— Какой позор, тебя спасла женщина, да ещё и Юйши Хуан! Пэй Мин, тебе самому не совестно?!
Пэй Мин, выпуская целую вереницу дымовых колец, раздражённо бросил:
— Ты не мог бы заткнуться?
Тем временем Пэй Су и Бань Юэ встретили на земле медленно опустившуюся с небес Повелительницу Дождя и подхватили Пэй Мина; а с тела огненного великана полетели вниз тысячи горящих камней, которые подобно метеорам понеслись на город.
Дождь захватил ещё бо́льшую площадь, но огонь и не думал угасать. По всей видимости, Цзюнь У добавил магических сил в пламя. Кроме того, даже если вода погасит горящие камни, от этого не будет прока — упавшие на землю огромные булыжники и без того изрешетят императорскую столицу, что понесёт за собой множество жертв.
Как назло, Се Лянь до сих пор тянул гиганта наверх и не мог отвлечься ни на мгновение. Он не знал, сколько Богов Войны находилось внизу и смогут ли они задержать все летящие камни. Охваченный переживаниями, принц повернулся к Хуа Чэну:
— Сань Лан, что же…?!
Хуа Чэн, стоя позади него, положил руку на тыльную сторону ладони принца.
— Гэгэ, нет нужды волноваться, главное для тебя — держать оборону в небе, а о происходящем на земле не беспокойся.
Ухо Се Ляня обдало горячим дыханием, когда Хуа Чэн это говорил, а тот чуть приподнял подбородок, предлагая принцу посмотреть вниз. Се Лянь перевёл взгляд в указанном направлении и заметил медленно прогуливающийся снаружи людского круга силуэт в красном, с заведёнными за спину руками. Прищурившись, принц в душе поразился.
Это что… Хуа Чэн?
Ещё один Хуа Чэн???
Что это значит? Принц резко развернулся. Но ведь Хуа Чэн стоит за его спиной!
Тот усмехнулся:
— Гэгэ, не пугайся. Перед тобой самый настоящий Сань Лан, без обмана, в случае обнаружения подделки верну плату.
Получается, внизу бродил двойник Хуа Чэна, которого тот, отлучившись, оставил вместо себя? Так вот почему Цзюнь У ранее не заподозрил, что Хуа Чэн проник в столицу бессмертных… А Се Лянь ещё удивлялся — неужели тот не оставил своих соглядатаев внизу? Значит, наблюдение действительно велось, вот только для наблюдателей «Хуа Чэн» не покидал города, и подозрений, разумеется, не возникло.
Ши Цинсюань, которому некогда было смотреть на небо, не видел наверху Се Ляня с Хуа Чэном, зато заметил неподалёку другого «Хуа Чэна» и торопливо позвал:
— Собиратель цветов под кровавым дождём!!! Вы наконец вернулись! Чем вы занимались так долго? Нашли способ, как нам связаться с Его Высочеством? Нет, нет, нет, лучше сначала помогите мне справиться вот с этим. Видите, с неба летят горящие камни? Скорее, придумайте что-нибудь! Дуньте, плюньте или призовите своих бесконечных бабочек, чтобы унесли камни прочь, иначе мы погибнем…
Не говоря ни слова, «Хуа Чэн» с равнодушием слушал поток слов от Ши Цинсюаня, но потом, похоже, всё-таки не выдержал и перебил:
— Сам решай эту проблему.
— Вы предлагаете мне действовать самому? Не стоит шутить в такой серьёзный момент, я ведь не Его Высочество наследный принц, мне ваши шутки не уразуметь. Чтобы я сам избавился от этого камнепада? Как вы себе это представля… — он не успел договорить, когда «Хуа Чэн», схватив его за ворот сзади, просто вытащил Ши Цинсюаня из людского круга.
Тот успел среагировать немедленно и соединил руки людей, стоявших слева и справа от себя, таким образом круг не порвался. Но на этом странности не закончились, и «Хуа Чэн», оттащив Ши Цинсюаня в сторону, отвесил ему такой удар, что тот улетел прочь!
Толпа нищих заголосила:
— Старина Ветер?!
Кто-то даже с угрозой крикнул «Хуа Чэну»:
— Ты чего дерёшься?!
Ши Цинсюань, хоть и отлетел прочь, перекувыркнулся всего несколько раз и упал ничком, после чего сразу вскочил и воскликнул:
— Всё хорошо, всё хорошо, я жив! Он не по-настоящему ударил меня, только позаимствовал магических сил!
— Правда?..
Ши Цинсюань опустил взгляд на свои руки, затем оглядел своё тело, с ног до головы сияющее магическим светом, и произнёс:
— Градоначальник Хуа, не стоило так расстраиваться из-за того, что вы не можете встретиться с Его Высочеством. Если хотели позаимствовать мне магических сил, могли бы воспользоваться обычным способом, я не против даже съесть побольше тех странных конфет, зачем же сразу драться? Может, всё-таки лучше обратите взгляд в небеса? Там ведь так много камней…
И вдруг «Хуа Чэн» взмахнул рукой, бросив что-то Ши Цинсюаню. Тот без лишних раздумий поймал предмет, а приглядевшись, вмиг сделался бледным.
У него в руках оказался Веер Повелителя Ветров!
Наблюдавший за всем этим со статуи Се Лянь наконец не выдержал:
— Сань Лан, но ведь Веер Повелителя Ветров у… Так значит, внизу…?!
— Не обращай внимания. Временно вызвал его на подмогу.
Держа в ладони до боли знакомый веер, Ши Цинсюань медленно-медленно развернулся к «Хуа Чэну».
Тот равнодушно повторил:
— Сам решай эту проблему.
Огненный дождь почти достиг земли, люди в круге уже ощущали исходящий от падающих камней жар, по их лицам катил холодный пот вперемешку с горячим.
— Старина Ветер! Ты уверен? Всё будет в порядке?
Небесные чиновники присоединились:
— Ваше Высочество наследный принц, вы уж придумайте что-нибудь поскорее!
Рука Ши Цинсюаня крепко сжалась на веере, на тыльной стороне ладони вздулись вены, в глазах едва заметно показались кровавые прожилки.
Мгновение, резкий поворот, взмах!
На ровном месте поднялся в небо порыв ураганного ветра, который подхватил за собой дождь из горящих камней и унёс прочь!
Перепуганные до полусмерти попрошайки, похоже, уже приготовились броситься врассыпную, но когда порыв ветра взъерошил им волосы, люди так и застыли, разинув рты и вытаращив глаза. Через некоторое время послышались возгласы:
— Бо… божество?
Кто-то выкрикнул:
— Мать моя, старина Ветер, да ты, никак, и впрямь бессмертный небожитель?!
У Ши Цинсюаня после взмаха веером до сих пор дрожали руки, он не сразу смог прийти в себя и с трудом проговорил:
— Что за… что за вопросы! Я же давным-давно говорил вам об этом. Ну что, теперь поверили? Не зря я трепал языком?
— Нет, нет, не зря! Я верю! Ого, старина Ветер божество, а мы, стало быть, лично с ним знакомы, теперь-то нас ждёт процветание, ха-ха-ха-ха-ха-ха…
— Старина Ветер, давай-ка обсудим, когда у тебя найдётся минутка взять нас с собой полетать, а?
При виде представшей перед глазами картины «Хуа Чэн», тихо хмыкнув, развернулся и ушёл. Ши Цинсюань, всё не выпуская из рук Веер Повелителя Ветров, кое-как отшучивался от насмешек своих товарищей по несчастью, но лицо его при этом то краснело, то бледнело, со лба каплями катился холодный пот. Он поднял взгляд, словно хотел заговорить с «Хуа Чэном», но того уже и след простыл.
Неожиданно из темноты вдали от людского круга раздался странный шум — пи-пи-пи, пи-пи-пи. И кто-то особенно зоркий заметил:
— Что это такое? Полчище… крыс?
— А за ними там… люди? Почему они пепельного цвета…
— Не похожи на живых…
— Что? — воскликнул Се Лянь.
На людей надвигались крысы-падальщики и пустые сосуды из вулканического пепла. Все чудища с горы Тунлу оказались перенесены сюда!
Пустые сосуды, хромая и шатаясь, переступая окаменелыми конечностями, приближались к людям; крысы, питающиеся человеческой плотью, наступали чёрной волной. Похоже, Цзюнь У наплевал на всё и не остановится ни перед чем, чтобы разорвать круг и погрузить мир людей в хаос!
Тем временем Повелительница Дождя велела Бань Юэ и Пэй Су:
— Приглядите за генералом Пэем, я отправлюсь на защиту круга.
Пэй Мин, лёжа на спине, всё выплёвывал из лёгких чёрный дым, а услышав такие слова, встрепенулся:
— Со мной всё в порядке, я сам могу… — Он попытался встать, но опять упал.
Даже Пэй Су не смог на это смотреть и попросил:
— Не спорьте, генерал, лучше… как следует залечите ваши раны. Пусть Её Превосходительство поможет им.
Пэй Мин, должно быть, впервые в жизни так опозорился на глазах женщины. И впервые оказался женщиной спасён. Неизвестно, от гнева ли, или же от пораненного самоуважения, у него едва не опухло лицо. Проигнорировав предложение Пэй Мина, Юйши Хуан с лёгкой улыбкой произнесла:
— Генерал, не нужно себя заставлять. — Затем села на быка и оставила их.
Пэй Мин только и успел крикнуть вслед:
— Ваше Превосходительство!
Неожиданно чья-то рука обвила его шею, и раздался шёпот:
— Мой ненаглядный Пэй…
Пэй Мин, всё ещё пытаясь встать, услышал этот голос и помрачнел.
— А ты что здесь делаешь?
Вообще-то Сюань Цзи была с ними с самого начала — после битвы с Жун Гуаном Бань Юэ забрала с собой и её, и раненного Кэ Мо. Услышав в голосе Пэй Мина недовольство, демоница взвилась:
— Что я здесь делаю? Я всегда рядом с тобой! А какого рожна ты уставился на Повелительницу Дождя? Полюбил другую, так? Собрался за ней ухлёстывать, да? Что в ней хорошего?! Я запрещаю!
Пэй Мин, не выдержав наконец, отбросил её прочь и в гневе выкрикнул:
— Сюань Цзи, ну почему ты думаешь только об этом, даже в такой момент?! Причём здесь «полюбил другую»? Я с Повелительницей Дождя и парой слов не перекинулся!
Он впервые поднял руку на Сюань Цзи, и она, больно ударившись о землю, застыла от потрясения. Лишь через какое-то время Сюань Цзи заговорила, словно не веря своим глазам:
— Мой ненаглядный Пэй, я думаю только о тебе, потому что люблю тебя, в чём же моя вина? Ты никогда не был ко мне так жесток, я правда настолько тебе противна?
Пэй Мин поднялся, опираясь на меч, и бросил ей:
— Да что тебе объяснять.
Сюань Цзи не унималась:
— Объясни! Я правда больше тебе не нужна? Я так много сделала для тебя, стала такой, неужели ты нисколько не растроган? Тебя нисколько не мучает совесть?
— Я ведь всё сказал тебе ещё несколько сотен лет назад!
Сюань Цзи вдруг застыла в полной растерянности. Не зная, что ей делать, демоница всё же уцепилась мёртвой хваткой за край одежды Пэй Мина и поскакала за ним на сломанных ногах.
— Мой ненаглядный… мой ненаглядный… постой, давай ещё раз всё обсудим…
Бань Юэ, глядя на Сюань Цзи и зная, что Пэй Мин первым бросил её, что демоница убила множество людей и всё время пыталась навредить им, тем не менее… жалела её.
Пэй Мин обернулся, посмотрел на демоницу, и в конце концов произнёс:
— Сюань Цзи, тебе пора осознать.
— Что осознать?
— Да, ты стала такой частично по моей вине, но по большей части всё это — твой собственный выбор. Своими поступками ты растрогала только себя, ну а я — человек с каменным сердцем. И вместо того, чтобы любить меня, лучше полюби наконец саму себя.
Он вырвал из рук Сюань Цзи край своего одеяния и ушёл, не оборачиваясь.
Тем временем Ши Цинсюань одним взмахом веера израсходовал почти все магические силы. В суматохе пришлось позволить Повелительнице Дождя и нескольким Богам Войны выстроиться временным щитом. Но тут неожиданно со всех сторон послышались беспорядочные вскрики:
— Кря-кря-кря, это и есть императорская столица, кря? Какие большие дома, кря!
— И чему тут дивиться? Всё равно они меньше, чем дом градоначальника!
— Вот именно! И не такие красивые, как дом градоначальника!
Из-за углов, из переулков, с карнизов крыш повыглядывала разномастная нечисть, отчего вокруг стало невыносимо шумно. Все демоны из Призрачного города высыпали на улицы столицы!
Заклинатели и монахи во главе с Всевидящим глазом, стоящие в круге, не в силах этого вынести, заголосили:
— Что это за твари?! Кыш, кыш! Пошли прочь! Это земля, по которой ступает Сын Неба! Как вы смеете разгуливать по императорской столице?!
— Ты, свиная голова! Как тебе хватило смелости явиться мне на глаза?!
— Если зрение меня не подводит… эта утка… убивает крыс?
В тот же миг в недовольных полетели поминальные фрукты с могил:
— Закройте-ка рты, вонючие монахи! Вам помогают, а вы нос воротите!
— Да если бы не приказ градоначальника, думаете, кто-нибудь пожелал бы явиться сюда?!
— Сейчас же падите ниц и поклонитесь нам в ноженьки!
Крысы-падальщики, сверкая красными глазами, набежали волной, вот только всё повернулось совсем не так, как они ожидали. Ворвавшись в город, крысы встретились с толпой демонов, крупнее них в несколько раз, которые принялись тыкать в них вилками, палками и когтями, при этом жадно завывая и сверкая ещё более свирепыми взглядами горящих красным глаз:
— Как много крыс!
— Сюда, сюда, хи-хи-хи, как долго я вас ждал, мне ещё не приходилось отведать двухтысячелетней закуски к вину, наверняка очень питательно!
— Их так много, разве можно съесть всех?
— Градоначальник сказал, если не съедим, можем забрать на продажу!
Поскольку положение обернулось совсем не в их пользу, крысы в страхе отступили, а пустые сосуды оказались опрокинуты беспорядочно бегущими грызунами. Опасность миновала, и Се Лянь с облегчением выдохнул, обернулся и сказал:
— Всё благодаря тебе, Сань Лан.
Хуа Чэн улыбнулся.
— Они сами вызвались помочь, я тут ни при чём. По сравнению с этим… Гэгэ, берегись.
На последней фразе его тон вдруг сделался резким. Се Лянь перевёл взгляд вперёд, увидев, как огненный великан совершает новое движение — кладёт руку на пояс, словно собираясь что-то достать.
Сердце принца сжалось.
Это… меч.
С огненным гигантом и без того оказалось крайне сложно справиться. Если же у него появится меч, это ведь всё равно что у тигра вырастут крылья!
Предчувствуя неладное, Се Лянь наклонился и выкрикнул всем собравшимся внизу:
— Берегитесь!
Демоны, которые сражались с крысами так, что дым стоял столбом, позадирали головы наверх и завопили:
— Какой огромный старший дя… то есть, даочжан Се!
— А градоначальнику, похоже, очень нравится веселиться там, наверху, кря!
Се Лянь возразил:
— Нет, нам тут совсем не весело…
Не давая ему договорить, гигант нанёс удар горящим мечом, от которого исходила застилающая небеса энергия убийства. Се Лянь разжал руки, едва успевая увернуться, в душе поразившись Ци меча и силе жара от этого оружия.
Его каменная статуя и так уже с трудом держалась на равных с противником, а теперь всё стало ещё хуже — ему вовсе нечем ответить на подобный выпад!
В критический момент у принца невольно мелькнула мысль, не обратиться ли вновь к помощи Богов Войны для создания меча. Но Цюань Ичжэнь сейчас качался на волнах Чёрных вод вместе с останками костяных драконов и залечивал раны, Лан Цяньцю приходилось в одиночку заменять сотню человек и сдерживать всё сильнее беснующихся озлобленных духов в круге, Фэн Синь и Му Цин исчезли неизвестно куда. С тех самых пор как они оказались на земле, принц не видел их. Свободным остался только Пэй Мин. Однако он, весь обгоревший, сражался с крысами, выплёвывая кольца дыма, и готов был умереть, но не проиграть в этом «состязании» Повелительнице Дождя, так что и на него надеяться не приходилось. Принцу некого позвать на помощь!
Неожиданно с земли послышалось:
— Подождите, Ваше Высочество! Ваш меч… вот-вот прибудет!
