«Бам!» — кто-то пинком распахнул дверь в монастырь Водных каштанов. Это вошёл Хуа Чэн. Едва увидев его, Ци Жун в тот же миг охрип и тихонько пополз в сторонку, больше не решаясь упоминать об увиденном прошлой ночью.
Се Лянь сказал:
— Сань Лан, ты вернулся!
— Ага! — заулыбался Хуа Чэн.
— Вот спасибо тебе. Староста деревни передал всё это в благодарность, сегодня вечером поедим вкусного.
— Хорошо! Только… не желает ли гэгэ сегодня посетить мои владения?
— Призрачный город?
— Да. Заодно возьмём с собой вот этого, — он указал на Ци Жуна. — Посмотрим, нет ли способа вытащить его душу оттуда.
Помолчав, Се Лянь ответил:
— И то верно.
Продолжать в том же духе — явно не выход. Конечно, основная причина в чрезмерной прожорливости Ци Жуна. Монастырь Водных каштанов не потянет содержание такого жильца.
Едва услыхав, что его собираются забрать в Призрачный город, Ци Жун побледнел от страха и принялся всячески протестовать, однако любые сопротивления были бесполезны. После короткого скандала Хуа Чэн превратил его в зелёного неваляшку, наказал Гуцзы положить игрушку за пазуху и отправился вместе с принцем в Призрачный город.
Здесь было шумно, как и всегда. Демоны всё ещё помнили Се Ляня и, видя его, идущего по улице, наперебой выкрикивали:
— Старший дядюшка! …Ах, нет, Его Превосходительство друг градоначальника, вы снова почтили нас визитом!
— Кря! Соскучились по нашим местным деликатесам? Кря!
Се Лянь взял с собой корзину яиц, которые теперь раздавал как гостинцы из мира людей. Многие демоны, заполучив куриное яйцо, от радости пускались в пляс, некоторые обещали сегодня вечером съесть его вперемешку с собственной кровью, некоторые заявляли, что высидят из этого яйца оборотня в восемь чжанов размером. Хуа Чэн снял заклятие с Ци Жуна, и когда зелёный дым развеялся, посреди улицы появился мужчина, тело которого занял Ци Жун. Он тут же прикрыл голову и пригнулся, не смея проронить и звука.
Кто-то из демонов, почуяв запах от него, воскликнул:
— Ой, да ведь это же Лазурный демон!
Остальные, окружив Ци Жуна, долго принюхивались, затем обрадованно заголосили:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, и впрямь он! Снова явился к нам, дурень, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
— В прошлый раз мало ему показалось? Ха-ха-ха-ха, ты посмотри, посмел заявиться опять!
Хуа Чэн приказал:
— За маленьким присмотреть. А насчёт большого, придумайте способ, как вытащить его душу, не повредив при этом тело.
— Слушаемся, градоначальник!
Повинуясь приказу, несколько прекрасных демониц взяли Гуцзы на руки и запели незамысловатую мелодию, услышав которую, мальчик уснул. Остальная нечисть принялась играть с Ци Жуном в догонялки. Он с криками убегал, а толпа демонов гналась за ним по пятам. Хуа Чэн и Се Лянь, некоторое время поглазев на зрелище, пошли в другом направлении, к храму Тысячи фонарей.
Они неспешно вошли в главный зал и приблизились к божественному постаменту, где всё так же покоились четыре драгоценности — кисть, тушь, бумага и дощечка для туши. В последнее время Се Лянь пребывал не в духе, но увидев всё это, решил разрядить обстановку и слегка улыбнулся.
— В прошлый раз я учил тебя каллиграфии и просил побольше заниматься, как появится свободная минутка. Только ты, наверное, совсем не упражнялся?
Хуа Чэн кашлянул и сказал:
— Гэгэ, ты раздал всю мою награду за труды, что мы будем есть на ужин?
Се Лянь, повторяя привычный жест Хуа Чэна, слегка приподнял бровь.
— Не уходи от ответа.
— Я могу упражняться в фехтовании саблей, но не в каллиграфии. Гэгэ, когда тебя нет рядом, чтобы указать мне на ошибки, боюсь, в одиночку я всё делаю неправильно. И чем больше занимаюсь, тем хуже результат.
Се Лянь приподнял бровь ещё выше.
— Сань Лан, ты ведь так умён, неужели существует что-то, что у тебя не получается?
Хуа Чэн взял кисть, обмакнул её в чернила и, притворяясь самым скромным человеком на свете, ответил:
— Это правда. Придётся просить гэгэ о наставлениях.
Се Лянь вздохнул.
— Вначале напиши что-нибудь, а я погляжу.
Хуа Чэн, повинуясь, старательно вывел пару строк. Се Лянь понаблюдал, но потом всё же не выдержал:
— Постой, постой. Тебе… всё же лучше перестать.
Не стоит оскорблять прекрасные каллиграфические инструменты.
Хуа Чэн коротко ответил «О» и в самом деле остановился, убрав кисть.
Се Лянь покачал головой:
— Сань Лан, ты… только не говори никому, что это я учил тебя письму.
— Гэгэ, я правда приложил все усилия.
Кажется, в его голосе даже прозвучала обида. Величественный непревзойдённый Князь Демонов, при одном упоминании о титуле которого три мира содрогаются от ужаса! А теперь он стоял перед принцем как молодой ученик и слушал критические замечания. Вновь объяснив несколько основных моментов, Се Лянь, как и в прошлый раз, обхватил его руку своей и сказал:
— Попробуй ещё. И теперь постарайся как следует.
— Хорошо.
Они сосредоточились на письме. Спустя какое-то время Се Лянь, не задумываясь, спросил:
— Почему опять «Думы в разлуке»?
Хуа Чэн, так же не задумываясь, ответил:
— Мне нравится это стихотворение.
— Мне тоже. Но есть ли у Сань Лана другие любимые стихи? Это ты уже хорошо знаешь, можно попробовать написать что-то ещё.
При грубом подсчёте несколько десятков иероглифов этого стихотворения они вдвоём написали уже несколько десятков раз, и стоило бы сменить тему.
Хуа Чэн же стоял на своём:
— Оставим это. — Отложив кисть, он осторожно подул на чернила и с улыбкой сказал: — Если мне что-то понравилось, ничего иного сердце не принимает, будет помнить вовек. И за тысячу раз, за десятки тысяч раз — сколько бы лет ни прошло, ничего не изменится. Так и с этим стихотворением.
Се Лянь слегка улыбнулся.
— Правда?
— Ага.
Се Лянь опустил ладонь и легко кашлянул.
— Что ж, очень хорошо. Сань Лан искренний и верный человек, это похвально… О, можешь ещё сам потренироваться. А, кстати. Кажется, в последнее время Ци Жун не очень хорошо себя чувствует.
Хуа Чэн положил бумагу и снова взялся за кисть.
— В каком смысле нехорошо?
Се Лянь отвернулся и ответил:
— Кажется, он говорил, что у него всё нестерпимо горит от макушки до пят. Но я его осмотрел и не обнаружил проблем со здоровьем. Ведь не может быть всему причиной перемена погоды.
За спиной раздался голос Хуа Чэна:
— Когда это началось?
— Должно быть, в последние несколько дней, просто сегодня особенно тяжело…
Принц замолчал — в его душе внезапно зародилось нехорошее предчувствие. В тот же миг позади послышался лёгкий стук, будто что-то ударилось о пол.
Се Лянь резко развернулся.
— Сань Лан?!
Кисть выпала из руки Хуа Чэна, оставив на белоснежной бумаге неровный след чернил. Сам Хуа Чэн слегка помрачнел и, будто вот-вот упадёт, схватился за край постамента, ладонью прикрывая правый глаз.
Вновь открыта медная печь, тысячи демонов теряют покой
Судя по выражению лица Хуа Чэна, правый глаз причинял ему приступы нестерпимой боли. Се Лянь в один шаг оказался подле него.
— Что с тобой?
Губы Хуа Чэна шевельнулись, однако он, претерпевая боль, ничего не ответил. Глаз на рукояти Эмина открылся и теперь бешено вращался во все стороны. На руке Хуа Чэна вздулись вены, казалось даже, что он вот-вот перевернёт постамент, за который держится.
Се Лянь потянулся к нему, но не успел даже коснуться — Хуа Чэн рявкнул:
— Не подходи!
Движения Се Ляня застыли, а Хуа Чэн, едва сдерживаясь, процедил:
— Ваше Высочество, тебе… нужно скорее уйти. Я, возможно…
— Как я могу оставить тебя в таком состоянии?!
— Если не уйдёшь прямо сейчас, я…! — в голосе Хуа Чэна зазвучало едва заметное раздражение.
Снаружи храма слышались завывания нечисти, которые с каждым разом становились всё громче. На главной улице Призрачного города демоны повалились наземь, разразились рыданиями и пронзительными криками, схватившись за головы руками. Казалось, у них от боли раскалывается голова, так что посмертие становится хуже, чем им приходилось при жизни[243].
Только Ци Жун носился среди них довольно бодро — по той причине, что занял тело живого человека. И хотя таким образом его собственные магические силы значительно снижались, также слабело и влияние неведомой силы на демоническую сущность. Живое тело работало своеобразным заслоном, и Ци Жуну с трудом, но всё же удавалось прыгать и скакать, чтобы, пользуясь выпавшим случаем, сбежать из плена.
Несколько демониц, которые забрали Гуцзы, также попадали на землю и схватились за головы с криками «Ой-ой-ой, как больно!». Теперь они не могли петь усыпляющую мелодию, и Гуцзы постепенно проснулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что Ци Жун стремглав промчался мимо. Мальчишка поспешно вскочил и побежал за ним, выкрикивая:
— Отец! Отец! Подожди меня!
Ци Жун на бегу оборачивался, высовывал язык и закатывал глаза:
— Будь умницей, сынок, а папе пора идти! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Но Гуцзы, переставляя короткие ножки, всё бежал за ним, а увидев, что тот отдаляется, разрыдался в голос:
— Отец! Не бросай меня. Отец, возьми меня с собой!
Ци Жун заплевался:
— Отстань! Отстань! Хватит меня преследовать! Мелкая докука!
Его плевок перелетел огромное расстояние, попал Гуцзы по голове, и мальчик упал, отлетев назад. Сидя на земле, малыш горько расплакался, зашёлся в настоящей истерике.
Се Лянь, не в силах это слышать, вылетел из храма Тысячи фонарей с гневным криком:
— Ци Жун!
