Пятидесятипятилетняя Синтия продемонстрировала удивительно милый голос — хотя это неудивительно, если принять во внимание, что с 10 до 14 лет она пела в приходском хоре, причем выступала в роли солистки. «Став взрослой, я никогда не испытывала желания сделать карьеру певицы, — вспоминала Синтия. — Я даже никогда не пела дома или в ванной, но однажды от немецкой фирмы звукозаписи пришел факс, в котором они выражали желание связаться с Джулианом. Джим, мой тогдашний спутник, позвонил им и полушутя ответил, что Джулиана нет, но если они хотят, то могут заполучить его мать. Они восприняли это вполне всерьез и сообщили, „что ничего не могут предпринять, пока не узнают, умеет ли она петь“. Мой голос стал ниже — вероятно, из-за того, что я курю, — но теперь я решилась и поэтому записала несколько песен без инструментального сопровождения. Крис прослушал их из чистого любопытства, а затем сказал: „Давай попробуем“.
Крис считал, что „Those Where The Days“ будет самой подходящей для моего возраста и очень уместным мостиком в прошлое, хотя я сопротивлялась искушению спеть на диске „Был когда-то на свете Каверн“. Несколько недель после записи я была буквально на седьмом небе. Мне все это очень понравилось — ощущение творчества. Если бы шесть месяцев назад кто-то сказал мне, что песню в моем исполнении будут передавать по радио, я бы расхохоталась, но — как там выразился Джон в „Double Fantasy“? — „Жизнь — это то, что происходит с тобой, когда ты строишь совсем другие планы“. Почти в каждом интервью мне задают два вопроса: „Вам не кажется, что вы примазываетесь к успеху Джона?“, „Не подумают ли люди, что вы просто делаете деньги?“. Я пыталась найти разумные ответы, которые не звучали бы агрессивно, но никто меня не понимал. Мне кажется, „делать деньги“ — это зарабатывать на жизнь. Почему я должна стыдиться того, что работаю?»
С таким настроением Синтия стала ездить по городам Британии с ревю «With A Little Help Of My Friends», представления которого нередко проходили при полупустых залах. Остальные участники легче, чем Синтия, переносили малочисленность публики и тяготы пребывания на сцене — в частности, те рокеры из Мерсисайда, которые чаще других выступали с группой ее бывшего мужа.
Программа, характеризовавшаяся как «прославление Beatles теми, кто был действующими лицами истории», была не обычной коллекцией воспоминаний, а музыкальным представлением, скрепленным воедино репризами и короткими сценками, в однойиз которых тогдашний приятель Синтии Джим Кристи играл роль Брайана Эпштейна времен Silver Beatles. Одежда группы была скопирована безукоризненно, но аффектированный вокал «Джона» и «Ринго», а также — самая большая проблема для клонов Beatles — правша «Пол» могли не понравиться публике. Для меня, автора этой книги, однако, все это имело не больше значения, чем небрежно завязанный галстук Леннона, легкая щетина на щеках Пола — и, конечно, сбои ритма и фальшивые аккорды, которые звучали со сцены в исполнении самой «легендарной четверки».
Несмотря на успешную имитацию поблекшего величия Silver Beatles, другие номера «With A Little Help Of My Friends» в свете сегодняшнего дня выглядели неважно — например, скетч, в котором почтенная Синтия изображала молодого Джона в пиджаке с высокой застежкой; но все это более-менее смотрелось в контексте развития действия, которое заканчивалось на эмоциональном подъеме, когда актеры присоединялись к музыкантам и вместе с публикой исполняли припев «Hey Jude».
Казалось, чем старше публика, тем громче она кричала, аплодировала и размахивала руками. Вероятно, на представлении побывали все, чья молодость прошла под музыку Beatles, последнее выступление состоялось 14 марта 1996 года на театральном фестивале в Истбурне. Финансовые потери сопровождали ревю с самого начала.
На последнем представлении в Истбурне явственно ощущалась атмосфера доброжелательности, возникшая в тот момент, когда миссис Леннон появилась на сцене на фоне декорации, изображавшей испещренную надписями стену «Каверн». Из тихой и незаметной женщины — после того как она сама и весь мир в 1968 году узнали совершенно другого Джона — Синтия превратилась в уверенную в себе, приятную даму. Более того, у бывшей хористки сохранились силы, чтобы открыть второе отделение песней «Those Where The Days». Лишенные девичьей наивности, характерной для сопрано из Уэльса, воспоминания Синтии об ушедших временах звучали не менее трогательно, чем «Free As A Bird».
Публике — особенно в Англии — нравилось, что Синтия не пала духом и что в пятьдесят лет она сумела сохранить прекрасную форму. То же самое можно было сказать о еще одной артистке, Твинкл, которая каждый вечер не уходила со сцены, не исполнив зажигательную «Terry», исчезнувшую из чартов ровно 31 год назад.