Это кричал советник. Се Лянь, бросившись к краю короны статуи, спросил:
— Что? Где мой меч?
Советник, сложив ладони у рта, прокричал:
— Собиратель цветов под кровавым дождём, откройте Сжатие тысячи ли! На гору Тунлу! Меч готов!
Хуа Чэн решительно выбросил игральные кости:
— Откройся!
Что-то загрохотало в чернеющих над ними тучах, и Се Лянь, чуть прищурившись, посмотрел наверх.
Там и правда возник настоящий меч!
Божественная статуя совершила прыжок и схватила оружие, Се Лянь сжал пальцы в особой печати, его каменное изваяние крепко обхватило рукоять меча и нанесло удар по «столице бессмертных»!
Противник уже поднял свой пламенеющий клинок, чтобы отразить удар, однако, когда два меча столкнулись, случилось то, чего никто не ожидал… Меч Се Ляня разрубил огненное оружие великана!
Стоял такой грохот, будто разломилась железная скала, и посреди этого грохота мощь огненного гиганта явно ослабла.
Он вдруг… развалился на части, которые стремительно полетели к земле.
Сам Се Лянь никак не ожидал, что его меч окажется настолько сокрушительным оружием. Один удар сразил противника наповал? Глядя на меч в руках каменной статуи, принц совершенно остолбенел.
Переливающийся и крайне острый. Что же это за клинок?
Вспомнив, что советник попросил Хуа Чэна открыть Сжатие тысячи ли до горы Тунлу, принц сразу понял… Должно быть, этот меч создан из трёх горных чудищ!
Впрочем, принц сейчас не мог тратить время на размышления об этом. Если громадина сверзится на город, будет совсем не смешно. Се Лянь немедля направил статую вниз, подхватил груду камней, которая уже почти развалилась в воздухе, сменил направление, отлетев подальше, осторожно выбрал место и опустил камни на землю.
Затем статуя наконец убрала меч за пояс и сама опустилась рядом, одну руку держа на рукояти оружия, другую, с принцем и демоном, сложив в форме лодочки, словно неся цветок. Изваяние застыло и вновь мягко улыбнулось, вернувшись к позе Бога Войны в короне из цветов.
Ни единого булыжника не упало на землю. Жители столицы нисколько не пострадали!
Лишь через какое-то время люди, боги и демоны переглянулись и спросили:
— Всё… кончено?
Се Лянь и Хуа Чэн воссоединились с остальными, спрыгнув с ладони статуи. Ши Цинсюань, который вместо холодного пота уже покрылся горячим, заткнул за пояс Веер Повелителя Ветров, пришедший в негодность после одного взмаха, и, прихрамывая, вприпрыжку подбежал к принцу:
— Ваше Высочество! С вами всё хорошо? Вы с ним разобрались?
Несколько небесных чиновников тоже подошли ближе с вопросами:
— А где Вла… Цзюнь У? Ваше Высочество его одолели? Он мёртв?
Советник вмешался:
— Разве это возможно? Его Высочество… не так-то просто одолеть.
Хуа Чэн протянул Се Ляню руку.
— Гэгэ, давай поднимемся и поищем.
Се Лянь кивнул, дал ему свою ладонь, Хуа Чэн легко потянул и поднял Се Ляня на груду руин. Демоны, уже потерявшие интерес к разгромленной армии крыс, запрыгнули следом, вознамерившись «обыскать столицу бессмертных», о чём заявили с большим энтузиазмом.
Но Хуа Чэн велел им:
— Держитесь подальше. Посторонним людям и нелюдям лучше не приближаться. — Если они натолкнутся на Цзюнь У, их ждёт неминуемая гибель. Демоны, послушавшись приказа, спрыгнули на землю и остались там в настороженном ожидании.
Но в столице бессмертных, обернувшейся развалинами, не осталось и следа Цзюнь У. Се Лянь и Хуа Чэн обыскали каждый уголок, даже подняли крышу разрушенного дворца Шэньу, однако никого не обнаружили.
Неожиданно Лан Цяньцю крикнул Пэй Мину:
— Генерал Пэй! У меня появилось неотложное дело, подмените меня.
Пэй Мин пребывал в расстройстве, поскольку убил крыс меньше, чем Юйши Хуан, поэтому, когда его вдруг притащили стоять в кругу, лишь потёр нос и ничего не возразил. Лан Цяньцю же запрыгнул на груду руин и наконец, откинув обрушенную крышу, воскликнул:
— Нашёл!
Се Лянь поспешил к Лань Цяньцю:
— Цяньцю, осторожно!
Принц решил, что тот обнаружил Цзюнь У, однако Лан Цяньцю вытащил из-под обломков что-то обгоревшее дочерна, напоминающее огромную, свернувшуюся в комок куколку бабочки. Изнутри доносился тихий кашель.
Сердце Се Ляня сжалось, он второпях вместе с Лан Цяньцю вскрыл этот чёрный «кокон», и из него выкатился ребёнок, съёжившийся и закрывший руками голову, весь красный с ног до головы от жара, но целый и невредимый. К тому же мальчик кашлял, значит, дышал.
Следом за ним из кокона почти крадучись выплыл зелёный призрачный огонёк.
Се Лянь прошептал:
— Это же…
В глазах Лан Цяньцю сверкнул огонь ярости, он схватил призрачный огонёк и воскликнул:
— Небеса поистине справедливы, раз не позволили тебе, Ци Жун, умереть окончательно, прежде чем попасть в мои руки!
Теперь-то Ци Жун, можно считать, обернулся настоящим «лазурным огоньком в ночи». Получается, когда Цзюнь У наслал на них пламя, Ци Жун закрыл Гуцзы собой, и только благодаря этому ребёнок не сгорел заживо. Се Лянь невольно подивился такому неожиданному поступку Ци Жуна: всё-таки, с его-то характером, с него сталось бы выбросить Гуцзы перед собой, чтобы отразить пламя, — на нечто подобное он действительно был способен.
Уловив ход мыслей принца, Хуа Чэн произнёс:
— Заслони Ци Жун себя ребёнком, он не смог бы спастись. Мгновение — и сам превратился бы в пепел. Защищаться или защищать — для него разница не так уж велика, итог один.
Звучит разумно, однако… он всё же выбрал «защитить». Пламя обожгло Ци Жуна настолько сильно, что от него остался лишь призрачный огонёк, который всё же не рассеялся, но зато оказался пойман Лан Цяньцю и от испуга громко заверещал. Только что спасённый Гуцзы сразу очнулся и схватил Лан Цяньцю за ногу с криком:
— Гэгэ, не убивай моего отца!
Лан Цяньцю в гневе бросил:
— Отцепись! Предупреждаю: умолять меня бесполезно, я не сжалюсь над ним! — Он сжал ладонь сильнее.
Ци Жун для Лан Цяньцю был врагом, погубившим всю семью, тут Се Лянь не мог вмешаться. И всё же, боясь, что в ярости тот неосторожно поранит мальчика, принц шагнул к ним, чтобы оттащить Гуцзы прочь, но мальчишка вдруг сам кинулся к нему:
— Мусорный гэгэ, скорее, спаси моего отца!
— Гуцзы… Это не твой отец, честно. Неужели ты не понял этого по тому, как он к тебе относился?
Гуцзы запротестовал:
— Это мой отец! Раньше он плохо со мной обращался, но потом подобрел, часто давал мне есть мясо, ещё говорил, что заберёт меня жить в большой и красивый дом… Он очень хорошо относился ко мне, мусорный гэгэ, спаси его, пожалуйста!
Ци Жун забранился:
— Глупый сынок, не проси его ни о чём! Этот снежный лотос с чёрной сердцевиной не станет спасать твоего папку! Он только и ждёт, чтобы твой папка помер, ему уж точно плевать, останусь ли я в живых!
Хуа Чэн, скосив взгляд, вставил реплику:
— Ты что, боишься, что Лан Цяньцю тебя не прикончит, и непременно желаешь пригласить меня посодействовать?
Ци Жун всё же очень боялся Хуа Чэна, огонёк даже уменьшился немного. Но раз всё равно помирать, почему бы не выругаться напоследок?
— Паршивый пёс Хуа Чэн, тебя я уж точно не испугаюсь! Се Лянь, не думай, что я ничего не знаю! Я превозносил тебя как небесное божество, ну а что же ты? Чем я был для тебя? Ты никогда не воспринимал меня всерьёз! Ты отвергал меня, считал дураком, безумцем, больным, пренебрегал мной. Ты всегда смотрел на меня свысока! А кто дал тебе такое право? Ты даже ничтожный народец Юнъани истребить не смог, бесполезная дрянь!
— Ты…
Се Лянь успел сказать лишь слово, и хотя Хуа Чэн не пошевелился, принц, будто что-то почувствовав, поспешил удержать того:
— Не надо, оставь.
Хуа Чэн, однако, не желал тратить силы даже на фальшивую улыбку.
— Что с того, что он смотрел на тебя свысока? Есть ли хоть что-нибудь в тебе, с головы до пят, заслуживающее уважения?
Возмущённый Ци Жун, задыхаясь от злости, расплевался:
— Тьфу, тьфу, тьфу! Вы… вы презираете меня, ну и пусть! У меня… у меня… у меня есть сын!
Покуда все замолчали, Ци Жун расхохотался словно сумасшедший:
— Хе-хе! Пусть я его случайно подобрал, всё же это лучше, чем быть таким как ты! Бесполезной дрянью, страдающей бессилием, на которой прервётся род, и ни детей, ни внуков тебе не видать! Пусть хоть ещё восемьсот лет пролетит! Хэ-хэ-ха-ха-ха…
Се Лянь и Хуа Чэн безмолвно переглянулись. Хуа Чэн, не собираясь больше тратить на Ци Жуна слова, только приподнял бровь, глядя на принца, и одними губами произнёс: «Это мы ещё посмотрим».
Се Лянь, зная, что Хуа Чэн шутит, лишь неловко усмехнулся. Но к всеобщей неожиданности непрекращающийся смех Ци Жуна звучал всё слабее, и прыгающий вверх-вниз зелёный огонёк в итоге погас.
Лан Цяньцю застыл, не понимая, случилось ли это само по себе или же от того, что он слишком сильно сжал призрачный огонёк в руке. Гуцзы тоже замер, подбежал и по одному разогнул пальцы Лан Цяньцю, ничего не обнаружил и принялся рыться в почерневших обломках на земле. Измазав руки сажей, мальчик так и не нашёл зелёного огонька, поэтому невольно дёрнул Лан Цяньцю за одежду:
— Где мой отец?..
Он задал вопрос Лан Цяньцю, а тот, не зная, что ответить, перевёл взгляд на Се Ляня. Принц также не находил слов, поэтому лишь вздохнул, развернулся и направился прочь. Гуцзы за его спиной не переставал допытываться:
— Гэгэ, где мой отец? Он ведь ещё жив? Он говорил, что непременно станет… каким-то… великим князем, сильнейшим в трёх мирах, и никогда не умрёт. Он ведь жив, да?
Надоедливый Ци Жун наконец исчез.
Но Се Лянь не просто не знал, что на это сказать, но даже не мог понять, какие чувства испытывает по этому поводу.
Честно говоря, если подумать как следует, принц, похоже, действительно ничего не мог возразить на слова Ци Жуна. С малолетства он, кажется, никогда не относился к своему младшему двоюродному брату с должным вниманием.
Сперва он жалел Ци Жуна, потом терпел, считал его головной болью, всячески игнорировал, полагая, что здесь сработает «с глаз долой — из сердца вон». Если непременно настаивать, что принц «отвергал» Ци Жуна, похоже… это действительно так.
И не только это. Когда-то принц ненавидел Ци Жуна, ненавидел до такой степени, что хотел бы растереть его в порошок и развеять по всей стране. Но спустя века, пережив столько всего и теперь оглядываясь назад, принц, кроме раздражения, ощущал лишь усталость. Можно даже сказать, что к прежней неприязни добавилось чуточку безразличия.
Ни радости, ни печали.
Поиски Цзюнь У не увенчались успехом. Они спустились с развалин и Ши Цинсюань, который долго ждал их внизу, спросил:
— Ваше Высочество, ну что?
— Мы его не нашли, — покачал головой принц.
— Как же так?!
Небесные чиновники пустились в обсуждение:
— Что если он правда мёртв? Например, обернулся прахом и рассеялся по ветру…
— А если он где-то прячется? Это ведь настоящий кошмар!
— И где же он мог спрятаться? При стольких-то свидетелях?
Оглядевшись, Ши Цинсюань добавил:
— Ваше Высочество, есть один вопрос, который я хотел вам задать ещё в самом начале. А где Наньян и Сюаньчжэнь?
И в самом деле, они уже очень давно не видели ни Фэн Синя, ни Му Цина. Небесные чиновники вновь зашумели:
— Неужели оба, как и генерал Пэй, остались в столице бессмертных, так и не выбравшись из своих дворцов?
— Быть не может… Я ведь ещё наверху видел генерала Наньяна, он покинул свой дворец! К тому же он тогда, кажется, кого-то искал [309]...
Единица на резных костях —тревожный знак
Се Лянь прошептал, обращаясь к Хуа Чэну:
— Не знаю, что с Му Цином, а Фэн Синь искал Цзянь Лань и духа нерождённого. Что если…
Что если они не отправились со всеми небожителями, а остались в столице бессмертных, и теперь, после погони на небе и на земле, утонули или сгорели заживо?
Или же, что ещё хуже, оба сейчас находятся в руках Цзюнь У!
К принцу подошёл советник со словами:
— Ваше Высочество, не ищите. Если он здесь, ему нет нужды прятаться. Нас много, однако не наберётся и десятка тех, кого он считал бы достойным противником. Если его здесь нет, существует лишь одно место, куда он мог отправиться. И он надеется, что вы отправитесь за ним.
Се Лянь сразу понял, о чём говорит советник:
— Гора Тунлу?
Советник, кивнув, добавил:
— Полагаю, он напрямую воспользовался Сжатием тысячи ли. Помимо столицы бессмертных, гора Тунлу — его истинные владения, где он черпает силу.
— А? Вы намерены отправиться на гору Тунлу? В столь жуткое место??? — поразился Ши Цинсюань.
— Нам уже приходилось там бывать, — ответил Се Лянь. — Не такое уж оно и жуткое. Возможно, Фэн Синь и Му Цин тоже там.
— Не стоит подходить к делу столь легкомысленно, — возразил советник. — Когда окажетесь на горе Тунлу вновь, вас точно будет ожидать совсем не то, что в прошлый ваш визит на гору. — Помолчав, он добавил: — Я пойду с вами. И лучше всего найти ещё несколько надёжных Богов Войны для подддержки. Только не раненых, раненые станут обузой.
Над этой задачей принцу пришлось поломать голову.
— Найти надёжных Богов Войны? — Если раньше таковые имелись, теперь почти никого не осталось. Кто пал, кто подгорел, кто пропал без вести, кому-то к ноге прицепился ревущий навзрыд ребёнок.
Хуа Чэн вмешался:
— Не нужно искать никаких помощников, все они бесполезны. Достаточно меня одного, я отправлюсь с гэгэ.
— Этого наверняка недостаточно, — вновь возразил советник.
Издалека послышался протестующий голос Пэй Мина:
— Собиратель цветов под кровавым дождём, я бы попросил не говорить «все они бесполезны» столь уверенным тоном!
Ши Цинсюань рассмеялся:
— Генерал Пэй, вас так сильно обожгло, что вы даже в ловле крыс не можете сравниться с Её Превосходительством Повелительницей Дождя, какие могут быть возражения?
Он так давно не виделся с Пэй Мином, а увидевшись после долгой разлуки, стал над ним подшучивать в собственное удовольствие, как и прежде. Пэй Мин же, которого задели за больное, не смог ничего возразить и насупился ещё сильнее. Неожиданно раздался оклик:
— Подождите, ещё есть я, я пойду с вами.
Повернувшись на голос, все увидели, что с ними говорит Му Цин. В какой-то момент он вдруг оказался позади всех. Се Лянь тут же выдохнул с облегчением:
— Му Цин? Когда ты пришёл? И куда только что уходил? Я уж было решил, что ты пропал без вести.
— Я всё время был здесь!
Хуа Чэн, скрестив руки на груди, покосился на него:
— Всё время был здесь, но молчал и бездействовал?
Му Цин спокойно ответил:
— Сказал же, я всё время был здесь. Просто ничего не говорил, и вы меня не видели.
Но ведь только что они несколько раз нуждались в подмоге, однако Му Цина так и не обнаружили, да и когда звали его, он не появлялся. Собственно, поэтому все и решили, что генерал Сюаньчжэнь исчез. Се Лянь даже понадеялся, что Фэн Синь тоже где-то рядом, просто они его не заметили, однако, оглядевшись, обнаружил, что Фэн Синя в самом деле здесь нет. Пришлось согласиться:
— Ладно. Ты намерен отправиться с нами? Прекрасно, всё-таки хоть кто-то нашёлся.
Му Цин присоединился к ним. При этом лица советника и Хуа Чэна сделались мрачными, будто вылепленными по одному эскизу. Они оба с давних пор относились к Му Цину без явной симпатии, о Хуа Чэне и говорить нечего, а советник с самого начала не хотел принимать Му Цина в ученики. И теперь по его виду можно было догадаться, о чём он думает: чем брать такого помощника, лучше обойтись без помощника вовсе. Сам Му Цин, впрочем, прекрасно осведомлённый о таком отношении к собственной персоне, всё же приблизился и поклонился советнику, тихо назвав его «наставником».
Советник кивнул, не сказав ни слова. Всё-таки Му Цин не совершил ничего по-настоящему дурного, и раз уж вызвался на подмогу, нет причин ему отказывать. Затем Мэй Няньцин обратился к Ши Цинсюаню:
— Статуя Его Высочества останется здесь для поддержки. Для полного упокоения духов понадобится ещё несколько дней. Теперь вас тут целая орава, как следует присмотри за всеми.
Ши Цинсюань покивал:
— О чём речь! Только, постойте, уважаемый учитель, я вас несколько раз спрашивал, не могли бы вы всё-таки мне ответить? Что вы за выдающийся мастер, в конце-то концов?
Но ответа ему так и не последовало. Трое направились вместе с Хуа Чэном к большому зданию неподалёку, тот небрежно выбросил игральную кость и уже вознамерился открыть дверь, как вдруг, взглянув на выпавшую цифру, едва заметно переменился в лице.
Се Лянь сразу заметил это.
— В чём дело, Сань Лан? Нельзя использовать Сжатие тысячи ли?
Хуа Чэн принял прежний вид и улыбнулся:
— Нет, просто мне крайне редко выпадает такой результат.
Он показал раскрытую ладонь принцу, и тот, переместив взгляд, тоже застыл. На бледной ладони лежала одинокая игральная кость, на которой выпала единица.
Обыкновенно Хуа Чэн, стоило ему взяться за кости, выбрасывал шесть красных точек, единица же… поистине являлась редкостью. Сердце Се Ляня едва ощутимо дрогнуло.
— И что означает эта цифра? — спросил принц. — Простая неосторожность?
— Судя по предыдущему опыту, должно быть, впереди меня поджидает нечто весьма и весьма опасное.
Сердце Се Ляня опять ёкнуло. Советник, стоявший позади, вмешался:
— Ох, сколько раз я говорил вам, молодые люди, азартные игры до добра не доводят, нужно бросать это занятие как можно раньше! Ваше Высочество, поглядите, что за дурную привычку он приобрёл!
Несмотря на недоброе предзнаменование, Хуа Чэн остался спокойным, убрал кости и с улыбкой произнёс:
— Это просто цифра, посмотри и забудь, на самом деле неважно, что выпало. Опасность впереди или нет, решать только мне. — Он открыл дверь. — Идём, гэгэ.
Хуа Чэн уже почти переступил порог, но Се Лянь невольно схватил его за руку. У него с губ едва не сорвалось «не ходи», но тут и думать было нечего — принц знал, что уговорить Хуа Чэна невозможно. В итоге он тихо ответил:
— Идём. Только никуда от меня не отдаляйся. Если что-то случится, я смогу тебя защитить.
При этих его словах Хуа Чэн удивлённо застыл.
Лишь спустя некоторое время приподнял уголки губ и усмехнулся:
— Хорошо. Не забывай меня защищать, гэгэ.
Во взгляде Му Цина, наблюдавшего за этим со стороны, отразился не то трепет ужаса, не то озноб отвращения. Но когда Хуа Чэн открыл дверь, налетевшая из-за неё волна жара стёрла это странное выражение с лица Му Цина.
Гора Тунлу изменилась до неузнаваемости. Здесь совсем недавно произошло извержение вулкана, и пепел, тяжёлой завесой летающий в воздухе, до сих пор не развеялся. Место, покрытое лесами, горами и скалами, полыхало огнём, пламя пожирало всё живое, словно в плавильной печи преисподней.
Они оказались на скале, возвышающейся над полыхающим холмом, и тут же едва не задохнулись от пепла.
— Он правда здесь? — спросил Се Лянь.
— Должно быть, где-то неподалёку от Медной печи, — предположил Му Цин.
— Вулкан извергся, боюсь, там невозможно находиться.
Советник произнёс:
— Я догадываюсь, где он. Если то место ещё не разрушено. Идите за мной, узнаете всё, когда окажемся на месте.
Следом за советником они спустились с холма, при этом Хуа Чэн всё время шёл впереди принца, убирал камни и ветки, мешающие пройти, первым ровнял путь, затем протягивал руку принцу, чтобы поддержать его. В противном случае Се Лянь уже давно оказался бы у подножия холма… просто подскользнулся бы на самом верху и кубарем скатился вниз.
К их неожиданности, вместо принца оступился кое-кто другой… Следовавший позади всех Му Цин чуть покачнулся, неосторожно ступив. Се Лянь, который находился к нему ближе всех, быстро схватил того за руку:
— Осторожно!
Тот едва заметно вздрогнул, словно осознал, что произошло, и ответил:
— Знаю.
Се Лянь отпустил его, посетовав в душе на негативную реакцию Му Цина, затем отвернулся и вдруг вспомнил кое о чём. Пройдя быстрее вперёд, он оказался возле Хуа Чэна и прошептал:
— Кстати, Сань Лан, тогда, на вершине снежной горы, где Фэн Синь и Му Цин затеяли драку, что за разговор между ними произошёл? Почему ты, услышав его, внезапно рассердился?
Выражение лица Хуа Чэна при упоминании об этом тронул холод, который, впрочем, сразу исчез, и он ответил:
— О, ты об этом… Те двое не выбирают выражений, поэтому сказали нечто неуважительное по отношению к тебе, вот и всё.
— А? — удивился Се Лянь. — И что же они сказали?
— Тебе не стоит это слушать, не хочу оскорблять твой слух. Мы спустились.
Они вчетвером добрались до подножия холма, но прошли ещё немного, и путь им преградила река. Только в ней текла не прозрачная вода, а огненно-красная жидкость, бурлящая пузырями… Кипящая лава!
От такого жара обычный человек сгорел бы, едва приблизившись, не понадобилось бы падать в лаву. К счастью, они не являлись простыми смертными, и потому до сих пор не расплавились, растекшись лужей вместе с костями. Советник, то и дело вытирая пот со лба, заключил:
— Должно быть, нам на ту сторону. Раньше здесь располагался ров, защищающий город. Теперь он обернулся препятствием, через которое не перебраться.
Се Лянь произнёс:
— Похоже, нам понадобится что-то для переправы.
Будь у них сейчас огромная каменная статуя, они бы перемахнули ров в несколько шагов. Но изваяние осталось подавлять духов в императорской столице, а три горных чудища обернулись мечом, и лучше им всё-таки оставаться там.
— Сань Лан, твои бабочки смогут перенести нас на ту сторону?
— Лава слишком горячая, боюсь, они долетят до середины и сгорят.
Не слишком приятный исход — упасть с высоты прямо в лавовый поток.
Однако Хуа Чэн добавил:
— Впрочем, есть уже проторенный путь.
Остальные проследили за направлением его взгляда, и Се Лянь произнёс:
— Откуда среди лавы человек?
Совершенно точно, он не мог ошибиться. Только что принц заметил среди лавы мертвенно-бледную руку, протянутую в небо. Приглядевшись, Му Цин подтвердил:
— И в самом деле! Да ещё и не один?
По меньшей мере несколько сотен. На поверхности лавовой реки виднелось немало тел и голов, некоторые кружились в завихряющихся потоках, некоторые даже плыли против течения. Их тела отличались странным белым цветом, лица казались размытыми пятнами. Это были не живые люди.
Се Лянь догадался:
— Пустые сосуды из столицы Уюна… принесло сюда потоками лавы.
При должном мастерстве нетрудно будет перебраться через реку, перепрыгивая по пустым сосудам как по камням. Правда, духи погибших и без того ужасно мучаются в кипящей лаве, а если по ним ещё и кто-то потопчется… участь незавидная. Впрочем, сейчас не было иного выхода.
Му Цин вызвался идти первым, выбрал нужное направление, несколько прыжков — и он уже пересёк ров и стоит на том берегу, оглядываясь на них. Се Лянь обратился к советнику:
— Давайте я сначала перенесу вас.
Всё-таки советник не являлся ни Богом Войны, ни даже простым мастером боевых искусств, поэтому его придётся нести. Наставник кивнул и направился к принцу, но Хуа Чэн остановил:
— Гэгэ, позволь мне.
Се Лянь, разумеется, согласился:
— Хорошо.
Хуа Чэн, приблизившись к советнику, взял того под руку, словно человека преклонных лет, и произнёс:
— Прошу, почтеннейший, следуйте со мной. Не забывайте смотреть под ноги.
Обернувшись и увидев рядом не Се Ляня, советник нахмурился:
— А? Почему именно ты?
Се Лянь, не зная, как быть, тихо кашлянул и пояснил:
— Сань Лан искренне попросил перенести вас через ров, и я позволил ему взять на себя этот труд.
— Что за беспричинная любезность?
Хуа Чэн же, улыбаясь во весь рот, ответил:
— Я или гэгэ, разницы ведь нет никакой. К тому же, я вас очень уважаю, и разумеется, не против оказать вам услугу, ведь мне это совсем не трудно.
Помолчав, советник сказал:
— Если в самом деле меня уважаешь, убери эту улыбку с лица. Уж чересчур фальшивая.
Хуа Чэн сразу перестал улыбаться, только согласно хмыкнул, без лишних слов подхватил советника, шух-шух-шух — и переместился на противоположный берег.
Он передвигался поразительно быстро, так что советник ещё ничего не успел понять, как оказался возле Му Цина, и потому потрясённо застыл. Ну а пустые сосуды, которых касался сапог Хуа Чэна, даже не заметили, что на них наступили, — посмотрели вверх, но, ничего не увидев, лишь озадаченно почесали затылки и продолжили плыть в потоке лавы. Наконец придя в себя, советник, бросив взгляд на Хуа Чэна, дал такую оценку:
— Недурно.
Се Лянь же подумал: «Вы слишком строги, разве можно подобное мастерство оценить лишь словом “недурно”?» Принц покачал головой и выкрикнул:
— Я тоже направляюсь к вам!
Хуа Чэн развернулся.
— Гэгэ, оставайся на месте, я вернусь за тобой.
Но действия Се Ляня оказались быстрее слов. Принц уже находился в полёте, и вот, наступив на живот одному пустому сосуду, плывущему кверху лицом, успел почувствовать, как твёрдое тело под ним слегка просело. Но тут же вновь взмыл в воздух, коснувшись носком сапога макушки следующего пустого сосуда.
Так, наступив пять-шесть раз, принц оказался на середине пылающего рва. Но к его неожиданности, когда Се Лянь вновь собрался взлететь, его потянуло вниз, и он едва не потерял равновесие!
Благодаря молниеносной реакции Се Ляню удалось устоять, а посмотрев вниз, он увидел у себя под ногами пустой сосуд, который схватил принца за сапог!
В мыслях Се Ляня пронеслось: «Вот беда, снова она!»
Снова его дрянная удача. Остальные пересекли ров без каких-либо происшествий, и только принц, как назло, столкнулся с вредным пустым сосудом, который вцепился ему в лодыжку!
Пустые сосуды всплывали на поверхность лавовой реки потому, что были полыми внутри, но не выдерживали слишком большого веса. От исходящего снизу жара Се Лянь покрылся потом, а угол его рукава даже загорелся.
Если так пойдёт дальше, он либо вместе со своим «островком» погрузится в лаву, либо пламя охватит его целиком!
В момент смертельной опасности Се Лянь проявил находчивость: Жое, вылетев с его руки, притянула ближе другой пустой сосуд, плывущий в трёх чжанах от принца. Поставив ногу на спину этого сосуда, Се Лянь перенёс на него половину своего веса, таким образом увеличив плавучесть обоих сосудов и гарантировав, что они потонут не сразу. Поскольку положение не терпело промедления, Се Ляню всё же пришлось вынуть Фансинь и отрубить схватившую его за сапог руку. Только принц наконец собрался взлететь, как рядом с ним оказался красный силуэт.
— Сань Лан? Всё уже в порядке, тебе не следовало приходить на помощь.
Хуа Чэн ещё издалека нанёс удар, которым вдребезги разбил пустой сосуд, схвативший Се Ляня, и теперь ответил:
— Доберёмся до берега, об остальном потом.
Они вместе оказались на берегу, и Се Лянь, хлопками потушив загоревшийся рукав, произнёс:
— Прости, что заставил тебя волноваться.
— Это моя вина. Прежде чем перебраться на этот берег, я должен был сказать тебе, чтобы ты меня подождал. Я бы вернулся за тобой.
— Ладно, ладно, хватит! — вмешался советник. — Его Высочество не настолько хрупкий, справился бы и без тебя, зачем за ним возвращаться? Идёмте! Сюда.
Перебравшись через ров, они прошли ещё немного и добрались до императорского дворца Уюна. Половина здания оказалась погребена под землёй, поэтому им пришлось идти по склону, ведущему глубоко вниз.
Стоило покинуть поверхность земли, и горячий воздух вокруг постепенно остыл. Подземный дворец пустовал, и даже самый тихий звук отзывался в нём гулким эхом.
Они зажгли Пламя-на-ладони, чтобы осветить окружение. Дворец долгое время оставался запечатанным, но по-прежнему мог назваться роскошным. В свете пламени заблестели золотые узоры, стали видны расписные колонны и резные балки. Вот только здесь не было ни души, в воздухе чувствовалось дыхание смерти, словно в огромном древнем склепе.
— Его Высочество вырос в этом дворце, — поведал советник.
— Он в самом деле направился сюда? — спросил Му Цин.
— А ты как думаешь? Здесь его магические силы достигают пика. Всем сохранять бдительность.
Неожиданно Се Лянь кое-что заметил.
Серебристый глаз на рукояти Эмина, что висел на поясе Хуа Чэна, принялся бешено вращаться, необычайно взволнованный.
Хуа Чэн, однако, остался холодно сосредоточенным, не обращая на саблю никакого внимания. Се Лянь не удержался и погладил Эмина, и тот наконец немного успокоился. Хуа Чэн же, опустив взгляд и увидев руку принца на рукояти сабли, мягко улыбнулся и словно собирался что-то сказать, но тут из тёмного угла дворца вдруг послышалось хихиканье.
Голос принадлежал мужчине средних лет, в нём звучали хитрость и коварство, будто он не замышлял ничего хорошего. У Се Ляня вмиг по спине пробежали мурашки. Кроме того, ему уже приходилось слышать этот смех.
Так смеялся дух нерождённого!
Му Цин выкрикнул:
— Вон там!
С его ладони сорвался сгусток пламени, озаривший пространство над ними, где высоко под крышей дворца словно геккон прилипла к стене бледная тварь — это и был дух нерождённого!
Длинным алым языком тварь облизывала собственную спину, будто сама себя щекотала. Увидев летящий в него сгусток пламени, дух хихикнул и выплюнул в Му Цина что-то бесформенное, похожее на переваренную пищу. Му Цин с отвращением увернулся, а советник, посмотрев на выплюнутое месиво, затем на существо над ними, с трудом принимая реальность, спросил:
— Это действительно сын того негодника, Фэн Синя???
Се Лянь второпях позвал:
— Постой! Цоцо! Тебя ведь зовут Цоцо?
Услышав своё имя, дух застыл и оглянулся на принца.
— Цоцо, — продолжил Се Лянь, — мы пришли найти… найти… твоего отца. Ты знаешь, где он?
Только услышав «твоего отца», дух мрачно усмехнулся и, пользуясь всеми четырьмя конечностями, куда-то уполз. Се Лянь выкрикнул:
— Цоцо? Скорее, за ним!
Остальные зажгли Пламя-на-ладони ярче, чтобы найти беглеца. Му Цин вдруг воскликнул:
— Сюда!
— Куда? — переспросил Се Лянь.
— Я видел, как он побежал туда.
Му Цин указал на длинный, узкий и тёмный коридор, ведущий в сторону. Даже не зная, куда он ведёт, нетрудно догадаться, что на другом конце нет ничего хорошего.
Хуа Чэн вдруг спросил:
— Ты правда видел, как он туда побежал?
Му Цин, должно быть, почувствовал, что его заподозрили во лжи, поэтому несколько раздражённо ответил:
— Какой мне смысл вас обманывать?
Хуа Чэн лишь хохотнул в ответ, без тени эмоций, но всё же не слишком дружелюбно.
— Нашли время ссориться, — вмешался советник. — Не стоит проходить мимо подозрительных мест, не помешает осмотреться.
Коридор оказался довольно узким. Когда-то, вероятно, он был намного шире, но потом, словно от давления с двух сторон, превратился в проход, по которому можно идти только поодиночке. Му Цин, будто охваченный негодованием из-за прозвучавшего в голосе Хуа Чэна подозрения, пошёл первым. Хуа Чэн, разумеется, вознамерился войти следующим, но принц заметил, что глаз Эмина на его поясе вновь бешено вращается, и в его душе что-то дрогнуло — Се Лянь потянул Хуа Чэна к себе за спину.
— В чём дело? — удивился тот.
Се Лянь, тихо кашлянув, объяснил:
— Я же сказал, что буду тебя защищать… Иди за мной.
Хуа Чэн едва заметно улыбнулся.
Они вчетвером двинулись вперёд по длинному коридору. И чем дальше шли, тем неуютнее чувствовал себя Се Лянь.
Принц всегда обладал крайне чувствительной интуицией по отношению к опасности. И то, отчего ему становилось неуютно, ожидало прямо впереди.
— Советник, — позвал Се Лянь, — вы помните, куда вёл этот коридор? Почему, чем дальше мы идём, тем сильнее я ощущаю очень тяжёлую…
Ци убийства.
К тому же не живую, а практически ледяную. И с приближением к её источнику нервы принца натягивались всё туже.
Вот только советник так и не ответил ему. Сердце Се Ляня громко стукнуло, он позвал вновь, повысив голос:
— Советник?
Ответа по-прежнему не последовало. Се Лянь рывком развернулся и понял, что в какой-то момент коридор за его спиной опустел!
А раньше принц не заметил этого потому, что огни, которые зажгли Хуа Чэн и советник, так и остались висеть в воздухе, тихо следуя за ним и освещая путь уже исчезнувшим хозяевам.
Му Цин обернулся следом и поразился:
— А где Собиратель цветов под кровавым дождём?!
Не говоря ни слова, Се Лянь повернул назад. Му Цин схватил его за руку.
— Ты куда? Мы скоро будем на месте! Ты что, правда считаешь, что они просто вернулись?
Помолчав, Се Лянь ответил:
— Нет.
Хуа Чэн ни за что на свете не ушёл бы, не предупредив принца, и потому случившееся пугало ещё сильнее!
Се Лянь вдруг вспомнил об одной вещице, которую на его теле оставил Хуа Чэн, и второпях поднёс ладонь к лицу. Увидев на третьем пальце красную нить, по-прежнему яркую и отчётливую, Се Лянь наконец вздохнул спокойно — это означало, что с Хуа Чэном всё в порядке. Но стоило принцу подумать о той единице, которую выбросил демон перед приходом сюда, и его брови вновь напряглись.
Му Цин же сказал ему:
— Почти уверен, что если ты сейчас повернёшь назад, не найдёшь их. Лучше пойдём дальше, посмотрим, что там такое. Ведь если вернёмся и никого не обнаружим, придётся опять идти сюда, к чему тратить время?
Се Лянь только хотел ответить, но неожиданно задержал дыхание, затем прошептал:
— Тсс. Слушай. Что за звуки?
Му Цин тоже сосредоточенно прислушался.
Это было тихое дыхание мужчины.
И оно раздавалось впереди!
Настороженные до предела, незаметно сжимая рукоять каждый своего оружия, они направились на звук.
А когда вышли наконец из коридора, оказались в другом зале. Му Цин осторожно принялся обыскивать зал, а Се Лянь, щёлкнув пальцами, запустил вперёд небольшой огонёк, который осветил лежащую на полу фигуру.
Принц узнал этого человека со спины и подбежал к нему.
— Фэн Синь?!
Перевернув человека, Се Лянь действительно увидел Фэн Синя, обожжённого и израненного. Впрочем, жизнь того явно находилась вне опасности. Принцу несколькими хлопками едва удалось привести Фэн Синя в чувство. Очнувшись, тот сперва выругался, затем, разглядев перед собой Се Ляня, осёкся и воскликнул:
— Ваше Высочество??? Что ты здесь делаешь?
Се Лянь выдохнул и сказал:
— Может, сначала ты поведаешь мне, «здесь» — это где?
Фэн Синь сел, огляделся по сторонам и задал тот же вопрос:
— Где это мы?
Как и думал принц, Фэн Синь тоже не знает ответа, спрашивать его бесполезно. Покачав головой, Се Лянь протянул ему руку:
— Поднимайся. Тебя мы нашли, теперь нужно искать Сань Лана.
— Ты про Собирателя цветов под кровавым дождём? — удивился Фэн Синь. — Что с ним? Он не с тобой?
— Дело обстоит так. Мы вместе…
Однако Фэн Синь, вскинув ладонь, перебил его:
— Постой! Кто это за твоей спиной?!
Се Лянь обернулся, увидев неподвижную фигуру в темноте, и ответил:
— Это же Му Цин! А что?
Зрачки Фэн Синя мгновенно сузились, он выкрикнул:
— Скорее хватай его!
Фигура из темноты сделала шаг, наконец показавшись в свете огня. Лицо Му Цина мрачнело, он не произносил ни слова, а Фэн Синь, схватив Се Ляня, добавил:
— Пока я в столице бессмертных занимался себе поисками, кто-то нанёс мне удар, подкравшись со спины. Иначе как, по-твоему, я мог потерять сознание?
Мысли в голове Се Ляня замелькали вереницей, он моргнул и уточнил:
— Это он тебя ударил?
Фэн Синь уверенно ответил:
— Ошибки быть не может, это точно он!
— А после ты сразу потерял сознание?
— Примерно так и было! В любом случае, Ваше Высочество, берегись, и либо не приближайся к нему, либо хватай его, не дай уйти!
Му Цин не выдержал:
— Да чтоб тебя…
Се Лянь торопливо перебил:
— Постой! Фэн Синь, в том-то и проблема. Раз он напал на тебя со спины, а потом ты сразу потерял сознание… Откуда ты мог узнать, что нападавшим был именно Му Цин?
Фэн Синь застыл, явно не ожидавший такого вопроса. Му Цин же сразу схватился за возможность вставить слово и хмыкнул:
— В тот момент, когда столицу бессмертных охватил пожар, началась такая паника, что кто угодно по неосторожности мог толкнуть тебя в спину, ничего удивительного. Но тебе обязательно нужно свалить всё на меня. Ты что, не можешь признать, что ошибся?
Фэн Синь же, не отпуская принца, поднялся и мрачно произнёс:
— Нет, это точно был ты!
— С чего ты так уверен?
Фэн Синь отчеканил:
— В том и дело, что когда столица бессмертных загорелась, повсюду полыхало пламя, и на земле отразилась тень того, кто на меня напал. Я не успел обернуться, но видел силуэт и приём нападавшего. Тень принадлежала именно тебе!
Принц задумчиво слушал их словесную перепалку. Му Цин не собирался сдаваться:
— В любом случае, ты всё же не видел своими глазами. Тень может искажаться, что вполне нормально, и ты по одной только тени определил, что это был я? Что ты там мог различить, теряя сознание?
— Тебе самому прекрасно известно, мог ли я определить по одной лишь тени. И Его Высочеству тоже.
Се Лянь действительно прекрасно был об этом осведомлён. Что ни говори, а они втроём выросли и совершенствовались в заклинательстве бок о бок и как никто другой знали силуэты и приёмы друг друга. Даже не видя лица, они могли узнать друг друга почти безошибочно!
Фэн Синь продолжил:
— Ваше Высочество, вы ведь пришли сюда вместе? Не совершал ли он чего-то подозрительного по пути?
— Ну…
По правде говоря, Му Цин действительно всю дорогу вёл себя подозрительно, явно охваченный беспокойством. Но в подобных обстоятельствах Се Лянь не мог сказать этого при Му Цине.
Фэн Синь воскликнул:
— Нет! Если подумать как следует, подозрителен сам факт его присутствия здесь. Как он, с его-то характером, мог вызваться вместе с вами пойти спасать кого-то, рискуя жизнью? Это действительно Му Цин?
Лицо Му Цина сделалось ещё мрачнее.
— Нельзя делать столь категоричные заявления. Завести ребёнка — вот что не похоже на тебя, но ведь ребёнок всё же появился!
Чувствуя, что разговор свернул в неверном направлении, Се Лянь поспешно вмешался:
— Ну всё, довольно ссориться! Иначе заставлю вас играть в слова, чтобы успокоились!
Му Цин не унимался:
— И вообще, если это я напал на тебя, к чему мне было тратить столько сил, чтобы отправиться с ними на твои поиски?
Фэн Синь парировал:
— Потому что ты не предполагал, что я всё равно тебя узнаю, несмотря на удар со спины! Кроме того, неизвестно ещё, что это за проклятое место. Ты мог заманить сюда Его Высочество вовсе не ради моего спасения. Ведь по пути Собиратель цветов под кровавым дождём куда-то пропал, я прав?
— Хочешь сказать, что я — самозванец, который намеренно заманил Его Высочество в опаснейшую ловушку? Мои извинения, но Его Высочество и Собиратель цветов под кровавым дождём всё это время шли со мной рядом, и будь я самозванцем, они не могли этого не заметить.
— Это действительно так… — вставил Се Лянь.
Однако… речь шла о Му Цине по пути сюда. Но когда они попали в подземный дворец, кто знает, вдруг Му Цина подменили, пока все отвлеклись? Тут уж нельзя сказать наверняка.
Изучая Фэн Синя взглядом, Му Цин произнёс:
— Ваше Высочество, мне думается, лучше тебе всё-таки держаться от него подальше. Ведь когда мы здесь оказались, он уже лежал тут, Собиратель цветов под кровавым дождём исчез, а этот тип вдруг вскочил и принялся разжигать ссору. Он явно больше похож на самозванца!
Безликий Бай однажды принимал облик двоих помощников принца, повторить этот трюк ему не составило бы труда. Потирая точку между бровей, Се Лянь предложил:
— Поступим так. Вы скажете мне одну вещь, которую можем знать только мы втроём, чтобы проверить, кто настоящий.
— Что именно? — спросил Му Цин.
Подумав, принц выбрал один вариант:
— Что вы кричали друг другу на вершине снежной горы?
После этих слов принца лица Фэн Синя и Му Цина словно окаменели. Се Лянь, спрятав руки в рукава, добавил:
— Если ваши версии не совпадут, это будет означать, что один из вас — не настоящий. Для начала определимся, кто есть кто, после обсудим остальное.
Двое переглянулись, но промолчали, отчего принц, которому сперва было не так уж интересно, что же они сказали за его спиной, теперь испытал любопытство. Фэн Синь, так и не ответив на вопрос, произнёс:
— Вы упускаете одну важную деталь. Я вовсе не подозреваю, что он — самозванец.
Му Цин сощурился:
— И что ты хочешь этим сказать?
Фэн Синь сказал прямо:
— Я с самого начала понял, что он настоящий. Просто он всегда относился к нам недружелюбно, поэтому ничего удивительного в таком поступке нет.
Ладони Му Цина до хруста сжались в кулаки, он замахнулся и нанёс удар!
Будучи раненым, Фэн Синь с трудом успел увернуться. Они принялись драться, и хотя Се Лянь предполагал, что подобное может случиться, всё же у него разболелась голова от переживаний.
— Успокойтесь… Может, всё-таки в слова сыграем?
Стоило им развязать бой, и Се Лянь ощутил, как Ци убийства вокруг сделалась ещё тяжелее. Несколько сгустков пламени, полетевших в разные стороны, озарили зал, и принц наконец разглядел, что повсюду вокруг, на стенах и подставках, громоздятся ряды всевозможного оружия, от которого исходит холодная аура.
Так значит, они в оружейной. Поэтому со всех сторон веяло ледяной Ци убийства!
Когда-то у Се Ляня тоже имелся такой склад, и он очень любил свою коллекцию, проводя среди оружия много времени. Но это место вызывало исключительно неприятные ощущения, здесь не хотелось задерживаться надолго. Вот только принц не мог сразу определить, кому из этих двоих стоит поверить, кому следует помочь… По правде говоря, оба вели себя крайне подозрительно!
В конце концов Се Лянь выкрикнул:
— Жое!
Для начала стоит связать обоих, а потом разбираться!
Жое, которая долго ждала момента, чтобы показать себя во всей красе, наконец получила такой шанс. Но стоило белой ленте вылететь вперёд, и Се Лянь ощутил холодную волну, распространившуюся из-за спины.
Принц немедля схватил ленту и хлестнул назад, сменив направление атаки. Жое за что-то ухватилась, но Се Лянь, резко дёрнув ленту на себя, не сдвинул это «что-то» с места.
Он помрачнел, а в следующий миг его, напротив, потянуло за другой конец Жое, и он натолкнулся спиной на что-то крепкое, как будто кто-то заключил его в объятия, да ещё нечто ледяное коснулось поясницы.
Се Лянь немало удивился такому повороту.
Принц хоть и был на вид не слишком крепкого сложения, всё же силой отличался поразительной. Как противник столь легко смог притянуть его к себе, не будучи какой-нибудь громадиной?
Се Лянь приготовился дать отпор, однако чья-то рука обняла его за талию, а над головой раздался голос:
— Гэгэ, это я.
— Сань Лан?
И в самом деле, опустив взгляд, принц увидел на руке, обнявшей его, серебряные наручи с резными кленовыми листьями, бабочками и хищными зверями; затем обернулся и обнаружил, что его поймал высокий и стройный мужчина в красных одеждах, спокойный и невозмутимый, с изогнутой серебристой саблей на поясе. Именно рукоять этой сабли, должно быть, только что коснулась поясницы принца.
Хуа Чэн!
Се Лянь сразу понял, что произошло. Выходит, Жое сама только что потянула принца к Хуа Чэну, поэтому, против силы обоих, принц ничего не смог поделать — оказался вмиг притянут!
Приняв устойчивое положение, он, потрясённый до потери дара речи, взял в руки Жое со словами:
— Живёшь за счёт одного, а служишь другому…
Но Жое теперь не шевелилась — решила притвориться мёртвой. Се Лянь, не желая с ней говорить, отбросил ленту и обратился к Хуа Чэну:
— Сань Лан, что случилось? Ты ведь всё время шёл за мной? А где наставник?
— Это место полно опасностей, мы дошли до половины, и путь оказался закрыт, назад тоже нельзя было повернуть. Мы столкнулись с кое-какой трудностью, пришлось потратить немного времени, чтобы с ней разобраться.
Раз даже Хуа Чэн воспринял нечто как «трудность», значит, напасть действительно была серьёзная. Се Лянь, стараясь не показывать охватившее его беспокойство, спросил:
— Всё в порядке?
— Разумеется. Вот только советник куда-то пропал. Боюсь, придётся продвигаться дальше, чтобы найти его. Кстати, почему эти двое подрались? Такого шума наделали.
— Ах, они…
Фэн Синь и Му Цин тем временем наконец заметили появление Хуа Чэна, и Му Цин сразу выкрикнул:
— Эй! Ты там поосторожнее! Не стоит бездумно приближаться к тому, кто так внезапно появляется из ниоткуда!
Двое временно прекратили драку, и Фэн Синь тоже воскликнул:
— Ваше Высочество, вовсе не обязательно кидаться к нему сразу же, только покажись он тебе на глаза!
Се Лянь поспешил объяснить:
— Что… что значит — кидаться к нему, только покажись он на глаза? Это не я к нему кинулся, а Жое… — тут принц наконец понял, почему эти двое так разволновались.
Если существует вероятность, что Фэн Синя и Му Цина подменили, в таком случае… подозрение падает и на Хуа Чэна?
Возникает вопрос: тот, кто стоит сейчас рядом с принцем… действительно настоящий «Хуа Чэн»?
Хуа Чэн приподнял бровь.
— Значит, теперь ты подозреваешь, что я ненастоящий, верно?
Подставив руку под локоть и подперев щёку ладонью, Се Лянь принялся внимательно его изучать. Хуа Чэн заметил его взгляд и уставился на принца в ответ, но тот из-за его взгляда не смог продолжать осмотр, ненадолго задумался и пришёл к выводу, о котором тут же сообщил Фэн Синю и Му Цину:
— Мне кажется, он настоящий.
Му Цин же безрадостно возразил:
— «Тебе кажется», но ты способен ошибиться. Не забывай, где мы находимся — в гнезде Безликого Бая, здесь что угодно может произойти. Придумай, как его испытать.
Хуа Чэн с улыбкой произнёс:
— Ах, это очень просто. Гэгэ, подойди, у меня есть один прекрасный способ, который поможет тебе сразу всё выяснить.
Се Лянь послушно подошёл и как прилежный ученик поинтересовался:
— Что за прекрасный способ?
Му Цин выкрикнул:
— Хватит делать всё, что он тебе говорит! Сейчас мы вообще-то подозреваем, что он самозванец!
Хуа Чэн предложил принцу:
— Скажи мне первую часть моего пароля для духовного общения, а я дополню вторую, так ты и узнаешь, настоящий я или нет.
Двое обменялись фразами друг другу на ухо, Се Лянь повернулся, тихо кашлянул и постановил:
— Он… настоящий.
При этом Фэн Синь наконец немного расслабился, а Му Цин с недоверием переспросил:
— Ты уверен? Только не надо терять голову от одного только взгляда на него!
— Я сразу вам сказал, что он настоящий, ошибки быть не может. Почему вы то и дело говорите обо мне так, словно я совсем…
— Ладно, проблема решена, — перебил Хуа Чэн. — Кстати говоря, гэгэ, ты так и не ответил, почему они подрались.
Се Лянь в двух словах объяснил Хуа Чэну, что случилось, и закрыл лоб рукой.
— Вот так всё и было… По правде говоря, я просто не представляю, кто из них вызывает меньше всего доверия.
— Что тут спрашивать? Разумеется, он, — ответил Хуа Чэн, указав на Му Цина.
— Довольно плеваться кровью в других, — огрызнулся тот, — у вас совсем нет границ, как я посмотрю! Прекратите спихивать на мою голову всё, какая бы беда ни случилась.
— Хорошо, — согласился Хуа Чэн. — В таком случае я задам тебе один вопрос. Что это у тебя на запястье?
Му Цин при этих словах переменился в лице и немедля шагнул назад, но Фэн Синь оказался проворнее и схватил его за руку.
— На запястье?
На запястье Му Цина открылась проклятая канга!
Тот, бросив на Фэн Синя яростный взгляд, со злостью отпихнул его руку, при этом на лбу у Му Цина вздулись синие вены. Се Лянь, глядя на кангу, опустил скрещенные на груди руки и растерянно проговорил:
— Му Цин, у тебя на руке…?
Тот лишь мрачнел, не произнося ни слова. Тогда заговорил Хуа Чэн:
— Советую тебе честно ответить на вопросы: Зачем Цзюнь У позвал тебя в свой дворец? Что он тебе сказал? Почему он отнёсся к тебе лучше, чем к другим небесным чиновникам, и ты смог уйти целым и невредимым? И почему ты повёл себя столь несвойственно, вызвавшись пойти на гору Тунлу спасать кого-то? Откуда на тебе проклятая канга? Для чего ты заманил нас сюда?
Понимая, что положение складывается неблагоприятное, Му Цин отступил на шаг и поспешно ответил:
— Стойте! Не спешите нападать! Сначала выслушайте!
Хуа Чэн сделал пригласительный жест:
— Прошу. Говори.
— Первым делом ответь, это ты меня ударил? — вмешался Фэн Синь.
Помолчав, Му Цин наконец сквозь зубы прошипел:
— Считай, что я. Но всё было не так, как вы думаете!
Фэн Синь в гневе занёс руку, но Се Лянь остановил:
— Пусть договорит.
Му Цин сделал глубокий вдох и признался:
— Это действительно я… напал на Фэн Синя.
— Так и знал! — Фэн Синь от злости едва не задохнулся. — Кроме тебя больше некому!
Му Цин продолжал говорить, обращаясь к Се Ляню:
— Но это всё потому, что столице бессмертных пришёл конец! Тогда все искали способ поскорее убраться оттуда, а он никак не желал уходить, не слушал, когда его звали. Останься Фэн Синь ещё хоть ненадолго, его бы спалило негасимым пламенем. Вот я и принял решение вырубить его, а потом уже передать тебе!
Се Лянь отметил:
— Но ты вовсе не передал его мне. Фэн Синь исчез, а после очутился здесь.
— Это из-за непредвиденных обстоятельств, возникших после.
— Каких ещё обстоятельств?
— Из-за духа нерождённого. Он неожиданно набросился на меня со спины, принялся кусать как бешеный, не позволяя мне забрать Фэн Синя. Я не успел взвалить того на плечо, когда столица бессмертных начала перестраиваться, а потом…
А потом Фэн Синь, вместе с клочком земли под ним, переместился в неизвестном направлении.
Если это правда, получается, Му Цин хотел совершить благое дело, но натворил прямо противоположное, вырыл Фэн Синю яму. Поистине вышло весьма неловко.
— Почему ты сразу не сказал… — удивился Се Лянь.
И Фэн Синь подхватил:
— То есть, так ты пытался спасти меня из горящей столицы? Вырубил и бросил валяться?
Му Цин с окаменевшим лицом продолжил говорить с принцем:
— Дух устроился на его груди, а потом явилась и та демоница, Цзянь Лань. Я подумал, что она разбудит или оттащит Фэн Синя куда-нибудь, не станет же просто стоять и смотреть, как он сгорит.
Се Лянь всё понял. Му Цин вызвался отправиться спасать Фэн Синя из-за чувства вины. Всё-таки из-за него тот остался лежать на земле без сознания, и ответственность заставила Му Цина пойти на такой шаг. Поэтому он всю дорогу вёл себя столь беспокойно, наверное, переживал, что Фэн Синь уже мёртв…
И всё же в такое объяснение крайне трудно поверить. Фэн Синь, в бешенстве хватаясь за волосы, выпалил:
— Что ты натворил, это же просто…! Ты что, не знал, кого я искал?! Да если бы ты не вмешался, я бы, возможно, нашёл их!
Му Цин хладнокровно ответил:
— Дух нерождённого служит Безликому Баю. Тот не стал бы причинять им вред. А они не собирались уходить вместе с тобой, ты бы просто потратил время, оставаясь там. Зови хоть тысячу раз — бесполезно. Лучшим выходом было спасти свою жизнь, покинув столицу, а уж после заняться поисками, если представится такая возможность. Обязательно понадобилось выбирать столь опасный момент, чтобы признавать родного сына? Я лишь избрал самый приемлемый вариант из всех на тот момент возможных.
Но Фэн Синь успокаиваться не собирался:
— Катись со своим приемлемым вариантом! Ты говоришь всё это, потому что это не твой сын! Постой, то есть, хочешь сказать, ты собирался спасти меня? Увести оттуда?
Хуа Чэн вмешался:
— Довольно нести чепуху, отвечай на мой вопрос: что тебе сказал Цзюнь У?
Му Цин закрыл рот, ненадолго замявшись.
Хуа Чэн, не спуская с него глаз, добавил:
— Ты теперь слушаешься его приказов, так?
— Ничего подобного! — сразу возразил Му Цин.
— В таком случае, прошу, объясни, откуда эта проклятая канга.
Му Цин так долго говорил, что у него немного пересохло во рту, и теперь он чуть хрипло произнёс:
— Если скажу… вы, скорее всего, не поверите.
Фэн Синь перебил:
— Мы только что тебя расспрашивали, но ты чуть не под страхом смерти отказывался сознаться, а теперь вдруг признал вину! Разумеется, твоим словам нелегко поверить.
Му Цин с лёгким раздражением сказал:
— Думаешь, почему я не сознавался? Объясни я тебе сразу, как было дело, ты бы точно не поверил! И относился бы ко мне по-прежнему! Кому захотелось бы во всём сознаться? Стоит признать вину, и сотней причин не оправдаешься, лучше уж всё отрицать!
К тому же, безусловно, большая удача, что Фэн Синь остался жив. Но причины случившегося и впрямь звучали весьма нелепо, так что неудивительно, что Му Цин со своим характером не желал признаваться. Принц, который всё время терпеливо слушал, произнёс:
— Сначала пусть договорит.
Бросив взгляд на Се Ляня, Му Цин помолчал и наконец с трудом выговорил:
— Дело в том… что он велел мне… причинить Его Высочеству вред, а я… отказался, и поэтому… — Здесь Му Цину стало неловко, и он осёкся.
— Значит, — уточнил Хуа Чэн, — он разозлился и надел на тебя проклятую кангу?
Му Цин молчал.
— И всё? — переспросил Фэн Синь.
Хуа Чэн бесстрастно заметил:
— Скажи честно, ты бы сам поверил в свои слова?
Будто подвергшись серьёзному оскорблению, Му Цин злобно бросил:
— Не хотите верить — не верьте. Я виноват в том, что напал на Фэн Синя, но ничьим приказам я не подчинялся.
— Му Цин, лучше… скажи правду.
От выражения лица Фэн Синя костяшки пальцев Му Цина громко хрустнули.
— Я сказал правду! Что ты хочешь услышать? Что я переметнулся на сторону Цзюнь У и решил убить вас? В ваших глазах я именно такой человек? Ваше Высочество?!
Он перевёл на принца взбудораженный взгляд. Се Лянь, охваченный размышлениями, долго смотрел на Му Цина, и уже открыл было рот, но Хуа Чэн, со скрещенными на груди руками, вышел перед принцем, встретившись глазами с Му Цином, и спокойно произнёс:
— Не надо так смотреть на Его Высочество. Ведь подобное уже случалось однажды.
— Тебя я не спрашивал! Когда подобное случалось?
— Когда? — Хуа Чэн улыбнулся. — Удачно ли прошло твоё совершенствование на благословенной земле, которую ты отобрал у Его Высочества?
От улыбки демона повеяло холодом, тон голоса тем более не предвещал ничего хорошего. Му Цин остолбенел, с его лица сошли все краски, он невольно отшатнулся.
— Ты!..
Му Цин и сам прекрасно понимал, что в тот раз поступил не очень-то великодушно, поэтому более всего боялся, что кто-то начнёт ворошить прошлое и тыкать ему в лицо. Хуа Чэн говорил с улыбкой в голосе, но при этом незримо давил на собеседника.
Не только Му Цин, Се Лянь был потрясён не меньше. Но его поразило другое… Как Хуа Чэн мог знать об этом?
Ни Се Ляня, ни Фэн Синя нельзя назвать болтунами, они не имели привычки обсуждать кого-то за спиной. Уход Му Цина нанёс им тяжёлый удар, однако они никогда не стали бы жаловаться кому-то. Что касается благословенной земли, Се Лянь впоследствии не желал вспоминать о том случае и никогда ни с кем о нём не говорил. Принц был твёрдо уверен, что и Фэн Синь не стал бы.
Тем божествам, разумеется, тоже не имело смысла распространяться, у кого они отобрали волшебную землю, и они либо держали рот на замке, либо приукрасили и извратили правду. Се Ляню не доводилось слышать, чтобы после кто-то заговаривал об этом.
Но если всё так, откуда Хуа Чэн узнал о случившемся?
Разумеется, в чертогах Верхних Небес скрывалось немало его соглядатаев, но инцидент был настолько давний, целых восемьсот лет прошло, даже больше, а участники его в большинстве своём держали рот на замке… Неужели при таких обстоятельствах возможно что-то разузнать?
— Откуда ты узнал? Кто рассказал тебе? — спросил Му Цин, переведя взгляд на Фэн Синя, затем на Се Ляня, и в итоге всё же остановившись на последнем.
Хуа Чэн ехидно усмехнулся:
— Не смотри на Его Высочество, он никогда не рассказывал мне об этом. Вы ведь сами прокричали это на вершине снежной горы, забыл?
Лицо Му Цина побледнело сильнее. Се Лянь же, недоумение которого немного спало, покрылся испариной.
Стоило Фэн Синю и Му Цину схватить друг друга за горло, они начинали безудержно сводить старые счёты, вскрывая на свет всю тёмную подноготную другого. В ход шли любые давние грехи, которые каждый бросал в противника, подобно взрывчатке. Неудивительно, что Хуа Чэн тогда столь сильно разгневался. Но… принцу всё же смутно казалось, что здесь не всё так просто.
Ему на ум пришла легенда… о демоне в красном, что сжёг дотла храмы Богов Войны и Литературы. Хуа Чэн обрёл славу одной битвой, одолел тридцать три небесных чиновника, затем одним махом сжёг все их храмы и монастыри в мире людей. Се Лянь давным-давно позабыл, сколько небожителей когда-то поспорили с ним за благословенную землю. Он не помнил ни их титулов, ни облика, ни сказанных ими слов, лишь смутно припоминал, что их было где-то около тридцати.
Так… сколько же в точности? Могли ли это оказаться те самые божества? И если да, то, получается, Хуа Чэн уже давно обо всём знал?
После долгого молчания Му Цин выдавил:
— «Тогда» было тогда, а теперь — это теперь! Как бы то ни было, я никогда даже не думал…
В самый разгар препирательств Се Лянь вдруг нанёс удар ногой, выкрикнув:
— Берегись!
Му Цин, которого принц застал врасплох, от удара повалился на землю, послышался свист, и две острые холодные вспышки, пролетев прямо над ним, вонзились в стену. Му Цин вскочил, охлопал отпечаток ноги с одежды на груди и выкрикнул:
— Ты это нарочно?! Решил первым напасть?
Се Лянь поспешил объясниться:
— Прости, прости, я правда не специально!
Если бы принц нанёс намеренный удар, Му Цин сейчас, весьма вероятно, проделал бы в стене дыру в форме человека. Все повернулись и увидели два торчащих в стене острых меча, которые всё ещё дрожали.
— Кто это?! — воскликнул Фэн Синь.
— Здесь никого, кроме нас, — ответил Се Лянь. — Клинки сами пришли в движение!
Цзынь-цзынь, звяк-звяк, клац-клац, бряк-бряк. Отовсюду хлынула Ци убийства. Висящее на стенах оружие зашевелилось, бешено задрожало, а вместе с ним затряслась вся оружейная целиком!
— Быстро на выход! — велел Се Лянь и бросился бежать.
— Куда ты собрался? — удивлённо позвал Фэн Синь. — Там нет хода! Где дверь? Ведь не бывает оружейной без двери?! Как нам выбираться отсюда?
— Дверь была! Но пропала! Что происходит с этим оружием? Почему его вдруг захлестнула Ци убийства?
Хуа Чэн двумя пальцами поймал летящий в него меч и вроде бы не приложил силы, но клинок в тот же миг рассыпался на девять обломков, которые со звоном разлетелись по полу.
— Их слишком долго не брали в руки, — пояснил он. — Извелись в тоске. А когда почуяли, что кто-то пришёл, захотели убивать, вот и всё.
Принц и Фэн Синь невольно повернулись к Му Цину.
— Я тут ни при чём! — сразу вскинулся тот.
— Но… это ты привёл нас сюда, — напомнил Хуа Чэн.
— Я увидел духа нерождённого и указал на этот путь!
— Ты один его увидел.
Аргументов у Му Цина не осталось, и он сжал кулаки.
— Что теперь делать? — произнёс Фэн Синь. — Как нам успокоить всё это оружие?
Хуа Чэн ещё не ответил, а Се Лянь вдруг вспомнил, как ему приходилось однажды противостоять подобной нечисти, и пробормотал:
— Способ есть! Но только… придётся позволить им убить кого-то.
— Но сейчас мы вчетвером заперты здесь без возможности выбраться, как и кого ты собрался убивать?
Се Лянь только открыл рот, как Хуа Чэн вмешался:
— Втроём.
— Что — втроём? — не понял Фэн Синь.
— Просто поправил. Мы заперты здесь только втроём.
Се Лянь резко обернулся и в самом деле обнаружил, что из четверых присутствовавших в оружейной Му Цин неожиданно исчез!
Сомнений не оставалось! Там, где ранее находился Му Цин, теперь не оказалось никого. Фэн Синь поразился:
— Как же так?! Он ведь только что стоял здесь!
Зато Хуа Чэн нисколько не удивился, всё-таки он сам недавно столкнулся с подобным.
— Это владения Безликого Бая. Всё здесь слушается его приказов. Он творит, что вздумается, и разумеется, если ему забрагорассудится кого-то забрать, он тут же это сделает.
Если ранее Фэн Синь больше склонялся к тому, чтобы поверить Му Цину, и все его словесные нападки вырвались в сердцах, то теперь… Фэн Синь просто не знал, что сказать. Он долго молчал, затем наконец произнёс:
— Ваше Высочество, Му Цин… неужели он… в самом деле…?
— Сейчас не время это обсуждать, — поспешно ответил Се Лянь. — Оружие вот-вот нападёт, нужно придумать способ успокоить его, иначе нас покромсают до состояния мясного соуса!
Принц вынул из-за спины Фансинь, но Хуа Чэн сразу схватил его за руку. Се Лянь застыл, поднял голову и натолкнулся на взгляд демона, который внимательно смотрел на принца, и единственный его глаз смутно затягивало кровавой пеленой.
Хуа Чэн мрачно спросил:
— Гэгэ, что ты собираешься делать с мечом?
Обрыв в сто чжанов высотой и пламенный поток стеной
Се Лянь на мгновение застыл.
— Я ничего не собираюсь делать.
— Тогда зачем взялся за меч?
— Для… защиты?
Лицо Хуа Чэна сделалось пугающе мрачным, ладонь сильнее сжалась на запястье принца.
— Как ты собираешься защищаться? Опусти меч!
Он впервые говорил с Се Лянем таким тоном и с таким выражением лица. Принц весь остолбенел, а Фэн Синь настороженно произнёс:
— С какой стати ты заставляешь его опустить меч? Сначала сам его отпусти!
В сторону принца полетел боевой топор, и Се Лянь мгновенно выставил перед собой клинок, отбив удар.
— Как я собираюсь защищаться… вот так!
Тогда лицо и голос Хуа Чэна наконец потеплели слегка, однако отпускать руку принца он не собирался.
— Тебе не нужно защищаться, просто встань за мной. И опусти меч.
Фэн Синь носком сапога подбросил с пола свой лук, схватил его на манер меча и, отбив летящий в него молот-метеор, с ещё большим подозрением спросил:
— Ты зачем хватаешь его за руки? Ты действительно настоящий? Ваше Высочество, кому-то ещё известен пароль от духовной сети Хуа Чэна, кроме тебя? Ведь не может быть, чтобы его знал только ты!
Стоило напомнить, и Се Лянь вдруг осознал, что пароль Хуа Чэна известен ещё кое-кому.
Цзюнь У!
Во дворце Сяньлэ тот велел принцу связаться с Хуа Чэном и всё прекрасно слышал!
И всё же Се Ляню казалось, что перед ним настоящий Хуа Чэн, просто… он отчего-то подумал о чём-то нехорошем, и потому повёл себя подобным образом.
Поразмыслив, Се Лянь ответил «Хорошо» и убрал Фансинь.
Мгновение, блеснула серебряная вспышка, изогнутая сабля покинула ножны!
Стоило Эмину явить себя, и оружейная озарилась снопом серебристых искр и непрекращающимся звоном металла. Се Лянь и Фэн Синь, окружённые холодным блеском и убийственной Ци, стояли, не шевелясь. Спустя ещё десять звонких ударов Хуа Чэн развернулся, а его оружие возвратилось в ножны. Взгляд Се Ляня переместился на пол от Хуа Чэна.
Несколько сотен экземпляров оружия оказались порублены Эмином на мелкие обломки…
Се Лянь присел и поднял с пола два осколка меча, в душе посетовав с горечью: «Это ведь были такие замечательные редкие клинки…»
Фэн Синь воскликнул:
— Ваше Высочество, дверь! Кажется, там появилась дверь!
Положив осколки, принц поднялся.
— Вот как. Значит, чтобы выйти, требовалось справиться с этим оружием.
По задумке дверь открывалась кровью и убийством живого существа, но Хуа Чэн открыл её, применив силу. Только принц подумал об этом, и Хуа Чэн потянул его из оружейной. При виде демона, пышущего желанием кого-нибудь убить, Фэн Синь спросил:
— Что вы теперь собираетесь делать?
Ему ответил Се Лянь:
— Разумеется, отправимся на поиски советника и Му Цина.
Хуа Чэн ровным тоном произнёс:
— Если Му Цин в самом деле продался Цзюнь У, прежде всего следует забрать его собачью жизнь.
Они втроём покинули оружейную и прошли немного, когда Се Лянь, поразмыслив, всё-таки задал вопрос:
— Сань Лан, только что… ты ведь решил, что я намереваюсь заколоть себя?
Хуа Чэн не ответил, но его лицо осталось всё таким же мрачным.
— Я бы не стал, — сказал принц.
Хуа Чэн бросил на него взгляд:
— Правда?
Се Лянь в душе ощутил угрызения совести от этого взгляда. По правде говоря, раньше принц и впрямь воспользовался бы тем самым способом. Но теперь… он больше не собирался так поступать.
— Да! — заверил он. — Я ведь обещал тебе. К тому же, там было так много всевозможного оружия, что если бы каждое проткнуло меня по разу, я бы превратился в кровавую кашу! Ха-ха-ха-ха… — смех вдруг застрял у принца в горле.
Всё потому, что Хуа Чэн резко обратил к нему свой взгляд на слове «проткнуло». Се Ляню едва ли удалось бы описать этот взгляд, но под ним принц не осмеливался произнести и слова.
Спустя мгновение Хуа Чэн неожиданно с силой притянул принца к себе и заключил в объятия.
Фэн Синь, идущий следом за ними, потрясённо завопил:
— Вашу ж мать! Я вообще-то ещё здесь!!!
Растерянно поморгав, Се Лянь похлопал Хуа Чэна по спине и спросил:
— Что с тобой?
— Ваше Высочество, — тихо проговорил тот, — не надо так смеяться. — Прижав Се Ляня крепче, он добавил: — Это не смешно, правда… совсем не смешно.
Стоило Се Ляню вспомнить, как помрачнел Хуа Чэн, когда он поднял отравленный трупным ядом череп, и он ощутил угрызения совести.
— Прости, я больше не буду так шутить, просто хотел, чтобы ты не беспокоился, но не ожидал, что выйдет всё наоборот.
Будто напуганный сложившейся обстановкой, Фэн Синь растерянно произнёс:
— Мне… тоже кажется, что не стоит так шутить. Раз уж он воспринимает это столь серьёзно…
Хуа Чэн наконец отпустил Се Ляня и мрачно сказал:
— Идём.
Без проводника в лице советника у них не осталось иного выбора, как продолжать продвигаться внутрь дворца. Но вскоре после того как они покинули оружейную, Се Лянь ощутил странные перемены в воздухе.
— Вам не кажется… — поинтересовался принц, — что становится жарче?
Когда они только очутились во дворце, вокруг царила прохлада. Но через какое-то время пути воздух стало словно распирать от жара. Фэн Синь, похоже, почувствовал то же самое, но когда обернулся, застыл и указал куда-то принцу.
— Ваше Высочество, погляди назад! Кажется, там что-то светится.
Как они и сказал, позади них виднелся свет, который медленно приближался. Неизвестный источник света под землёй — явление крайне странное, неужели кто-то идёт к ним?
Но когда очертания источника света проявились яснее, Се Лянь понял, что воздух действительно нагревается, и это ему не почудилось. Жар, от которого становилось трудно дышать, принёс с собой этот странный свет.
Огненно-красный поток, булькающий пузырями, медленно полз к ним по склону пола во дворце. Лава снаружи через русло защитного рва затекла сюда!
Не успел Се Лянь в душе воскликнуть «Плохо дело!», как почувствовал, что позади него кто-то быстро пронёсся мимо. Выпустив с руки шёлковую ленту, принц окликнул:
— Постойте! Не подскажете дорогу?
Человек с трудом увернулся, но на мгновение замер, и когда остальные обернулись, то в свете уже приближающейся лавы разглядели его лицо.
Фэн Синь закричал:
— Му Цин! А ну стой, паршивец!
Но разве Му Цин стал бы его слушать? Без лишних слов он умчался прочь. Трое уже собрались броситься в погоню, но тут земля под ногами неистово задрожала.
Огненно-красная лава забурлила, быстрее потекла через ров и волной нахлынула на троицу!
Им вот-вот некуда будет ступить! Впрочем, Се Лянь, перед тем как попасть во дворец, уже сталкивался с подобной проблемой, просто теперь сложность задачи увеличилась.
— Фэн Синь, в лаве плавает множество пустых сосудов, они всплывают на поверхность и не тонут, если на них наступить!
С такими словами принц примерился к одному пустому сосуду, который весьма задорно плыл в потоке лавы, размахивая руками, и совершил прыжок!
Только нога принца коснулась сосуда, и Се Лянь возрадовался в душе: эти несколько погибших людей оказались более рослыми и лишь немного погружались в лаву, когда на них наступали, но по-прежнему сохраняли способность оставаться наплаву. Главное, чтобы сосуды не бунтовали, и их даже можно использовать как лёгкие лодки!
Фэн Синь тоже выбрал себе «плавательное средство» и запрыгнул на него, пригрозив луком:
— Плыви как положено, не вздумай тонуть!
Пустой сосуд, которому пригрозили оружием, не решился на опрометчивое пренебрежение словами Фэн Синя и приложил вдвойне больше стараний. Хуа Чэн же, лишь скрестив руки на груди, опустил взгляд на пустой сосуд, и тот повёл себя весьма послушно: не смея противиться, поплыл быстрее всех. Тем временем Се Лянь, сложив руки в молитвенном жесте, искренне принялся уговаривать сосуд, на котором оказался:
— Провези меня немного, будь любезен, провези! Я зажгу благовония в твою честь! Тебе не нужны благовония? Можешь попросить любое подношение!
Его пустой сосуд, очевидно, был крайне недоволен вторжением, то и дело пытался махнуть рукой и прогнать принца. Но тот, как назло, оказался приставучим как тянучка, и как бы пустой сосуд ни крутился, сбросить Се Ляня ему не удавалось. Что тут говорить, принц опять выбрал самого несговорчивого!
Они поплыли по течению на своих пустых сосудах, словно по волнам навстречу ветру. Но чем дальше вниз текла лава, тем заметнее увеличивалась скорость потока, да ещё приходилось время от времени уворачиваться от препятствий, торчащих на поверхности лавы — можно сказать, весь их путь был полон опасностей. Спустя некоторое время они вновь нагнали Му Цина, и Фэн Синь позвал:
— Му Цин! Почему ты бежишь от нас?
Му Цин, который тоже воспользовался пустым сосудом в качестве доски для плаванья, теперь обернулся.
— Предлагаешь дожидаться, пока вы на меня нападёте?
В руках Фэн Синя был только лук без стрел, так что приходилось кричать:
— Мы не нападём! Для начала объясни, каким образом ты вдруг исчез из оружейной!
Му Цин язвительно усмехнулся:
— Вы…
Он не успел закончить фразу, когда Се Лянь разглядел, какая картина открывается впереди. У принца мгновенно сузились зрачки, и он выкрикнул:
— Прямо перед тобой!
Му Цин повернулся и обнаружил, что путь впереди резко обрывается.
Здесь, должно быть, возник подземный разлом, который превратился в крутой обрыв глубиной по меньшей мере в сотню чжанов.
Му Цин не ожидал столь внезапной опасности, к тому же лава ближе к обрыву потекла быстрее, и когда тот осознал происходящее, было уже поздно — он улетел вниз, мгновенно исчезнув из поля зрения вместе с пустым сосудом, на котором стоял!
А остальных быстро и неотвратимо несло к тому же обрыву!
В момент опасности Жое слетела с руки принца, намоталась на загнутый угол крыши вдалеке и завязалась узлом. Одной рукой держась за Жое, другой схватив Хуа Чэна, принц крикнул, перебрасывая конец ленты Фэн Синю:
— Держись!
Только связанные шёлковой лентой, они смогли устоять на ногах. Сейчас до края «обрыва» им оставалось не больше двух чжанов, ещё чуть-чуть, и они бы тоже полетели вниз, но, что называется — осадили скакуна над самой пропастью. Вот только позади по-прежнему лились потоки кипящей лавы, и Се Лянь скомандовал ленте:
— Сворачивайся!
Жое немедля послушалась, потянув всех троих к дворцу, и вскоре они уже запрыгнули на крышу. Здание оказалось достаточно большим, а крыша широкой, с каменной опорой, поэтому можно было не бояться, что её снесёт лавой. Здесь они наконец временно выдохнули.
Немного оправившийся от потрясения Фэн Синь, растерянно глядя на пустой «край обрыва» и сам себе не веря, проговорил:
— Му Цин… упал?
Се Лянь, с огромным трудом успокоив бешено бьющееся сердце, отдышался, стёр капли пота со лба и ответил:
— Нет!
Если встать на самом краю крыши и чуть наклониться, можно увидеть, что в скалу на краю обрыва вонзилась длинная сабля. А за рукоять этой сабли крепко держатся две руки, под которыми виднеется раскрасневшееся от напряжения и нахлынувшей крови лицо.
Му Цин занял положение довольно опасное, аккурат параллельно ниспадающему потоку лавы. Возле его лица пролетали искры, что в реальности отражало фразу «огонь подпаляет брови», и если бы не заслон из божественного сияния, который защищал Му Цина от действия жара, его лицо давно расплавилось бы, а голова превратилась в горящий факел.
Но всё же защитное сияние долго не продержится, а если он просто спрыгнет в бассейн с лавой, тоже мгновенно испарится, и костей не останется!
От такого зрелища любого охватила бы тревога.
— Что теперь делать?! — воскликнул Фэн Синь. — Ваше Высочество, твоя белая лента до него дотянется?
Се Лянь уже попытался, но отозвал Жое и теперь охлопывал пламя с ленты.
— Не выйдет! Слишком далеко! Жое загорится, едва добравшись до середины!
Одежда Му Цина тоже занялась множеством мелких языков пламени, рукоять сабли от жара сделалась обжигающей, но тот по-прежнему крепко держался за неё, не решаясь ни расслабить пальцы, ни посмотреть вниз.
Стоит отпустить саблю, и внизу Му Цина ждёт не только бушующее море пламени, но и завывания бесчисленных голодных духов умерших, которые словно взывали к человеку, висящему над ними и изо всех сил противившемуся гибели, и желали, чтобы он поскорее присоединился к ним.
Му Цин крепко держался за рукоять сабли, по его бледному лбу катились капли пота. Он перевёл взгляд на троицу вдалеке и шевельнул губами, словно хотел позвать на помощь, но с его характером было очень трудно выговорить слова вроде «помогите», «спасите меня».
К тому же, неважно, способен ли Хуа Чэн сейчас спасти его, вряд ли он пойдёт на это. О Фэн Сине тоже судить трудно. Оставался лишь один человек, который, как надеялся Му Цин, желал и мог его спасти, даже имел возможность повлиять на двоих других — и это Се Лянь.
Тогда Му Цин, из последних сил подтягиваясь выше, так что на лбу у него вздулись вены, прокричал принцу:
— Ваше Высочество!
Се Лянь как раз быстро изучал обстановку, а услышав крик, повернулся к Му Цину. Тот долго терпел, но всё же сделал вдох и с красным лицом добавил:
— Поверь мне! Ваше Высочество, Ты же знаешь, что я не лгу? Ты же знаешь, что я бы не стал по-настоящему вредить вам?!
Он с такой надеждой обращался к Се Ляню, будто хватался за последнюю спасительную соломинку, однако… его слова заставили принца вспомнить иную картину.
Однажды вечером, много лет назад, Се Лянь с точно такой же надеждой спросил Му Цина…
Ты же знаешь, что я не лгу?
И что тогда ответил ему Му Цин?
Принц не вспоминал об этом ни разу за несколько сотен лет, но вопрос Му Цина неожиданно вытащил тот случай из давно забытого тёмного уголка его памяти на свет.
И процесс уже было не остановить — бесчисленные картины и голоса замелькали в сознании Се Ляня, который с удивлением обнаружил, насколько чёткими остались эти воспоминания! Значит, он никогда об этом не забывал!
Му Цин не дождался ответа, и похоже, под странное молчание принца, вспомнил тот же инцидент. Его лицо переменилось — видимо, он тоже понял, что совершил ошибку, выкрикнув фразу, которой невольно напомнил Се Ляню то, о чём сейчас напоминать не стоило.
Хуа Чэн за спиной Се Ляня спокойно произнёс:
— Гэгэ, прежде чем ты примешь решение, я должен сказать тебе кое-что.
Се Лянь наконец вернулся из воспоминаний и спросил:
— Что?
— Первое. Если ты отправишься его спасать, подвергнешь свою жизнь смертельной опасности. Этого не избежать, разве что поток лавы остановится сам по себе.
Но кто знает, когда поток лавы прекратит течение? От жара сабля Му Цина раскалилась докрасна, он не сможет сжимать её руками так долго, как ему продержаться?
Се Лянь промолчал. Хуа Чэн добавил:
— Второе. Если Му Цин теперь служит Цзюнь У, тот непременно найдёт способ забрать его оттуда. Но ты попадёшь в смертельную ловушку. И вероятность этого очень велика. Вспомни всё, что он делал по дороге сюда.
Напал на Фэн Синя, завёл их в оружейную, отказался признавать вину, да ещё огрызался, затем внезапно исчез, когда на них напало оружие, и привёл их сюда, как раз когда во дворец устремились потоки лавы. Возможно, он и сейчас намеренно провоцирует Се Ляня сделать шаг в западню, из которой не будет возврата?
Молчание Се Ляня несколько затянулось. Рукоять сабли раскалилась докрасна, Му Цин громко вскрикнул, отпустил одну руку и повис на другой, но не решился слишком долго оставаться в таком положении и вновь схватился за рукоять. При этом его ладони уже дымились белыми струйками, и даже с большого расстояния остальные почувствовали запах подпаленной плоти.
Хуа Чэн небрежным жестом выпустил с ладони бабочку, но та, хлопая крыльями, пролетела несколько чжанов, меньше трети расстояния до Му Цина, и растворилась в воздухе, обернувшись серебристым паром.
Се Лянь понял, что тем самым демон продемонстрировал ему — призрачные бабочки тут не помогут. Смертельный тупик. Не стоит пытаться выйти из него, рискуя жизнью.
Лицо Му Цина, который тоже видел исчезновение бабочки, застило отчаянием. Он понял. Сейчас, во-первых, никто не способен его спасти, во-вторых, никто не поверит ему. Учитывая сотни предпосылок, доказывающих его злонамерение, Се Лянь ни за что не станет рисковать собственной жизнью, чтобы его вытащить.
Но только, невзирая на отчаяние, Му Цин не хотел смириться, не желал оставлять надежду. Стиснув зубы, он выкрикнул:
— Можешь не верить мне, ну и ладно! Я не собираюсь вот так умирать!
Он ухватился за рукаять крепче, словно намереваясь совершить кувырок и встать на саблю ногами, но только подтянулся на несколько цуней, как вдруг резко просел!
Му Цин опустил взгляд, и в его глазах отразилось бесчисленное множество озлобленных духов, которые уже расплавились до кроваво-красного месива. С исказившимися от жара лицами они хватали его за ноги и тащили вниз!
Духи, почти смешавшиеся с лавой, неожиданно выплыли на поверхность и один за другим повисли на Му Цине, тяжёлые и обжигающие, отчего его положение заметно ухудшилось.
— Прочь! — завопил почти обезумевший Му Цин.
Не то чтобы ему не приходилось встречаться со смертельной опасностью за сотни лет. Но то были лишь ранения, а смерть в кипящей лаве в тысячу раз страшнее. Стоило только помыслить, что он обернётся струйкой дыма, как та неживая призрачная бабочка, и исчезнет без следа… Му Цин просто не мог этого принять.
В итоге силы Му Цина подошли к концу, пальцы чуть разжались и больше схватиться за рукоять сабли не смогли.
Пространство под саблей опустело… Он сорвался! Тёмный силуэт полетел в бушующую пламенем лаву.
— А-а-а-а-а-а!
Но несмотря на пронзительный крик, его тело, пролетев совсем немного, резко застыло и повисло в воздухе!
Му Цин не успел прийти в себя от испуга, добрая половина волос на голове до сих пор стояла дыбом, но рефлексы никуда не делись — он быстро ощупал себя и обнаружил, что вокруг его талии намоталась белая шёлковая лента.
Разумеется, это была Жое. Но ведь крыша дворца, где временно спасся от огня Се Лянь, находилась не настолько близко к пропасти, и ранее лента не могла дотянуться до Му Цина. Как же вышло, что Жое схватила его, когда он сорвался?
Му Цин посмотрел наверх и с немалым потрясением обнаружил, что Се Лянь вовсе не на той спасительной крыше… а прямо у него над головой!
Му Цину удалось продержаться так долго лишь благодаря тому, что он успел вонзить длинную саблю в камень и ухватиться за рукоять. И теперь принц стоял на той же рукояти, преклонив колено!
Быстро сматывая Жое, Се Лянь смотрел вниз, а убедившись, что Му Цин в порядке, вздохнул с облегчением:
— Как хорошо, что я успел.
— В-ваше Высочество?.. — пробормотал Му Цин.
Момент спасения был настолько волнительным, что в его голове до сих пор царила неразбериха. Такое огромное расстояние, кругом кипящая лава и ни островка, куда можно ступить. Се Лянь мог прыжком преодолеть самое большее — половину, как ему удалось прийти на помощь?
Издалека раздался голос Фэн Синя:
— Ваше Высочество! С вами двумя всё в порядке?
Му Цин повернулся на звук, на крыше дворца остались стоять только Хуа Чэн и Фэн Синь. Хуа Чэн, скрестив руки на груди, неотрывно смотрел в сторону принца, видимо, чтобы удостовериться, что принц в безопасности, а остальное его не беспокоило. Ну а на середине пути от крыши к обрыву из текущей лавы невозмутимо торчал длинный чёрный меч.
Фансинь!
Вот оно что! Му Цин наконец понял, как Се Лянь добрался до него.
Даже с его поразительной способностью к прыжкам он действительно мог допрыгнуть лишь до половины, но никак не сразу до края обрыва. Поэтому принц сперва метнул Фансинь, который вонзился в поток лавы и стал точкой опоры, затем оттолкнулся от меча и перелетел на рукоять сабли, в последний момент успев послать Жое, чтобы та поймала упавшего.
Се Лянь объяснил:
— Только что я всё размышлял, как быть, ведь здесь и правда нет ничего, что могло бы пригодиться, поэтому ушло некоторое время на раздумья. Но ты поторопился, не надо было действовать столь опрометчиво, тогда ты не упал бы так быстро.
Му Цин считал, что принц молчит, поскольку сомневается, стоит ли его спасать, а оказалось, Се Лянь искал способ спасения. Удивительно, как ему удалось хладнокровно размышлять в столь опасном положении.
Капли пота на лбу Му Цина выступили отчётливее. Он поднял голову, и Се Лянь протянул ему руку, с улыбкой говоря:
— В общем, хоть я и подоспел с небольшим опозданием, всё же руку протянуть ещё не поздно, верно?
Наверное, из-за слишком долгого висения над обрывом руки Му Цина показались ему самому непомерно тяжёлыми, так что поднять их никак не получалось. Се Лянь опустил свою руку ниже:
— Поднимайся.
Му Цин наконец схватил его ладонь.
Вся его рука, от пальцев до плеча, дрожала, но Се Лянь, приложив усилие, подтянул его наверх, — и вот они уже вдвоём стоят на рукояти сабли. Принц повернулся и помахал стоящим на крыше:
— Сань Лан, получилось!
— Хорошо, гэгэ, теперь возвращайся, немедленно!
— Ладно, мы уже идём! — принц посмотрел на Му Цина. — Сможешь прыгнуть? Если нет, мне тебя понести?
Му Цин шевельнул губами:
— Я…
Всмотревшись в лицо Му Цина, принц решительно заявил:
— Лучше я возьму тебя, — и схватил того за спину.
В прошлом Му Цин, наверное, незаметно закатил бы глаза и дёрнулся, чтобы его не хватали, ведь это так унизительно. Но сейчас он не мог вымолвить ни слова.
Се Лянь приготовился прыгать, но они оба неожиданно почувствовали, как подкосились колени. Что за невезение, сабля, торчащая из скалы, ни раньше, ни позже, сдвинулась с места именно в такой момент!
Хуа Чэн моментально переменился в лице:
— Гэгэ!!!
Теперь уже двое полетели вниз, в бурлящую огнём реку. Но даже в момент, когда языки пламени буквально поджаривали им зад, Се Лянь сохранил способность быстро мыслить.
— Всё хорошо! — крикнул принц, совершил несколько кувырков в воздухе, схватил падающую саблю и обеими руками вновь вонзил её в скалу!
С громким звоном в стороны брызнули огненные капли, яркие и слепящие. За пределами божественного сияния, окружившего тело Се Ляня, эти капли походили на разбивающиеся золотые камешки. Но если защитное сияние исчезнет, одна такая капелька просто-напросто прожжёт в теле дыру насквозь!
Жое подвесила Му Цина повыше, и Се Лянь со всей серьёзностью обратился к нему:
— Сабля долго не выдержит веса двоих мужчин, так продолжаться не может. Из нас двоих здесь должен остаться только один.
Му Цин, чуть придя в себя, проговорил:
— Хочешь сказать…
— И это будешь не ты.
Зрачки Му Цина сузились, он не успел и рта открыть, как Се Лянь схватил его и бросил наверх с криком:
— Гляди в оба!
Му Цин от броска перелетел через край пропасти и обнаружил, что направляется в сторону Фансиня. Приведя эмоции в порядок, он перевернулся в воздухе и опустился на рукоять торчащего из лавы меча.
Здесь он наконец понял, почему Се Лянь отправил его в полёт первым.
По той простой причине, что такое расстояние сам принц, вероятно, смог бы преодолеть, измеряя от опустившейся на несколько чжанов вниз сабли. Но… Му Цин бы не осилил прыжка. Для него это слишком далеко. Он добрался до Фансиня лишь благодаря силе броска Се Ляня!
Фэн Синь утёр пот со лба и заключил:
— Повезло, что Его Высочество быстро соображает!
Хуа Чэн же оставался серьёзным и сосредоточенным.
— Гэгэ! Если сейчас же не вернёшься, я сам спущусь за тобой!
В его голосе слышалось предупреждение, и Се Лянь быстро отозвался:
— Я уже поднимаюсь! Всё не так плохо, я в состоянии вернуться сам, тебе не нужно спускаться.
Напряжение на лице Хуа Чэна наконец немного спало, но взгляд всё же остался направлен в сторону обрыва. Фэн Синь, поглядев на демона, не удержался от комментария:
— Весьма неожиданно…
— Что? — спросил Хуа Чэн без тени любопытства, даже не оборачиваясь.
Фэн Синь почесал затылок.
— Я думал, ты враждебно настроен по отношению к Му Цину и считаешь, что его не стоит спасать, поэтому будешь противиться такому решению Его Высочества и не позволишь ему отправиться на помощь.
Хуа Чэн наконец удостоил Фэн Синя взглядом.
— Ты наполовину прав, наполовину ошибаешься.
— А?
— Первую часть ты угадал, я действительно считаю, что Му Цина не стоило спасать, мне до него нет никакого дела.
Фэн Синь неловко вспотел от вида безразличного лица Хуа Чэна.
— Тебе не кажется, что ты излишне прямолинеен?
К тому же, у Фэн Синя возникла мысль, что демон и к нему относится так же, отчего ему стало ещё более неловко!
Хуа Чэн прыснул со смеху, затем добавил:
— Но… Как поступить, решать только Его Высочеству. Я никогда не стал бы оспаривать его выбор.
Фэн Синю ещё не приходилось слышать подобных слов, ни от мужчины женщине, ни, тем более, от мужчины мужчине. Посчитав, что если принц это услышит, снова случится нечто неприличное, Фэн Синь, не зная, какое выражение придать своему лицу, лишь пробормотал:
— А… Вот как.
Хуа Чэн отвернулся и перевёл взгляд на Се Ляня, который посреди текущего пламени оглядывался по сторонам, раздумывая, как оттуда выбираться, и улыбнулся:
— Кроме того, я знал, что он так поступит.
Тем временем Се Лянь сказал Му Цину:
— Тебе лучше скорее перебраться на крышу, только не беги больше, мы сможем всё обсудить чуть позже.
Му Цин осознал, что если он не освободит место Се Ляню, тому будет некуда прыгать. Заставив себя мыслить хладнокровно, он приготовился перескочить на крышу дворца, как вдруг Се Лянь внизу вскрикнул:
— Кто здесь?!
Принц молча копил силы, стоя на рукояти сабли, когда за его спиной неожиданно разошёлся в стороны вертикальный лавовый поток, из которого появилась пара рук, схвативших его.
Совершенно очевидно, что руки показались из лавы, но при этом оставались пугающе холодными. По телу принца прошла дрожь, он услышал сверху голос Хуа Чэна:
— Ваше Высочество?!
Пара рук крепко обхватила Се Ляня и сдёрнула вниз. Принц выглядел ошарашенным, а за его спиной остальные разглядели поймавшее его существо.
Белые одеяния и полу-плачущая, полу-смеющаяся маска на лице, застывшая не то в радости, не то в скорби.
Безликий Бай!
Жое, почувствовав опасность, заметалась и устремилась вверх, пролетев мимо Му Цина. Тот, не успев ничего сообразить, схватил ленту, но сила на другом конце оказалась слишком велика, и Му Цин не только не смог удержать принца, но и сам полетел следом.
Се Лянь стремительно падал посреди бешено летящих искр, а возле уха звучал смех безликой твари:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Наивно! Как наивно, Сяньлэ! Ты думал, что хороший конец, когда все целы и невредимы, достаётся так просто?
Внизу кипели волны смертельного пламени, но душу принца обуревал ледяной ужас. Охваченный одновременно и холодом, и жаром, Се Лянь вскинул голову и над собой, среди застилающего всё огня и света, вдруг увидел то исчезающую, то появляющуюся вновь красную фигуру, которая быстро приближалась.
Хуа Чэн прыгнул за ним!
Но ведь… внизу течёт настоящая лава!
Небесный мост. Три идиота возвращаются в былые времена
Неизвестно, был это достигший верхней точки ужас или же раскалённая лава, но что-то поглотило Се Ляня с головой.
Лишь спустя долгое время он наконец пришёл в сознание. А очнувшись, обнаружил себя лежащим на твёрдой поверхности. Рядом полусидел Му Цин и потерянно пялился на него.
Перед глазами Се Ляня до сих пор парил красный силуэт, принц тотчас сел и вскрикнул:
— Сань Лан!
Но Му Цин неожиданно пришёл в себя и одёрнул его:
— Без резких движений!
Се Лянь неосознанно попытался упереться рукой в землю, но нащупал лишь пустоту и чуть не перевернулся из-за такого перемещения центра тяжести. Он с удивлением обнаружил, что лежал вовсе не на земле.
А на мосту!
Они находились в непомерно громадной подземной пещере, где купол напоминал безбрежное ночное небо, а посреди грота «парил» в воздухе полуразрушенный мост.
Мост обрывался в нескольких местах. Построенный из неизвестного, но пугающе чёрного материала — не то дерева, не то камня — он словно пережил тысячи лет дождей и ветров, на протяжении которых ещё и горел и покрывался вековой пылью. Конструкция просто висела в воздухе без опор, протягиваясь в бесконечность в оба конца, начиналась в неизвестности и в неизвестность же уходила. Где-то полотно расширялось до трёх чжанов, где-то сужалось так, что пройти по мосту мог только один человек.
В сотне чжанов под полуразрушенным мостом полыхало и бурлило огненно-красное море лавы, подобное вареву преисподней.
Небесный мост?
Первым делом в сознании Се Ляня возникли именно эти слова. Две тысячи лет назад принц Уюна, чтобы спасти свой народ, создал Небесный мост. Возможно ли, что это и есть руины, оставшиеся от того сооружения?
Принц помнил, как Безликий Бай стащил его вниз, но почему теперь он очутился на этом мосту?
Поднявшись на ноги, Се Лянь позвал:
— Сань Лан?
По-прежнему сидящий рядом Му Цин произнёс:
— Не зови, его здесь нет.
Се Лянь повернулся к нему.
— Как мы здесь оказались? При помощи Сжатия тысячи ли?
— Наверное. Я совершенно точно падал в потоки лавы, но прямо в воздухе меня переместило сюда.
Бедняга Фэн Синь… Трое упали в лаву, а он один остался на крыше дворца и теперь наверняка его безумную ругань слышно на всю округу. Впрочем, гораздо важнее сейчас найти Хуа Чэна, ведь принц не представлял, куда он переместился.
Краем глаза заметив брошенные рядом Фансинь и чжаньмадао, принц поднял оба оружия и направился к Му Цину. Тот, наблюдая, как помрачневший принц с мечом в руке приближается к нему, вдруг занервничал, подумав неизвестно о чём.
Се Лянь не знал, чего от него ожидал Му Цин, он лишь протянул тому саблю, а затем и свою ладонь со словами:
— Ты не пострадал? Если нет, то вставай, нам лучше поскорее покинуть это место.
Глядя на протянутую ему руку, Му Цин долго молчал, затем покачал головой.
— Я не могу идти. Руки и ноги ранены.
Се Лянь присел рядом, чтобы осмотреть его раны, и действительно обнаружил на ладонях Му Цина красные ожиги, как и на ногах. Похоже, если он и сможет идти, то крайне медленно. Поразмыслив, принц предложил:
— Я помогу тебе.
Он поднял Му Цина, закинул его руку себе на плечо и так направился по мосту. Пройдя пару шагов, он вдруг услышал от Му Цина:
— Почему?
Се Лянь, успевая изучать окружающую обстановку, спросил:
— Что — почему?
— Я думал, что ты ещё сильнее начнёшь подозревать меня, увидев, что я не погиб.
— Ах, вовсе нет!
— Почему?
— Потому что я знаю!
— Что ты знаешь?
— Я знаю, что ты не лжёшь.
Выражение лица Му Цина в тот момент поистине трудно было описать словами.
Се Лянь же добавил, как само собой разумеющееся:
— Ты ведь хотел, чтобы я тебе поверил? И я тебе поверил! Вот так.
Му Цин промолчал.
— Как бы это сказать… — продолжал принц, — я ведь, можно считать, знаком с тобой много лет, так? И я всё же могу утверждать, что ты не такой человек. Я и раньше говорил, что ты, возможно, плюнешь другому в стакан, но подсыпать яд… Ты бы так не поступил.
Дослушав до половины, Му Цин как будто чуть растрогался, однако в конце снова сделался чернее тучи.
— Забудь об этом сравнении, серьёзно, забудь, прекрати его упоминать. Плевать кому-то в стакан я бы тоже не стал, это просто омерзительно!
Се Лянь махнул рукой.
— Не обращай внимания на подобные детали. К тому же, если бы даже случилось невероятное, моя неудача достигла апогея, и я ошибся в тебе, тебе не одолеть нас вдвоём с Сань Ланом! Один удар — и ты труп, какая из тебя угроза, ха-ха-ха…
Му Цин пробормотал:
— Ты это специально, да? Всеми силами стараешься разозлить меня до смерти…
— Кхм, я пошутил. В общем, — Се Лянь перестал смеяться, схватил Му Цина покрепче за руку и перевёл взгляд вперёд, — если Цзюнь У в самом деле надел на тебя проклятую кангу, потому что ты отказался от злонамеренных действий, я не могу позволить, чтобы ты заплатил дурную цену за свой поступок. — Он спокойно добавил: — Потому что ты поступил правильно.
Му Цин долго смотрел на принца, после чего процедил сквозь зубы:
— Се Лянь, ты поистине…
— Оставь. Думаешь, я не знаю, какого ты мнения обо мне? Сейчас мне приходится тебя нести, так что не произноси речей, которые заставят меня захотеть сбросить тебя в лаву.
Му Цин хмыкнул:
— Знаешь, что я о тебе скажу, и всё равно меня спасаешь.
— Мы друг друга стоим. Я спасаю тебя лишь потому, что следую своим привычным принципам, и всё. К тому же, пусть тебя в некоторых вопросах довольно трудно понять, раньше я и правда очень хотел поколотить тебя. Но тогда мне это не удалось, а по прошествии стольких лет желания уже не возникает. И всё же, какой бы труднопостижимой личностью ты ни являлся, как бы мне ни хотелось ударить тебя, ты не заслуживаешь смерти за свои ошибки. И если есть шанс на спасение, я им воспользуюсь.
Му Цин, будто пытаясь выплеснуть гнев, несколько раз насмешливо фыркнул, помолчал немного и заговорил:
— Ваше Высочество, вообще-то я…
Прямо в тот момент мост под их ногами просел вниз, и оба мгновенно переменились в лице.
Раненый Му Цин не успел бы ничего предпринять, но ему повезло, что Се Лянь по-прежнему сохранял свою божественную скорость. Принц оттолкнулся ногой и прыгнул, легко опустившись в трёх чжанах впереди. Оглянувшись, двое увидели, как часть моста, где они только что стояли, с треском раскололась и рухнула вниз!
Бах!
Чёрное полотно погрузилось в алый бурлящий поток из преисподней, и озлобленные духи, которые уже долго ждали своего часа, потянули сотни рук и принялись, отталкивая друг друга, забираться на чёрные обломки, словно таким образом хотели сбежать из моря страданий. Но их оказалось слишком много, обломки моста не могли выдержать всех и вскоре потонули в лаве. Двое наверху содрогнулись от ужаса и переглянулись.
— Похоже, мост не очень-то надёжный! — произнёс Се Лянь.
Му Цин открыл рот, будто хотел предложить вернуться, ведь та часть моста, на которой они очнулись, была довольно широкой и, вероятно, не рухнет вниз, но после обрушения другого участка путь оказался отрезан. Назад не пройти, придётся двигаться вперёд. Но и там полотно моста то расширялось, то сужалось, словно кто-то расставил западню. Кругом поджидали опасности, и неизвестно, куда ступать, чтобы не свалиться в лаву!
Се Лянь без лишних разговоров забросил Му Цина себе на спину.
— Нельзя слишком долго оставаться на одном месте, иначе оно тоже обрушится. Держись крепче, я постараюсь идти быстрее!
Сказав «быстрее», принц именно это и имел в виду — тут же совершил прыжок, подобный полёту. Но чем дальше, тем сильнее сужался мост, самое широкое место приравнивалось к обычной двери, а самое узкое было не шире одного человека в поясе! Однако Се Лянь проносился над самыми опасными участками совершенно невозмутимо, каждое его касание ногой моста походило на то, как ласточка крылом задевает воду — секунда, и всё. Окажись здесь другие Боги Войны, они, должно быть, застыли бы как вкопанные от столь ужасающе искусного контроля над своим телом. Поскольку больше подобное не удалось бы никому, лишь талант, лишённый возможности полагаться на магические силы, день за днём проводящий время за физическими тренировками, способен выковать столь невероятное мастерство!
Неожиданно в воздух взметнулся столб пламени, который преградил принцу путь. Если бы не поразительная реакция Се Ляня, их обоих поджарило бы этим огнём. Принц с Му Цином посмотрели вниз. В какой-то момент внизу собрались тысячи духов, одного цвета с раскалённой лавой. Они безумно верещали и смеялись, протягивая к небожителям руки. Столб пламени подняли именно эти существа, объединив усилия. От этих звуков у Се Ляня и Му Цина заболели уши, последний спросил:
— Что они кричат?
Се Лянь пробормотал:
— «Спускайтесь и умрите здесь, вместе с нами!»
Му Цин перевёл на принца потрясённый взгляд.
— Ты всё понимаешь? Они ведь говорят на языке Уюна.
Се Лянь кивнул.
— Да, это… люди государства Уюн, упавшие в лаву после обрушения Небесного моста. Берегись, не дай им себя зацепить. Они тащат вниз всё, что увидят. Это действительно руины того самого моста!
— Стащив живых вниз, они обретут покой?
— Нет. Это им не поможет. Духи никогда не обретут покоя. Просто… им нравится видеть, как других постигла та же участь.
Именно поэтому упокоение для них недостижимо, они обречены на вечные муки в этом аду.
— Откуда тебе известно так много?
— Я сам не знаю, должно быть… он рассказал мне.
Так же как заронил в его память воспоминания о криках крыс-людоедов.
Озлобленные духи, похоже, остались недовольны тем, что двое так и не упали к ним в лаву, поэтому, подобно заговорщикам, собрались вместе и принялись шептаться, взявшись за руки, явно вновь собираясь атаковать. Се Лянь тут же бросился наутёк, ведь новый столб пламени не заставил себя ждать, продолжая разрушать мост, от которого и так почти ничего не осталось.
Но нельзя же было им лишь уклоняться, не атакуя в ответ! И Се Лянь тоже попытался направить вниз удар магическими силами, коих, однако, осталось не так много, и атака не достигла цели. Магических сил Му Цина хватило на более дальний удар, но всё же тот промахнулся совсем немного. Уже несколько столбов пламени едва не обожгли им пятки, а духи сгрудились в целый отряд, поражающий своей мощью, и теперь то и дело хихикали и показывали на божеств пальцем, явно взбудораженные до предела. Твари словно наблюдали за представлением, где главным героям каждый раз удаётся спастись от смерти, а преследователи ничего не могут с этим поделать, остаётся лишь терпеть обиду и хрустеть суставами от ненависти!
Держась за спину Се Ляня, Му Цин несколько раз напряжённо выдохнул, скрипя зубами, словно принял какое-то очень трудное решение, и хрипло проговорил:
— Довольно, Ваше Вы… Се Лянь, оставь меня здесь!
— Что ты такое говоришь?! — бросил Се Лянь, не прекращая лететь вперёд. — Ты ведь так ценишь жизнь и страшишься смерти! Ты не из тех, кто способен сказать подобное!
У Му Цина на лбу вздулись вены, он съязвил:
— Вот уж прости, что я так сильно ценю жизнь и страшусь смерти. Но тут кругом одна погибель… И пока я не передумал, лучше тебе поскорее бросить меня.
— Прекрати валять дурака. Не говори ничего, ты меня отвлекаешь. Сейчас самое главное — как можно быстрее убраться с этого моста.
— Никто не собирался валять дурака! Если это и правда Небесный мост, кто его знает, сколько ещё придётся бежать! Рано или поздно они тебя собьют. Оставь меня, я прикончу этих тварей, а ты уходи!
С такими словами Му Цин легонько ударил Се Ляня по плечу, взлетел и опустился на мост позади принца. Се Лянь обернулся и шагнул в его сторону, но Му Цин предупредил:
— Не подходи, мост слишком узкий. Приблизишься — упадём оба!
Се Ляню пришлось замереть. Му Цин хмыкнул и добавил:
— Ты всё верно сказал, мы друг друга стоим. Тебе трудно меня понять, но и мне… тебя понять нелегко. — Он посмотрел Се Ляню в глаза. — В такой момент… я выскажусь прямо. У меня сложилось не самое лучшее мнение о тебе.
— Э… об этом… вообще-то мне давно известно.
Му Цин ехидно протянул:
— Правда? А известно ли тебе, что мне часто казалось, будто ты в жизни опираешься лишь на своё происхождение, на свой статус наследного принца, да ещё на удачу, но на самом деле ты ненамного сильнее меня?
На это принц ничего не ответил.
— Ещё мне казалось, что ты любишь делать добро напоказ, а потом наслаждаться похвалой и одобрением. Ты даже помог мне именно по этой причине — идеальная возможность проявить сострадание и милосердие. Сказать по правде, некоторые из подобных мыслей я до сих пор не в состоянии выкинуть из головы. И, наверное, никогда не смогу. Мне удаётся подавлять их ненадолго, но рано или поздно они вновь выходят на свет.
Се Лянь не знал, что ему делать — неловко посмеиваться или придумать что-то ещё, поэтому сказал:
— Наверное, не стоит вдаваться в такие подробности в моём присутствии!
Однако следующая фраза Му Цина оказалась неожиданной:
— Но бо́льшую часть времени я всё же… восхищался тобой.
Се Лянь застыл.
Му Цин, справляясь с неловкостью, выдавливал слова, будто кто-то заставлял его говорить, схватив за горло:
— Наверное, это вполне нормально. Ты… действительно… весьма силён. И как человек… ты… лучше меня. В общем… я… очень хотел… стать твоим д-д-другом.
Се Лянь никогда даже представить не мог, что ему однажды удастся услышать подобное из уст Му Цина. Пусть тот заикался, говорил нехотя и без эмоций, это звучало настолько прямо и искренне, настолько по-человечески!
Принц невольно округлил глаза.
— Ты…
Му Цин же, выдавив наконец несколько фраз сквозь зубы, выдохнул:
— После падения государства Сяньлэ, неважно, кто был прав, кто виноват, и насколько мне самому было нелегко — с той поры и до сего дня я задолжал тебе извинение.
— Всё давно в прошлом, забудем об этом. У нас есть более важное дело, давай поскорее уйдём отсюда!
Му Цин повысил голос:
— Он сказал мне, что если на меня падут подозрения, ты, даже понимая в душе, что я не виновен, не станешь меня спасать, пустишь всё на самотёк. Потому что ты ненавидишь меня и ни за что мне не поверишь.
— Он? — Се Лянь спросил, но сразу понял сам, кто этот «он», о котором говорит Му Цин.
— Я отказался ему помогать, но всё же сказанное им не раз посещало мои мысли. Я всегда считал, что ты в душе ненавидишь и презираешь меня, поэтому я… постоянно… В общем, хорошо, что ты не думал так по-настоящему.
В воздух поднялся ещё один столб пламени. Се Ляню пришлось отступить на несколько шагов, чтобы увернуться, и принц оказался ещё дальше от Му Цина, который, словно преисполнившись гнева, нанёс мощный удар ладонью по поверхности моста. Зрачки Се Ляня сузились.
— Что ты делаешь?!
Случившееся далее не вышло за рамки ожиданий — участок моста провалился и вместе с Му Цином рухнул вниз. Тот в полёте крикнул:
— Помогаю тебе избавиться от этих тварей!
Обломок моста упал в лаву, подняв высокую волну. Духи, сперва радостной гурьбой приготовившиеся тащить Му Цина к себе, разлетелись в стороны от мощного магического удара. Раздались их удивлённые завывания, а Му Цин, стоя в центре обломка моста и окружённый самым ярким божественным сиянием, на которое был способен, холодно усмехнулся:
— Вам, горстке никчёмных тварей из грязной канавы, нравится играться подземным огнём? Я пришёл составить вам компанию, так не разбегайтесь же!
Теперь тварям наконец не увернуться от его атаки!
Му Цин огненно-красными ладонями устроил бешеную зачистку озлобленных духов, наубивался всласть, да так, что остальные духи, которые изначально лишь наблюдали за действом снизу, с криками кинулись врассыпную и поплыли кто куда.
Рукава и полы одежды Му Цина занялись огнём, а Се Лянь, лёжа на полотне моста наверху, крикнул ему:
— Му Цин! Как высоко ты сможешь допрыгнуть?
Му Цин заорал в ответ:
— И откуда так много бесполезной болтовни? Почему ты ещё здесь?!
Се Лянь объяснил:
— Дело не во мне. За всю жизнь я в кои-то веки услышал от тебя человеческую речь, а потом ты свалился вниз! Как, по-твоему, я могу уйти?
Му Цин разъярился:
— Что значит — в кои-то веки услышал человеческую речь… — он запнулся, почувствовав, как обломок моста под ногами глубже погрузился в лаву. Оба — и Му Цин, и принц — переменились в лице.
В этот раз… он в самом деле сгинет на дне бассейна с лавой, и его кости обернутся струйкой дыма!
Секундой ранее Му Цин был полон воодушевления, теперь же сделался мертвенно-бледным. Он вскинул руку и закрыл глаза, словно намеревался ещё до того, как его пожрёт пламя, одним ударом разбить самому себе теменную кость, чтобы смерть наступила мгновенно.
Се Лянь затараторил:
— Постой, постой, не совершай опрометчивых поступков! Я-я-я что-нибудь придумаю!
Му Цин вновь открыл глаза.
— Что ты придумаешь?
Жое не могла дотянуться до самого низа, но хотя бы до половины доставала, и Се Лянь свесил ленту с моста, продолжая уговаривать:
— Прыгай, оттолкнись изо всех сил! И хватай ленту! Я подниму тебя наверх!
Лицо Му Цина сделалось ещё бледнее.
— Если бы я мог прыгнуть, думаешь, мне пришлось бы искать другой способ?! — он снова набрался смелости, чтобы прикончить себя.
— Постой, постой! — повторил Се Лянь. — Правда, не торопись!!! Я сейчас же найду выход!
— Какой выход, скажи мне!
Выход? Какой же выход? Скорее, найди выход!
Но выхода не было!!!
Они достигли полного отчаяния, и Му Цин вновь занёс ладонь. Но в последний момент чья-то рука отбила его руку прочь. А после, подняв в воздух уже почти что остолбеневшего Му Цина, спаситель совершил прыжок!
Се Лянь почувствовал натяжение ленты, глянул вниз и с удивлением и радостью в голосе воскликнул:
— Фэн Синь?!
Обломок моста, на котором стоял Му Цин, окончательно пошёл на дно с бульканьем. А на конце шёлковой ленты Фэн Синь, одной рукой сжимая Жое, другой держа мрачного как туча Му Цина, крикнул принцу:
— Ваше Высочество, скорее, поднимай нас!