Увидев принца, который заслонил ему путь, Ци Жун со страху ринулся назад и по дороге подхватил Гуцзы.
— Не подходи! — выкрикнул он Се Ляню. — Если приблизишься, я этой маленькой обузе[244] откушу голову прямо у тебя на глазах!!! Сынок, ты станешь для папаши пропитанием, вот настоящая сыновняя почтительность! Как-нибудь я тебя сварю, а в соевом соусе или на пару — выберешь сам, ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Се Лянь, конечно, угроз не страшился и почти бросился в погоню, но тут позади раздался грохот — Хуа Чэн смёл со стола подставку для кистей и дощечку с тушью, словно в приступе неконтролируемой ярости.
Делать нечего, времени на погоню за Ци Жуном у Се Ляня не осталось, принц развернулся и позвал:
— Сань Лан…
Внезапно Хуа Чэн заключил его в объятия и дрожащим голосом сказал:
— Я солгал. Не уходи.
Се Лянь в его руках замер как железная доска.
— Сань Лан? Ты узнаёшь меня?
Казалось, сознание Хуа Чэна затуманилось, и он совершенно не понимал, кто перед ним. Только крепко прижимал Се Ляня к себе и бормотал одно и то же:
— Я солгал, не уходи…
Се Лянь широко распахнул глаза. За пределами храма Тысячи фонарей слышался довольный хохот Ци Жуна и громкий плач Гуцзы.
Ци Жун голосил:
— Хи-хи! Паршивый пёс Хуа Чэн! Вот тебе и расплата за то, что меня презирал! Всё выделывался, строил из себя непобедимого! Что, настигло немедленное воздаяние?! Не смог на ногах устоять!
У стонущих от боли демонов не осталось сил на погоню, но всё же послышалась брань:
— Лазурный демон! Ах ты, бесполезная дрянь, откуда только смелости набрался, чтобы ругать нашего градоначальника?!
Слушая галдёж с улицы, Хуа Чэн, кажется, разгневался сильнее, даже замахнулся, будто собирался разнести всех в пух и прах. Се Лянь поспешно обнял его покрепче, опустил его руку и нежным голосом сказал:
— Ладно, ладно. Я не уйду, я тебя не оставлю, — другой рукой принц сделал взмах, и врата храма Тысячи фонарей захлопнулись сами собой. Чтобы Ци Жун не мог ворваться сюда, принц ещё и выкрикнул в сторону выхода: — Если хочешь сбежать, так проваливай, мне некогда с тобой носиться! А не то берегись, как бы… А!
Видимо, Хуа Чэну было мало просто обнимать принца — он резким движением прижал Се Ляня к нефритовому столу. В этот раз беспорядок стал ещё хуже — все письменные принадлежности рассыпались по полу. Се Лянь рукой залез в блюдце с киноварью и, сопротивляясь, оставил на бумаге тёмно-красные следы. Теперь на словах «над горой Ушань» из «Дум в разлуке» красовались завораживающие красные пятна, бросающиеся в глаза внезапным очарованием.
Се Лянь начал:
— Сань…
Но Хуа Чэн, не давая ему сказать ни слова, прижал принца за плечи и поцеловал.
Ци Жун, ясное дело, услышал беспокойство в голосе Се Ляня и расхохотался:
— Мой царственный брат, ты уж будь поосторожнее! Паршивый пёс Хуа Чэн сейчас наверняка обернулся бешеной шавкой, кусает всех, кто попадётся на глаза! А я пойду разнесу эту весть по свету! Монахов да заклинателей, что мечтают свести счёты с этой псиной, немало наберётся, так пусть скорее приходят поквитаться с ним, пока выпала такая возможность! Хэ-хэ-ха-ха-ха…
Его голос постепенно удалялся, а сердце Се Ляня тревожно сжалось. Что если Ци Жун в самом деле позовёт ораву заклинателей, которых когда-то прогневал Хуа Чэн, чтобы воспользоваться его теперешним плачевным положением? Разве Призрачный город и все его обитатели смогут остаться целыми и невредимыми?
Хуа Чэн не дал ему времени на раздумья. Он ведь не был живым человеком и не имел температуры тела, но в эти мгновения весь горел, словно подхватил сильный жар. Губы принца крепко прижимались к губам Хуа Чэна, и Се Лянь вынужденно ощущал на себе горячие волны, накатывающие бушующим потоком. Рука, которой он намеревался оттолкнуть Хуа Чэна, сильнее сжала красные одежды на его плече.
Возможно, из-за чрезмерной мощи магических сил Хуа Чэна, горло, грудь и живот принца стало буквально распирать от их потока, отчего ему сделалось нестерпимо тягостно. Се Лянь чувствовал, если так продолжится дальше, та сила, которую против его воли вливает в него Хуа Чэн, просто пронзит принца насквозь. Стиснув зубы, Се Лянь нанёс удар ладонью. И всё же он не мог по-настоящему навредить Хуа Чэну, поэтому удар пришёлся лишь в плечо и вышел ни лёгким, ни тяжёлым. Хуа Чэн же с силой схватил запястье принца и снова прижал к столу, продолжая давать выход ярости.
Позволять подобному продолжаться определённо нельзя. На этот раз Се Лянь пустил в ход обе руки, оттолкнул Хуа Чэна и отбежал к краю постамента, немного задыхаясь. Но Хуа Чэн сразу оказался перед ним и вновь придавил своим телом. Глаза его при этом налились кроваво-красным.
Се Лянь воскликнул:
— Сань Лан!
Может быть, подействовал его голос. Хуа Чэн долго-долго смотрел на его лицо, а потом вдруг мёртвой хваткой прижал к себе.
Видя, что его услышали и больше не вливают магические силы, Се Лянь выдохнул с облегчением. Но в его объятиях принц вдруг почувствовал, как магический поток бурлит в теле Хуа Чэна. Нет ничего удивительного в том, что он хватал принца и сразу целовал, ведь подобную беснующуюся мощь вынести было невозможно — необходимо дать ей выход.
Чтобы окончательно успокоить и привести Хуа Чэна в сознание, придётся даже пустить ему кровь. Но вот беда — он ведь не живой человек, откуда взяться крови?
Как следует подумав, Се Лянь всё-таки сказал:
— Прошу меня извинить…
А потом обеими руками обхватил лицо Хуа Чэна и сам накрыл его губы своими, медленно втягивая в себя сухой и горячий магический поток, чтобы облегчить боль и жар. Хуа Чэн притянул к себе принца за талию, отчего Се Лянь слегка вздрогнул, а в следующий миг они вместе повалились на божественный постамент.
К слову, вышло совсем нечестно. Ведь Се Лянь не осмеливался даже приблизиться к хоть немного опасным местам на теле Хуа Чэна, тогда как тот, находясь в помутнении сознания, вёл себя абсолютно бесцеремонно с телом принца, чем доводил его до непередаваемых мучений. Божественный постамент должен служить для поклонения или поднесения даров божеству, а сейчас демон и само божество слились на нём в объятиях и поцелуях. Поистине, картина причудливая и невероятная, но вместе с тем чарующая и чувственная.
В прошлом в подобных обстоятельствах оба, можно считать, пребывали в сознании, и каждый раз находилась какая-то несравнимо благовидная причина, которая объясняла необходимость подобных действий в полной мере, главное — чтобы их губы соприкасались, не более того.
Теперь же замутнённое сознание одного застигло врасплох другого, и происходящее вышло за рамки простого соприкосновения губ. Сквозь туман смятения Се Лянь наконец кое в чём убедился. Пусть каждый раз ему казалось, что он действовал не по своей воле, в действительности же он каждый раз не мог сдержать своих чувств[245].
Так они пережили почти целую ночь. Жар в теле Хуа Чэна наконец улёгся, и руки, обнимающие Се Ляня, тоже расслабились. Принц перевернулся и сел, внимательно поглядев на лицо Хуа Чэна, который закрыл глаза и погрузился в глубокий сон. Се Лянь тихо вздохнул.
Эмин, брошенный в стороне, до сих пор бешено вращал глазом, и Се Ляню пришлось взять саблю и долго гладить, пока Эмин не начал удовлетворённо щуриться.
Вскоре Хуа Чэн, резко перевернувшись, сел на постаменте и вскрикнул:
— …Ваше Высочество?!
Се Лянь быстро привёл в порядок выражение лица, обернулся и радостно отозвался:
— Ты очнулся? Всё в порядке.
Хуа Чэн огляделся по сторонам. В зале, посвящённом главному божеству храма Тысячи фонарей, царил страшный беспорядок. На лице Хуа Чэна, что случалось крайне редко, отразилось изумление и недоумение, будто он совсем не помнил, что здесь произошло.
Се Лянь, не дожидаясь вопросов, спокойным тоном спросил:
— Что же всё-таки с тобой случилось ночью? Всех твоих подданных вдруг охватили жар и головная боль, беспокойство и тревога. И ты тоже немало вспылил!
— А кроме этого?
— Кроме этого? Больше ничего!
Хуа Чэн вперил в него неотрывный взгляд.
— Правда больше ничего? Но как же я успокоился?
Се Лянь легонько кашлянул и с некоторой неловкостью ответил:
— Честно говоря, не хотелось бы тебя обманывать… Сань Лан, только не держи на меня зла, кроме этого… — принц поднял руку, которой как раз гладил Эмина. — Я ещё, кхм-кхм, подрался с тобой.
Хуа Чэн недоверчиво переспросил:
— …Подрался?
Се Лянь, с совершенной искренностью посмотрев на него, без тени волнения заверил:
— Да! Взгляни, какой беспорядок вокруг. Это последствия нашей битвы.
Помолчав, Хуа Чэн тяжко вздохнул и накрыл лоб рукой.
Се Лянь же, видя, что расспрашивать дальше он не собирается, про себя вздохнул и наконец смог отпустить зависшее в воздухе сердце.
Внезапно Хуа Чэн тихо произнёс:
— Открылась.
— Что?
Хуа Чэн поднял голову и мрачным тоном сказал:
— Гора Тунлу вновь открылась.
Оба прекрасно поняли, что означают эти слова.
Се Лянь широко округлил глаза и проговорил:
— Новый Князь Демонов… скоро родится?