За два года до этого Твинкл выпустила ностальгический диск «Ready Steady Go», где ей аккомпанировали The Four Pennies, в 1965 году тоже вошедшие в лучшую британскую двадцатку — хотя из прежнего состава группы остался лишь бас-гитарист Майк Уилш. Возможно, для ревнителей чистоты жанра на сцене эту недостачу восполнило присутствие пианиста Джона Чарльза Даффа Лоу, игравшего в составе The Quarry Men. Он исполнял обязанности The Four Pennies и одновременно пытался изобразить если не всю группу The Quarry Men, то хотя бы одного из них. Его дебютный альбом 1994 года «Open For Engagements» содержал смесь из репертуара 1958 года и оригинальных вещей, больше напоминающих альбом «Sgt Pepper», чем «In Spite Of All Danger».
«B 1975 году я переехал в Бристоль, — рассказывал Джон Лоу. — У нас дома всегда было пианино, и я привык много играть и никогда не терял интереса к музыке. В 1991 году мне позвонил Майк Уилш, который только что узнал, что я живу в двух милях от него. Я репетировал с The Four Pennies три или четыре дня. В 1992 году я выступал на фестивале „Merseybeatle“ в Ливерпуле, а в следующем году мы сыграли на вечеринке в „Каверн“ уже как The Quarry Men. В конце того же года продюсер Тони Дэвидсон, раньше уже работавший с The Four Pennies, предложил нам сделать запись».
«Тогда эта идея так и не осуществилась, но в начале 1994 года гитарист The Four Pennies Джон Озорофф захотел записать сольный альбом в бристольской студии. В трех треках я играл на клавишных, и мы решили превратить этот альбом в диск The Quarry Men, выпустив его под лейблом моей фирмы „Kewbank Records“. Его записью в студии на Эбби-роуд руководил Ник Уэбб, который был помощником инженера во время работы над „Yellow Submarine“, „White Album“ и „Abbey Road“. Среди новых песен альбома „Open For Engagements“ есть дань памяти Джону Леннону — „John Winston“».
«На запись из своего дома в Аксбридже приезжал гитарист Род Дэвис, но я взял на себя роль руководителя The Quarry Men. Это могли сделать и другие. Но они предпочли остаться в стороне — поэтому я руковожу современными The Quarry Men. У меня есть планы выпуска еще шести альбомов».
В задачу The Quarry Men входило начинать представление «With A Little help Of My Friends» коротким вступлением в стиле скиффл, после чего Лоу менял стиральную доску на более привычные современные клавишные — на оставшиеся самые длинные полчаса во всем шоу. Старомодный рок-н-ролл был осовременен синтезатором Лоу и соло-гитарой Озороффа, которые откликались скорее на скрытые ритмы, чем на мелодическое и лирическое содержание номеров.
Тем не менее, среди исполняемых композиций была остроумная аранжировка «Sweet Little Sixteen» с тембром аккордеона и еле слышной скрипкой Рода, смелая «History» из альбома «Open For Engagements», искусное исполнение «Woman» с цитатами из «Don't Throw Your Love Away» группы The Searchers и финальная капелла «In My Life» из альбома «Rubber Soul».
В целом по уровню артистизма это походило на выступление школьного ансамбля и могло вызывать лишь аплодисменты, но никак не восторженные крики. Более достойной выглядит другая попытка, когда Род Дэвис и другие здравствующие участники праздника в Вултоне через 43 года собрались вместе для записи альбома «Get Back Together», содержащего 15 треков в стиле скиффл — от «Mean Woman Blues» до вполне уместной для финала композиции «Lost John». Солировавший Лен Гарри лучше справился, например, с «Have I Told You Lately That I Love You» Бинга Кросби, чем с «Twenty Flight Rock» Эдди Кокрейна, однако Род в своем единственном вокальном номере «When The Sun Goes Down» с такой же точностью копировал Донегана, как Джон Леннон, исполнявший «Putting On The Style» на недавно обнаружившейся пленке времен начала сотрудничества Леннона и Маккартни.
В целом, на мой взгляд, им не хватало жесткости, но, возможно, это и не входило в задачу неисправимых старых рокеров, не имевших на руках других карт. В остальном «Get Back Together» — с фотографией юного Леннона в центре обложки — звучит так, как будто музыканты, записывая его, сами получали удовольствие, даже если это та разновидность удовольствия, которую нельзя купить за деньги.
Могла ли жизнь Джона Леннона сложиться иначе? Возможно, рассуждать об этом бессмысленно, но давайте попробуем на несколько мгновений перенестись в параллельный мир.
Великий Шон Коннери не прошел пробы на «Dr. No», Кассиус Клей не смог подняться после удара Генри Купера, а летом 1966 года Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick And Tich поднялись на вершину американского хит-парада Hot 100 — первая британская группа после The Tornados.
Примерно в это же время Леннон уходит из The Beatles, не добившихся серьезных успехов, и кое-как сводит концы с концами, перебиваясь случайными заработками в Ливерпуле. Некоторое время он еще держался на периферии музыкальной жизни Ливерпуля, а затем — после обращения к Артуру Балларду — получил заурядную должность в художественном колледже.
По мере того как брак с Синтией постепенно распадался, Джон стал постоянным посетителем студенческого клуба «Ye Cracke», где он часто с сожалением и неуместной гордостью рассказывал о весьма средних достижениях Beatles. Во время одного из приступов сентиментальности он принес с собой альбом фотографий — «Мы с Тони Шериданом», «Я вместе с Джорджем и Ринго Старром в „Тор Теп“. Потом Ринго играл в Blue Flames Джорджи Флейма…» Большинству завсегдатаев клуба воспоминания и фотографии Джона казались невыносимо скучными.
Для того чтобы заработать немного денег на пиво, а также ради хоть какого-то развлечения Джон восстановил Beatles, и они стали выступать в местных пабах и рабочих клубах. Они превратились в такую же неотъемлемую часть Ливерпуля, как Мики Финн, местный комик, который был неизвестен в других местах, но которому была гарантирована работа в Мерсисайде. 8 декабря 1980 года они, как обычно, играли в «Gateacre Labour Club» после номера Финна. В тот вечер они выступали в следующем составе: помощник заведующего гарстонским бюро по трудоустройству Пит Бест — ударные, младший приходской священник Саутпорта Джордж Харрисон — гитара, ведущий радиостанции «Radio Merseyside» и композитор-непрофессионал Пол Маккартни — бас-гитара, а также Леннон, чей голос стал глубже и утратил неповторимость 60–х годов, немного странноватый преподаватель живописи, женатый на эксцентричной японской актрисе, которую он повстречал в 1967 году на «хеппенинге» в колледже.
Четверка покинула сцену после исполнения «I'm A Looser», второй стороны сингла «Oriole» 1965 года, во время которого Леннон развлекал публику разнообразными ужимками и гримасами — впрочем, вполне уместными. Он также продемонстрировал похвальное чувство исторической перспективы во время шутливой перепалки. Тем временем Джордж исполнил сольный номер в стиле песен протеста, а Пол вызвал дрожь у дам среднего возраста сентиментальной песней «Till There Was You». Однако настоящим героем вечера был Пит, внесший наибольший вклад в их общий успех и показавший себя настоящим виртуозом.
Исполняя номер на бис, Beatles вновь подтвердили свой класс. Ни одна из нескольких их записей не пользовалась успехом за пределами Мерсисайда, но как исполнители живой музыки для танцев они превосходили большую часть местных конкурентов — но это еще не давало основания предполагать, что группа доживет до следующего тысячелетия.
Эта выдуманная жизнь никак не вяжется с Джоном, чья невероятная слава превратила все, что он говорил и делал, в нечто неоспоримое и божественное для невидимой армии его поклонников, старых и новых, чье восхищение никогда не угаснет. Когда утром 9 декабря 1980 года пресса поспешно составляла некрологи, весомее всего прозвучали слова недавно вышедшего на пенсию Артура Балларда: «Мне кажется, его смерть гораздо важнее, чем смерть политического лидера. Мы никогда не забудем Джона Леннона — точно так же, как никогда не забудем Микеланджело».
Давайте попытаемся представить себе интервью с Джоном Уинстоном Ленноном, кавалером ордена Британской империи, ушедшим на покой музыкантом и композитором, в Форт-Бельведер, Санингдейл, Йоркшир, 9 декабря 2002 года…
В такт своим приближающимся шагам бывший «битл» что-то напевает себе под нос на мелодию «Johnny Todd», главную тему старого сериала Би-би-си «Z-Cars».
«Добро пожаловать в мое убежище, — начинает он. — Я вкратце познакомлю вас с обстановкой, старина. Мой орден Британской империи на стене в сортире — вы знаете. Лучшее место для него. Мне пришлось попросить королеву вернуть его, чтобы доставить радость тете Мими во время ее последней болезни…
Я кажусь вам небожителем? Не волнуйтесь. Мы с вами поговорим, и это пройдет. Я обычный, скромный, усталый и земной человек — с тех самых пор, когда в 1980 году этот подонок ранил меня около Дакоты. Испортил мне Рождество. Хотя конец моему „американскому периоду“ положил совсем другой выстрел — тот, что был направлен в Рейгана в 1982 году.
Иногда я скучаю по Нью-Йорку, а недавно я жутко расстроился, когда совет графства Беркшир, или как он там называется, задумал придать современный вид этому месту. Вряд ли я когда-нибудь уеду из Англии — особенно после того, как в Суссексе вновь встретился с Синтией и Его Святейшеством, хотя прежняя магия уже исчезла.
Мне уже все равно. Мы стократно отдали свой долг обществу в 60–е годы, и теперь мне кажется, что нам следовало бы отойти от дел после первого же раскола. Но игра продолжается, правда? Теперь, слава богу, все закончилось. „Live Aid“ — это было забавно, но единственный вывод заключается в том, что для любой группы музыкантов — не говоря уже о Джоне, Поле, Джордже и Пите — нет смысла, идя вперед, оглядываться назад. В любом случае я не хотел бы быть 80–летним битлом…»