— Ваше Высочество, вы в самом деле весьма способны. Это даже больше, чем в моём докладе.
Се Лянь мягко кашлянул.
— На самом деле, это не я…
Он вдруг запнулся, ощутив знакомое чувство холода по позвоночнику. На миг замерев, принц поднял глаза и посмотрел перед собой.
Там, на колышущихся белоснежных отрезах полотен, отразился тёмный человеческий силуэт.
На этот раз он не двигался, голова была на месте. За длинными полотнами, подобными занавесу, действительно стоял человек. Становилось ясно, что это высокий молодой парень, и даже его растрёпанные волосы на тени выделялись совершенно отчётливо.
Опасная находка среди девяноста девяти демонических одежд
Се Лянь резко вскочил.
— Божество парчовых одежд?!
Тень, разумеется, не ответила, но и с места не сдвинулась, так и осталась стоять на месте.
Се Лянь обеими руками коснулся двоих юношей и прошептал:
— Не шевелитесь.
Вскоре человеческий силуэт, издав лёгкий вздох, исчез вместе с налетевшим порывом ночного ветра, будто рассеявшись в воздухе. Се Лянь вдруг услышал, как в ворота красильной мастерской постучали.
Трое обернулись на звук, Се Лянь спросил:
— Кто там?
Снаружи послышался мужской голос:
— Ваше Высочество, это я.
Се Лянь подошёл открыть и увидел за дверью мужчину с ясным обликом и видом человека честного и справедливого. Он переступил порог со сведёнными за спиной руками, а Се Лянь несколько удивлённо спросил:
— Линвэнь? Для чего ты прибыла лично?
Линвэнь оправила рукава и ответила:
— Услышав, что обстоятельства у вас сложились непростые, я решила, что обыкновенные чиновники не справятся, поэтому пришла всё осмотреть сама. Приветствую, Ваше Высочество Циин. Почему вы сидите на земле? Что с вашими лицами?
Это действительно была Линвэнь в своём мужском обличии.
Се Лянь подошёл к белому полотну, отдёрнул его и обнаружил лишь пустоту. Помолчав, принц обернулся и сказал:
— Божество парчовых одежд явило себя.
Линвэнь удивлённо переспросила:
— Что?
— Должно быть, это он, я не ошибся. Молодой парень, высокий, выше меня примерно на два цуня. Судя по сложению, наверняка воин, обладающий исключительными навыками.
Линвэнь, мгновение поколебавшись, произнесла:
— Ваше Высочество, вы уверены? На протяжении стольких лет Божество парчовых одежд ни разу не являло себя людям. К тому же, вы ведь сказали, что не обнаружили среди девяноста восьми одеяний настоящее? Возможно, кто-то прибегнул к обману, чтобы ввести нас в заблуждение?
— Боюсь, что нет. Только что, после очередных волнений, охвативших демонов, чтобы предотвратить побег демонических одеяний и защитить людей, мы заперли двери и окна, а я поставил магическую защиту. Изнутри никто сбежать не мог, попасть сюда снаружи тоже. В мастерской остались только мы втроём, кто мог прибегнуть к уловке?
Задумавшись, Линвэнь спросила:
— Получается, это настоящее Божество, которое столкнулось с особыми обстоятельствами? Или, возможно, тень, которую вы видели — погибшая душа, что вселилась в другие демонические одеяния?
Цюань Ичжэнь и Лан Ин сидели на корточках на полу, словно оцепенев. Тем временем Се Лянь и Линвэнь, как взрослые люди, стояли рядом, скрестив руки на груди, и серьёзно обсуждали сложившееся положение.
В конце концов Линвэнь предложила:
— На мой взгляд, лучшим выходом сейчас будет отправить все эти одежды во дворец Линвэнь, чтобы мои служащие их осмотрели. Если ничего не обнаружится, на следующем собрании спросим остальных. В чертогах Верхних Небес всегда найдутся умельцы.
Поразмыслив над её словами, Се Лянь кивнул.
— Хорошо. Вот только… задание поручили нам, и я намерен разобраться в нём до конца. Раз уж настоящее Божество парчовых одежд находится здесь, я бы хотел испробовать все способы его найти. Если до завтра результата не будет, я передам тебе все девяносто восемь одеяний, — всё-таки это дело первоначально не касалось дворца Линвэнь.
— К чему такие церемонии, Ваше Высочество? Кстати, если соберётесь присылать одежды завтра, прихватите с собой сто одну.
Се Лянь удивился:
— Откуда взяться ещё трём? — затем сразу же всё понял. — Считаешь, что наши одеяния тоже могут попасть под подозрение?
— Такое вполне возможно.
Се Лянь поднял рукав своего монашеского халата, из которого уже торчали нити от частой носки.
— Моему халату уже около пяти лет, с ним наверняка всё в порядке. На Лан Ине одежда новая, я купил её недавно. Но он вовсе не послушался моих указаний. Поэтому, думаю, что с ним тоже всё хорошо.
Принц говорил Лан Ину отдохнуть, но тот всё равно шёл рубить дрова. Велел послушно оставаться дома, но тот всё равно отправился за ним.
Линвэнь, однако, покачала головой.
— Я не это имею в виду. Вашему Высочеству кое-что неизвестно. Зловредная Ци от Божества парчовых одежд очень велика, и покуда оно находится здесь, её влияние распространяется на другие, самые обыкновенные одежды. В общем, в целях безопасности, лучше вам больше не надевать ту одежду, в которой вы сейчас, а избавиться от неё.
Се Лянь поспешно снял с Лан Ина и Цюань Ичжэня верхние одеяния, приговаривая:
— Это носить нельзя, нельзя. Снимайте, снимайте оба. Что ж… тогда я завтра же отправлю все одеяния во дворец Линвэнь.
— Мне прислать за ними служащих?
— Не стоит, не стоит. Мне уже очень неловко, что каждый раз приходится тебя утруждать. Ещё и заставил отправиться сюда лично. У вас там и без того дел невпроворот, лучше я сам.
На следующий день Се Лянь с трудом упаковал всю гору одеяний в большие тюки и, в одиночку взвалив их на спину, отправился в столицу бессмертных.
Линвэнь уже давно ожидала его в своём дворце. Сегодня здесь было не так многолюдно, как в обычный день, когда занятые своими делами божества сновали туда-сюда. Се Лянь развернул тюки, и демонические одеяния разноцветным потоком рассыпались по полу. Принц стёр пот с висков.
Неторопливо подойдя к нему, Линвэнь поинтересовалась:
— Что-нибудь обнаружили?
Се Лянь бессильно выдохнул:
— К моему стыду, ничего. Должен попросить прощения, ведь у меня не так много помощников. Не исключено, что я мог упустить что-нибудь. Вчера гора одежды была раскидана как попало, и могло ли Божество парчовых одежд сбежать, мне неизвестно. Мне всё кажется, что я потерял пару вещей, но не слишком в этом уверен.
— Не страшно, — Линвэнь окинула взглядом пол. — Действительно, кое-что вы потеряли. Ваше Высочество, кажется, вы не принесли одежды, что вчера были на юном демоне?
Се Лянь сжал правую руку в кулак и ударил ею по левой ладони.
— Ах! Ты права! Я вспомнил, ведь потом Лан Ин по привычке вновь набросил на себя свою одежду, вот я и позабыл её взять. Прямо сейчас вернусь за ней.
Линвэнь улыбнулась.
— Не спешите, Ваше Высочество, ступайте помедленнее.
Однако Се Лянь никуда не ушёл, остался стоять на месте, при этом выражение его лица постепенно помрачнело. Линвэнь как раз намеревалась отрядить подчинённых, чтобы собрали демонические одежды, но когда увидела, что принц всё ещё во дворце, и при этом вокруг больше никого, удивлённо спросила:
— Ваше Высочество, вы что-то ещё хотели?
Се Лянь обратил к ней взгляд, окрашенный сложной палитрой эмоций.
— Ничего. Просто… я вот подумал, что если бы я принёс настоящее Божество парчовых одежд? Ты бы сразу схватила его и спрятала, стоило мне отвернуться?
Улыбка Линвэнь чуть померкла, но она всё так же учтиво спросила:
— Ваше Высочество?
Се Лянь, спокойно глядя на неё, произнёс:
— С самого начала меня посетила смутная мысль.
Линвэнь невозмутимо поинтересовалась:
— Какая мысль?
— Обычные люди и простые демоны не осмелятся проникнуть во дворец Шэньу. И если уж кто-то настолько хорошо знаком с дворцом Шэньу, чтобы выкрасть оттуда охраняемую вещь и при этом не быть пойманным, боюсь, кроме самого Цзюнь У, это могла быть только ты, Совершенный Владыка Линвэнь.
Всё-таки Линвэнь часто приходилось наведываться во дворцы разных небожителей, и она настолько хорошо владела информацией о чужих владениях, что лучше просто некуда.
Линвэнь, лучезарно улыбаясь, ответила:
— Ваше Высочество, не слишком ли сильно вы полагаетесь на простейшие домыслы? «Кому было проще всего сделать что-то, тот и является наиболее вероятным подозреваемым»? По-вашему, разумнее заподозрить Владыку в краже на собственном посту?
Се Лянь кивнул:
— Признаю, это действительно простейшие домыслы. Но с самого начала меня заставила заподозрить неладное та полуликая демоница.
— Что не так с полуликой демоницей?
— Она взяла фальшивое Божество парчовых одежд и постучалась как раз в мою дверь, разве случаются столь удачные совпадения? К тому же, у неё на лице так и было написано — «я подозрительная», словно она больше всего на свете боялась, что я не заподозрю неладного. Поистине, завидная целеустремлённость.
— О? И какова же была её цель?
— Разве она сама не сказала? «Обменять старое на новое». Ей понадобилось старое одеяние, которое находилось в моём монастыре!
Если вспомнить, как происходили события, когда пропало Божество парчовых одежд, во дворце Шэньу заметили очень быстро и так же быстро отреагировали — поиски начались незамедлительно. Поэтому, вероятно, преступник побоялся оставлять украденное у себя и на время где-то спрятал. В таком случае, какой тайник будет труднее всего обнаружить?
Хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу.
Если бы Се Лянь вознамерился спрятать Божество парчовых одежд, он превратил бы его в неприметное холщовое одеяние и бросил бы на человеческом рынке, а сам стал наблюдать издалека. Подобные грубые одежды, по логике разумного человека, никто не захочет купить. Но жизнь Се Ляня нельзя измерять общепринятыми понятиями. Он и сам носил монашеский халат с истёршимися краями уже пять лет, а денег у него хватило только на покупку подобных лохмотьев. К тому же, сейчас главными требованиями принца к одежде являлись сохранение тепла и чистота. Он не стал бы перебирать товар, более того, у него имелись способности к тому, чтобы среди бесчисленных одежд, продающихся по низкой цене, выбрать самую опасную. Так и вышло, что Се Лянь с огромной радостью за гроши выкупил легендарное Божество парчовых одежд.
Линвэнь ответила:
— Ваше Высочество, вы перегибаете палку. Всё-таки вы Бог Войны, и ясно как белый день, что справитесь в два счёта с полуликой демоницей, что постучала в вашу дверь. И ни новую, ни старую одежду ей забрать не удалось бы.
— Ей действительно не удалось бы ничего забрать. Но кто сказал, что забирать необходимо? Если бы не случилось ничего непредвиденного, как бы развивались события?
Реши Се Лянь, что полуликая демоница в самом деле принесла с собой настоящее Божество парчовых одежд, он бы непременно доложил об этом Линвэнь. А затем Линвэнь, скорее всего, лично спустилась бы в мир людей, точно как вчера, и заявила бы Се Ляню, что для верности следует доставить всю одежду, что присутствует на месте происшествия, во дворец Линвэнь.
Но вот незадача — Цюань Ичжэнь находился рядом с принцем. Поразительно, но испытав на себе действие Божества парчовых одежд лишь единожды, он заимел опыт на всю жизнь и немедля смог распознать, что попавшее к ним в руки одеяние — фальшивка. Таким образом, явись Линвэнь в монастырь Водных каштанов за всей одеждой, объяснить требование было бы не так-то просто.
Информацию Се Ляню предоставляла Линвэнь. Она же имела возможность в открытую задавать вопросы, чтобы в любой момент узнать о его перемещениях. Когда полуликую демоницу раскрыли, Линвэнь немедля отправила Се Ляню новые сведения по сети духовного общения о множестве фальшивых одеяний, распроданных в Призрачном городе, с которыми необходимо разобраться. Она подкинула принцу новое задание, чтобы у него не осталось времени поразмыслить над странными деталями.
Се Лянь произнёс:
— Не знаю, ты ли стала источником тех фальшивых одеяний, но сведения действительно предоставляла именно ты. Этот шаг, видимо, был направлен на то, чтобы отослать меня из монастыря Водных каштанов, а затем напасть на Лан Ина.
Но Лан Ин неожиданно последовал за принцем.
— Мне неизвестно, отвечало ли внезапное появление Божества парчовых одежд твоим чаяниям, но тебе не составило труда подстроиться под изменившиеся условия.
Среди такого множества демонических одежд, когда всё лежит вперемешку и нельзя распознать, где подлинник, где подделка, наверняка появится возможность потихоньку забрать настоящее Божество парчовых одежд. А поскольку само Божество явило себя, то Линвэнь получила возможность спуститься лично и открыто забрать все одеяния, включая те, что надеты на присутствующих. А как уж в итоге устроить проверку, как доказать, что среди конфискованных одеяний нет настоящего и как объяснить тень, увиденную принцем — для дворца Линвэнь всё это решаемо одной фразой.
Здесь Линвэнь изобразила рукой останавливающий жест.
— Ваше Высочество, пока остановитесь, хорошо? Значит, вы считаете, что Лан Ин… Ведь так зовут мальчика? Вам кажется, что одежда на нём — и есть Божество парчовых одежд? Не забывайте, что он ведь не стал слушаться ваших приказов. Вы сами это говорили. А надо сказать, что Божество парчовых одежд обладает огромной магической мощью, и даже Князь Демонов не стал бы исключением.
— Ты обмолвилась об «особых обстоятельствах», с которыми столкнулось Божество парчовых одежд. Что это за «особые обстоятельства», думаю, тебе известно лучше моего, и надеюсь, ты мне разъяснишь.
Линвэнь слегка нахмурилась, завела руки за спину и тихо произнесла:
— Ваше Высочество, так вы уже твёрдо убеждены, что именно я украла Божество парчовых одежд? Простите за прямоту, но это доставляет мне небольшое… недовольство.
Се Лянь чуть склонил голову.
— Я приношу извинения.
— Принимается. Однако, Ваше Высочество, если вы намерены настаивать на своём, я ничего не имею против. Предъявите доказательства. Всё-таки до сего момента все ваши слова — это лишь догадки!
Се Лянь неторопливо произнёс:
— Доказательств до сегодняшнего дня у меня не было. И даже до того, как я переступил порог дворца Линвэнь, их тоже не было. Но только что они появились.
Линвэнь сделала пригласительный жест рукой.
— Прошу.
— Доказательство в том, что несколько минут назад ты даже не попыталась сосчитать принесённые мной одежды.
Выражение лица Линвэнь почти не изменилось, только складка между бровей стала чуть глубже.
Се Лянь продолжал:
— Демонических одежд действительно меньше, но только не на одну. На самом деле их здесь восемьдесят восемь, недостаёт целого десятка! Я оставил внизу все одеяния, которые вызвали у меня малейшие подозрения. Но ты совершенно не обратила внимания на их количество и с первого же взгляда определила, что одежды Лан Ина здесь нет… В таком случае, ответь, как тебе удалось обнаружить, что она отсутствует?
Линвэнь подняла руку.
— Прошу вас, подождите.
Без лишней спешки она снова пересчитала все демонические одеяния на полу и действительно поняла, что их лишь восемьдесят восемь. Однако с прежним спокойствием произнесла:
— Думаю, это можно объяснить «внезапным промахом при всём старании».
— Хорошо. Раз уж теперь ты внимательно всё пересчитала, должно быть, просмотрела каждую одежду, одну за другой. В таком случае, я должен сказать вот что: разве ты не заметила? Что одеяние, которое вчера было на Лан Ине, находится среди этих восьмидесяти восьми демонических нарядов!
— Ваше Высочество, что это значит?
Се Лянь присел и из кучи тряпья на полу выудил одну одёжку. Встряхнув её, он показал Линвэнь простую холщовую рубаху белого цвета.
— Вот же она, та вещь, которую вчера носил Лан Ин. Почему ты не заметила её при подсчёте?
— Вашему Высочеству должно быть известно, что эти холщовые одеяния совершенно неприметны. И меня нельзя винить в невнимательности.
— Действительно, внимания не привлекает. В таком случае, при всей дотошности и осторожности Совершенного Владыки Линвэнь, как ты могла вдруг заявить, даже не пересчитав одеяния, что эта неприметная вещица среди них отсутствует?
Лёгкая улыбка не дрогнула на лице Линвэнь.
— Одежд слишком много, в глазах всё разбежалось. Каждый день я просматриваю горы свитков, вот и рассудок слегка помутнел.
— У тебя не разбежалось в глазах, а как раз наоборот, зрение превосходное. Я скажу тебе ещё кое-что: одеяние, что вчера носил Лан Ин, я действительно не принёс. А то, что у меня в руках — лишь копия, которую я изготовил в точности по образцу первоначального… Впрочем, я сделал его со всей тщательностью и вниманием к деталям. Так как же ты поняла с первого взгляда, что настоящего одеяния Лан Ина здесь нет?
Линвэнь выглядела так, словно слова принца показались ей удивительными.
— Право слово, не важно — настоящее или фальшивое, я не увидела ни того, ни другого. Ваше Высочество, вам не кажется, что вы взяли на себя слишком много заданий, и потому в обычное время не можете удержаться от излишних домыслов? Для чего вам без причины тратить время и силы на изготовление копии?
Увидев, что она уклонилась от выпада, Се Лянь добавил:
— Я ещё не закончил. И хочу сказать последнее. — Он поднял белую холщовую рубаху повыше и спокойно произнёс: — …Эту простую рубаху я случайно выбрал из общего числа. И «копия, которую я изготовил в точности по образцу», «со всей тщательностью и вниманием к деталям» — полнейший бред. Как ты и сказала, для чего мне без причины заниматься подобным? Ты попалась. Эта рубаха даже по цвету отличается от той, что вчера носил Лан Ин. Ты не заметила подвоха, когда я задавал вопросы, держа её в руках? — Се Лянь неотрывно смотрел на Богиню Литературы. — Линвэнь, а теперь мне остаётся спросить только одну очень простую вещь: какого цвета была вчера одежда на мальчике?
Линвэнь не ответила сразу, только медленно подняла веки.
Белая рубаха упала на пол.
Се Лянь продолжил:
— Величественный Первый Бог Литературы, через руки которого ежедневно проходит несколько десятков тысяч больших и малых дел канцелярии Верхних Небес. Не может быть, чтобы ты обладала настолько плохой памятью. Почему же не в состоянии припомнить цвет одежды, которую вчера носил Лан Ин? Ты не можешь дать ответ. Поскольку опасаешься, что я снова проведу тебя, боишься поступить опрометчиво. Поскольку ты понятия не имеешь, какого цвета одеяние. Поскольку вчера ты видела на нём лишь старый мешок из холстины, без ворота и рукавов! — Принц отчеканил по слову: — Способность Божества парчовых одежд менять свой облик — не что иное как крайне мощное заклинание отвода глаз. Однако каким бы сильным оно ни являлось, никогда не возымеет действия для одного человека — того, кто создал его своими руками. Какие бы всевозможные формы ни приняло Божество парчовых одежд, для своего создателя оно вечно останется тем, чем является на самом деле. Только что ты сразу разглядела — среди этих восьмидесяти восьми демонических одеяний отсутствует странный холщовый мешок без рукавов и ворота. И разумеется, сразу определила, что Божества парчовых одежд здесь нет!
Подружился с Князем Демонов, позабавься над Князем Демонов
Первоначально принц намеревался оставить у себя все подозрительные демонические одежды, после чего внимательно их изучить. Но фраза, оброненная Линвэнь, позволила ухватиться за поразительную улику, поэтому, опомнившись от потрясения, Се Лянь решил обратить замысел противника к своей выгоде — расставил уловки по ходу разговора. В конце концов он нанёс Линвэнь сокрушительное поражение.
Линвэнь стояла неподвижно, словно истукан.
Се Лянь произнёс:
— Разумеется, ты можешь не признавать этого. Но выяснить, правдивы ли мои предположения, тоже довольно просто. Мне нужно лишь принести ту самую одежду во дворец Шэньу и заставить её принять иной вид на глазах Владыки, а потом спросить, видишь ли ты, во что превратилось Божество парчовых одежд. И тогда истина раскроется.
Покуда Божество парчовых одежд скиталось по миру людей, оно выпило кровь более пяти сотен человек, а значит, являлось крайне тёмным демоническим существом. Если бы Линвэнь только выкрала его из дворца Шэньу, но не успела использовать во вред кому-то, это не посчитали бы непростительным преступлением. Но Линвэнь вначале была избрана в качестве помощника другого божества, а после вознеслась сама. И самые ранние легенды о Божестве парчовых одежд начали распространяться многим позднее, чем времена службы Линвэнь в качестве помощника.
Посему выходит, что Линвэнь сотворила Божество парчовых одежд уже после того, как поступила на службу в Небесные чертоги, находясь в статусе небесного чиновника!
Небожитель, призванный хранить покой в мире смертных, а вместо этого промышляющий убийством людей, уже должен подвергнуться серьёзному расследованию и суду. Что уж говорить об убийстве будущего божества? Пожалуй, легко загладить вину не получится.
Линвэнь вздохнула:
— Ваше Высочество, вы поистине… — После недолгой паузы она продолжила: — Возможно, мне просто не повезло, что я столкнулась именно с вами. Пускай сегодня во дворце Линвэнь только мы вдвоём, и мы знакомы уже несколько сотен лет, всё же, мне думается, если я попрошу вас закрыть один глаз на случившееся в честь многолетней дружбы, вы ведь наверняка откажете. Теперь, стало быть, будете уговаривать меня отправиться во дворец Шэньу и саму просить о наказании?
Се Лянь ответил вздохом. Он знал Линвэнь уже несколько сотен лет и всегда общался с ней касаемо официальных дел, никогда не переступал черту тесного общения. И всё же отношения между ними можно назвать довольно тёплыми. Всё-таки, когда принц только-только вознёсся в третий раз и все насмехались над ним как над мусорным божеством, Линвэнь не проявила ни тени неучтивости, напротив, всячески помогала. Как назло, задание изловить Божество парчовых одежд выпало именно Се Ляню, и теперь, когда ему открылась истина, он не мог ни доложить о ней, ни — тем более — умолчать.
— Мне тоже не повезло, — искренне произнёс принц.
Линвэнь скрестила руки на груди и покачала головой.
— Ваше Высочество, вы такой человек… Иногда бываете очень умны, а иногда очень неумны. Иногда весьма мягкосердечны, а иногда ваше сердце становится каменным. — Помолчав, она спросила: — И где же всё-таки сейчас находится одеяние?
— У меня. Позднее я лично передам его во дворец Шэньу.
Линвэнь кивнула, видимо, ей больше нечего было сказать.
Се Лянь продолжил:
— Теперь ты можешь мне ответить, почему свойства Божества парчовых одежд не возымели действия, когда его надел Лан Ин?
— Я могу предположить. Но если Ваше Высочество желает узнать ответ, не могли бы вы пообещать мне одну вещь?
— Я слушаю.
— Я могу на него взглянуть? На Божество парчовых одежд.
Се Лянь удивлённо посмотрел на неё.
Линвэнь добавила:
— Дайте мне всего один день. Всё-таки, боюсь, если я отправлюсь во дворец Шэньу за наказанием, больше возможности не представится. Не поймите неправильно, я не собираюсь прибегать к уловкам. Просто… когда вы сказали, что он явил себя, меня это на самом деле очень потрясло. — Она покачала головой, взгляд немного рассредоточился. — …Столько лет прошло, а я так ни разу и не увидела истинной формы Бай Цзиня[251].
— Так значит, молодого воина звали Бай Цзинь?
Линвэнь, кажется, лишь после этого вопроса пришла в себя.
— Ох, да. Но обычно все звали его Сяо Бай.
— Сяо Бай? Звучит как…
Кличка собаки или прозвище дурачка.
Линвэнь усмехнулась:
— Именно так, как вы сейчас подумали. Бай Цзинь — это имя дала ему я. Другие никогда так его не называли, поэтому почти никто об этом не знал. Впрочем, если вы так к нему обратитесь, он очень обрадуется.
Согласно легенде о Божестве парчовых одежд, девушка, которую любил тот молодой парень, отнеслась к нему не иначе как с пугающей жестокостью, причиной которой была либо смертельная ненависть, либо природное хладнокровие. Но когда Линвэнь упоминала того человека, её голос делался очень спокойным, без нежности, но и без злобы.
Она сказала:
— Вы не против? Если Ваше Высочество опасается, что я сбегу, можете связать меня при помощи Жое. Я ведь не Бог Войны, убежать у меня не получится.
По неизвестной причине Се Ляню показалось, что ей можно верить. Поколебавшись немного, он мягко кивнул.
— Хорошо.
Вдвоём они вышли из дворца Линвэнь, словно ничего не произошло, по-прежнему приветствуя других небожителей, что попадались на главной улице столицы бессмертных. Линвэнь выглядела спокойной — никто не смог бы разглядеть, что руки в её рукавах связаны Жое. Однако прошли они совсем немного и натолкнулись на Пэй Мина, вернувшегося с дозора. Оба поприветствовали его и, стоя на обочине улицы, обменялись любезностями. Спустя пару формальных фраз Пэй Мин уставился прямо на Се Ляня, а тот, чуть насторожившись, спросил:
— Генерал Пэй, почему вы так на меня смотрите?
Пэй Мин потёр подборок и ответил без лукавства:
— Не стану скрывать от Вашего Высочества, теперь у меня при взгляде на вас становится неспокойно на душе. Всё кажется, что любой, кто стоит рядом с вами, находится в опасности. Поэтому, увидев вас вместе с Линвэнь, я вновь забеспокоился. Линвэнь, будь крайне осторожна.
Линвэнь рассмеялась:
— О чём ты? Генерал Пэй, не стоит так шутить.
Се Лянь же не знал, как ему на это реагировать. В каком-то смысле интуиция не обманула генерала Пэя.
По возвращении в монастырь Водных каштанов Се Лянь издали увидел Лан Ина, который неторопливо поигрывал метлой, прислонившись к дереву перед монастырём. Золотистые листья, сметённые в кучу, лежали у его ног. Се Лянь, посмотрев на него, прищурился, затем намеренно стал топать громче. Лан Ин не обернулся, но наверняка ощутил их присутствие, весьма естественно сменил позу и продолжил мести землю. Затем развернулся и притворился, что только теперь увидел Се Ляня и Линвэнь. Они медленно приблизились к монастырю, и Се Лянь сказал:
— Опять подметаешь листья?
Лан Ин кивнул. Видя его таким, Се Лянь не удержался — намеренно приняв вид старшего, погладил мальчика по голове и похвалил:
— Славное дитя.
Лан Ин остался невозмутим. Линвэнь окинула их взглядом, но промолчала. Се Лянь подвёл её к монастырю, открыл дверь и произнёс:
— Он здесь…
К удивлению принца, когда открылась дверь, они увидели чью-то фигуру, сидящую на корточках возле ящика для пожертвований. Которая опять незаметно засовывала внутрь золотые слитки.
Се Лянь второпях оттащил Цюань Ичжэня от ящика, приговаривая:
— Циин, не надо больше так делать, правда, уже достаточно. Я ещё не потратил всё то, что вы положили в прошлый раз. В щель уже ничего не просунуть.
Линвэнь кивнула и поприветствовала:
— Здравствуйте, Ваше Высочество Циин.
— Здравствуй, — отозвался Цюань Ичжэнь.
Прямо в центре монастыря Водных каштанов стояла деревянная конструкция, на которой висела простая холщовая одежда. Конечно, только Се Лянь и остальные видели её таковой. Линвэнь подошла, внимательно вгляделась в одеяние, но никакого ответа не дождалась, и, чуть повернув голову, спросила:
— Ваши Высочества, я бы хотела остаться с ним наедине. Вы позволите?
Се Лянь ответил:
— Хорошо.
Жое крепко связывала руки Линвэнь, да и сама она не являлась Богом Войны и никаких неприятностей доставить не могла. Поэтому Се Лянь был относительно спокоен на её счёт. Он коснулся плеча Цюань Ичжэня со словами:
— Давайте выйдем.
Можно считать, что одно дело практически решено, поэтому Се Лянь в душе позволил себе немного расслабиться. Как раз ко времени соседи поднесли ему целую охапку фруктов и овощей, так что принц направился на кухню, чтобы приготовить поесть. Можно назвать это непоколебимым упорством, невзирая на сотни препятствий.
За несколько дней Цюань Ичжэнь, кажется, приноровился к своему пребыванию в монастыре Водных каштанов как к отдыху в сельской местности — то всюду прыгал и скакал, то лазил по деревьям, то воровал арбузы, то ловил рыбу, то гонялся за лягушками. Стоило отвлечься, и он проскочил мимо Се Ляня в кухню и стащил арбуз. Принц, не найдя арбуза на месте, оглянулся и увидел, как Цюань Ичжэнь, словно рыба из сети, выскользнул прочь, уже жуя украденное.
Се Лянь торопливо воскликнул:
— Ещё ничего не готово! Есть нельзя!
Но именно поэтому нужно скорее уплетать еду, пока принц ничего не приготовил. После поесть возможности не представится. Се Лянь покачал головой и увидел, как на кухню зашёл Лан Ин.
— Лан Ин, ты не занят? Помоги-ка мне порезать овощи, — вновь прищурившись, сказал принц.
Вообще-то Лан Ин собирался отобрать у Цюань Ичжэня арбуз, но услышав просьбу, без лишних слов подошёл помочь — взял тесак с разделочной доски и принялся с явным старанием нарезать капусту.
Посмотрев на него, Се Лянь отвернулся, чтобы набрать в чашку риса, и заговорил:
— Лан Ин, ты ведь тоже познакомился со многими демонами и божествами, что приходили в наш монастырь?
Причём каждый гость имел свои странности.
Лан Ин за спиной принца отозвался:
— Ага.
— Ну тогда я задам тебе такой вопрос: если бы тебя попросили выбрать, кто из демонов и божеств красивее всех? Кого бы ты назвал?
Лан Ин молча резал капусту, будто погрузился в свои мысли.
Се Лянь слегка приподнял бровь.
— Ну скажи! Говори так, как искренне считаешь в душе.
Поэтому Лан Ин ответил:
— Ты.
Се Лянь заулыбался:
— А кроме меня?
— Тот, что в красных одеждах.
Се Лянь так старательно сдерживал смех, что едва не нанёс себе внутренние повреждения от натуги.
Он серьёзно сказал:
— Хм, я тоже так считаю. — Помолчав, Се Лянь спросил: — А как тебе кажется, который сильнее всех?
Лан Ин вновь ответил:
— Тот, что в красных одеждах.
Се Лянь без промедления продолжил:
— Который всех богаче?
— Тот, что в красных одеждах.
— Кем ты более всех восхищаешься?
— Тем, что в красных одеждах.
— Который всех глупее?
— Тот, что в зелёных одеждах.
Вопросы шли друг за другом крайне тесно, и всё же он переменил ответ весьма своевременно, чем сразу обнаружил живость ума и отличную реакцию.
Се Лянь продолжил:
— Хм, я вижу, тебе очень нравится гэгэ в красных одеждах. Его имя — Хуа Чэн, запомни. Так значит… ты считаешь, что он хороший?
В какой-то момент движения ножа в руках Лан Ина ускорились в несколько раз.
— Очень хороший, — ответил юноша.
— И что же, как тебе кажется, если выдастся свободный денёк, следует ли снова пригласить его к нам в гости?
— Ага. Конечно. Обязательно.
— Я тоже так думаю. Но его подчинённый сказал, что в последнее время он очень занят. Наверное, какими-то крайне важными делами. Думаю, всё-таки лучше его не беспокоить.
После этой фразы стук тесака в руках Лан Ина по доске сделался намного громче. Се Лянь же схватился за край печи, с таким трудом сдерживая смех, что мышцы живота свело судорогой. Через окно в кухню вдруг просунулась голова Цюань Ичжэня. Он откусил арбуз, поглядел на двоих и сказал Лан Ину:
— Ты порезал так мелко, будет невкусно.
Лан Ин:
— А? Что ты сказал?
Се Лянь обернулся и увидел даже не мелко порезанную капусту, а просто измельчённую в кашу.
Принц тихо кашлянул и воскликнул:
— Ай-яй-яй! И правда, ты ужасно обращаешься с ножом[252].