Когда Се Лянь вернулся на Небеса с докладом, над столицей бессмертных безостановочно грохотали раскаты грома. Переступив порог дворца Шэньу, принц по привычке обратился с расспросами:
— Что случилось с Повелителем Грома? — но тут же вспомнил, что теперь место, которое привычно занимал Повелитель Ветров, пустует. Не стало и Повелителя Вод, который сидел в переднем ряду, и Повелителя Земли, что обычно скрывался в углу. Постояв в растерянности, принц про себя вздохнул, потом повернулся и увидел, как во дворец заходит Лан Цяньцю.
Много дней прошло с их прошлой встречи. Лан Цяньцю заметно похудел и выглядел более хмурым. Встретившись взглядом с принцем, он отвернулся, не сказав ни слова.
Се Лянь же огляделся по сторонам, но во всём дворце не нашёл никого, с кем можно перекинуться парой фраз.
Как вдруг до него донеслось:
— Ничего не случилось. Когда рождается Князь Демонов, завывает нечисть и плачут боги. Гром выходит из-под контроля.
Принцу ответил Фэн Синь. По неизвестной причине принц, увидев его, ощутил несравнимое родное тепло. Заметив под глазом Фэн Синя фингал, Се Лянь невольно обернулся и посмотрел на Му Цина в дальнем конце зала. У того опухла щека. Как видно, многолетняя обида между этими двоими прибавила жестокости их прошлой битве.
Прозвучал голос Цзюнь У:
— Наверняка всем уже известно, для чего я созвал вас сегодня.
Небесные чиновники нестройно отозвались утвердительным ответом.
Цзюнь У неторопливо продолжал:
— Небо и Земля есть печь, всё живое есть медь; средь глубоких вод и жара огня[246] родятся неисчислимые бедствия. Гора Тунлу — ужасное место, сформировавшееся природным образом, где даже фэншуй сулит одни опасности. Это живой вулкан, способный извергнуться в любой момент. Каждые сто лет на горе открывается город Гу, отчего содрогается мир демонов. В особенности потрясение сильно́ для ныне существующих Князей Демонов. Вся нечисть, жаждущая достичь ранга непревзойдённого, спешит на гору Тунлу. Стоит всем собраться, гора сама по себе запечатается вновь, и внутри официально начнётся смертельная битва. Когда в той битве останется последний выживший, миру явится новый Князь Демонов. Собиратель цветов под кровавым дождём и Хозяин чёрных вод — непревзойдённые Князья Демонов, что вышли из недр горы Тунлу. На то, чтобы стать непревзойдённым и покинуть гору, Черновод потратил двенадцать лет, Хуа Чэн потратил десять.
Му Цин холодно заметил:
— От одного Черновода и одного Хуа Чэна уже проблем не оберёшься. Только поглядите, что эти двое натворили. Если появится ещё один, туго же нам придётся.
— Генерал Сюаньчжэнь, — мягко вмешался Се Лянь, — действия Черновода я оценивать не берусь. Однако мне кажется, что Хуа Чэн не сделал ничего излишне предосудительного.
Му Цин бросил на него взгляд, надув опухшую щёку.
Пэй Мин согласился с Му Цином:
— Да, проблем действительно они доставляют немало. Поэтому мы должны помешать демонам собраться на горе Тунлу, верно?
Цзюнь У ответил:
— Именно. На всеобщий сбор демонам понадобится примерно несколько месяцев. Необходимо сделать всё, что в наших силах, чтобы воспрепятствовать этому до того, как гора закроется.
— Но что если воспрепятствовать не выйдет? Можно ли будет спасти положение? — спросил Се Лянь.
Цзюнь У сказал:
— Можно. Но, надеюсь, до этого не дойдёт. На данный момент проблема первостепенной важности заключается в беспорядках, вызванных всеобщим волнением демонов. Многие нечеловеческие создания, заключённые в разных местах, сбежали из-под стражи, и среди них есть крайне опасные существа. К примеру, демоница Сюань Цзи, дух нерождённого, Божество парчовых одежд. Сейчас все они наверняка направляются на гору Тунлу. Необходимо немедля изловить беглецов.
Се Лянь спросил:
— Они все сбежали? Что ж, беспорядок и в самом деле нешуточный.
Цзюнь У добавил:
— Поэтому, боюсь, в ближайшее время всем Богам Войны придётся потрудиться и тщательно проверить подконтрольные территории.
Се Лянь поинтересовался:
— А что… насчёт меня?
Несмотря на нынешний статус мусорного божества, он ведь ранее дважды вознёсся как Бог Войны, и сейчас к нему в основном обращались именно из-за этого. Только вот своих подконтрольных территорий у принца не было.
Помолчав, Цзюнь У вынес решение:
— Сяньлэ, ты… будешь действовать в паре с Циином.
Сердце и кровь глупца обернулись Божеством парчовых одежд
Сделав паузу, Цзюнь У спросил:
— А где Циин?
Се Лянь оглядел зал и действительно не увидел молодого Бога Войны во дворце Шэньу.
Линвэнь ответила:
— Циин уже долгое время не являлся на собрания. С ним никак не связаться.
Возможно, из-за происшествий в чертогах Верхних Небес, которые в последнее время случались одно за другим, Линвэнь практически летала, решая различные проблемы. Вот и сейчас у неё под глазами прибавилось чёрных кругов.
Чиновники рядом с ней прищёлкнули языками.
— И куда же опять запропастился этот мальчишка?
— Снова не явился?! Может не приходить, когда ему вздумается? Как я ему завидую.
Цзюнь У произнёс:
— Пока местонахождение Циина неизвестно. Но когда он отыщется, я прикажу ему как можно скорее присоединиться к тебе.
Се Лянь, чуть склонив голову, ответил:
— Слушаюсь.
В мире людей осень вступила в свои права, дни стали прохладными, похолодало и в монастыре Водных каштанов. Се Лянь не мёрз даже в тонких одеяниях, но всё же по дороге в монастырь на деньги, заработанные на сборе рухляди, купил пару новых одёжек для Лан Ина.
Хуа Чэн остался в Призрачном городе, Ци Жун схватил Гуцзы и сбежал, так что теперь в монастыре Водных каштанов с Се Лянем остался один Лан Ин. Раньше принцу казалось, что им живётся очень тесно, но теперь его посетило внезапное чувство опустошения. Се Лянь издали увидел, как Лан Ин молча подметает землю перед монастырём, сгребая золотисто-жёлтые листья в кучу.
Возможно, принцу лишь показалось, но раньше Лан Ин горбился и опасливо съёживался, а теперь заметно выпрямился и расправился, приняв вид приветливого молодого парня. Се Лянь невольно ощутил радость за него. Принц подошёл, взял из рук мальчика метлу и собрался зайти с Лан Ином в монастырь, когда Се Ляня вдруг окружили местные жители, которые уже давно караулили его здесь. Тётки, дядьки, молодые девушки наперебой загалдели:
— Даочжан вернулся!
— Опять ходили в город собирать мусор? Устали, должно быть… Кстати, почему в последнее время не видно Сяо Хуа?
— Да, да! Мы уже несколько дней его не видели. Ужасно соскучились по этому мальчишке.
Се Лянь улыбнулся:
— Сяо… Хуа вернулся к себе домой.
Староста деревни удивился:
— Чего? Куда это — домой? Я думал, что это и есть его дом, он разве не переехал к вам жить???
— Нет, нет. Он приезжал только погостить. Теперь у нас обоих появились другие дела, поэтому пришлось пока разъехаться.
После той ночи Хуа Чэн засыпал принца вопросами, но Се Лянь упрямо повторял, что они лишь подрались. Гора Тунлу открылась, у Хуа Чэна тоже появились дела, которые необходимо решить. Появление нового непревзойдённого Князя Демонов станет ударом для всех трёх миров. Хуа Чэн и Черновод, пускай один отличался скромностью, а другой, наоборот, во всеуслышание заявлял о себе, всё же обладали довольно высокой моралью, понимали, как следует себя вести, и не утратили чувства меры. Но кто может предсказать, какая тварь родится на этот раз? Что если миру предстанет безумец, подобный Ци Жуну? Вдруг он вознамерится делить с остальными Князьями Демонов сферы влияния? Тогда проблем не оберёшься. Поэтому Се Лянь, сославшись на занятость в осенние дни, сказал, что им лучше какое-то время заниматься каждому своими проблемами и пока не видеться. А когда всё уладится, они договорятся о встрече. Так принц вежливо и дружелюбно покинул Хуа Чэна.
Подобная перемена сквозила равнодушием, будто Се Лянь больше знать его не хотел. Но у принца на самом деле не оставалось иного выхода.
Пока он не был до конца уверен, что сможет скрыть…
Как вдруг позади принца прозвучал голос Лан Ина:
— Огонь.
— …???
Тут Се Лянь и заметил, что, погрузившись в свои мысли, отвлёкся на минутку и, взявшись за котёл и лопатку, снова испортил мясо и овощи, припасённые в монастыре Водных каштанов. Огонь под котлом взвился на несколько чи в высоту и едва не подпалил потолок. Принц впопыхах принялся ладошками тушить пламя. Но только не рассчитал силу — заодно разрушил и всю печь. Шум стих, Се Лянь остался стоять с котлом в руке, полностью обескураженный и не понимающий, что теперь делать. Как раз наступило время трапезы, и местные жители устроились недалеко от монастыря с большими мисками. Они радостно уминали свою пищу, но услышав грохот, от страха снова окружили монастырь.
— Что стряслось?! Что такое?! Даочжан, у вас опять что-то взорвалось?!
Се Лянь быстро отворил окно и ответил:
— Всё в порядке, ничего не случилось! Кхэ-кхэ-кхэ-кхэ…
Староста, только глянув на него, заголосил:
— Ох, матушки мои, как же вы так! Даочжан, видите, лучше вам всё-таки позвать Сяо Хуа!
Помолчав, Се Лянь ответил:
— Не стоит. Всё-таки… он ведь не член моей семьи.
Когда принц пришёл в себя, Лан Ин уже помог ему прибрать беспорядок на полу, а на столе появилась тарелка с чем-то ярким и разноцветным. Блюдо, которое принц приготовил, витая в своих мыслях. Что ж, если прошлый результат его трудов назывался «похлёбкой столетнего мира и согласия», на этот раз принц решил назвать его «мясом, жареным в разноцветии». Кроме Хуа Чэна, никто в мире не мог бы съесть что-то подобное. Се Лянь и сам был не в силах смотреть на блюдо. Поэтому развернулся помыть котёл и, разминая точку между бровей, сказал:
— Ладно, не ешь, лучше выбросим.
Но когда принц вымыл котёл и повернулся обратно, его глазам предстала картина, как Лан Ин придвинул к себе тарелку и молча ест.
Се Лянь потрясённо подбежал к нему и схватил за плечи.
— О, Небеса… С тобой всё в порядке? Нигде не болит???
Лан Ин помотал головой. Из-за бинтов, плотным слоем закрывающих лицо, его эмоции оставались загадкой. Но даже у Ци Жуна и Черновода после стряпни Се Ляня помутилось в голове, а Лан Ин всё ещё находился в ясном сознании! Неужели он до такой степени проголодался? Или случайно открыл чудодейственные каналы жэнь и ду[247]?
Насмешив такими мыслями сам себя, Се Лянь вымученно усмехнулся. Потом убрал со стола и приготовился ко сну.
Теперь в монастыре Водных каштанов имелось две циновки — по одной на человека. Но стоило принцу подумать о том, что на циновке, что сейчас под ним, они когда-то лежали вместе с Хуа Чэном, и глаза отказались смыкаться — уснуть никак не получалось. Се Лянь не хотел ворочаться и будить Лан Ина, а промучившись довольно долго, решил просто встать и выйти на улицу, освежиться. Но тут послышался скрип от окна — кто-то осторожно толкнул деревянные ставни и пробрался в дом.
Се Лянь лежал на боку, спиной к окну. Его тотчас охватила тревога.
Кто же мог отчаяться настолько, чтобы заявиться ограбить монастырь Водных каштанов? Ведь так можно и своего лишиться, не взяв чужого!
Незваный гость передвигался крайне осторожно, его шаги поражали ловкостью, и если бы Се Лянь не обладал обострёнными природными чувствами, то наверняка не заметил бы его присутствия. Перебравшись через окно, незнакомец направился прямиком к ящику для пожертвований. Се Лянь немедля вспомнил, что ящик полон золотых слитков. Неужели воришка явился из-за них? Но ведь принц успел и те слитки вернуть на Верхние Небеса и передать Линвэнь, чтобы она нашла хозяина. Ещё раз внимательно прислушавшись, принц обнаружил, что тот не взломал замок на ящике, а наоборот — что-то забрасывает внутрь по одной штуке!
Закончив с этим, странный гость, наверное, хотел уйти так же как пришёл, через окно. Се Лянь решил дождаться его ухода, затем направиться следом, чтобы узнать, куда тот пойдёт и что это за человек. Однако к неожиданности принца тот, проходя мимо стола, увидел несколько тарелок, и, видимо, проголодался. Без лишних раздумий он схватил тарелку с недоеденным мясом, жареным в разноцветии и засунул несколько кусочков в рот.
Мгновение, «бум», бессознательное тело лежит на полу.
Се Лянь мгновенно подскочил, в мыслях пронеслось: «Ну вот, так меньше хлопот!» Но когда принц зажёг свечу и увидел человека с лиловым лицом, вытянувшимся по струнке на полу, сразу бросился его спасать — влил несколько глотков чистой воды, насилу приведя того в чувство. Очнувшись, пострадавший первым же делом вскрикнул:
— Что это за дрянь?!
Се Лянь притворился, будто не слышал, и проникновенным тоном стал увещевать:
— Ваше Высочество Циин, вы слишком бесстрашны! Даже не зная, что это, без раздумий сунули в рот.
Юноша с высокой переносицей, глубоко посаженными глазами и копной чёрных вьющихся волос. Кто же ещё это мог быть, как не западный Бог Войны, Цюань Ичжэнь?
Он вытаращился на принца.
— Откуда мне знать, что кто-то будет класть яд в пищу, поднесённую в собственном храме?
Се Лянь размял точку между бровей, затем открыл ящик для пожертвований и обнаружил, что тот вновь полон золотых слитков.
— Ваше Высочество, в прошлый раз мой ящик тоже наполнили вы?
Цюань Ичжэнь кивнул.
— Но зачем вы всё это мне отдаёте?
— Потому что у меня много.
По правде говоря, Се Лянь примерно догадался и без ответа, что всё из-за того случая на пиршестве в честь Середины осени, когда он запустил палочкой в верёвку, чтобы опустить занавес.
— Лучше вам забрать золото. Негоже получать награду, ничем её не заслужив.
Цюань Ичжэнь ничего на это не ответил — очевидно, просто пропустил мимо ушей, оставив Се Ляня в полном недоумении, что с ним делать.
И вдруг раздался холодный голос Лан Ина:
— Тебе сказано, забирай.
Юноша в какой-то момент тоже поднялся. Когда Се Лянь обернулся к нему, принцу показалось странным, что обыкновенно мальчик то и дело прятался по углам, словно хотел притвориться, что его не существует, а теперь почему-то сам вмешался в разговор. И к тому же весьма недружелюбным тоном[248].
Впрочем, принц не стал заострять на этом внимание и подумал, что в крайнем случае опять унесёт ящик Линвэнь, чтобы вернула отправителю.
— Ваше Высочество, — обратился он к Цюань Ичжэню со всей серьёзностью. — Вы прибыли как раз ко времени. На сегодняшнем собрании во дворце Шэньу вас не было, Владыка поручил нам с вами задание. Вы читали свиток? Ладно, ничего страшного, я знаю, что не читали. Главное, что я читал. Нам предстоит заняться тварью под названием «Божество парчовых одежд».
Божка-пустослова называли «божком» потому, что люди не осмеливались звать его никчёмной, хулиганистой, надоедливой проклятой тварью напрямую, приходилось с неохотой превозносить вредителя. Но почему же Божество парчовых одежд называлось божеством?
А вот почему. Как говорят, эта тварь изначально действительно могла стать божеством.
По легенде несколько сотен лет назад в древнем государстве жил молодой парень. Уродился он слабоумным и, возмужав, почти не отличался от шестилетнего ребёнка. Но стоило ему выйти на поле битвы, он преображался — его воинские способности достигали поразительных вершин, к тому же человеком он был добрым и бесстрашным. Когда сталкивались армии двух государств, его войско могло держаться до последнего лишь благодаря тому, что он один с завидным усердием бросался в атаку на врага. Но из-за его болезни не было у него ни родных, ни друзей. И воинские подвиги, которые он зарабатывал, рискуя жизнью, присваивались другими. Бедняга не имел ни кола, ни двора, никто не желал выдавать за него свою дочь, мало кто из девушек хотел с ним сближаться. Да и сам паренёк в определённой степени оправдывал звание дурачка — с малых лет он ни разу не знакомился с девушками, не решался даже слова сказать.
И всё же этот человек имел потенциал к вознесению. Повоевал бы ещё несколько лет, и оказался на Небесах, и не важно, нравился он девушкам или нет. Но беда в том, что он сам полюбил одну, да так, что хоть караул кричи. Однажды, в день его рождения, девушка преподнесла ему парчовые одежды, которые сшила своими руками.
Впрочем, весьма и весьма странно, что их называют парчовыми одеждами. Лучше сказать, что это был жуткий холщовый мешок. Но юноша впервые в жизни получил подарок от девушки, которая ему нравилась.
Охваченный волнением и немыслимой радостью, он не заметил странности, в чём сыграло немалую роль и его слабоумие. Весь в нетерпении, он поспешил надеть «парчовые одежды» на себя. Но только не нашёл рукавов, в которые можно продеть руки, и спросил любимую:
— Почему я не могу просунуть руки в рукава?
Девушка, улыбаясь, отвечала:
— Это моя первая работа, наверное, опыта не хватило! Но ведь если рук не будет, то и не понадобится их просовывать!
Поэтому юноша схватил оружие и отрубил себе руки. Тогда одежда пришлась в пору. Но и на этом не всё, он спросил снова:
— А почему я не могу вытянуть ноги?
Девушка отвечала:
— А если ног не будет, то не понадобится их вытягивать!
Юноша попросил кого-то отрубить ему и обе ноги. В конце концов, он спросил:
— А почему я голову высунуть не могу?
Чем всё закончилось, догадаться нетрудно.
Се Лянь сначала решил, что Божество парчовых одежд — это некая нечисть, одетая в парчу. Однако выяснилось, что речь действительно о самой одёжке. Когда открылась гора Тунлу и тысячи демонов потеряли покой, кто-то выкрал её из места заточения. Одежда пропиталась кровью молодого влюблённого дурака и обернулась крайне мощным зловредным артефактом. То и дело он оказывался в руках всевозможной нечисти и использовался во вред людям. Вот поэтому ни в коем случае нельзя, не подумав, подбирать старую одежду, происхождение которой неизвестно. И если ночью на дороге встретить путника, который захочет подарить вам парчовый наряд, не вздумайте его принимать. Иначе, если наденете дар на себя, разум ваш затуманится, и вы, словно одержимый, будете исполнять всё, что велено, покуда всю кровь из вас не выпьют досуха.
Разумеется, это лишь легенда, которая звучит абсурдно. А может, люди выдумали её позже, основываясь на особенностях самого Божества парчовых одежд. Вот только задержать его нужно непременно, ни в коем случае нельзя позволить ему добраться до горы Тунлу.
— Ваше Высочество Циин? Ваше Высочество? Вы слушаете?
Се Лянь помахал рукой перед лицом Цюань Ичжэня. Тот, кажется, только что погрузился в свои мысли, и лишь сейчас вернулся обратно.
— А?
Видимо, он не слушал. Се Ляню неловко было его упрекать, принц сказал:
— Выходит, наша задача первостепенной важности — отыскать это парчовое одеяние? А его истинная форма…
Цюань Ичжэнь отозвался:
— Окровавленная одежда, похожая на холщовый мешок без рукавов и ворота.
Се Лянь улыбнулся:
— Ну вот, вы же всё знаете! Я-то думал, вы не читали свиток. Но поскольку это демоническое одеяние, оно обладает удивительным свойством менять свой вид. В мире столько разнообразных одежд… Искать всего одну среди них — всё равно что ловить иглу, упавшую в море.
— Хм. И что же нам делать?
— Нечисть, заполучившая в свои руки это одеяние, обыкновенно оборачивается торговцем, который в местах скопления людей расспрашивает, не желает ли кто купить или обменять новую одежду на старую. Но это было несколько сотен лет назад, а если кто-то станет так поступать теперь, непременно навлечёт подозрения. И тем не менее, их привычки и образ мыслей не так просто поддаются изменениям. В общем, предлагаю для начала отправиться в город и обратить внимание на разговоры о чём-то подобном.
В таких вещах демоны осведомлены больше, чем люди, да и сведения в их мире распространяются быстрее и проще. Иными словами, пожелай принц напрямую спросить Хуа Чэна, это немало убавило бы им хлопот. Но совсем недавно Се Лянь сказал ему, что пока видеться не стоит, и если теперь, выдвинув такую просьбу, сам пойдёт на попятную, выглядеть это будет не слишком хорошо. К тому же, Божество парчовых одежд было похищено совсем недавно, и похититель наверняка не осмелится сразу же вредить кому-то с его помощью.
Цюань Ичжэнь кивнул и поднялся, сделав два шага за принцем. Се Лянь же почувствовал, что Лан Ин тоже пошёл за ними, поэтому велел ему:
— Тебе лучше остаться.
Лан Ин помотал головой, но Се Лянь не успел сказать ни слова, когда услышал позади грохот — кто-то снова упал.
Принц рывком обернулся.
— Что с вами?
Пурпурный цвет вновь залил лицо Цюань Ичжэня, он некоторое время держался, но всё же не выдержал — встал на четвереньки, и с громким звуком всё содержимое его желудка оказалось на полу.
Тошнота отступила, и Цюань Ичжэнь снова перевернулся лицом наверх. Казалось, его душа сейчас вылетит из тела через рот.
Се Лянь спросил:
— Циин… вы ещё можете идти?
Цюань Ичжэнь, распластавшись на полу, ответил:
— Я думаю, что нет.
Ничего не поделаешь, Се Ляню пришлось оттащить потерявшего боеспособность Цюань Ичжэня в сторону и накрыть одеялом, чтобы тот пришёл в себя.
Только на следующий день юноша стал выглядеть получше. Се Лянь не решился больше давать ему есть что попало, сходил в дом старосты и попросил немного жидкой каши на двоих. Цюань Ичжэнь сидел на месте, которое обычно занимал Хуа Чэн, и почему-то Лан Ин всё время таращился на него, как будто относился не слишком дружелюбно.
Се Лянь поставил перед ними чашки с кашей и, не задумываясь, бросил:
— Сань Лан…
Двое немедленно воззрились на него. Се Лянь остолбенел, наконец сам понял, что сказал, кашлянул и проговорил:
— Ничего, продолжайте.
Покуда двое сидели за столом для подношений и пили кашу, Се Лянь взял топор и вышел за дверь. За рубкой дров принц воскресил в памяти детали, указанные в свитке: «Божество парчовых одежд хранилось в одном из дворцов Шэньу, который защищён сильнейшими печатями. Кроме того, сам дворец строго охраняется, охраны там что облаков на небе, и простое беспокойство, охватившее всех демонов, пожалуй, не могло заставить тварь сбежать саму по себе. Наверняка кто-то улучил момент, чтобы украсть одеяние в создавшейся суматохе…»
Обычно дрова рубил Хуа Чэн, и теперь, когда пришлось делать это самому, принцу почему-то показалось, что он рубит не так хорошо, как тот. Цюань Ичжэнь, чьё состояние по-прежнему оставляло желать лучшего, выпил немного каши и вновь завалился спать в монастыре Водных каштанов. Лан Ин же вышел на улицу, видимо, чтобы помочь рубить дрова, но Се Лянь сказал ему:
— Не нужно! Сань… Лан Ин, я согрею воды, чтобы ты помылся.
Принц вспомнил, что Лан Ин, кажется, уже давно не мылся. На самом деле демоны не покрывались потом и жирной грязью, но всё же, когда целыми днями шатались на улице, пыли к ним липло немало. Конечно, прямо указывать на это не стоило, дабы не задеть чьё-нибудь самолюбие. Лан Ин, кажется, удивился, но не успел вставить и слова, когда Се Лянь уже понёс дрова в дом, чтобы согреть воды.
— Вчера я сдал рухлядь в посёлке, купил тебе пару осенних одёжек. Как помоешься, примерь, в пору ли они.
Лан Ин как раз надел на себя новое, а услышав Се Ляня, не говоря ни слова, развернулся и направился прочь. Се Лянь остановил его серьёзным тоном:
— Не уходи! Помыться нужно обязательно. Не волнуйся, я не стану снимать повязки с твоего лица.
Но Лан Ин по-прежнему стоял на своём — молча вышел рубить дрова, не желая заходить в дом. Се Лянь не мог его заставлять, пришлось самому собрать дрова в кучу, согреть воды и начать раздеваться. Жое круг за кругом соскользнула с его груди, когда Лан Ин снова зашёл в дом с охапкой дров. Увидев принца по пояс голым, юноша вмиг округлил глаза. Се Лянь же потрогал воду рукой, решил, что температура как раз подходящая, и залез в бочку прямо в штанах. Увидев юношу, принц сказал:
— А, ты как раз вовремя. Передай мне, пожалуйста, свиток, он под моей шляпой на стене.
Однако Лан Ин не подошёл, даже наоборот — попятился за дверь и с громким стуком захлопнул её за собой. Се Лянь ничего не понял. Но не прошло и минуты, как юноша, словно о чём-то вспомнил, вновь открыл дверь сильным пинком.
Се Лянь всполошился:
— Не пинай эту дверь! Её…
Лан Ин, даже искоса не взглянув на принца, направился прямо в дом, схватил за шиворот лежащего в мертвецкой позе Цюань Ичжэня и поволок наружу. Видимо, тот спал очень глубоко, и только какое-нибудь мощное землетрясение могло бы его разбудить — по дороге за дверь он ни разу не пришёл в себя.
Се Лянь, не зная, как реагировать, воскликнул вслед:
— Что ты делаешь? Ничего страшного, я ведь не девица. Заходи!
В отсутствие Хуа Чэна принц не раз принимал водные процедуры в монастыре. Ведь помещение слишком маленькое, а условия не отличались роскошью, помыться в чане с водой — уже неплохо. Здесь не было бассейна длиной в десять чжанов, отгороженного ширмой, в котором принц мог бы в своё удовольствие плескаться и даже кататься на лодке. При этом, случайно ли, нет ли, Се Лянь никогда не омывался в присутствии Хуа Чэна. Однако теперь рядом был вовсе не Хуа Чэн, а другой человек, поэтому принц не видел ничего плохого.
Лан Ин отвернул Цюань Ичжэня от принца и забросал горой какой-то одежды. Сам же, опустив голову, передал Се Ляню свиток, который тот просил, и уселся в углу. Се Лянь развернул свиток и принялся внимательно изучать написанное, между делом распустив волосы.
От горячего пара лицо принца чуть порозовело, длинные волосы и ресницы стали более яркими и влажными. Вскоре принц нащупал на груди тонкую серебряную цепочку с алмазным кольцом.
Се Лянь взял кольцо в ладонь и слегка сжал пальцы. Как вдруг боковым зрением заметил на краю стола для подношений маленький цветок.
Принц, поддавшись наитию, взял цветок и вгляделся в него. Се Ляню всё казалось, что туман, царящий в голове, похож на горячий пар перед глазами — стоит только взмахнуть рукой, и дымка рассеется. Внезапно снаружи раздался стук.
Этот звук привёл Се Ляня в чувство. Принц положил цветок на стол и хотел спросить, кто там, но тут же понял, что стучат не в монастырь, а в дверь дома старосты деревни по соседству.
Следом послышался очаровательный девичий голос:
— Есть кто-нибудь дома? Меняю старое на новое, меняю старое на новое! У меня есть совершенно новое платье, но мне оно не пригодилось, хочу обменять на понравившиеся старые одежды. Хозяева, согласны ли обменяться? Есть кто-нибудь дома?
Искать не пришлось — тварь сама пожаловала на порог!
Гостья продолжала стучаться в каждый дом, но никто не вышел, чтобы ей открыть. И не мудрено — в дни, свободные от сбора мусора, Се Лянь проводил в деревне Водных каштанов лекции, рассказывал всем матушкам, бабушкам, тётушкам сотни хитростей, к которым прибегает нечисть. Никто из жителей деревни ни за что не удостоит вниманием такого, совершенно очевидно непростого, незваного гостя, явившегося посреди ночи. Теперь людей провести стало не так просто, как в старые времена. Тварь прошлась по всем домам, так и не добилась к себе внимания, и наконец оказалась возле монастыря Водных каштанов. Се Лянь задержал дыхание в сосредоточенном ожидании. Но только нечисть даже в дверь стучать не стала — почувствовала, что это не то место, куда ей следовало являться, тихо ойкнула и, судя по шагам, направилась прочь.
Се Лянь сразу же воскликнул:
— Постой! Я хочу обменяться. — Затем прошептал Лан Ину: — Скорее открой дверь, не бойся, всё в порядке!
Лан Ин совсем не выглядел напуганным — сразу подошёл и отворил дверь. Снаружи показалась молодая девушка, очаровательная и грациозная, и даже по нижней половине лица становилось ясно, что это обладательница привлекательной внешности. Однако на голову девушка надела платок, который закрывал верхнюю часть облика. Казалось, у неё нет глаз, отчего было немного не по себе.
Гостья заглянула в дом и, прикрывая рот, засмеялась.
— Даочжан, какую старую одежду ты хочешь обменять на моё новое платье?
Се Лянь, чтобы ослабить её бдительность, так и не вылез из чана с водой.
— Тут нужно взглянуть, что за новое платье ты предлагаешь, — с улыбкой ответил он.
Девушка вытянула руку, легко тряхнула, и из дорожного узла выпало сверкающее парчовое одеяние, потрясающее великолепием. Вот только по фасону выглядело немного устаревшим, а ещё сверху донизу источало демоническую Ци.
Се Лянь восхитился:
— Прекрасное, прекрасное платье. Лан Ин, дай девушке одежду, которую я принёс из посёлка.
Лан Ин сделал как велел принц. Девушка отдала им новое платье, хихикнула, взяла старые одежды и уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг переменилась в лице, будто что-то ужалило её в руку. Громко вскрикнув, девушка бросила выменянное на пол. В грубых тканях свернулась кольцами Жое. Неизвестно, в какой момент лента заползла внутрь, но теперь высунулась из ворота, словно ослепительно-белая ядовитая змея, которая с шипением высовывала язык в сторону девушки. Да только «девушка» оказалась и не девушкой вовсе! Когда Жое внезапно напала, как она вскрикнула, как подпрыгнула, так и свалился платок с её головы. Нижняя часть лица поражала несравненным очарованием, тогда как верхняя потрясала обилием морщин и старостью, контраст вышел весьма жуткий. Какая же это «девушка»? Ясно ведь, что перед ними старушка преклонных лет!
Открой красильную мастерскую и всё раздели по цветам
Полуликая демоница!
Полуликая демоница — это низкоуровневая нечисть, которая получается из престарелой женщины, охваченной завистью к молодым девушкам. Такие женщины не могут смириться со своей старостью и твёрдо верят, что пожирание плоти и крови молодых женщин вернёт их в годы юности. Их излюбленный приём — говорить с людьми тоненьким голосом, притворяясь молодухой. Но всё же глаза остаются «зеркалом души», и старость не скроешь, как ни старайся. Чем больше живой плоти и крови они пожирают, тем сильнее молодеет только нижняя половина лица, а верхняя, где расположены глаза, напротив — только сильнее стареет, и тем заметнее становится разница между двумя половинами. Но даже сделавшись подобной тварью, полуликие демоны не признают своих ошибок.
Се Лянь, весь мокрый, вылез из воды и только поставил ногу на край чана, приготовившись молниеносно схватить демоницу, как вдруг… Цюань Ичжэнь, будто охваченный вспышкой угасающей свечи, вскочил и нанёс удар наотмашь. Полуликая демоница оказалась слишком слабой — тут же повалилась наземь и заверещала:
— Пощадите!
Се Лянь без спешки набросил на себя монашеское одеяние и обратился к ней:
— Значит, это ты стащила Божество парчовых одежд?
— Не я, не я! — тут же затараторила демоница. — Куда мне осмелиться ворваться во дворец Шэньу!
И то верно — обычно низкоуровневая нечисть не настолько бесстрашна. Повезёт, если во дворце небесного чиновника из них не выбьют дух. К тому же, кажется, демоница никак не связана с Божеством парчовых одежд — при грубом подсчёте её демонический возраст не превышает и девяти десятков, а по легенде Божество парчовых одежд старше на несколько сотен лет.
Се Лянь спросил:
— Но как это парчовое одеяние попало к тебе в руки?
Демоница подобрала платок, вновь закрыла верхнюю часть лица и заговорила тоненьким голосом:
— Отвечу… отвечу даочжану на вопрос! Я… прикупила его в Призрачном городе…
Неужели так можно? Прикупить в Призрачном городе???
Се Лянь, помолчав, продолжил:
— И кто продал тебе эти одежды?
Демоница в ужасе запричитала:
— Даочжан! Смилуйтесь! Я этого не знаю! Ведь у торговцев в Призрачном городе не спрашивают всю родню до восемнадцатого колена!
Весьма разумно. Если бы для торговли в Призрачном городе спрашивали всех предков до восемнадцатого колена, там не было бы столь оживлённо. Тварям нужна лазейка — только так они зашевелятся. Се Лянь задал ещё несколько вопросов, но так ничего и не выяснил, только убедился, что полуликая демоница — лишь мелкая сошка, которая сама ничего не знает.
— Циин, прикажите своим служащим забрать её.
Однако Цюань Ичжэнь возразил:
— Не выйдет. В моём дворце нет служащих.
— Ни одного? Вы никого не выбирали себе в генералы?
Цюань Ичжэнь ответил совершенно спокойно:
— Ни одного.
Оказалось, что этот западный Бог Войны всегда действовал в одиночку и ни разу не избрал себе генерала. Даже простого помощника в мелких делах у него не имелось. Се Лянь, к примеру, не мог себе позволить никаких служащих, а Цюань Ичжэнь, скорее всего, просто отличался странным нравом. Поэтому принцу пришлось самому достать глиняный горшок и посадить туда полуликую демоницу. Затем Се Лянь взял из рук Лан Ина парчовое одеяние, расправил и внимательно осмотрел. Брови принца непроизвольно нахмурились.
Тёмная Ци действительно окружала одеяние, но… как бы это сказать… На взгляд Се Ляня эта тёмная Ци только стекала по поверхности, будто её нанесли подобно толстому слою пудры или румян, а вовсе не сочилась изнутри. Интуиция подсказала Се Ляню, что эта вещь не так уж опасна, как говорится в легендах, и всё же принц сохранял бдительность.
Зато Цюань Ичжэнь подошёл, бросил взгляд на платье и заключил:
— Фальшивка.
— Что это значит? — замер Се Лянь.
— Платье — фальшивка. Настоящее Божество парчовых одежд я видел. Оно намного опаснее этого.
— Когда вам приходилось его видеть? На самом деле свидетелей не так уж мало, но никто из них не может распознать настоящую тварь. Почему вы так твёрдо убеждены?
Цюань Ичжэнь однако ничего ему не ответил. Как раз в этот момент принцу пришло сообщение по духовной связи от Линвэнь, её голос зазвучал у него в голове:
— Ваше Высочество, мы получили сведения, что в двадцати ли к западу от монастыря Водных каштанов обнаружен мелкий демон с Божеством парчовых одежд в руках. Будьте любезны, возьмите на себя труд отправиться туда и проверить.
— Опять? Ну хорошо. — Принц взглянул на Цюань Ичжэня и незаметно спросил: — А, кстати, ещё кое-что. Линвэнь, Циин когда-то видел Божество парчовых одежд?
— Циин? Ох, да не просто видел. Случившееся с ним намного хуже, чем «увидеть».
— Как это понимать?
— Всё довольно запутанно. Не знаю, приходилось ли Вашему Высочеству слышать об этом. Богом Войны, ответственным за Запад, первоначально являлся не Циин. Им был Инь Юй.
Се Лянь вспомнил, что Повелитель Ветров когда-то рассказывал ему об этом, пока срывал с себя одеяния в Доме Блаженства. Сердце принца невольно охватила горечь.
— Я слышал. Говорят, что двое Высочеств когда-то были соучениками одного мастера — шиди и шисюном?
Выяснилось, что до вознесения Инь Юй был первым учеником своего мастера. Однажды он встретил совершенно дикого мальчишку, скитающегося по улицам, и в благородном порыве уговорил мастера забрать его в ученики. Тем беспризорником и был Цюань Ичжэнь.
Несколько лет, пока они учились вместе, Инь Юй, можно сказать, с большой заботой относился к Цюань Ичжэню. Он вознёсся первым, а юношу избрал себе в генералы.
Линвэнь заметила:
— Циина вы несколько раз видели раньше. Наверное, уже поняли, что он немного…
Се Лянь продолжил:
— Бесхитростен? Это ведь хорошо.
Линвэнь усмехнулась:
— Хорошо или нет, зависит от человека и от обстоятельств. Кому-то может показаться, что он излишне своеволен, что у него отсутствуют манеры, что он никого не уважает. Если бы в первые годы вознесения Его Высочество Инь Юй не брал на себя ответственность и не сглаживал его огрехи, неизвестно, сколько раз ему задали бы нешуточную трёпку.
Се Лянь погрузился в размышления.
— Следовательно, отношения между двумя Высочествами были довольно хорошие.
— Вначале да. Но вот беда, впоследствии Циин вознёсся на Небеса своими силами.
Оба вознеслись на Западе, как же с этим быть? В итоге они договорились, что будут вместе отвечать за эту сторону света.
Шисюн и шиди вместе властвуют на одной территории — звучит как прекрасная легенда. Однако всё же на одной горе двум тиграм не ужиться.
Для сравнения, природные данные Инь Юя позволяли ему пережить одну Небесную кару, ниспосланную с Небес, такой человек попадается один на десять тысяч. Тогда как потенциал Цюань Ичжэня позволял ему выдержать три Небесные кары, такого даже среди миллиона трудно сыскать. Вначале всё было не так уж плохо, разницу никто не замечал. Но чем дальше, тем ощутимее становилась пропасть между ними. Цюань Ичжэнь ничего не смыслил в отношениях между людьми, не умел сближался с бессмертными коллегами, а также не прикладывал никаких усилий, чтобы заиметь последователей. Напротив, он не запомнил ни одного имени из списка других небесных чиновников, кроме самого Инь Юя, да ещё имел смелость избивать собственных последователей и посылал их «поесть дерьма». Иными словами, творил что хотел, выходя при этом за все общепринятые рамки. Однако при этом границы его владений расширялись, последователи множились. На его фоне Инь Юй заметно побледнел и, в конечном итоге, его положение оказалось под угрозой.
На каждый день рождения шисюн и шиди дарили друг другу подарки. И однажды Инь Юй преподнёс Цюань Ичжэню сверкающий величием доспех.
— Божество парчовых одежд? — спросил Се Лянь.
— Именно, — ответила Линвэнь.
Кроме того, что Божество парчовых одежд способно пить кровь и тем самым убивать жертву, у неё есть необыкновенное свойство: тот, кому подарят одежду, будет во всём повиноваться тому, кто её подарил. А поскольку отношения между шисюном и шиди всегда были неплохие, Цюань Ичжэнь без раздумий надел на себя доспех.
Вскоре Инь Юй, с виду ненамеренно, подшутил над своим шиди, и Цюань Ичжэнь попал под воздействие Божества парчовых одежд — в наваждении делал то, что ему велели. К счастью, Цзюнь У заподозрил неладное и своевременно взял положение дел под контроль. А иначе Цюань Ичжэнь мог отрезать сам себе голову и начать играть ею как кожаным мячом.
Линвэнь подытожила:
— Поэтому скандал, послуживший немалым потрясением для всех, вышел серьёзный. И поскольку Инь Юй, будучи в статусе небесного чина, нанёс вред своим же коллегам, разумеется, его сразу же низвергли.
По логике вещей, после инцидента отношения между двумя небожителями должны были испортиться. Но тут Се Лянь вспомнил комедийную пьесу, которую на пиршестве в честь Середины осени показали последователи дворца Циина. Шут, что всячески кривлялся за спиной Цюань Ичжэня, видимо, изображал Инь Юя. И тогда шиди пришёл в неописуемую ярость — даже спрыгнул в мир людей, чтобы задать трёпку своим последователям.
— Мне показалось, что Циин всё ещё относится к своему шисюну с большим почтением. Возможно, между ними произошло какое-то недоразумение?
— Это мне не известно. Недоразумение или нет, его низвергли многие годы назад, кому теперь до этого дело?
Се Лянь покивал и уже собирался попрощаться, как вдруг Линвэнь добавила:
— Постойте. Ваше Высочество, ещё кое-что, я не договорила. В шестидесяти ли на восток от монастыря Водных каштанов также замечен неизвестный с Божеством парчовых одежд.
— Уже далековато, но почему замечен ещё кто-то?
— Это не всё, слушайте внимательно. Замечены случаи: в сорока двух ли на северо-запад, в пятнадцати ли на юго-восток, в двадцати двух ли на север… — На одном дыхании Линвэнь назвала более двадцати различных мест. — Хм, кажется, на данный момент это пока всё.
Когда она закончила доклад, Се Лянь уже успел всё позабыть и немного опечалился.
— На этот раз эффективность вашего дворца довольно высока! Только… на данный момент? Пока? Значит, появятся ещё?.. Неужели в Призрачном городе Божества парчовых одежд продаются целыми партиями?
— Должно быть. В Призрачный город приходит множество странствующих торговцев, о которых ничего не известно. Часто под фальшивой личиной они продают подделки, затем, распродав всё, меняют облик. Обыкновенные путники не станут покупать там непроверенный товар. Однако немало демонов надеются наткнуться на старинные ценности, и всегда кто-то считает, что именно ему повезёт. Когда Божество парчовых одежд украли, очень много мелких торговцев мира демонов узнали об этом по своим каналам и замыслили, воспользовавшись моментом, обмануть покупателей. Взяли первую попавшуюся тряпку и назвали её Божеством парчовых одежд. Самое невероятное, что множество демонов действительно купили их товар, а потом сразу же решили на ком-то испробовать. Это прибавило нашим работникам, ответственным за сбор информации, немало хлопот.
Вся эта неразбериха в самом деле только мешала в поисках настоящей твари. В округе возникло сразу такое множество «парчовых одежд»! Как узнать, какие из них настоящие?
Но раз уж это задание поручили им, придётся придумать способ, как его выполнить.
— Начнём с ближайшего, — решил принц. — Проверим каждое место по очереди.
Се Лянь не имел магических сил, Цюань Ичжэнь не умел рисовать поле Сжатия тысячи ли, и ни у кого из них не было помощников-генералов. К счастью, ближайшее место из доклада Линвэнь располагалось всего в пяти ли от них, это была заброшенная красильная мастерская. Приняв решение отправиться туда, они без промедления вышли в ночь.
Се Лянь велел Лан Ину оставаться в монастыре Водных каштанов, но тот всё-таки по своей воле пошёл за ними, никак не желая возвращаться. Подумав, что их поход нельзя назвать опасным, а даже наоборот — для Лан Ина это возможность набраться опыта, принц решил взять его с собой, поскольку в будущем собирался обучать мальчишку самосовершенствованию.
Троица некоторое время шла в ночи, когда впереди вдруг послышались странные вздохи: «Э-эй-ух, э-эй-ух!»
Услышав знакомый звук, Се Лянь остановился. Из тумана постепенно показались очертания чего-то огромного, а также четыре тусклых призрачных огонька, которые парили в воздухе и вращались во все стороны.
Цюань Ичжэнь, кажется, приготовился драться, не задавая вопросов — одолеем врага, а там поговорим. Но Се Лянь остановил его:
— Всё в порядке. Я их знаю.
Как и ожидал принц, перед ними возникли четыре золотых скелета, несущие паланкин. Цюань Ичжэнь, судя по всему, никогда не видел подобных удивительных вещей — он широко округлил глаза, и даже его взгляд ярко заблестел.
Главный скелет протянул:
— Вы — Его Высочество наследный принц государства Сяньлэ?
— Да, — ответил Се Лянь. — У вас ко мне какое-то дело?
Золотой скелет продолжал:
— Нет, нет, просто нам с братьями нечего делать, хотели спросить, не желает ли Его Высочество воспользоваться нашей помощью, раз ночью отправились в дорогу?
Путь был недалёк, и Се Лянь хотел вежливо отказаться, но тут Цюань Ичжэнь воскликнул:
— Хорошо! — и весь в нетерпении забрался в паланкин.
Кажется, юноша очень хотел прокатиться в великолепной диковинной повозке. Се Лянь, не зная, как реагировать, решил забраться внутрь и вытащить Цюань Ичжэня оттуда, но тут паланкин сам собой накренился и выбросил юношу на дорогу. Се Лянь тоже покачнулся, однако его поддержала чья-то рука. С губ сорвалось:
— Сань…
Но, обернувшись, принц увидел, что Лан Ин в какой-то момент тоже оказался в паланкине и теперь крепко держал его за плечо. Юноша молчал и чёрными как ночь глазами смотрел на принца.
Скелеты поспешно подняли паланкин. Восемь ног двигались подобно четырём колёсам ветра и огня[249], они ровно несли паланкин на огромной скорости, и по дороге выкрикивали:
— Разойдитесь, разойдитесь! Не стойте на пути, не стойте на пути!
Цюань Ичжэнь, которого безжалостно выкинули на землю, перевернулся и вскочил на ноги. Юноша не сдавался — он приготовился запрыгнуть в паланкин на ходу, но скелеты мчались слишком быстро, и у него никак не получалось их догнать, пришлось бежать следом. Видимо, ему в самом деле очень сильно хотелось прокатиться в паланкине, насладиться поездкой. Глядя, с каким усердием молодой небожитель гонится за ними, Се Лянь проникся к нему жалостью. Принц ощутил себя так, будто обижает ребёнка. Конечно, он прекрасно понимал, что паланкин — собственность Хуа Чэна, и возможно, тот не хотел бы, чтобы другие небожители в нём катались, но всё же не выдержал и спросил:
— Послушайте… нельзя ли посадить к нам ещё одного пассажира?
Скелеты протяжно выкрикнули:
— Никак! Никак! Можно только двоих!
Словно на колёсах ветра и огня они бежали ещё какое-то время, а Цюань Ичжэнь едва поспевал за ними. Оказавшись на месте, золотые скелеты высадили Се Ляня и Лан Ина, вновь подняли паланкин и мгновенно удалились. Цюань Ичжэнь, которому так и не удалось посидеть в диковинной повозке, выглядел ужасно раздосадованным и всё с жалостью смотрел вслед паланкину. Се Лянь, едва спустившись вместе с Лан Ином на землю, услышал впереди печальные причитания, разносящиеся по округе. Звук исходил из заброшенной красильной мастерской. Се Лянь испытал крайнее любопытство — разве им не сказали, что ночью здесь нет ни души?
Подойдя ближе, принц расслышал, что это были за причитания:
— Недостойный больше никогда не посмеет во владениях уважаемого градоначальника Хуа торговать подделками! Правда-правда, не посмеет! Только, прошу вас, передайте уважаемому градоначальнику Хуа, что эти фальшивые парчовые одежды мне достались от других демонов! Я тоже пострадавший!!!
Троица приблизилась к мастерской. В тот же миг из неё вышел человек в чёрных одеждах и маске демона. Кажется, он уже давно ожидал их здесь. Чуть склонив голову, он произнёс:
— Ваше Высочество наследный принц.
Голос принадлежал тому самому демоническому посланнику, который поймал Лан Ина и привёл к Се Ляню в Дом Блаженства. И в прошлую их встречу на его руке Се Лянь видел проклятую кангу.
Повелитель Ветров как-то говорил принцу, что этот человек, должно быть, Инь Юй. Ведь низвергнутых в последние годы небожителей легко пересчитать по пальцам.
Се Лянь спросил:
— Как я могу называть Ваше Превосходительство?
— Я лишь недостойный без имени и не заслуживаю такой чести.
Переступив порог мастерской, Се Лянь невольно остолбенел. На деревянных решётках висела самая разнообразная одежда: свадебные наряды, халаты чиновников, тонкие девичьи платья, чёрные парадные одеяния, детские одёжки… даже несколько простых и грубых холщовых рубищ в пятнах крови, как будто кто-то больше всего на свете опасался, что никто не заподозрит здесь ничего странного. Слой за слоем, окружённые зловещей иньской Ци и тяжёлой тёмной энергией, будто друг за другом в ряд стоят живые мертвецы. Даже если среди них нет Божества парчовых одежд, наверняка не найти здесь и ничего хорошего.
С высоких деревянных конструкций свисали длинные отрезы ткани разных цветов. Какие-то белые, какие-то крашеные. Но явно уже давно никто сюда не наведывался. Цюань Ичжэнь уселся на корточки на краю чёрного как смоль красильного чана и принялся внимательно изучать странную жидкость необычного цвета, источающую незнакомый запах. Се Лянь даже забеспокоился, что в следующий миг он обмакнёт в неё палец и оближет, поэтому стянул Цюань Ичжэня на пол.
Во дворе также обнаружилась толпа нечисти, связанная железной цепью. Демоны сидели на корточках, закрывая головы руками.
— А это…? — поинтересовался принц.
Посланник в маске ответил:
— Здесь все демоны, которые продавали в Призрачном городе Божество парчовых одежд, а также пытались применять его в различных местах. Всего обнаружено девяносто восемь экземпляров.
Целых девяносто восемь, причём все отловлены в крайне короткий срок! Се Лянь слегка изменился в лице.
Посланник добавил:
— Если будут замечены ещё необычные случаи, их также в скорейшем порядке изловят и доставят Вашему Высочеству.
Тут уж Се Лянь не выдержал:
— Не нужно. Прошу, передайте Сань… градоначальнику Хуа, правда, не стоит так утруждаться. Я сам могу справиться с этим.
Результат будет тот же, просто придётся потратить больше времени и сил. Но всё же Се Лянь являлся чиновником Верхних Небес, и пусть ему почти никто не поклонялся, служебные поручения, которых было не так много, он выполнял добросовестно.
В ответ прозвучало:
— Разумеется, градоначальник понимает, что Ваше Высочество способны легко справиться с поручением. Но именно поэтому он не хотел бы, чтобы вы тратили силы на дело, которое под силу любому. Время Вашего Высочества следует выделить на более важные задачи.
Немного поразмыслив, Се Лянь всё-таки спросил:
— Скажите, пожалуйста, сейчас ваш градоначальник…?
Лан Ин то и дело прохаживался мимо Се Ляня с невозмутимым видом.
Посланник ответил:
— Сейчас градоначальник очень занят.
— Ох. Что ж, прекрасно, — поспешно произнёс Се Лянь. — Надеюсь, что у него всё складывается как нельзя лучше. Как нельзя лучше.
Они опросили всех пленённых демонов по одному, и каждый утверждал, что купил товар у таинственного торговца в маске. Не похоже, чтобы они лгали, но ведь в таком месте как Призрачный город за день можно встретить несколько сотен, а то и больше таинственных торговцев в масках!
Не выспросив ничего дельного, посланник дёрнул за цепь и попрощался с принцем, уводя причитающих демонов за собой. Оставил он лишь девяносто восемь демонических одежд. Се Ляню казалось, что даже во время сбора рухляди ему не случалось подбирать так много одежды. Просмотрев одну за другой, он усомнился, что среди них вообще есть настоящее, поэтому сказал Цюань Ичжэню:
— Циин, взгляните теперь вы.
Цюань Ичжэнь потрепал рукой и без того растрепанные вьющиеся волосы и покачал головой.
— Их слишком много.
Слишком много демонических одежд. Все они влияют друг на друга, что в свою очередь отрицательно сказывается на вынесении решения.
Человек с обострённым вкусом сможет различить в одной сладкой начинке и грушу, и яблоко. Но если смешать вместе девяносто восемь видов фруктов и дать ему попробовать, ощущение разных вкусов совершенно потеряется. Се Лянь уже раздумывал над другим способом, когда обернулся и застал Цюань Ичжэня, намеревающегося надеть на себя один из нарядов. Принц поспешно остановил его и повесил одеяние обратно.
— Стойте, стойте, стойте. Циин, для начала договоримся: во-первых, нельзя есть что попало. Во-вторых, нельзя надевать на себя что попало. Это очень опасно.
Цюань Ичжэнь указал принцу за спину.
— А так можно?
Се Лянь вдруг почувствовал запах гари. Затем обернулся и увидел, что Лан Ин достал в каком-то углу сухую ветку и поджёг, а теперь невозмутимо и с явной сноровкой поднёс к полам одного из демонических одеяний.
Се Лянь:
— И… огнём тоже играть не надо!!!
Кажется, Лан Ин причинил одеянию боль — полы завернулись наверх, ткань в ужасе смялась, пытаясь укрыться от огня, будто перед ними была не одежда, а живая извивающаяся рыба-вьюн. От такого зрелища её даже становилось немного жалко. Но несмотря на запах гари, на ткани не появилось подпалин. Как видно, иньская Ци демонического одеяния так сильно впиталась в ткань, что наделила её защитой от пламени.
Лан Ин услышал слова Се Ляня о том, что не надо играть с огнём, сразу выбросил ветку и затоптал огонь, приняв послушный вид.
Се Лянь, не зная, плакать или смеяться, подошёл к нему.
— Что с тобой сегодня…
И вдруг выражение лица принца застыло.
Потому что он увидел неподалёку впереди подвешенную на высокой деревянной раме длинную ткань белого цвета, колышущуюся на ветру. И на ткани проявился тёмный человеческий силуэт, который медленно перемещался.
У силуэта не было головы.
Се Лянь притянул Лан Ина к себе за спину и взмахнул мечом.
— Берегитесь!
Одним ударом принц разрубил белую ткань вместе с силуэтом напополам, но за ней никого не оказалось— безголовая тень исчезла без следа. Се Лянь ещё не успел подойти ближе и всё осмотреть, как почувствовал холодок за спиной. Принц резко обернулся, и его зрачки сузились. За ним стояла одетая в роскошное платье женщина, которая незаметно возникла позади, не издав ни звука.
Нет! То была не женщина, а только одежда!
И только что принц разрубил на две части также одежду, которая упала на пол, накрытая белым полотном. Кругом замелькали неясные человеческие силуэты — покачиваясь, они стали окружать троицу. Выходит, все демонические одеяния, что висели во дворе, в прихожей и в самой мастерской, в какой-то момент покинули свои вешалки!
Се Лянь озадаченно вопросил:
— Только что все послушно висели, что же вдруг заставило их заволноваться?
Рядом послышался тихий голос:
— Тысячи демонов теряют покой.
Се Лянь обернулся и понял, что говорил Лан Ин. Юноша не выказывал ни тени беспокойства, только чуть вздулись синие вены на тыльной стороне бледной ладони. Очевидно, он тоже попал под влияние.
Новая волна беспокойства среди демонов! Чем ближе ко дню открытия горы Тунлу, тем громче звучало напоминание об этом всем демонам. Первым делом Се Лянь подумал: «Что сейчас с Сань Ланом???»
Но обстоятельства сложились так, что времени на размышления у принца не осталось. Покуда Се Лянь растерялся, более двадцати демонических одеяний подобрались уже совсем близко. Цюань Ичжэнь без раздумий замахнулся кулаком. Если бы удар пришёлся в стену или пол, наверняка всё вокруг содрогнулось бы, земля пошла бы трещинами. Но вот незадача, удар силой в тысячу цзиней был направлен на одеяния. Если подумать, даже в игре «Камень, ножницы, ткань[250]» ткань обнимает камень.
И летящая, мягко струящаяся материя прекрасно противостояла удару кулака! Какой бы силой ни обладал кулак, полотно мягко оборачивалось вокруг него, ни о каких повреждениях не могло быть и речи. Оставалось только Се Ляню вскинуть меч и вступить в бой. Но демонические одежды легко уклонялись от атак, раз — и они отлетали на несколько чжанов, будто совсем ничего не весили. Также они почти не издавали звуков, поэтому услышать их и предотвратить внезапное нападение было намного сложнее, чем в схватке с человеком.
Обыкновенно люди выбирают одежду, но сейчас одежда выбирала людей — каждое из девяноста восьми одеяний вне себя от нетерпения искала подходящее тело, понравившегося человека. Среди людей более всего любят выбирать наряды женщины; среди платьев же более всего привередливы женские. Несколько десятков разнообразных по цвету и фасону женских платьев так и липли к Се Ляню, не удавалось отогнать их даже мечом. Битва выглядела ещё ожесточённее, чем если бы женщины отбирали друг у друга пришедшийся по сердцу наряд. На какое-то время вокруг Се Ляня будто скопились горы цветов и парчи — его окружили женские платья, тянущие принца из стороны в сторону. Цюань Ичжэнь стащил с себя и бросил на пол несколько детских одёжек, упрямо лезущих к нему на голову, и с любопытством спросил:
— Почему вы так нравитесь этим женским платьям?
— Может, они нашли во мне что-то родное???
Впрочем, ни одно демоническое одеяние не привязалось к Лан Ину. Возможно, потому что юноша сам являлся демоном, и они понимали — никакой пользы из него не извлекут, поэтому не приближались. Се Лянь одним ударом разрубил поперёк талии несколько платьев, но те лишь разделились пополам, по-прежнему двигаясь свободно, даже стали уворачиваться ещё быстрее и проворнее. Краем глаза принц уловил, как несколько демонических одежд тайком пробираются к окну, и вскрикнул:
— Закрыть дверь, держать оборону! Не дайте им уйти!
Два божества и демон ещё могли противостоять напасти, но если все одеяния сбегут и нападут на людей, хлопот не оберёшься. Но кричать было уже поздно. Двор мастерской находился под открытым небом, и несколько халатов, расправив широкие рукава, поднялись в воздух и словно огромные летучие мыши взлетели в ночное небо.
Се Лянь горестно простонал в душе и позвал Цюань Ичжэня:
— Циин! Здесь всё оставляю на вас! — затем легко оттолкнулся от земли и перелетел через стену, хватаясь за полу демонического одеяния.
С весом целого человека халат не смог улететь, как бы ни махал рукавами — упал на землю. Принц мёртвой хваткой держал беглеца за полы, но тот оказался хитёр — с треском оторвал край ткани и, будто герой, что отрубил себе руку, укушенную змеёй, второпях ускользнул.
Как раз мимо по дороге проходил путник. Мужчина во хмелю возвращался домой, а когда на него вылетело странное существо без головы, от испуга завопил:
— А-а-а-а-а-а! Безголовый демон! У него нет головы!
Се Лянь бросился вперёд, схватил одеяние и показал путнику, успокаивая:
— Не бойтесь, не бойтесь! Смотрите! Здесь не только головы, здесь вообще никого нет!
Мужчина глянул и убедился, что внутри ворота и впрямь пусто — ничегошеньки! А ведь это ещё страшнее, чем безголовый демон! Бедняга тут же закатил глаза и упал без чувств. Се Лянь подхватил несчастного и осторожно уложил на землю.
— Прошу прощения! Я сейчас всё улажу, со всем разберусь.
Когда демонические волнения улеглись, Се Ляню с огромным трудом удалось схватить все одежды, которые вылетели из мастерской. Принц сосчитал их, убедился, что все на месте, и наконец вздохнул спокойно.
Раз всё так повернулось, Се Лянь заявил:
— Что ж, придётся нам воспользоваться самым простым и грубым способом, который предложил Циин. Будем надевать на себя каждую одёжку по очереди.
Принц хотел бы сам вызваться, но серьёзно сомневался в том, что двое его подопечных смогут совладать с ним, если он действительно наденет настоящее Божество парчовых одежд и случится что-то непредвиденное. Поэтому Се Лянь решил взять контроль над процессом в свои руки, наблюдая за тем, как его спутники меряют одежды.
Итак, Лан Ин и Цюань Ичжэнь сняли верхнее одеяние и принялись надевать один наряд за другим. Каждый раз Се Лянь приказывал им что-то простое, вроде «подпрыгни два раза» или «покрутись вокруг себя», чтобы посмотреть, станут ли они повиноваться.
Однако после того как все наряды были испробованы и каждый из юношей надел по сорок-пятьдесят, ничего необычного они не обнаружили. Как видно, среди этих одеяний не было Божества парчовых одежд. Зря только потратили полночи.
Лан Ин с Цюань Ичжэнем в тонких рубахах присели на корточки, Се Лянь же уселся на гору раскиданной на полу одежды и, поддерживая лоб рукой, сказал:
— Покупать что-то у торговцев подделками и правда не стоит… — Посидев так немного, он решил обратиться к Линвэнь и применил заклинание духовного общения. — Линвэнь, у меня тут собралось немного демонических одеяний, среди них мы не обнаружили настоящего Божества парчовых одежд, но всё же каждое довольно опасно, справиться с ними непросто. Не можешь ли послать кого-нибудь, чтобы забрали их?
— Хорошо, я сейчас же всё организую, — отозвалась Линвэнь. — Сколько одеяний вы обнаружили?
— Девяносто восемь.
После недолгого молчания Линвэнь заметила: