не был грубым, но и ничего хорошего не сулил, поэтому Сяоин лишь опустила голову, услышав его. Се Лянь ответил за неё:
— Она боялась, что произойдёт неладное, и потому пришла взглянуть.
Фу Яо поинтересовался у остальных:
— Она поднялась вместе с вами?
Люди в толпе замялись, но затем всё же начали говорить: «Не помню», «Не могу точно сказать», «Стойте, когда мы поднимались, её с нами, кажется, не было!», «Во всяком случае, я её не видел», «И я не видел».
Сяоин поспешила оправдаться:
— Всё потому, что я прокралась незаметно…
Сяо Пэн тут же перебил девушку:
— А с какой стати ты решила прокрасться следом за нами? Ты ведь всегда была трусихой! Может, ты и есть злой дух новобрачного?
Едва он это произнёс, как пространство вокруг Сяоин мгновенно опустело, а она суматошно замахала руками и закричала:
— Нет… Нет, я Сяоин, я настоящая! — Затем девушка обратилась к Се Ляню: — Молодой господин, мы ведь только что с вами встречались! Я помогала вам нанести румяна, нарядиться и сделать прическу…
Се Лянь неловко замялся.
В один момент толпа перевела на него взгляды, кто-то начал перешёптываться, и принц краем уха услышал: «Какие-то странные…», «Увлечения…», «Трудно поверить…» и тому подобные обрывки фраз. Откашлявшись, он ответил:
— Это всё… ради общего дела. Ради дела. Нань Фэн, Фу Яо, вы…
Се Лянь развернулся и только сейчас осознал, что Нань Фэн и Фу Яо всё это время как-то странно на него смотрели и, к тому же, совершенно осознанно держались от принца на некотором расстоянии.
Принц почувствовал, как от их взгляда по телу пробежали мурашки, и обратился к юношам:
— Вы хотите мне что-то сказать?
Конечно, Се Лянь и представить не мог, что кисти для макияжа в руках девушки стали настоящим инструментом искусного мастера. Длинные брови принца превратились в изящные линии, лицо покрылось яшмовым порошком, а капля румян сделала его губы пурпурно-алыми. И если бы Се Лянь не открыл рот и не заговорил, то его невозможно было бы отличить от грациозной и нежной красавицы.
Даже двое спутников принца, едва взглянув на него, ощутили, как сердце пропустило удар: они не могли поверить своим глазам, в души их закрались сомнения, и от неловкости юноши не знали, куда девать глаза. Лицо, несомненно, оставалось неизменным, но сейчас они совершенно не понимали, с кем говорят.
Фу Яо толкнул Нань Фэна:
— Ты хотел что-то сказать?
Нань Фэн немедленно замотал головой и ответил:
— Я ничего такого не хотел.
Фу Яо тоже замолчал.
— Ну же, скажите что-нибудь, — поторопил Се Лянь.
Неожиданно из толпы раздались голоса: «Что? Это храм Мингуана?», «Разве в этих горах был построен храм Мингуана? Чудеса, я ни разу не видел здесь ничего подобного».
Все вокруг начали удивлённо оглядываться, и Се Лянь вдруг подтвердил их слова:
— Верно, это храм Мингуана.
Нань Фэну его тон показался немного странным, поэтому он спросил:
— Что это значит?
Се Лянь ответил ему:
— Всем известно, что северные земли принадлежат генералу Мингуану, молитвенные благовония в его честь не погасли, а его собственные духовные силы не иссякли, но тогда… почему же под горой Юйцзюнь стоит только храм Наньяна?
К примеру, в прошлом чиновник возносил молитвы Императору Шэньу, что было вполне разумно, ведь Шэньу являлся первым тысячелетним Богом Войны и мог гордиться положением намного более высоким, нежели у генерала Мингуана. Естественно, молитвы более высокому чину гарантировали бо́льшую вероятность осуществления желания. Но вот у Наньяна с Мингуаном положение было абсолютно равным, и если уж на то пошло, то в честь Мингуана построили девять тысяч монастырей, а это на тысячу больше, чем у Наньяна. Так что совершенно не ясно, почему люди в здешних местах отказались от ближнего покровителя ради дальнего.
Се Лянь продолжил размышлять вслух:
— Предположим, что именно этот храм Мингуана на горе Юйцзюнь не представлялось возможным отыскать, потому что в нём поселился злой дух новобрачного, но тогда разумно было бы построить новый храм под горой. Почему же вместо него возвели храм другого Бога Войны?
Фу Яо, кажется, тоже начал что-то понимать, и продолжил его мысль:
— Наверняка этому есть иная причина.
Се Лянь кивнул.
— Верно. Скорее всего, существует иная причина, по которой люди вокруг горы Юйцзюнь перестали строить храмы Мингуана. Кто-нибудь из вас может передать мне ещё немного духовных сил? Боюсь, мне придётся снова советоваться…
Внезапно раздался чей-то крик:
— Как много невест!