Отправив в котёл россыпь наугад подобранных ингредиентов, Се Лянь похлопал в ладоши и решил оставить блюдо вариться на два часа. Он вышел из кухни, убедился, что Линвэнь, как и обещала, остаётся в монастыре, и занялся другим трудом — вытащил из горы дров деревянную доску побольше, сходил к старосте деревни за кистью и тушью, затем уселся у порога, в одной руке держа деревянную табличку, в другой кисть, и задумался.
Когда Лан Ин тоже вышел следом, Се Лянь поднял на него взгляд и мягко спросил:
— Лан Ин, ты умеешь читать? А писать обучался?
— Обучался.
— И насколько хорошо ты пишешь?
— Посредственно.
— Ничего страшного, главное, чтобы было читаемо. Помоги мне ещё кое в чём. — Принц протянул Лан Ину кисть и табличку, с улыбкой говоря: — У нашего монастыря до сих пор нет таблички. Может, напишешь её вместе со мной?
Подгоняемый Се Лянем, Лан Ин взял кисть. В его руках тоненькая палочка казалась тяжелее тысячи цзиней — как ни старайся, шевельнуть ею не выйдет.
Спустя довольно долгое время он, видимо, сдался — опустил кисть, дощечку, а потом из-под бинтов раздался беспомощный голос:
— Гэгэ, я виноват…
Голос принадлежал вовсе не Лан Ину, а, что весьма очевидно, Хуа Чэну. Только теперь он звучал более звонко, ведь горло принадлежало юноше. Се Лянь, скрестив руки на груди, прислонился к стене, некоторое время посмотрел на его терзания, и наконец капитулировал — сдерживаться больше не было сил. Принц упал на пол от смеха.
— Сань Лан, ты такой занятой[253]!
Всё это время Се Лянь ощущал тоску из-за долгой разлуки, хотя «разлука» длилась всего несколько дней. Но когда выяснилось, что Хуа Чэн не покидал его ни на день, а тайно находился рядом, настроение принца сделалось прекрасным, и все прежние опасения улетучились. От смеха принц просто не мог подняться с земли.
Хуа Чэн:
— Гэгэ, ты решил позабавиться надо мной.
Се Лянь поднял кисть и дощечку.
— И ты осмелился это сказать? Ясно ведь, что Сань Лан первым решил надо мной позабавиться. Дай подумать… Ты был здесь с того момента, как я разбил печь?
Хуа Чэн восхищённо ответил:
— Ах, это действительно так. Гэгэ, как ты узнал? Ты истинное божество.
Се Лянь махнул рукой:
— Какое божество! Сань Лан, если притворяешься кем-то, то делай это как следует, а не спустя рукава! Если бы я не догадался, вот тогда точно мог бы считаться божеством. А ведь я уж было решил, что на самом деле появился ещё кто-то, способный съесть… Кхм. И кстати, «Кто красивее всех? Кто сильнее всех? Кто всех богаче? Кем ты более всех восхищаешься?» Ха-ха-ха-ха…
Хуа Чэн ласковым голосом произнёс:
— Гэгэ, давай забудем об этом.
Се Лянь решительно отказался:
— Нет. Я буду помнить вечно.
В голосе Хуа Чэна послышалась беспомощность:
— Гэгэ, я очень рад, что заставил тебя улыбнуться, но… неужели это правда настолько смешно?
Се Лянь, держась за живот, ответил:
— Конечно! С тех пор как я с тобой познакомился, заметил, что радость — это настолько просто, ха-ха-ха-ха-ха…
Хуа Чэн, услышав его слова, поморгал. Смех Се Ляня же немного утих, он тоже почувствовал, что последняя фраза прозвучала слишком откровенно, и даже ему самому сделалось от неё чересчур слащаво. Принц тихо кашлянул, потёр уголки глаз и с трудом принял серьёзный вид.
— Ладно, без шуток, где настоящий Лан Ин? Почему ты решил занять его место? Скорее верни ребёнка на место.
Хуа Чэн неторопливо ответил:
— Я пригласил его погостить в Призрачном городе.
Что ж, раз Хуа Чэн сам увёл мальчика, Се Ляню не о чем беспокоиться. Он кивнул и хотел сказать что-то ещё, но тут услышал, как скрипнула дверь. Из монастыря Водных каштанов с руками за спиной вышла Линвэнь.
— Ваше Высочество.
Хуа Чэн не собирался выдавать свою личность, Се Лянь тоже промолчал — для всех Лан Ин по-прежнему оставался Лан Ином. Глядя на мрачное лицо Линвэнь, принц тоже невольно сделался серьёзным, улыбка окончательно пропала с его лица.
— Что случилось? С Божеством… С Бай Цзинем что-то не так?
— Нет, с ним всё в порядке. Просто я, кажется, слышу с кухни странный запах. Ваше Высочество, что-то варите?
Се Лянь тут же ответил:
— Ах, да. Варю.
Подумав, Линвэнь тактичным тоном произнесла вовсе не тактичные слова:
— Достаточно, Ваше Высочество. Что бы вы ни варили, должно быть, оно скоро переварится.
Спустя два часа спустились сумерки.
В монастыре Водных каштанов за маленький деревянный стол для подношений уселись трое — Хуа Чэн, Линвэнь и Цюань Ичжэнь. Се Лянь принёс с кухни котёл, поставил его на стол и открыл крышку. Внутри смирно лежали несколько десятков белоснежно-очаровательных, гладких и блестящих кругляшей.
Цюань Ичжэнь спросил:
— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?
Се Лянь представил:
— Блюдо называется «Фрикадельки непорочности»[254].
Цюань Ичжэнь:
— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?
Се Лянь продолжал вещать:
— Приготовление заняло немало времени, поскольку для лепки фрикаделек необходимо умело совместить силу и мягкость рук.
Цюань Ичжэнь:
— Ты же варил блюдо в воде? Как получились фрикадельки?
Цюань Ичжэнь настойчиво продолжал спрашивать, поэтому Се Лянь мягко произнёс:
— Верно, вначале блюдо варилось в воде, но поскольку в расчёте времени и жара печи произошли небольшие упущения, вода выпарилась. И я просто добавил кое-какие ингредиенты, чтобы слепить фрикадельки.
Линвэнь от всей души восхитилась:
— Ваше Высочество обладает незаурядным мышлением. Поистине, ни в прошлом, ни в настоящем вам не найти равных. Ваша покорная слуга не может не восхититься.
— Что вы, это незаслуженная похвала.
— Нет. По крайней мере, я уверена, что никто из представителей нынешнего поколения не способен создать подобное этим «Фрикаделькам непорочности».
Се Лянь принёс палочки для еды.
— Благодарю за вашу любезность. Прошу, друзья, приступайте.
Линвэнь и Цюань Ичжэнь приняли палочки одной рукой, а другой, не сговариваясь, потянулись к тарелке с остывшими маньтоу на краю стола. Только Хуа Чэн сразу ухватил одну фрикадельку и отправил в рот.
— Замечательно, — спустя мгновение произнёс он.
Глядя на него, Цюань Ичжэнь широко округлил глаза.
— Немного пресновато, — добавил Хуа Чэн.
— Хорошо, я запомню, — ответил Се Лянь.
Когда прямо на глазах Цюань Ичжэня юноша в бинтах съел одну за другой сразу несколько блестящих как камни в грязевом потоке фрикаделек, да ещё при этом искренне нахваливая, юный Бог Войны, кажется, сдался — немного подумал и всё-таки взял одну штуку.
Се Лянь наблюдал за всем с улыбкой. С улыбкой смотрел, как тот ест, как бледнеет его лицо и как он падает на пол, не в силах подняться.
В конце концов принц с улыбкой спросил:
— Что-то не так?
— Наверное, поторопился, — сказал Хуа Чэн. — Поперхнулся.
Линвэнь расплылась в улыбке.
В тот же миг Се Лянь вдруг услышал у себя в голове знакомый голос:
— Гэгэ.
Теперь это был не запинающийся голос Лан Ина, не звонкий и беззаботный юношеский тембр, а именно тот голос, которым Хуа Чэн ранее говорил с Се Лянем посредством сети духовного общения.
Се Лянь чуть приподнял веки и спросил тем же способом:
— Что такое?
Хуа Чэн ответил:
— Линвэнь коварна и расчётлива, притом весьма жестока. Боюсь, будет не так просто избавиться от неё по-хорошему, раз ты привёл её сюда.
Се Лянь впервые слышал, чтобы кто-то отзывался о Линвэнь подобным образом. Мгновение поразмыслив, принц произнёс:
— Я видел, что в ней осталась капля доброты по отношению к Божеству парчовых одежд. Думаю, это не ложное ощущение.
— Капля доброты прекрасно соседствует с жестокостью. Всё же она — Первый Бог Литературы в чертогах Верхних Небес, у неё везде свои глаза и уши, да и руки длинные. Гэгэ, тебе стоит опасаться её помощников.
— Генерала Пэя?
— Думаю, что нет. Если бы Водяной самодур был жив, она наверняка отправилась бы за помощью к нему, поскольку Ши Уду привык помогать не тем, кто прав, а тем, кто к нему близок. Но Пэй Мину достаточно разъяснить, как обстоят дела, и он, вполне возможно, встанет на сторону справедливости. Гэгэ, будь осторожен.
— Хорошо, я буду. К счастью, всё это закончится, осталось подождать всего день.
Но голос Хуа Чэна сделался мрачным.
— Нет. Гэгэ, ты не понял. Я говорю о другом. У нас гости.
В тот же миг ушей Се Ляня достиг чистый звон колокольчика — «ди-линь, ди-линь». Хуа Чэн чуть нахмурился. Се Лянь выглянул в окно через узкую щель и увидел монаха-заклинателя средних лет, который вперевалку вошёл в деревню Водных каштанов, позвякивая колокольчиком.
Заклинательское одеяние отличалось роскошью, на спине мужчина нёс сундук, облепленный жёлтыми магическими талисманами. Колокольчик звенел без устали, и Се Лянь, будучи знатоком, вспомнил об одной весьма полезной вещице. При звуках этого звона обыкновенная нечисть сама собой убегает прочь, не в силах стерпеть головную боль. Мужчина не успел пройти вглубь деревни, как следом показались несколько высоких и рослых буддистских служителей. Рясы на них были шафрановыми, брови белыми, а в руках они держали магические посохи.
Очень скоро друг за другом явилось несколько десятков человек. Будто договорившись о встрече в этом месте, они совсем не удивились, увидев остальных, и плотным кольцом окружили монастырь Водных каштанов.
Шарлатанов среди них не было: каждый обвешан разноцветными артефактами, движения рук и ног тяжелы и устойчивы — ясное дело, кое-какие способности у них имеются. Небожители получают магические силы от подношений и молитв своих последователей, тогда как служители Дао и Будды способны вымолить магические силы от тех божеств, которым поклоняются. Может статься, что эти люди обладают ещё большими магическими силами, чем Се Лянь сейчас, будучи божеством. Разом их явилось так много — наверняка хорошего не жди. Се Лянь слегка нахмурился, понимая, что гости пришли не с добром.
Хуа Чэн поставил чашку и поднялся. Се Лянь услышал в сети духовного общения его раздражённый голос:
— Старые монахи и вонючие заклинатели посмели явиться за мной сюда. Гэгэ, прости, что впутываю тебя. Я их уведу.
Се Лянь схватил его одним движением.
— Ни с места.
Линвэнь, ничего не понимая, поинтересовалась:
— В чём дело?
Се Лянь в сети духовного общения спросил Хуа Чэна:
— Не уходи. Честно ответь мне, открытие горы Тунлу сильно на тебя повлияло?
— Нет.
Се Лянь неотрывно смотрел в его глаза, выглядывающие между повязок.
— Не лги. Ты — непревзойдённый Князь Демонов, тебе не пристало бояться простых смертных. Так почему же сразу не прогнать их прочь? Вместо этого ты вдруг решаешь лишь увести их. Ты принял такой облик вовсе не потому, что пожелал надо мной подшутить, так?
Гора Тунлу вновь открывается, и чем выше ранг демона, тем более мощному удару он подвергается. Насколько Хуа Чэну было плохо при первой волне всеобщего беспокойства, Се Лянь видел своими глазами. А чем ближе день открытия горы, тем сильнее становится это влияние. В подобных обстоятельствах Се Лянь на месте Хуа Чэна тоже избрал бы временно запечатать форму истинного воплощения и обернуться кем-то более юным, дабы избежать срыва, сохранить магические силы и распечатать их только тогда, когда гора откроется по-настоящему.
Таким образом Хуа Чэн мог укрыться от пагубного влияния горы. Но теперь отсутствие у него истинной силы, ныне запечатанной, давало другим удобную возможность с ним поквитаться.
Се Лянь, коротко выругавшись, бросил:
— Ци Жун, этот…
Той ночью Ци Жун кричал на всю улицу, что позовёт всех монахов и заклинателей, у которых с Хуа Чэном есть личные счёты. Но принц не думал, что это не просто пустые обещания.
Хуа Чэн слегка покачал головой.
— Гэгэ, они пришли за мной, я просто уйду, и всё. Пусть в таком состоянии мне не побить их одним ударом, но заставить катиться куда подальше — проще простого.
Се Лянь возразил:
— Если ты сейчас уйдёшь, больше никогда не приходи видеться со мной.
— Ваше Высочество!
Хуа Чэн всегда был безупречен, вёл себя легко и непринуждённо и в прошлом столь часто помогал Се Ляню, что когда тому представилась наконец возможность отплатить, разве мог он отпустить Хуа Чэна одного?
Се Лянь с нажимом произнёс:
— Сиди здесь. А я выйду к ним.
Цюань Ичжэнь с трудом разлепил глаза и из полуобморочного состояния спросил:
— Снаружи… кто-то есть? Мне… избить их и прогнать?
У него даже горло охрипло. Се Лянь помог ему снова закрыть глаза и произнёс:
— Циин, лучше пока полежите. И ещё кое-что, нельзя просто так избивать простых смертных, у вас отнимут добродетели.
Прильнув к двери, Се Лянь изучил обстановку снаружи. Местные жители, которые только закончили работу в поле и ещё не успели вернуться домой на ужин, увидели толпу монахов и заклинателей, что немало их потрясло.
— Уважаемые мастера, зачем вы здесь собрались? Ищете даочжана Се?
Один из пышущих жаждой убийства монахов сложил руки в молитвенном жесте и сказал:
— Амитабха. Миряне, известно ли вам, что это место захвачено нечистой силой?
— Что?! — перепугались жители деревни. — Нечистой силой??? Какой нечистой силой?!
Другой монах туманно ответил:
— Князем Демонов, повергающим мир в хаос, которому нет равных ни в настоящем, ни в прошлом!
— Но… но что же теперь делать?!
Заклинатель в роскошных одеяниях, что явился раньше всех, воскликнул:
— Предоставьте это нам! Сегодня я и мои соратники собрались здесь, дабы воспользоваться возможностью, что выпадает реже, чем раз в тысячу лет, и одолеть этого демона!
Мужчина направился к монастырю, но староста деревни тут же оттолкнул его прочь.
Заклинатель вытаращил на него глаза.
— Кто таков? Что задумал?
Староста ответил:
— Вот что, уважаемые мастера! Я — староста этой деревни, и очень благодарен вам, но… хе-хе, скажу вам правду. На вид вы слишком дорого стоите для нас…
— Мы явились, чтобы повергнуть нечистую силу, а ты решил, что ради награды?!
Он вновь рванул вперёд, но тут уже жители деревни всей толпой встали на пути заклинателей.
Те явно пришли в недовольство, но силой пробиваться сквозь людей не могли, поэтому, сдерживая гнев, вопросили:
— Что на этот раз?
Староста, потирая руки, ответил:
— Прекрасно, если вы не требуете платы, спасибо мастерам за бескорыстную борьбу с нечистой силой. Но… видите ли, за нашу деревню уже давно отвечает даочжан Се. Если вы отберёте у него работу, то мне, как старосте, будет непросто перед ним оправдаться.
Монахи и заклинатели переглянулись.
— Даочжан Се?
Они принялись переговариваться:
— Есть ли среди наших прославленный и могущественный заклинатель по фамилии Се?
— Кажется, нет.
— Мне о таком слышать не приходилось. Какой-то из мелких школ, должно быть.
— А раз нет, значит, он не знаменит. Не будем принимать его во внимание.
Они закончили обсуждение, и заклинатель в роскошном одеянии обратился к жителям деревни:
— Даочжан Се, о котором вы говорите, проживает здесь?
— Да! — Жители заголосили: — Даочжан Се! Даочжан Се! Пришли ваши соратники! Тьма народу! Вы дома?
Монах в шафрановой рясе сложил руки в молитве и заговорил:
— Амитабха. Дома ли даочжан Се — не так уж важно. Но тёмная тварь прямо сейчас прячется именно в этом монастыре!
Жители поразились:
— Чего???!
Как раз кстати Се Лянь небрежно толкнул дверь и вышел.
— Я здесь. Уважаемые, что вы делаете?
Староста быстро отчитался:
— Даочжан, эти монахи и заклинатели утверждают, что в вашем доме прячется… один… демон…
Се Лянь с улыбкой спросил:
— А? Даже это не укрылось от ваших глаз?
Все присутствующие потрясённо воскликнули:
— Правда?!
— Как легко ты это признал!
Се Лянь бросил им глиняный горшок.
— Верно, здесь действительно прячется демон!
Заклинатель поймал горшок и вначале очень обрадовался, но потом открыл сосуд, и улыбка его осыпалась с лица.
— Полуликая демоница? — Он бросил горшок обратно и возмутился: — Не прикидывайся непонятливым, уважаемый друг на тропе совершенствования. Подобные твари не заслуживают называться даже «скверными»! Ты прекрасно понимаешь, о чём мы толкуем.
Поймав горшок, Се Лянь почувствовал, что силу в бросок заклинатель вложил немалую, а значит действительно может похвастаться результатами многолетних изнурительных тренировок, не то что какой-нибудь шарлатан.
Несколько буддистских монахов обратились к заклинателю:
— Собрат-заклинатель, на наш взгляд, от этого человека исходит немалая демоническая Ци. Может ли быть такое, что он и есть…
Тот ответил:
— Он это или нет, я узнаю немедля, стоит лишь открыть Всевидящее око!
Затем громко вскрикнул, прокусил себе палец и нарисовал вертикальную черту кровью посередине лба, словно у него открылся третий глаз. Глядя на его технику, Се Лянь в душе похвалил — неплохо, и прислонился к двери, наслаждаясь зрелищем.
Заклинатель тем временем выпучил глаза и уставился на принца, а через несколько мгновений закричал:
— Так и думал… есть присутствие демонической Ци! Да ещё такой зловещей!!! Князь Демонов! Ты вновь сменил облик!
Се Лянь удивлённо застыл.
Он — величественный небожитель, служащий Верхних Небес, откуда в нём может присутствовать демоническая Ци? А ведь принц только подумал, что этот заклинатель довольно способный малый, почему же он вдруг начал нести несусветную чушь?
После таких слов вся толпа из нескольких десятков сведущих в заклинаниях словно столкнулась с величайшим врагом — каждый принял боевую стойку.
Хуа Чэн передал Се Ляню по сети духовного общения:
— Вот ведь привязались.
— Ничего, не настолько всё страшно, — ответил Се Лянь. — Посиди и не вмешивайся.
Вскоре заклинатель вновь с сомнением произнёс:
— Постойте… что-то не так!
— Что не так? — спросил монах рядом с ним.
Заклинатель потёр кровавый след на лбу, будто протирая глаз, и произнёс:
— Поистине странно, но когда я смотрю на этого человека, его то застилает демоническая Ци, то переполняет божественное сияние, то вновь всё гаснет без следа… Вот ведь как странно.
— Чего? Да как такое может быть? Собрат-заклинатель, ты уверен, что способен справиться с задачей? Может, всё-таки предоставишь это нам?
— Да! Откуда такие странности?
Заклинатель огрызнулся:
— Что? Я — не справлюсь? А если я не справлюсь, то справитесь вы?! Да я, «Всевидящий глаз», за много лет самосовершенствования ещё ни разу не ошибся!
Се Лянь размял точку между бровей, покачал головой и мягко спросил:
— Может, вы посмотрите, где именно на моём теле сосредоточена самая тёмная и тяжёлая демоническая Ци?
«Всевидящий глаз» вновь с силой потёр лоб, присмотрелся и через мгновение уверенно выдал:
— На губах[255]!
Так пал наш монастырь Водных каштанов
— Всё верно, именно на губах!
«Всевидящий глаз» клятвенно уверял всех в своей правоте, но остальным это показалось странным:
— Почему именно на губах?
— Где это видано, чтобы только губы источали демоническую Ци? Это что, демон губной мази [256]?!
Се Лянь невольно прикрыл рот рукой.
Он даже не представлял, что аура Хуа Чэна, которая прицепилась к нему после ночи в храме Тысячи фонарей, полной объятий и поцелуев, до сих пор не выветрилась!
«Всевидящий глаз» ткнул в принца пальцем.
— Вот, вот, вы посмотрите! Совесть нечиста!
Се Лянь тут же опустил руку и насилу подавил порыв повернуться и взглянуть, какое выражение появилось на лице Хуа Чэна, когда он это услышал. Пусть даже сейчас лицо последнего закрывали бинты, и принц всё равно ничего бы не увидел.
— Ох, уважаемый друг на тропе совершенствования, — мягко произнёс принц, — ты не так понял. Просто из-за материальных затруднений мне приходится использовать одну и ту же вещь в разных целях. К примеру, вот этот горшок. — Он поднял повыше глиняный сосуд с демоницей и заверил: — Иногда я сажаю туда демонов, но обычно просто храню соленья. Вкус получается уникальным, а после принятия в пищу, разумеется… Если не верите, можете сами попробовать.
По логике вещей, такой способ имел право на существование. Монахи и заклинатели колебались, тогда как жители деревни схватились за рты.
— А? Даочжан Се, стало быть… соленья, которые вы нам приносили, приготовлены по тому же рецепту?
— Получается, и у нас после них останется полный рот скверны?
Когда местные подносили Се Ляню свежие овощи и фрукты, принц в благодарность одаривал их соленьями, которые сам приготовил.
Он тут же поднял руку и успокоил:
— Не стоит волноваться, ваши соленья готовились в другом сосуде!
«Всевидящий глаз» вспылил:
— Ты, никак, больной! Не боишься такими кушаньями свой век укоротить?! Поменьше пустой болтовни, в твоём монастыре прячется ещё кто-то, да не один! С дороги!
Теперь он сразу ринулся к монастырю, боясь, что староста деревни вновь встанет на пути. Се Лянь, понимая, что дело принимает дурной оборот, быстро отступил в дом, схватил валяющегося в забытьи Цюань Ичжэня за ворот, как следует встряхнул и прокричал прямо в ухо:
— Циин! Слушайте внимательно! Я! Собираюсь опять накормить вас фрикадельками непорочности!
После этих слов глаза Цюань Ичжэня резко распахнулись. В тот же миг едва переступивший порог монастыря «Всевидящий глаз» издал жуткий крик и выскочил прочь, прижимая ладонь ко лбу.
— Никому не входить внутри! Это западня!
Монахи и заклинатели послушались — не стали действовать сгоряча, только окружили пострадавшего с вопросами:
— Всевидящий собрат, что ты увидел?
«Всевидящий глаз» ответил:
— Я ничего не увидел, кроме огромного сгустка слепящего белого света!
— Ай-яй, беда, собрат-заклинатель, твоё Всевидящее око дымится!
«Всевидящий глаз» дотронулся до лба и действительно обнаружил, что красный след сделался чёрным и от него струится белый дымок, похожий на погасшую свечу.
Он пришёл в ужас:
— Это же… это же!
Линвэнь отложила маньтоу, которую неторопливо поедала, и спросила:
— Снаружи так шумно, что там случилось?
Один из монахов тем временем сказал:
— Всевидящий собрат, взгляни, в монастыре скрываются двое детей и женщина. А также этот заклинатель снаружи. Кто же из них всё-таки тот самый?
«Всевидящий глаз» изо всех сил потирал лоб, но воспользоваться оком больше не мог. Белый свет, который он узрел, — это божественное сияние Цюань Ичжэня. Когда небожителю кажется, что он столкнулся с огромной опасностью, или же в момент битвы не на жизнь, а на смерть, окружающее его тело божественное сияние инстинктивно усиливается в несколько раз. Се Лянь воспользовался этим мгновенным взрывом слепящего света, чтобы вывести из строя Всевидящее око. Впрочем, речь вовсе не о том, что многолетние труды заклинателя пошли прахом, просто ближайшие несколько дней он не сможет снова открыть глаз. Затем Се Лянь взял со стола тарелку с фрикадельками. Цюань Ичжэнь окончательно пришёл в себя и сразу схватил принца за руку, хрипло говоря:
— Я есть не буду.
Се Лянь схватил его в ответ.
— Не бойтесь, это не для вас!
Толпа сведущих в магических искусствах, плотно окружившая монастырь Водных каштанов, обменялась быстрыми взглядами, разразилась беспорядочными криками и хлынула в атаку. Однако не успел Се Лянь вступить в бой, как их оттолкнуло прочь невидимым барьером. А следом откуда-то сверху и одновременно со всех сторон послышался мрачный голос:
— Вы, толпа старых монахов и вонючих заклинателей, всё вьётесь вокруг, словно мухи? И ещё посмели явиться за мной сюда? Да вам жить надоело!
— Хуа… Хуа… Хуа…
Запнувшись несколько раз на слове «Хуа», «Всевидящий глаз» всё-таки не посмел назвать имя, испугавшись могущества его носителя, и, запинаясь, проговорил:
— Градоначальник Хуа! П-поменьше пугай людей. Всем известно, что гора Тунлу открылась и ты, чтобы не попасть под её влияние, запечатал свои силы. И теперь… тебе не с руки бесчинствовать, как раньше! С-с-сдавайся без сопротивления…
Под конец фразы весь его напор иссяк, но Се Лянь почувствовал — Хуа Чэн рассердился, и потому вбежал в дом, обнял его и прошептал:
— Ничего не говори! И не трать магические силы, лучше прибереги их. Предоставь остальное мне!
Тело Хуа Чэна, слегка напряжённое, в объятиях принца, кажется, постепенно освободилось от оков гнева.
— Хорошо, — мрачно ответил он.
Обнимая его, Се Лянь ощутил, что возраст Хуа Чэна снова уменьшился, теперь он принял вид ребёнка лет тринадцати. В сердце принца невольно закралась тревога. Одной рукой прижимая к себе Хуа Чэна, другой он достал меч и вышел из монастыря со словами:
— А вы не думали, что Лазурный демон вас обманул?
Однако монахи и заклинатели воззрились на него в недоумении. «Всевидящий глаз» озадаченно переспросил:
— Лазурный демон? В чём он нас обманул? Для чего он стал бы нас обманывать?
Брови Се Ляня чуть сошлись к переносице.
— Это не он подсказал вам явиться сюда?
«Всевидящий глаз» заплевался:
— За кого ты нас принимаешь? Чтобы мы добывали сведения у какого-то «свирепого»? Разве стали бы мы действовать заодно с таким негодяем?
Выходит, это не Ци Жун? Но кто же разнёс известие?
Не дожидаясь, пока Се Лянь как следует над этим подумает, монахи и заклинатели бросились в бой. Принц одним ударом отразил атаку десятка мечей и полдюжины посохов.
— Амитабха, собрат-заклинатель, к чему ты столь упорствуешь, защищая эту нечистую тварь?
Се Лянь, не уступая ни на шаг, ответил:
— Мастер, что ни говори, а нехорошо пользоваться затруднительным положением другого человека.
— Он демон, а не человек! — воскликнул «Всевидящий глаз». — А ты ещё слишком юн, молоко на губах не обсохло. К чему преследуешь эти косные моральные принципы?
Если принц воспользуется Фансинем против всех этих магических посохов, драгоценных мечей и сабель, он может легко поранить простых смертных. Согласно правилам, смертные могут избить небожителя, но небожитель не может избивать смертных, поскольку должен быть снисходительным, великодушным, милосердным и любящим всё живое. Божеству запрещено вступать в конфликт со смертными, а если он кому-то навредит, ему зачтут подобные действия как нарушение и отнимут добродетели. Се Лянь не мог себе позволить жить на широкую ногу, как Цюань Ичжэнь. У принца и так-то почти не было добродетелей. А если ещё отнимут, он вовсе останется в долгу.
Убрав меч, принц велел:
— Жое, ко мне! Циин, проследи за Линвэнь!
Жое часто обижалась, если ей приказывали связать мужчину, и вела себя совсем иначе с пленницами — Се Ляню пришлось позвать дважды, прежде чем лента нехотя сползла с рук Линвэнь. В следующий же миг белая молния со свистом хлестнула по рукам нескольких десятков человек. Стоило их пальцам дрогнуть, и оружие в руках уже не удержать.
— Что это за магический артефакт? — изумились монахи и заклинатели.
— Это разве артефакт?.. Почему он показался мне похожим на шёлковую ленту, на которой легко повеситься? Предмет чрезвычайно тёмный…
— А ведь так и не скажешь, что юнец обладает столь высоким мастерством!
И тут случилось непредвиденное. В момент, когда битва Се Ляня с толпой заклинателей находилась в самом разгаре, Линвэнь покачала головой, мягко поправила полы одежды и поднялась.
— Благодарю Ваше Высочество за тёплый приём. Мне пора.
Се Лянь поразился:
— Линвэнь, день подходит к концу! Куда ты вознамерилась уходить? Неужели собираешься нарушить обещание?
— Верно. Я собираюсь нарушить обещание.
Её слова прозвучали столь уверенно, будто она говорила «я собираюсь вершить высшую справедливость», и Се Лянь не нашёлся, что на это ответить.
Спустя мгновение принц понял:
— Это не Ци Жун распространил весть. А ты.
Линвэнь улыбнулась:
— Пусть я не Бог Войны, пусть оказалась связана Жое, но даже при помощи одного заклинания духовного общения можно сделать очень многое.
Вот оно что! Но как Линвэнь узнала, что этот юноша в бинтах — Хуа Чэн? Она ведь не перекинулась с Лан Ином и парой слов, виделась всего несколько раз, и Се Лянь в итоге сам заметил позже неё!
Линвэнь, заведя руки за спину, собралась открыто покинуть монастырь. Се Лянь не мог отвлечься ни на миг, поэтому воскликнул:
— Циин, нельзя позволить ей уйти!
Цюань Ичжэнь уже мог стоять на ногах, его силы восстановились, несмотря на съеденную фрикадельку непорочности. К тому же, Линвэнь являлась Богом Литературы, в её руках не было ни капли боевой мощи, и юноше хватило бы одного пальца, чтобы её задержать.
Издали раздался его голос:
— Хорошо!
И Се Лянь со спокойной душой продолжил сражение. Однако вскоре раздался оглушительный грохот, крышу монастыря Водных каштанов проломило насквозь, и кто-то вылетел сквозь неё высоко вверх.
Се Лянь, обернувшись, потрясённо крикнул:
— Циин, так делать нельзя!
Если подобным образом бросить Бога Войны — не страшно, ведь они изначально достаточно сильны, чтобы биться с серьёзным врагом. Но что ни говори, Линвэнь всё-таки женщина, да ещё Бог Литературы. И Цюань Ичжэнь столь грубыми действиями непременно её покалечит!
К удивлению принца, кое-кто неторопливо вышел из монастыря со словами:
— Бай Цзинь, так делать нельзя.
Прохладный голос, очевидно, принадлежал Линвэнь, но в тот момент, когда она показалась снаружи, Се Ляню на миг померещилось, что это вовсе не она, а очень высокий молодой парень, от которого исходит тёмная Ци, бьющая в небеса. Однако, присмотревшись внимательнее, принц всё же разглядел хрупкую фигуру Линвэнь.
Линвэнь — Бог Литературы, это чистейшая правда. И даже намеренно скрывая свою истинную силу, она не могла утаить подобную мощь от Се Ляня. Как же ей удалось вдруг отправить Цюань Ичжэня в полёт???
Хуа Чэн тяжёлым тоном предостерёг:
— Гэгэ, осторожно. Она надела его.
И правда! С виду на Линвэнь было всё то же чёрное платье, но вокруг клубилась чёрная Ци, которая накрывала её с головой и будто бы делала совершенно другим человеком. Убийственная Ци клокотала бешеным потоком, при этом необычайно контрастируя с бледным и крайне бесстрастным лицом. Се Лянь попытался сделать выпад мечом, но Линвэнь легко отразила атаку, лишь махнув рукавом. Как раз вовремя Цюань Ичжэнь сверзился с небес, с грохотом проделав вмятину в земле. Юноша увидел развернувшуюся картину, и его глаза вмиг загорелись.
— Прекрасно!
Глаза Се Ляня тоже ярко сверкнули.
— Прекрасно!
Приём, которым Линвэнь отразила меч, поистине поражал красотой. Нет, лучше сказать, приём, которым Божество парчовых одежд помогло Линвэнь отразить меч!
Стоило кому-то надеть Божество парчовых одежд, и тот либо терял способность здраво мыслить, либо его кровь выпивали до капли. Но Линвэнь одеяние сделало неуязвимой и к тому же способной атаковать — Бог Литературы вмиг запустил в полёт западного Бога Войны. Никто никогда не слышал о столь поразительной особенности Божества парчовых одежд. Никто и представить не мог, что несчастный, которому возлюбленная отрубила конечности и голову, станет ей же помогать!
Теперь не только жители деревни, но и толпа монахов и заклинателей от удивления окаменела.
«Всевидящий глаз» воскликнул:
— Что тут прекрасного? Его побили, а он — «прекрасно»? В этом монастыре остался хоть один нормальный человек? Они все нелюди, как я погляжу!
Цюань Ичжэнь, весь в нетерпении, выскочил из ямы в земле и снова бросился в атаку.
Линвэнь тихо сказала:
— Я же говорила, нельзя здесь задерживаться.
Она обращалась к Божеству парчовых одежд. Но тело её не слушалось — отразив локтем кулак Цюань Ичжэня, Линвэнь вступила в схватку с Богом Войны, попутно круша всё вокруг. От мощных ударов стены монастыря задрожали, будто вот-вот обрушатся. Божество парчовых одежд и впрямь обладало потенциалом к вознесению — Цюань Ичжэнь даже начал немного ему уступать.
Се Лянь не выдержал:
— Вот что… Будьте любезны, не могли бы вы драться где-нибудь подальше? Подальше отсюда!
Не успел принц договорить, как на него со всех сторон набросились заклинатели с десятками сабель, мечей, молотов, посохов…
Се Лянь переменился в лице и вскинул руку.
— Стойте, не надо!!!
Под горестный крик принца монастырь Водных каштанов, который ранее претерпевал бесчисленное множество ударов и всё же крепко стоял на месте, наконец по-настоящему окончательно рухнул.
Се Лянь несколько мгновений взирал на него неподвижно, чувствуя пустоту в душе.
— Ну вот, любое моё жилище не может продержаться и полугода. Теперь в самом деле придётся просить пожертвований на постройку…
Хуа Чэн сказал ему:
— Гэгэ, огорчаться нет нужды. Это всего лишь дом, их у меня имеется в достатке.
Се Лянь заставил себя приободриться, но тут к нему, пошатываясь, выскочил «Всевидящий глаз». Мужчина до сих пор закрывал лоб ладонью. Он встал на пути принца и ткнул в него пальцем.
— Ты, сопляк, своими мелкими уловками посмел нанести вред моему заклинательскому искусству! Кто твой мастер? Сколько лет ты практикуешься? В каком монастыре состоишь? Какому божеству поклоняешься?!
Се Лянь резко обернулся, облик его пронзило внезапной суровостью.
— Ты спрашиваешь, кто я такой? Слушай внимательно! Я — благородный Его Высочество наследный принц, и вы, толпа смутьянов, должны все как один пасть предо мной на колени!
Его голос прозвучал словно гром среди ясного неба, и некоторые из присутствующих едва не бросились на колени по-настоящему. Только когда соседи потянули их наверх, пришли в себя.
— Ты что? В самом деле на колени бухнулся?!
— С-странно, сам за собой не заметил…
Се Лянь суровым тоном продолжил:
— Мне уже более восьми сотен лет, я старше всех вас, вместе взятых, и дорог прошёл да мостов пересёк уж побольше вашего! Мои храмы и монастыри усыпали землю, последователями и паломниками населён весь мир. Не знаете моего имени? Пеняйте на то, что дальше своего носа не видите! Я — не поклоняюсь божествам. Я — и есть божество!
Остальные просто остолбенели от столь бесстыжей, но исполненной неудержимого величия речи, невольно раскрыв рты.
— …А???
Се Лянь нёс всю околесицу именно ради этого момента. Из его рук вылетела тарелка, и несколько десятков беленьких фрикаделек, подобно стальным шарикам, рассекая воздух свистом, разлетелись во все стороны и попали ровно в цель — каждому потрясённому заклинателю и монаху прямиком в раскрытый рот.
После Се Лянь устало стёр пот со лба и вздохнул:
— Прошу всех забыть, что я только что сказал. На самом деле я всего лишь сборщик рухляди!
Те, кому досталось кушанье, изменились в лице:
— А! М-мы попались!
Несколько особенно проворных попытались отбить фрикадельки мечом, но стоило вскинуть клинок, и кругляши, вращаясь на огромной скорости, столкнулись с лезвием и осыпали всё вокруг яркими искрами.
Заклинатели в невольном ужасе воскликнули:
— Что… что это за оружие?! Беспредельно крепкое и странно блестящее… неужели легендарные…
Се Лянь подхватил:
— Именно! Это и есть легендарные фрикадельки непорочности, несравнимо ядовитые! Если не успеете в течение суток выпить восемьдесят один стакан чистой воды, чтобы вымыть яд, внутренности разорвёт на части!
Никто не слышал такого названия, но все перепугались пуще прежнего:
— Эй! Неужели они и впрямь настолько ядовитые?!
— Лучше сначала выпьем воды! Ведь чтобы снять действие яда, достаточно лишь выпить воды! Скорее, за водой!!!
Около двадцати человек, попавшихся на уловку, впопыхах удалились. Тем временем Линвэнь сражалась всё яростнее. Она обеими руками схватила Цюань Ичжэня за шею и подняла над землёй. Однако, несмотря на преимущество, лицо богини не выражало ни капли радости, даже наоборот.
— Бай Цзинь! — негромко бросила она. — Ты хочешь его убить? Перестань сражаться, скорее, уходим!!!
У Се Ляня как раз осталась одна фрикаделька. И когда Линвэнь сказала «уходим», принц ловко забросил кушанье ей в рот.
Миг, и блеск в зрачках Линвэнь погас, будто унесённый проглоченной фрикаделькой, а чёрная Ци, что окутывала тело, заметно рассеялась.
Едва сдерживая рвотный позыв, она глянула на Се Ляня, беззвучно шевельнула губами, но выдержать долго не смогла — бросив Цюань Ичжэня на землю, скрылась прочь, прижимая ладонь к лицу.
Юный Бог Войны немедля вскочил и бросился в погоню. Се Лянь было тоже хотел отправиться за ними, но путь принцу преградили оставшиеся заклинатели и монахи.
— Держитесь, братья, скоро прибудет подмога! — вскричали они.
Подмога? В деревне Водных каштанов оставаться больше нельзя, придётся уйти, а после разбираться. Цюань Ичжэнь помчался за Линвэнь — его уже и след простыл. Се Лянь же прижал Хуа Чэна к себе покрепче и наказал:
— Держись за меня! — затем оттолкнулся от земли, перелетел через толпу и широкими шагами покинул место сражения.
Хуа Чэн, как было велено, схватился за принца. Почему-то сложившееся положение показалось Се Ляню смутно знакомым. Однако у него не было времени копаться в памяти — следовало немедля доложить о случившемся.
Без раздумий Се Лянь воспользовался заклинанием духовного общения:
— С Линвэнь беда! Я…
Линвэнь:
— …Я знаю!
Се Лянь:
— …Прошу прощения.
Миг, и Линвэнь оборвала связь по духовной сети.
Се Ляню нечего было на это сказать. В прошлом он по любому поводу связывался с ней напрямую, а теперь дело касалось самой Линвэнь, и принц не сразу осознал случившееся — даже решил, как и раньше, сообщить об этом ей. Что уж тут скажешь.
На сей раз принц присоединился к общей духовной сети и, на бегу прижимая к себе Хуа Чэна, выкрикнул:
— Господа! Прошу сообщить всем — Линвэнь сбежала с Божеством парчовых одежд [257]!!!
К удивлению принца, в сети духовного общения совершенно никто его не слышал. Кажется, случилось что-то серьёзное — небесные чиновники не могли перекричать друг друга.
До Се Ляня донёсся крик Фэн Синя:
— Ваше Высочество? Что ты сказал? Тут творится полный бардак…
Се Лянь повысил голос:
— Фэн Синь! Я хочу сказать, что Линвэнь — и есть та, кто изготовил Божество парчовых одежд, она надела его и сбежала, берегитесь её!
— Что?! Это правда?!
Се Лянь хотел объяснить подробнее, но шум в голове внезапно оборвался, и принц ничего больше не услышал. Не понимая, что произошло, он позвал:
— Господа? Кто-нибудь слышит?
Принц попытался ещё несколько раз, но не дождался ответа.
Хуа Чэн объяснил ему:
— Не поможет. Сеть духовного общения Верхних Небес была установлена самой Линвэнь. И только что она наверняка её разрушила. Чтобы связаться с другими божествами, придётся создавать сеть заново.
— Но что же теперь делать?
Ранее Се Лянь связывался с чертогами Верхних Небес либо посредством сети духовного общения, либо через Линвэнь, и лишь изредка — с помощью Повелителя Ветров. Пароли остальных небесных чиновников принц не знал. Теперь ни на Линвэнь, ни на Повелителя Ветров надежды не было, сеть духовного общения рухнула. Как же быть?
Хуа Чэн, разгадав его беспокойство, произнёс:
— Не стоит волноваться, гэгэ, ты ведь уже сообщил самую важную информацию? Не все чиновники Верхних Небес — никчёмные дармоеды, да и Цзюнь У сейчас в столице. Главное, что ты их оповестил.
Се Лянь тоже так подумал, поэтому согласно кивнул. Они бешеным вихрем промчались через несколько холмов, оставив толпу заклинателей позади, но догнать Цюань Ичжэня и Божество парчовых одежд никак не получалось.
Хуа Чэн добавил:
— Если гэгэ желает до конца разобраться в деле Божества парчовых одежд, нужно поскорее его схватить.
Но Се Лянь покачал головой.
— Так было раньше. Но сейчас Циин отправился в погоню за Линвэнь, а у нас, разумеется, есть дело поважнее. Сань Лан. — Он пристально посмотрел на Хуа Чэна на своих руках. — Твой облик… кажется, опять переменился.
Когда Хуа Чэн принял вид Лан Ина, юноши лет шестнадцати, Се Ляню было неудобно поднимать его на руки. Да и смотрелось бы это не слишком хорошо. Теперь же тело Хуа Чэна вновь ощутимо уменьшилось, он выглядел самое большее — лет на двенадцать, и Се Лянь легко держал его одной рукой, усадив поудобнее.
Однако, детский возраст — детским возрастом, но аура всепоглощающего спокойствия от Хуа Чэна никуда не делась.
— Не страшно. Гэгэ, беспокоиться нет нужды. День открытия горы приближается, эти изменения — лишь временная мера, не более. Пройдёт немного времени, и я вернусь в прежнем обличии.
Говоря это, он снимал бинты. Принцу открылось белоснежное лицо и пара бездонных чёрных глаз, глядящих на Се Ляня. В этом облике всё ещё угадывался смутный образ прекрасного юноши. Даже на детском лице выражение по-прежнему оставалось невозмутимым.
Се Лянь неотрывно смотрел на него, будто завороженный, не говоря ни слова.
Хуа Чэн чуть нахмурился.
— Ваше Высочество, ты…
Се Лянь протянул руку и мягко ущипнул его за щёчку.
Хуа Чэн не был к такому готов, и когда принц коснулся его лица, округлил глаза.
— …Гэгэ!
Се Лянь рассмеялся:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Прости, Сань Лан, ты слишком милый, я просто не смог удержаться, ха-ха-ха-ха… — Принц продолжал мягко трепать Хуа Чэна за щёчку, в его голосе прибавилось нежности: — И что же, Сань Лан, ты и дальше будешь уменьшаться? Превратишься в пятилетнего малыша? А может, даже в младенца?
Хуа Чэн расслышал в его словах радостное ожидание, но с сожалением произнёс:
— Боюсь, придётся разочаровать тебя, гэгэ.
Се Лянь убрал руку и, широко улыбаясь, сказал:
— Вовсе нет! Сань Лан никогда меня не разочарует. Я правда очень рад, что получил возможность тебя защищать.
Хуа Чэн, однако, тихо ответил:
— Я этому не рад.
— Почему?
Голос Хуа Чэна похолодел:
— Я… ненавижу, когда всё так складывается!
Се Лянь услышал в его словах злость и невольно замер.
Хуа Чэн уронил голову на грудь.
— Я не хочу, чтобы ты видел меня столь бесполезным, и тем более не желаю, чтобы тебе приходилось защищать меня!
Возможно, по причине перемены возраста, эмоциональное состояние Хуа Чэна тоже подверглось изменениям. Се Лянь ощутил лёгкую дрожь в сердце и поскорее прижал мальчика к груди, легонько похлопал по спине и, улыбаясь, сказал:
— Если так рассуждать, ты ведь множество раз видел меня в совершенно потерянном состоянии, и что же, мне теперь не жить? Вдобавок, сейчас ты вовсе не по-настоящему бесполезен, лишь временно бережёшь силы, только и всего.
Хуа Чэн, зарывшись лицом в плечо принца, негромко ответил:
— Это другое. Ваше Высочество, я непременно должен быть самым сильным. Я должен стать сильнее всех на свете, только так… я смогу…
Сейчас его голос, хоть и принадлежал ребёнку, всё же звучал с малой толикой усталости.
Се Лянь ответил:
— Ты и так уже самый сильный! Впрочем, тебе не нужно каждый миг таковым оставаться. Считай, что… ты просто сделал мне одолжение, позволил защищать тебя на этот раз, ладно? Ну пожалуйста, можно?
Спустя довольно долгое время Хуа Чэн всё-таки поднял голову с груди принца, положил руки ему на плечи и, глядя в глаза, сказал:
— Ваше Высочество, подожди меня.
— Хорошо, я тебя подожду.
Хуа Чэн искренне пообещал:
— Дай мне немного времени, я скоро вернусь.
Се Лянь улыбнулся:
— Не стоит торопиться, всему своё время.
На следующий день они добрались до небольшого посёлка.
Се Лянь, держа Хуа Чэна за руку, не спеша шёл по улице, притворяясь, что они болтают ни о чём.
— Гора Тунлу вновь открывается, — сказал Се Лянь. — И все ныне живущие Князья Демонов подверглись её влиянию. Выходит, Черновод тоже сейчас не в лучшем состоянии?
Хуа Чэн, одной рукой держась за ладонь принца, другую завёл за спину.
— Да. Но у нас разные обстоятельства, способ совершенствования также отличается, равно как и способ избавления от влияния.
— К примеру? Как он справляется?
— Возможно, впал в спячку.
В голове Се Ляня вдруг проплыли крупно начертанные слова: «Проголодался — поел, поел — заснул».
— В бытность человеком Черноводу приходилось сидеть в темнице, где кормили раз в три дня. Боюсь, в таких условиях съешь любые помои. Голодом он испортил желудок — иногда ест, словно в желудке бездонная дыра, иногда воротит нос от пищи.
Се Лянь кое-что припомнил.
— Не удивительно, что он с таким усердием поглощал съестное.
Хэ Сюань вполне мог бы пожирать лишь голодных призраков, поскольку имел к этому предрасположенность, и демоны, умершие от голода, как раз соответствовали его «аппетитам». Но среди пяти сотен известных тёмных созданий, что поглотил Чёрный демон чёрных вод, подавляющее большинство составляли именно водные гули. Должно быть, Хэ Сюань запомнил лицо Ши Уду и действовал так, чтобы получить возможность противостоять техникам водной магии. А поглотив слишком много, он на некоторое время погружался в сон, чтобы всё переварить.
Хуа Чэн ответил:
— Именно. К слову, Ци Жун в таких количествах пожирает людей, стараясь походить именно на него.
Се Лянь мгновение безмолвствовал, ему подумалось: «Но разве поедание людей может сравниться с поеданием демонов?»
Затем принц сказал:
— В таком случае, лес подвешенных — это попытка походить на тебя?
— Ты всё верно истолковал. Ему тоже хочется устроить себе кровавый дождь, но поскольку он не знает, как я это делаю, выбирает простой и грубый способ — подвесить мертвецов над головой.
Сейчас Се Лянь уже окончательно осознал, почему при упоминании Ци Жуна где угодно реакция столь неоднозначна. К созданию внешнего образа приложены немалые старания, но вкусы по-прежнему остались низменными.
Принц со вздохом подумал: «Ци Жун забрал Гуцзы, и неизвестно, сожрёт мальчонку или где-нибудь бросит. Повелитель Ветров… мы до сих пор не знаем, увёл ли его Черновод с собой. Надеюсь, и это лучший исход, что оба они невредимы».
Затем добавил вслух:
— А что с твоим Призрачным городом? Что если кто-то захочет натворить там беспорядков?
— Перед отбытием я запечатал Призрачный город, затем оставил несколько ложных следов о своём местонахождении. Даже если кто-то и решит устроить беспорядки, меня там не найдёт и большого вреда не причинит. Но сейчас наверняка немало глаз следят за Призрачным городом.
Хуа Чэн не мог вернуться в свои владения, Се Лянь не мог забрать его в чертоги Верхних Небес — если кто-то из чиновников его узнает, беды не миновать. Поэтому им пока придётся бесцельно скитаться среди людей в мире смертных.
Се Лянь слегка нахмурил брови.
— Ты распространил ложные известия, однако Линвэнь выдала настоящие. И вот что я не могу понять — как она раскрыла тебя в образе Лан Ина?
— А я не могу понять кое-что другое.
— Что?
— Тот вонючий заклинатель, «Всевидящий глаз», можно считать, владеет кое-какими умениями. Мне приходилось пару раз играться с ним.
Се Лянь подхватил:
— Хм, это действительно так. Он обладает истинным талантом.
— Ага. В таком случае, почему он сказал, что на твоих губах, гэгэ, сконцентрирована демоническая Ци?
Рука Се Ляня моментально сжалась, затем он вспомнил, что держит в ней ладошку Хуа Чэна, и сразу же ослабил пальцы.
Хуа Чэн же мрачным тоном произнёс:
— Гэгэ, не вздумай дурачить меня такими же отговорками, что и то сборище болванов. Скажи, в конце концов, что я сделал с тобой той ночью?
Се Лянь подумал: «Пожалуй, это не ты со мной что-то сделал, а я с тобой сделал что-то…»
Как вдруг взгляд принца сверкнул.
— Постой, Сань Лан, посмотри вон туда.
— Гэгэ?
Се Лянь тем временем завёл его в сверкающую роскошью огромную лавку. Хозяин за стойкой смерил взглядом оригинальную парочку из взрослого в монашеском одеянии и ребёнка в мирском и спросил:
— Уважаемый даочжан, что вам угодно?
Се Лянь поднял Хуа Чэна на руки и с улыбкой ответил:
— Не мне. Ему.
Мальчик на его руках наклонил голову набок.
Спустя полчаса Хуа Чэн вышел из внутренней комнаты лавки.
Одежда, которую носил Лан Ин, уже не подходила Хуа Чэну по размеру, и Се Лянь решил выбрать что-нибудь новое специально для него. Когда мальчик появился перед ним, глаза принца просияли.
Какой прекрасный маленький господин с белоснежным личиком! Одеяние красное словно кленовый лист или всполох пламени, пара сапожек из кожи молодого оленя с серебряными цепочками — образ изящный и благородный. Мальчик распустил чёрные волосы, и Се Лянь, не в силах удержаться, заплёл слева ещё одну тонкую косицу, точно такую, которая ранее обрамляла лицо лишь с правой стороны. Теперь, с парными косицами, облик получился чуть более игривым. Но самое коварное — это невозмутимое выражение его лица и блестящие глаза, глядящие искоса, которые совершенно не могут принадлежать ребёнку! От подобного контраста просто невозможно отвести взгляд. Девушки, прогуливающиеся по лавке, застыли от удивления, обошли мальчика кругом и, невольно прижимая руки к груди, заахали и заохали.
Хуа Чэн неторопливой походкой приблизился к Се Ляню.
Принц легко хлопнул в ладоши и заключил:
— Так и знал, что Сань Лану более всего подходит красный цвет.
Хуа Чэн, в безысходности подёргивая тонкую косицу слева, ответил:
— Главное, что гэгэ это приносит радость.
Се Лянь наклонился и взял его на руки, затем с улыбкой направился к стойке хозяина, чтобы расплатиться. Одеяние Хуа Чэна вышло недешёвым, а Се Лянь обыкновенно не имел при себе лишних денег, и конечно же, сам не зашёл бы в подобную лавку. Но всё же у принца имелись небольшие накопления на починку монастыря. Теперь чинить было нечего, а об остальном Се Лянь задумываться не хотел, поэтому решил для начала купить Хуа Чэну одежду, а там уж будет видно. Но покуда он медленно отсчитывал одну за другой медные монетки и мелкие кусочки серебра, Хуа Чэн потянулся вперёд и с громким стуком положил на стол перед хозяином тонкую пластинку листового золота.
И Се Лянь, и хозяин лавки, и девушки ошеломлённо застыли.
Хуа Чэн же сказал:
— Сдачу искать не нужно. Гэгэ, идём.
Он потянул Се Ляня за край одежды и направился к выходу, заведя руки за спину. Се Лянь заулыбался, но не успел сделать и пары шагов, как вдруг Хуа Чэн точно так же отступил назад, столкнувшись с принцем. Се Лянь, держа его за плечи, спросил:
— Что случилось? — затем поднял взгляд и кое-кого увидел на улице среди потока людей, отчего сердце Се Ляня тут же подскочило.
Весьма кстати хозяин спросил:
— Господа желают купить что-нибудь ещё?
Се Лянь вскинул руку.
— Желают. Если вас не затруднит, подайте мне вон тот наряд!
Переполох на бесчестном подворье в безлюдных горах
Хозяин озадаченно переспросил:
— А? Вон тот? Даочжан, вы не ошиблись?
Се Лянь уверенно заявил:
— Да, именно!
Принц сразу же кинулся к указанному одеянию, схватил его, с Хуа Чэном под мышкой бросился во внутреннюю комнату и задёрнул разделительную шторку. Хозяева этой лавки готового платья пошли на довольно оригинальный ход — выделили специальное пространство для переодевания, чтобы покупатель мог на месте примерить наряд.
Остальных такое поведение обескуражило, но через миг у входа в лавку показался заклинатель в роскошном одеянии. Он что-то бормотал себе под нос и всё разминал лоб, а следом плелась целая группа на вид эксцентричных и явно озлобленных его соратников, а также буддистских монахов. Увидев, что в лавке одежды собралась толпа, заклинатель недовольно бросил:
— На что вы там смотрите?
Его соратники заголосили:
— Ох, не обращай внимания, идём скорее, мне нужно в отхожее место!
— Постой, Всевидящий собрат, здесь так много людей, может, спросим их, не замечали ли чего?
— Уважаемые мирянки, не проходил ли мимо заклинатель в белых одеяниях с ребёнком в бинтах?
Никто не ответил, но взгляды людей невольно метнулись к внутренней комнате. Монахам и заклинателям это показалось подозрительным, кто-то показал жестом «пойди взгляни», и «Всевидящий глаз» широким шагом вошёл в лавку. Задержав дыхание, мужчина медленно приблизился к занавеске, которую спустя мгновение резко отдёрнул. В тот же миг раздался его вопль.
За шторкой сидела женщина, её чёрные как вороново крыло длинные волосы были собраны в расслабленный пучок, белую изящную шею обрамлял чёрный обруч в палец шириной, а также тонкая серебряная цепочка. Платье чуть сползло с её белоснежных плеч, грозясь упасть и приоткрывая взгляду голую спину, отчего сердце смотрящего пускалось вскачь, а щёки наливались румянцем.
Когда кто-то отдёрнул занавеску, женщина вздрогнула, прикрыла рукавом лицо и легонько вскрикнула, словно столь внезапное нахальство её напугало… «Всевидящий глаз» так же резко задёрнул шторку.
— П-п-п-п-простите!!!
Соратники «Всевидящего глаза» разразились громкими криками:
— Виноваты! Виноваты! — и все как один закрыли глаза руками.
«Женщина» не стала зря терять время и сразу развернулась. Кто же ещё это мог быть, кроме Се Ляня? Хуа Чэн сидел у него на руках, принц лишь закрыл его собой от чужих взглядов. Поскольку Се Лянь — мужчина, плечи у него шире, чем у обычной женщины. Но принц приспустил лишь половину одеяния, ровно до такого уровня, чтобы добиться наилучшего эффекта. Одной рукой прижимая к себе Хуа Чэна, другой поддерживая юбку, принц пролетел сквозь толпу вопящих заклинателей, которые до сих пор закрывали глаза, и бросился наутёк. Хозяин и посетительницы лавки от увиденного остолбенели. Когда Се Лянь дал дёру, хозяин хотел было его задержать, даже открыл рот и протянул руку, но потом опустил взгляд на лист золота, которого с излишком хватало на покупку двух платьев, пожал плечами и решил не вмешиваться.
Се Лянь с Хуа Чэном на руках бежал, обгоняя поднимающуюся пыль. Прохожие, заходясь в кашле, только и видели в клубах этой пыли неясную фигуру «женщины» с маленьким ребёнком, которая проносилась мимо подобно воинственному стремительному леопарду. Зрелище и впрямь невероятное. Один из лавочников, продающих закуски у дороги, которому в сковороду налетело грязи, забранился:
— Да что же это такое?!
Се Лянь, занятый бегом, едва успел обернуться и громко извиниться:
— Виноват! Простите! Простите!
Как вдруг позади раздался неистовый вопль:
— Стой!..
Обернувшись, принц увидел, как из лавки выскочила толпа заклинателей. В голову ему пришла мысль: «Интересно, о чём думают люди, кричащие в такой момент “стой”? Ведь совершенно ясно, что тот, кому они это кричат, не остановится. Не лучше ли сосредоточиться и поберечь дыхание на погоню?!»
Се Лянь тут же припустил ещё быстрее, а грандиозная толпа подняла такую пыль столбом, что продавец закусок даже брани из себя выдавить не смог, лишь с негодованием швырнул сковороду на землю и воскликнул:
— Чтоб вас, вы мне дадите торговать спокойно или нет?!
Погоня длилась четыре часа. Как и думал принц, кричащие на бегу монахи и заклинатели стали выдыхаться, теряя скорость. Се Лянь же, имея богатый опыт побегов, без лишних звуков продержался до последнего, и лишь когда оставил отряд преследователей далеко позади, поставил Хуа Чэна на землю и смог отдышаться у края дороги.
Мальчик, поддерживая его за плечо, серьёзно предостерёг:
— Не вдыхай слишком резко, осторожнее, иначе можешь пораниться.
Се Лянь, подняв взгляд, увидел чуть нахмуренные бровки на детском лице и неудержимо рассмеялся:
— Ха-ха, ха-ха-ха-ха… ой!
Где-то под рёбрами больно кольнуло. Принц схватился за грудь, но при взгляде на Хуа Чэна, чьё личико тут же переменилось, успокаивающе помахал рукой.
— Ничего страшного… Эй, вон там, кажется, постоялый двор?
И правда, неподалёку среди синих сумерек жёлтыми огоньками светилось подворье, будто бы зазывая путников.
Се Лянь выпрямился.
— Давай зайдём туда, передохнём.
— Хорошо.
Принц взял Хуа Чэна за ручку и прихрамывая направился к постоялому двору. Оказавшись возле ворот, Се Лянь заметил, что двухэтажный постоялый двор выглядит намного больше, чем казалось издали. Ворота оказались закрыты.
Се Лянь постучал и позвал:
— Мы ищем ночлега, там есть кто-нибудь?
— Бегу, бегу! — вскоре прокричали в ответ.
Мгновение спустя ворота отворились, и навстречу принцу вышли несколько широко улыбающихся слуг.
— Уважаемый го…
Должно быть, они хотели назвать Се Ляня «гостем», но увидели на нём женское платье, поэтому сразу исправились:
— Уважаемая де…
Не давая им договорить, Се Лянь медленно вышел на свет, держа за руку Хуа Чэна. Коли девушка с ребёнком, стало быть, уже замужняя женщина. И снова обращение изменилось:
— Уважаемая госпо…
Но на слове «госпожа» свет постоялого двора озарил лицо Се Ляня. Пускай на нём было женское платье, да и облик отличался изяществом, но, сказать по чести, это лицо — как ни посмотри — больше походило на мужское. Слуги в тот же миг онемели, однако вскоре уверенно вернулись к первому обращению:
— Уважаемый гость, просим, проходите.
Се Лянь с улыбкой кивнул. Он уже привык к любым одеяниям, не испытывал никакого душевного или телесного неудобства. Вместе с Хуа Чэном принц переступил низенький порог, выбрал место в большом зале и сел. Кроме нескольких слуг, других людей на постоялом дворе не наблюдалось. Когда двое вошли, слуги снова заперли ворота и окружили гостей, улыбаясь до ушей. Впрочем, именно их улыбки и заставляли принца чувствовать себя малость неуютно.
Се Лянь принял дощечку со списком блюд и произнёс:
— В такой глуши поистине непросто отыскать постоялый двор.
Слуги поддакнули:
— А то как же! В такой глуши непросто встретить и гостей на нашем постоялом дворе!
По какой-то причине, несмотря на не сходящие с их лиц улыбки, они словно были нарисованы — выглядели крайне фальшиво. Се Лянь, не моргнув глазом, просмотрел дощечку, выбрал несколько блюд, и лишь после этого слуги, посмеиваясь, удалились на кухню, расположенную в подвале, чтобы передать заказ повару.
Хуа Чэн, поигрывая палочками для еды, сказал:
— Гэгэ, мы забрели на разбойничье подворье, открытое нечистой силой.
— Ага, — согласился принц.
Обыкновенно в подобных захолустных краях наткнуться на одноэтажный трактир с одной комнаткой и парой слуг — уже большая удача. Откуда взяться такому количеству работников и роскошному подворью?
Разумеется, это не могло быть исчерпывающим доказательством. Главная причина, по которой Се Лянь всё понял, — запах свежей крови ударил в нос, едва они переступили порог.
Простому путнику, должно быть, не под силу почувствовать этот запах, но для Се Ляня, обладающего острыми природными чувствами, а также богатейшим опытом, вонь стояла такая, что проигнорировать её было просто невозможно.
Принц произнёс:
— На втором этаже ещё кто-то есть, я слышал шаги. Возможно, это тоже путник, который искал ночлега.
И если это так, его непременно нужно спасти. Двое ещё довольно долго сидели друг напротив друга и тихо переговаривались, когда слуги наконец принесли блюда.
— Готово!
Се Лянь хотел что-то сказать, но тут уловил какой-то шум снаружи и сразу поднялся.
— Уважаемые, мы хотим пойти в комнату отдохнуть, если вас не затруднит, отнесите кушанья наверх.
— Хорошо, хорошо!
Держа за руку Хуа Чэна и с явной сноровкой приподнимая юбку, Се Лянь направился по лестнице, но по пути обернулся и сказал:
— Ох, кстати, если кто-то будет спрашивать, видели ли вы меня, прошу, скажите, что не видели.
— Хорошо, хорошо!
Се Лянь поспешно поднялся наверх. Вскоре кто-то громко забарабанил в ворота с криком:
— Открывайте, открывайте!
Улыбающиеся слуги открыли ворота. На постоялый двор тут же затекла толпа монахов и заклинателей во главе с «Всевидящим глазом», которые всё никак не бросали погоню!
Се Лянь вместе с Хуа Чэном уже заперлись в комнате на втором этаже, но услышали, как кто-то из вошедших заголосил:
— Отхожее место, мне в отхожее место! — и тут же помчался, куда указали.
Другой спросил:
— Хозяин! У вас есть вода?!
Увидев разом столько людей, слуги возрадовались:
— Есть, есть, подождите немного, уже несём!
«Всевидящий глаз» посетовал:
— Ох, мой живот уже переполнен! Куда же это годится, ведь эти самые «фрикадельки непорочности» — поистине яд, какого свет не видывал. Я выпил только двадцать стаканов. Когда же дойду до восьмидесяти одного?
Се Лянь совсем не ожидал, что они примут его слова за чистую монету и действительно решат выпить столько стаканов воды, сколько он им приказал.
Один из монахов вторил:
— Амитабха. Я выпил уже двадцать пять стаканов, и должен сказать, что противоядие действует. Сейчас мне и впрямь намного лучше.
Се Лянь, послушав их, не знал, как на это реагировать. Принц стал искать какую-нибудь дырку или щель в полу, чтобы подсмотреть за происходящим.
Тут Хуа Чэн, полуприсев на корточки, сказал:
— Гэгэ, сюда.
Се Лянь расположился рядом, но не заметил ничего необычного в указанном месте.
— Что там такое?
Хуа Чэн вдруг ткнул пальцем, и в твёрдом полу вмиг образовалась дырка, сквозь которую пробился луч света.
— Можешь здесь посмотреть.
Се Лянь склонился и через отверстие выглянул на первый этаж. Заклинатели и монахи расселись за длинным столом в центре большого зала.
«Всевидящий глаз» хлопнул ладонью по столу.
— Хм! Я был слишком беспечен. Когда снова встречусь с этим заклинателем, захваченным нечистой силой, ни в коем случае не дам ему улизнуть. Мы должны одним махом разделаться с Хуа… Хуа… Градоначальником Хуа, дабы свершить высшую справедливость!
Се Лянь прошептал:
— Сань Лан, чем же ты им так насолил?
Хуа Чэн ещё не успел ответить, когда кто-то задал тот же вопрос:
— К слову, я так и не спросил, почему вы тоже гонитесь за Князем Демонов? Между вами случались разногласия?
И вот, начался обмен мнениями и замечаниями.
— Поистине возмутительно! Двадцать лет назад в одной деревне завёлся свин-оборотень и стал бесчинствовать — разрушил хозяйский дом, крыша рухнула, вся семья погибла. Свин сбежал в Призрачный город. В те времена я только ступил на путь заклинательства и отправился схватить беглеца, но демоны навалились толпой и побили меня палками, нанесли величайшее оскорбление. А он ещё послал своих слуг, чтобы передать мне — мол, «Ты можешь без причины сожрать всю семью свиньи, а свинья не может отомстить и убить всю твою семью? Коли месть тебя не настигла — то лишь везение. А коли настигла — то и поделом». Ну скажите, что это за извращённая мораль, разве такое бывает на свете?!
— Какое совпадение, наши с тобой истории похожи, только я преследовал оборотня-петуха.
— У меня всё просто. Он решил сбить с постамента небожителя, которому поклонялась наша школа, и сколько бы монастырей мы ни построили, столько он сжигал. Довёл нас до белого каления! Вопиющая бесцеремонность.
— А вот ещё, вот ещё. Вы ведь знали моего шисюна, небеса ниспослали ему талант, перед ним лежали безграничные перспективы! Но имелся один махонький недостаток — очень уж падок был на женский пол. Чуть больше десятка лет назад моего шисюна соблазнила демонесса-певичка — живьём выпила все соки досуха. И вы подумайте — Хуа… Хуа… Этот Князь Демонов взял её под защиту!
Пока внизу разгорелись обсуждения, Хуа Чэн наверху совершенно заскучал — не удостоил их речи даже насмешливой ухмылкой.
И вдруг «Всевидящий глаз» произнёс:
— Кажется, слыхал я про твоего шисюна. Это ведь он когда-то давно, прикрываясь проведением магических обрядов, одурманивал и соблазнял замужних женщин? Его ещё посадили в темницу на три месяца, а потом выпустили.
— Кхм-кхм-кхм!
Как раз вовремя слуги подали кушанья, и все торопливо заголосили:
— Блюда на столе, давайте, давайте, Всевидящий собрат, довольно разговоров, приступим к трапезе.
Се Лянь выпрямился, бросив взгляд на принесённые слугами блюда.
Хуа Чэн сказал:
— Можешь даже не смотреть. Едва попробуют, упадут замертво.
Се Лянь прошептал:
— Положение усугубляется.
Горстка монахов и заклинателей ужасно раздражала принца своей неугомонностью, но и позволить им попасть в лапы жуткого разбойничьего притона нельзя. И в то же время — как предупредить?
И вдруг «Всевидящий глаз» воскликнул:
— Постойте!
Глядя на тарелки, он остановил остальных от начала трапезы. Его взгляд сделался суровым.
Се Лянь в душе похвалил: «Он и правда владеет кое-какими навыками в заклинательстве!»
Остальные насторожились:
— В чём дело, Всевидящий собрат?
«Всевидящий глаз» провёл пальцем по краю тарелки, затем высоко поднял руку и в гневе воскликнул:
— Я одним пальцем собрал с тарелки столько жира! Что это за постоялый двор, где посуду не моют дочиста?!
Се Лянь уж было решил, что заклинатель обнаружил некую странность, но никак не ожидал, что тот укажет на кое-что совершенно другое. Принца это немного обескуражило, но результат всё же оказался положительным. Стоило заклинателю сделать замечание, и остальные подхватили:
— Ай-яй, и правда! Что это такое липкое, будто слюна… Погодите! В тарелке человеческие волосы!
Кто-то помешал блюдо палочками и в самом деле выудил несколько чёрных волосин.
— Мать моя, что творится у вас на кухне? Кто у вас там работает?!
Слуги, потирая руки, с улыбкой отвечали:
— Ну… мы недавно зарезали несколько свиней, наверное, это их шерсть!
Но волосы с палочек тянулись всё длиннее и длиннее.
— Где вы видели такую длинную шерсть у свиней? У вас на кухне что, хозяйская жена голову моет?!
— Сейчас же забирайте и приготовьте снова!
Слуги торопливо ответили:
— Да, да, да, прямо сейчас всё сделаем, дайте мгновение. Господин, выпейте воды, выпейте воды.
Се Лянь подумал: «Воду тоже пить нельзя, туда наверняка что-то подмешали!»
Но слуги ещё не успели удалиться, и никто из гостей не сделал и глотка, как «Всевидящий глаз» вновь позвал:
— Вернитесь!
Один слуга возвратился и с извиняющейся улыбкой спросил:
— Господин заклинатель, что ещё вам угодно?
— Скажи мне вот что, не видел ли здесь женщину странного вида с маленьким ребёнком?
А вот и ожидаемый вопрос. Се Лянь в душе порадовался: «Хорошо, что я заранее попросил, чтобы меня не выдавали». Однако стоило этой мысли стихнуть, и слуга без лишних раздумий ответил:
— Ага, видели!
Се Лянь:
— ???
Заклинатели всполошились, опустили свои стаканы и, понизив голос, спросили:
— Где?
Слуга тоже понизил голос:
— Наверху!
Все в тот же миг настороженно перевели взгляды наверх. Се Лянь быстрым движением закрыл дыру в полу, проделанную Хуа Чэном. Вскоре послышался шорох — множество людей направилось по лестнице. Бесшумно прислонившись к двери, принц услышал шаги — это слуга привёл на второй этаж крадущуюся толпу. Одной рукой Се Лянь подхватил Хуа Чэна, другой схватил меч, приказал Жое взять на себя роль щита и во всеоружии встал наизготовку. Вот только шаги протопали мимо, в самый конец длинного коридора, что показалось принцу крайне странным. Он приник к двери, через тонкую щель выглянул наружу и выяснил, что толпа миновала его комнату и сгрудилась возле другой.
В комнате кто-то был: сквозь бумажную вставку пробивался мягкий свет, вырисовывая тенью неясный силуэт женщины, сидящей у стола.
Поворот в крайней степени неожиданный — слуга действительно сдержал обещание и не выдал принца, а указал на кого-то другого.
Как видно, кроме Се Ляня, здесь поселилась ещё одна «странная женщина», и к тому же с ребёнком.
«Всевидящий глаз» и остальные переглянулись, каждый показал другим какой-то жест рукой, совершенно невпопад, после чего толпа приготовилась вышибить дверь, как вдруг свет в комнате погас, и тень женщины исчезла. Затем послышался торопливый стук шагов, и дверь резко распахнулась.
За ней показалась женщина, которая тут же разразилась бранью:
— Что делает перед моей дверью толпа вонючих мужиков посреди ночи?! Я, ваша госпожа, намереваюсь принять омовение. Зачем вы сюда явились? А?!
Женщина обладала прелестной фигуркой, вышла она к ним совершенно без макияжа, и хотя энергия от неё исходила как от боевого петуха, не оставалось ни единого сомнения в том, что это существо женского пола. Она сплюнула, закатала рукава платья и вновь забранилась:
— Да вы ещё и монахи-заклинатели! Вам разве не положено отрешиться от всего мирского? Что за нечестивое поведение?!
Несколько монахов замямлили:
— Недоразумение, это недоразумение…
Женщина возмущённо вскинула изящные брови, подобные листьям ивы, и занесла руку для удара.
— Мне плевать, что у вас тут — недоразумение или собрание, прямо сейчас не уйдёте, и ваша госпожа огреет вас тазом с водой для омовения!
— Ай-яй-яй, что же это за мирянка такая? Совершенно не следит за своим поведением!
— Скорее, пойдёмте, пойдёмте…
Лицо женщины было принцу незнакомо, однако голос и манера себя вести уже въелись в память. Спустя мгновение Се Лянь тихо выдохнул:
— Лань Чан?
— Верно. Это она, — подтвердил Хуа Чэн.
Когда процессия удалилась, Лань Чан, кажется, вздохнула с облегчением, огляделась по сторонам и поскорее закрыла дверь. Она вышла к людям без наряда и косметики, но даже несмотря на морщинки в уголках глаз, которые выдавали возраст, женщина выглядела неожиданно красивой. Поэтому Се Лянь не узнал её. Если бы она предстала в таком виде тогда, во дворце Шэньу, ужас в глазах Пэй Мина не выглядел бы столь ярко выраженным.
Когда по миру прокатилась первая волна беспокойства демонов из-за открытия горы Тунлу, из мест своего заточения сбежало немало тёмных тварей. Среди них оказались и Лань Чан с духом нерождённого. И если «странная женщина», о которой говорил слуга, — Лань Чан, стало быть, её «ребёнок» — это…
Се Лянь прошеплал Хуа Чэну:
— Дух нерождённого наверняка с ней. Эта тварь слишком опасна, нельзя позволять ей вот так разгуливать на свободе.
Но ведь постоялый двор уже сам по себе являлся разбойничьим притоном, в который ко всему прочему забрели заклинатели, гонящиеся за Хуа Чэном. В таких условиях поймать кого-то легко лишь на словах!
Толпа тем временем дошла до лестницы, и слуга спросил гостей:
— Ну что? Разве это не та, кого искали господа заклинатели?
«Всевидящий глаз» воскликнул:
— Нет! Хм! Спрошу ещё кое-что, не видел ли ты здесь другого заклинателя, тоже с ребёнком?
Слуга задумался и ответил:
— Заклинателя с ребёнком не видал, но зато у нас поселился заклинатель-одиночка.
Толпа вновь воодушевилась и, понизив голос, спросила:
— Где?
Слуга, также понизив голос, ответил:
— Здесь.
На этот раз он указал в другую сторону. Заклинатели и монахи вновь переглянулись и крадучись направились за ним.
К их удивлению, когда до указанной комнаты оставалось ещё три чжана, раздался свист прорезаемого острым предметом воздуха, и сквозь дверную щель вылетел жёлтый талисман. Он просвистел мимо щеки «Всевидящего глаза» и вонзился в стену за его спиной. Перепугавшись, все обратили взгляды к талисману и увидели, что бумага, подобно стальному листу, наполовину вонзилась в стену. От такого зрелища их настигло немалое потрясение.
Кто-то из монахов вознамерился ворваться в комнату, но «Всевидящий глаз» остановил:
— Это не он! Но тоже фигура весьма выдающаяся. Не стоит действовать сгоряча и порождать ненужные конфликты. — Он выставил руки в поклоне. — Просим прощения за беспокойство великого мастера. Это лишь недоразумение.
Из комнаты не последовало ответа, как и полагается великому мастеру. Заклинатели отступили прочь, и кто-то спросил:
— Собрат, почему ты решил, что это не он? Тот мусорный заклинатель тоже бросался тайным оружием с необыкновенной силой и сноровкой!
Мусорный заклинатель… Лишь после недолгих размышлений Се Лянь понял, что «тайное оружие» — это его фрикадельки непорочности, и подумал: «Что ж, ладно…»
«Всевидящий глаз» тихо ответил:
— Конечно, это не он. Оба метнули в нас оружие, но в сноровке и силе человек в этой комнате немного уступает тому мусорному…
Не дав ему закончить фразу, из-за спины вылетело ещё несколько талисманов, которые подобно оперённым стрелам вонзились в двери и стены вокруг. Перепуганная толпа не посмела больше ничего говорить и ветром сбежала по лестнице.
Се Лянь, видя, что все разошлись, бесшумно отворил дверь, выдернул из стены талисман и вернулся к себе.
Хуа Чэн взял листок двумя пальцами, взглянул на него и небрежно выронил, так же небрежно заключив:
— «Всевидящий глаз» в самом деле не ошибся.
Снаружи талисман покрывал тонкий слой духовной Ци, поэтому он резал воздух подобно острому лезвию и, словно стальной лист, глубоко вонзался в стены.
Но прежде, когда Се Лянь придал фрикаделькам, предназначенным в пищу, мощь сравнимую с шариками из чистой стали, он сделал это, целиком полагаясь на собственный контроль силы броска, без какого-либо применения магических техник и духовных сил. Всё-таки ему пришлось многие сотни лет жить без поддержки магических сил в теле, и принц давно привык в мирских делах полагаться лишь на себя, а не на магию. По этим критериям «Всевидящий глаз» и определил сильнейшего.
Се Ляня посетили мысли: «Сколько же разного народу собралось на этом дворе? И откуда взялся ещё заклинатель? Неужели он пришёл сюда сражать нечистую силу? Не удивительно, что обыкновенные монахи не заподозрили неладного. Но этот человек, раз обладает такими способностями, не мог не заметить, что забрёл на странноватое подворье. Как бы то ни было, нельзя позволить заклинателям найти Сань Лана. Если они начнут скандалить, и постоялец из той комнаты всё услышит, боюсь, прибавится ещё один преследователь. И ему противостоять будет сложнее, чем всей этой толпе».
Заклинатели вновь спустились на первый этаж, вернулись в большой зал и расселись за стол. Сквозь дыру, проделанную Хуа Чэном в полу, Се Лянь увидел слугу, который сказал:
— Я сейчас же передам повару, чтобы всё заново приготовил. Господа заклинатели, прошу вас немного подождать, хи-хи-хи.
— Постой! Воду тоже унеси. Промойте все стаканы, затем подавайте.
— Хорошо, хорошо. Хи-хи-хи.
Слуга, улыбаясь во весь рот, удалился — должно быть, направился на кухню. Се Лянь припомнил, что подходя к постоялому двору, кажется, видел кухню с другой стороны. Он тут же схватил Хуа Чэна, вылез через окно, оказавшись снаружи, обошёл постоялый двор и по пути ещё подобрал несколько небольших камней, которые на всякий случай зажал в руке.
Когда принц прислонился к стене кухни, Хуа Чэн вновь ткнул пальцем в стену, как в мягкий тофу, бесшумно проделав дыру. Се Лянь заглянул внутрь, чтобы наконец узнать, кто же хозяин этого разбойничьего притона.
Освещением внутри служили лишь несколько тусклых, почти догоревших масляных ламп, людей не наблюдалось. Но если внимательно прислушаться, можно разобрать идущее откуда-то чавканье, будто кто-то обгладывает кости.
Се Лянь несколько раз сменил угол обозрения и наконец заметил, что звук идёт из-за печи. Печка заслонила обзор, только за кирпичной кладкой выглядывала пара ног. Очевидно, что хозяин ног уже был мёртв, но конечности время от времени подрагивали вместе с жадным чавканьем.
Как вдруг в кухню вошли слуги, которые позвали:
— Великий Князь…
Из-за печи высунулась неумытая и нечесаная голова мужчины. Что-то пережёвывая, он невнятно бросил:
— Чего вам?!
Его рот был перемазан кровью, глаза алчно горели, а между зубов, подобно куриной лапке, торчала человеческая рука. Но несмотря на жуткое выражение лица и подобный вид, с первого взгляда принц узнал в нём мужчину, тело которого занял Ци Жун!
Он надул щёки, вдохнул, и недоеденная рука исчезла у него во рту, после чего мужчина выплюнул лишь косточки, которые попали слугам по лицу.
— Вы, никчёмное отродье, выращенное в дерьме! Кричите как на похоронах, я уж было решил, что вы еду принесли. Где люди? Где мясо? Я же дал вам снадобье! Почему эта толпа ещё на ногах?!
Как видно, Ци Жун догрызал прежнего хозяина постоялого двора, либо какого другого путника.
Слуги обиженно отвечали:
— Великий Князь, это не мы — никчёмное отродье, всё дело в этих надоедливых монахах. То им не по нраву, что жир на тарелках, то нос воротят от волос в пище. Не хотят они есть то, что мы им принесли!
Ци Жун, причмокивая, слизал с пальцев кровь.
— Что? Да чтоб их! Я лично приготовил им блюда из отрубленной головы, они должны горькими слезами обливаться, чтобы я разрешил им хотя бы на коленях с пола вылизать моё кушанье! Кто позволил им свои собачьи морды воротить? Надо было дать им попробовать стряпню моего царственного братца, что на вкус хуже собачьего дерьма, тогда кучка никчёмышей бросилась бы предо мной на колени, вознося благодарности!
Се Лянь так и остолбенел.
Хуа Чэн произнёс:
— Гэгэ, не стоит обращать внимание на слова какой-то бесполезной дряни.
— Гм, — хмыкнул принц.
— Это всё из-за вас, никчёмные твари! — тем временем продолжал Ци Жун. — Даже тарелки как следует вымыть не можете!
Он вскочил и принялся осыпать слуг тумаками и бранью, и только спустив пар, сам закатал рукава, вытер красный от крови рот и взялся за сковороду и лопатку для жарки. Кухня наполнилась чугунным звоном и криками Лазурного демона, перемежающимися с бранью:
— Ещё разок!!! Раскройте пошире свои пёсьи глаза и поглядите на моё мастерство! Теперь посмотрим, что вы ещё посмеете сказать своими погаными ртами!
Огонь печи взметнулся к потолку, и вскоре Ци Жун в самом деле заново наготовил целый стол блюд, затем приказал слугам унести всё гостям.
Стол получился и впрямь ароматным, мясные блюда — мясными, овощные — овощными, и масла, и воды в них было в самый раз. Се Лянь снова поднялся на второй этаж постоялого двора и, посмотрев вниз сквозь дыру, увидел, как заклинатели и монахи нахваливают:
— Какое высокое мастерство!
— Да уж! Повар поистине мастер своего дела, особенно удались куриные лапы с солью и перцем, мясистые… Даже слишком мясистые, вам не кажется? Я никогда не видел куриных лап с такими длинными пальцами!
Слуги подхватили:
— Ох! Это наше особое блюдо, в нём используются не простые, а отборные лапы высшего качества редкой породы кур — «белый феникс», которым перед готовкой отрезают когти. Видите, похожи на нежные пальчики юной девы, сердце от их вида так и трепещет!
— И то верно. Но мне более всего приглянулась вот эта свиная шкура, прожаренная в масле. При готовке всё учтено идеально, поэтому блюдо стало нежным, но не подгорело… Постойте, а откуда у этой свиньи на шкуре вытатуированный узор?
Слуги объяснили:
— Ох! Это не узор, а особый знак, вырезанный нашим главным поваром, дабы продемонстрировать высоты его мастерства. Просто небольшой кулинарный трюк.
— А вот эти свиные рёбрышки в кисло-сладком соусе, кажется, недожарились. Да и приправ слишком много. Они что у вас, несвежие? И вы хотели кисло-сладким соусом скрыть какой-то иной запах?
— Ох! Ничего подобного, мы всю живность убиваем аккурат перед подачей на стол, просто нашему повару нравится класть приправы в немереных количествах.
Наблюдая за людьми, расхваливающими кушанья и уже готовыми приступить к трапезе, Се Лянь не выдержал — взял маленький камешек, подобранный снаружи, и бросил его вниз через дыру.
Камешек попал точно в чайный стакан, который «Всевидящий глаз» поднял, чтобы «выпить воды, изгоняющей яд». Рука заклинателя дрогнула, и вода выплеснулась прямо в лицо слуги, который как раз стоял рядом, беспрерывно похихикивая.
Вода, ясное дело, была холодная, но слуга почему-то схватился за лицо и громко завизжал, будто ошпаренный:
— А!!!!
На этот раз люди за столом остолбенели, а затем все как один выхватили оружие.
— В чём дело?!
«Всевидящий глаз» мигом схватил слугу за руку и отнял от лица, отчего остальные так и ахнули. Черты лица слуги наполовину расплылись, будто на белый лист бумаги плеснули воды, и тушь растеклась пятнами. Тёмная вода струйками бежала по щекам, будто растворённая краска.
Его лицо и улыбка оказались нарисованными!
Без лишних слов заклинатели и монахи перевернули стол и ринулись в драку со слугами постоялого двора.
Слуги, прикрывая головы от ударов, голосили:
— Господа заклинатели!!! Не бейте нас! Послушайте… вот что… вы ведь искали странную женщину с ребёнком!!! Странного заклинателя! Он наверху! Они прямо на втором этаже! Можете их там найти! Отпустите нас! Мы просто временные работники!!!
— Тьфу! Временные работники, да кого вы хотите надуть?
— Решили провести нас? Не так-то просто! Теперь уже поздно оправдываться!
Слуга горестно простонал:
— Я вас не обманываю! Я говорю правду!
Покуда первый этаж заполнили звуки массовой драки, Се Лянь, убедившись, что заклинатели явно одерживают верх, покачал головой и решил не вмешиваться. Вместо этого, воспользовавшись переполохом, принц отправился на поимку Лань Чан и духа нерождённого.
К его удивлению, ещё не открыв дверь из комнаты, принц услышал в коридоре пронзительный крик и голос Лань Чан, полный ужаса:
— Нет… Прошу тебя, я не хочу туда! Умоляю, отпусти нас! Я паду перед тобой на колени и отобью земные поклоны!
Разгневанный голос молодого парня ответил:
— Да кому нужны твои земные поклоны? Если вы сбежите, что делать м… моему генералу? Чтоб тебя, на этот раз ваша парочка знатно ему насолила! Поменьше болтовни, идём со мной!
Услышав этот голос, Се Лянь резко распахнул дверь.
— Ты?
В длинном коридоре перед Лань Чан стоял юноша в чёрном одеянии с мрачным как туча лицом. Когда Се Лянь показался из комнаты, он поднял на принца взгляд и изумился:
— Ты?!
Се Лянь переступил порог.
— Фу Яо? Что ты здесь делаешь?
Лань Чан, увидев его, округлила глаза.
— …Наследный принц?
Фу Яо оглядел принца с головы до ног, и уголок его рта слегка дёрнулся. К счастью, юноша не закатил глаза, а лишь спросил вместо ответа:
— А ты что здесь делаешь?
Се Лянь оглядел себя и впопыхах сдёрнул женское платье.
— Долгая история.
Как вдруг зрачки Фу Яо чуть сузились — он увидел рядом с принцем Хуа Чэна, который стоял, спокойно заведя руки за спину.
Фу Яо потрясённо выдохнул:
— …Ты?!
Хуа Чэн лишь презрительно фыркнул и не удостоил его вниманием. А вот Лань Чан, оценив обстановку, бросилась бежать со всех ног. Фу Яо, услышав это, обернулся с криком:
— Стой!
Однако не успел он сделать и шага, перед ним скользнула белая шёлковая лента, которая схватила Лань Чан за лодыжку. Женщина тут же упала и перекатилась на спину, прикрывая руками живот. Как видно, там она и прятала духа нерождённого.
Се Лянь, отозвав Жое, сказал:
— Вот как надо было сделать, если хотел, чтобы она остановилась. Кричать бесполезно. Кстати, ты только что упомянул своего генерала. Что с ним стряслось?
Фу Яо не ответил. Только холодно хмыкнул, подошёл к Лань Чан и схватил её за плечо. Похоже, он по-настоящему рассердился — в его действиях не было ни капли учтивости по отношению к женщине, да ещё изо рта вырвалось «твою мать», что нисколько не походило на прежнего Фу Яо. Однако произошло непредвиденное — ему не удалось поднять Лань Чан на ноги, потому что её живот вдруг надулся шариком, а затем из него выскочила белая тень, которая с визгом бросилась в лицо Фу Яо.
Дух нерождённого!
Каждый раз, возвращаясь в чрево матери, дитя накапливало силы. Поэтому атака вышла на редкость яростной — Фу Яо пришлось сосредоточиться на защите. Он ударил ладонью, и дух мячом отскочил к стене, затем вновь оттолкнулся и полетел на Се Ляня.
Фу Яо воскликнул:
— Задержи его! Не дай ему сбежать!
Се Лянь не успел пошевелиться, как перед ним возник Хуа Чэн. Сжавшийся в шар дух нерождённого резко остановился и вновь напал на Фу Яо.
Пока в коридоре на втором этаже из стороны в сторону скакал демонический мячик, внизу тоже воцарился невозможный хаос. Только и слышались мольбы «слуг»:
— Окажите снисхождение, господа заклинатели! Недостойные ведь тоже трудятся ради чашки риса!
— Да! Мы больше никогда не будем! Обычно мы просто крадём поблизости кур, чтобы прокормиться, это всё тот зелёный… зелёный господин, это он заставил нас стать его прислужниками, вот и пришлось таким заниматься! Он прямо сейчас поджидает в кухне!
Глядя на неразбериху вокруг, Се Лянь вспомнил ещё кое о чём, и тут же спрыгнул со второго этажа.
Ци Жун всё ещё сидел в кухне, закинув ногу на ногу и с удовольствием ковыряясь в зубах, в счастливом предвкушении «ужина».
Как вдруг раздался грохот, кто-то ногой пробил стену, влетел внутрь и в лоб спросил:
— Ци Жун, где Гуцзы?
Классический способ Бога Войны входить в помещение испугал Ци Жуна до такой степени, что он подпрыгнул и заголосил:
— Ты?! Что ты тут делаешь? Не мог постучать в дверь, обязательно вот так врываться?!
Се Лянь без лишних слов отвесил ему пару тумаков, затем как гусака придавил к разделочной доске.
— Поменьше пустой болтовни. Куда ты дел ребёнка?
Ци Жун осклабился:
— Хи-хи-хи. Оглядись, он тут повсюду!
Где это — повсюду? Да ведь на полу одни только кости!
Гнев поднялся из глубины души Се Ляня, он сжал кулак сильнее, и Ци Жун дурным голосом завыл:
— Ау-ау-ау, рука! Руку, руку сломаешь! Постой, мой царственный брат! Ладно, ладно, я честно скажу, я солгал, не ел я его! Не ел! Собирался, но ещё не съел!
— И где же он?
— Не дави так, не дави! Я скажу тебе, мелкая обуза заперта в сарае с дровами. Откроешь дверь — и сразу его увидишь!
Се Лянь велел Жое скрутить Ци Жуна, а сам открыл боковую дверцу кухни, где действительно обнаружил сжавшегося в комочек Гуцзы. Принц поднёс палец к носу мальчика, чтобы попробовать дыхание. Ребёнок дышал довольно ровно, личико подёрнулось румянцем, словно он крепко спал. Однако, подняв мальчика на руки, принц понял — дело плохо, ребёнок весь горячий, видимо, подхватил жар.
Тем временем толпа заклинателей и монахов тоже хлынула на кухню. Едва шагнув через порог, они наступили на горы костей на полу и едва не поскользнулись. Увиденное их ошеломило.
— А? Разбойничий притон!
— Выходит, все те блюда… сделаны… из человечины?!
— А я говорил, что не бывает куриных лап с такими длинными пальцами!
Внезапно раздался грохот, и в кухню влетел бледный шар, проделав дыру в потолке.
Все:
— Что это такое?!
Спустя мгновение следом спрыгнул Фу Яо. Выбрасывая разом больше десятка талисманов, он выкрикнул:
— Все прочь! Не мешайте работать!
Все:
— А! Великий мастер!
Затем в кухню ползком вкатилась Лань Чан:
— Не бей его!
Все:
— О! Женщина!
Жёлтые талисманы пролетели словно лезвия или стальные гвозди, Се Лянь чуть повернулся в сторону и избежал столкновения, а вот Ци Жун увернуться не мог, и талисманы стайкой вонзились ему в спину.
— Демонов убивают!!! — раздался его безумный крик.
Заклинатели окружили его всей толпой и принялись рассматривать, удивлённо восклицая:
— Техника метания талисманов… поистине довольно искусная!..
В некогда просторной и тихой кухне мгновенно стало ужасно тесно и шумно. Фу Яо в погоне за духом перемещался то вниз, то наверх, Лань Чан как ненормальная гонялась следом. Се Лянь придавил Ци Жуна к разделочной доске, так что пол-лица уже помялось, Фу Яо своими талисманами превратил спину демона в решето, да ещё время от времени Лань Чан наступала на него, ковыляя мимо.
Окружённый любопытной толпой, Ци Жун взвыл:
— Почему? Откуда взялось такое сборище? Ты кто такой? А ты кто такой? Мать вашу, вы дадите мне поесть спокойно??? Ну почему каждый раз одно и то же??? Вы мне все за что-то мстите?!
Внезапно, скосив глаза, Ци Жун устремил взгляд сквозь разрушенную стену кухни во двор. Хуа Чэн, словно и не видел беспорядочного побоища, в безмятежности сидел под деревом и с полным безразличием к происходящему игрался листками сусального золота, сооружая из них дворец. Неизвестно, сколько он уже так сидел со скучающим видом, но перед ним уже высилось небольшое красивое строение.
Ци Жун тут же заорал, срывая охрипшую глотку:
— Скорее все посмотрите туда! Собиратель цветов под кровавым дождём превратился в мелкого демона!!! Все, у кого с ним счёты, быстрее, в атаку!!! Такой шанс нельзя упускать, впредь может не представиться! За этой деревней трактира больше не будет!!!
Его крики оборвал сверкающий холодным блеском, перемазанный в свежей крови кухонный тесак, который внезапно встал поперёк рта. Рукоятка тесака находилась в ладони Се Ляня.
Принц с улыбкой произнёс:
— Хм? Что за ерунду ты там орал?
Ци Жун совершенно не понял, как Се Ляню удалось запихнуть тесак ему в рот, только почувствовал холод металла и что-то крайне острое прямо возле языка. И хотя принц не нанёс ему ни царапины, малейшее движение — и кровь хлынет изо рта фонтаном, так что крики моментально стихли.
Однако заклинатели уже увидали сидящего вдалеке Хуа Чэна, строящего золотой дворец.
— Это он?!
— Почти уверен в этом!
Се Лянь опередил их — бросился наружу, одной рукой прижимая к себе Гуцзы, другой призывая Жое. Лента тянула за собой Ци Жуна, который тащился по земле и орал как резаный:
— Псом вылюбленный Се Лянь, ты наверняка это всё подстроил! Никогда я, мать твою, не видел такого коварного, как ты, притворного белого лотоса-а-а-а-а…
Заклинатели, оценивая обстановку, колебались.
— Н-нападём или нет?
— Остерегайтесь уловки. Может, пока понаблюдаем издали?
Покуда они сомневались, Хуа Чэн достроил маленький золотой дворец, встал, приподнял бровь и, взирая на своё творение, легонько пнул.
Золотой дворец с шелестом рухнул.
А постоялый двор рухнул уже с оглушительным грохотом.
Рассеялась и наведённая иллюзия. Се Лянь обернулся и увидел за спиной вовсе не постоялый двор, а всего лишь поваленную соломенную хижину, которая прекрасно вписывалась в безлюдный горный пейзаж. Роскошное подворье оказалось создано при помощи заклинания отвода глаз.
Толпу преследователей, которая так и не успела решить, бросаться ли в атаку, придавило рухнувшей крышей. Они потеряли сознание, когда сверху посыпались прогнившие доски и снопы соломы.
Се Лянь подбежал к Хуа Чэну.
— Сань Лан, такие затраты магических сил не отразятся на твоём состоянии?
Хуа Чэн легко взмахнул рукой, и золотые листики испарились в воздухе.
— Гэгэ, не волнуйся. Небольшие траты сил для меня не помеха.
Неожиданно среди обломков крыши кто-то пошевелился. Фу Яо откинул в сторону соломенный сноп, выбрался из-под развалин и в гневе выкрикнул:
— Для тебя не помеха, а для меня помеха!
Он с таким трудом поймал дух нерождённого, и вдруг перед глазами потемнело. Подняв взгляд, юноша увидел, что крыша старой хижины падает прямо на него. Можно сказать, теперь он представлял собой крайне жалкое зрелище. Стряхнув с головы ворох соломы, Фу Яо, закипая от злости, протопал к Се Ляню и Хуа Чэну. Юноша в гневе обратился к последнему, который теперь ростом был значительно ниже него:
— Ах ты… Ты это нарочно?!
Хуа Чэн только поморгал, но не стал ни возражать, ни язвить, только посмотрел чёрными как ночь глазами на Се Ляня. Тот немедля взял мальчика за плечо и завёл себе за спину.
— Нет, нет, совершенно точно нет. Дети не понимают, что творят… Ты уж прости его, Фу Яо.
Растрёпанный юноша с недоверием воззрился на принца.
— …Дети? Ваше Высочество, ты ведь не мог решить, что я ослеп и не вижу, кто передо мной?
Се Лянь растерянно переспросил: