Краткая биография: Губанов Леонид Георгиевич (20.07.1946, Москва — 08.09.1983, Москва). Сын инженера. Писать стихи начал с детства, в 1962 поступил в литературную студию при районной библиотеке, несколько его стихотворений были опубликованы в газете «Пионерская правда». Тогда же увлёкся футуризмом и создал неофутуристический журнал «Бом», вместе с друзьями провёл несколько поэтических выступлений в московских школах. Затем поступил в литературную студию Московского Дворца пионеров. На него обратили внимание известные поэты. В 1964 Е. Евтушенко помог напечатать отрывок из поэмы Г. в журнале «Юность» (это была последняя прижизненная публикация Г. в советской прессе). «Губанов начал рано и блистательно. Большой талант его был очевиден для всех. Стихи его прекрасно воспринимались с голоса. А читал он охотно, много, везде. В течение года литературная Москва была им покорена. Можно сказать, это русский вариант Рембо» (Алейников В. Имя времени // НЛО. 1998. № 29).В начале 1965 вместе с Алейниковым, В. Батшевым, Ю. Вишневской и др. участвовал в создании независимого литературно-художественного объединения смог. Стал одним из авторов его программы, устроил на своей квартире «штаб» смога. Первый поэтический вечер объединения состоялся 19.02.1965 в одной из московских районных библиотек. Весной 1965 стихи Г. были опубликованы в трёх самиздатских поэтических альманахах: «Авангард» («Журнал авангарда левого искусства», под редакцией самого Г.), «Чу!» и «Сфинксы». Всегда декларировал своё отвращение к митингам и коллективным массовым действиям, воспринимался друзьями как «камерный» поэт. Тем не менее именно по его предложению смог 14.04.1965 провёл знаменитую демонстрацию в защиту «левого искусства», а 5.12.1965 Г. принял участие в «митинге гласности» на Пушкинской площади (возможно, потому, что одним из требований было освободить двух смогистов, задержанных за участие в подготовке митинга). Вскоре Г. ненадолго был госпитализирован в психиатрическую больницу общего типа, где у него потребовали показаний против А. Гинзбурга: в июне 1966 тот передал Г. вырезки из зарубежных газет о смоге. И Гинзбург, и Г. подтвердили факт передачи — получения материалов о смоге, этот эпизод фигурировал на «процессе четырёх». Родителей Г. вызвали в горком партии, где предупредили, что их сын будет арестован, если не прекратит выступать со стихами. В конце 1966 смог практически прекратил существование. В дальнейшем Г. не принимал участия в официальной литературной жизни. Общеобразовательную школу оставил после девятого класса, учился недолго в вечерней художественной школе, но не закончил её. На жизнь зарабатывал неквалифицированным трудом (был пожарным, фотолаборантом, почтальоном, грузчиком). Читал свои стихи на собраниях молодых непризнанных поэтов и художников — в их квартирах и мастерских. Произведения Г. — перепечатанные и в магнитофонных записях — широко ходили в самиздате. Многие из них были положены на музыку и часто исполнялись бардами. В 1966 журнал «Грани» напечатал подборку стихов смогистов. С этих пор Г. стали публиковать в западной периодике, включать в антологии неподцензурной русской поэзии. Умер, как и предсказал в своей поэме «Полина», в возрасте тридцати семи лет, похоронен в Москве на Хованском кладбище. Источник.
История «Метрополя» явилась последней точкой в попытке сохранения уже угасшей общей формальной коммуникации официальных «элиты» и «оппозиции». Трудно сказать, насколько «официальные писатели» ощущали разницу в величине собственного символического располагаемого капитала — и капитала участников «Метрополя». Но угроза их положению, несомненно, присутствовала.
Любопытно сравнить «Войну» властей с «Новым миром» Твардовского и истории с «Метрополем» и «Каталогом». Если в первом случае всё же это были «свои», с которыми пытались «разбираться», «торговаться», находить компромиссы, «Метрополь» — шумный скандал и разгром «своих», ставших «чужими» («непобеждённых»), «Каталог» — полное отчуждение и запрет, здесь уже «своих» для официальной элиты не было.
Полная аналогия с «научными школами» в экономике, социологии, истории. И семинары для «своих», где собирался небольшой кружок посвящённых. И издание «трудов» (препринты) в количестве одного-двух десятков экземпляров.
Устар.: несварение желудка.
Социальное пособие.
В сущности, Е. А. Попов говорит о немногочисленном поколении «уходящих». В литературе они и должны иметь успех, если они конкурируют с «практиками». Но других в этой возрастной когорте пока особо не заметно.
Е. А. Попов не боится показаться непоследовательным — до этого он объяснил, почему Россия — не литературоцентричная страна ныне. 40 000 молодых, желающих стать писателями, — цифра, которая действительно поражает воображение. Но имеет ли она отношение к литературоцентричности? Как и те люди, которые ведут свои блоги в Интернете, — литераторы ли они? Может, имеет место обратный процесс — массовой потери культуры слова и представлений о минимальных требованиях к литературному произведению?
«Новое литературное обозрение».
Здесь мне трудно согласиться с Е. А. Поповым. Как система издательств, так и система литературных журналов основана на лояльности авторов в первую очередь к редакционной политике; во вторую — к личностям самих редакторов. В свою очередь, последних подбирает собственник, человек — или группа людей — располагающих относительно большим экономическим капиталом, а стало быть, прошедший через определённые социальные фильтры. Наконец, процедура отбора «своих писателей» в этих организациях является намного более жёсткой, нежели конкурсный набор на замещение номенклатурных должностей чиновников в органах власти или менеджеров в корпорациях. И требование лояльности в российском издательско-книготорговом бизнесе соблюдается не менее жёстко, чем в условиях советской цензуры.Действительно, желающие могут теперь издаваться за «свой счёт». Но писательство, как и любое творчество, предполагает приобретение претендентами символического капитала, и проблема XXI века — не собственно издание, печать, а каналы распространения, сети, по которым произведение доставляется к потребителю. Нынешнему писателю не надо ехать на Север и зарабатывать 2 тыс. у.е. — он может выложить свой текст в Интернете. Однако чтобы этот текст прочли, он должен выложить его на посещаемом портале, через администрацию портала. Это равносильно публикации через издательство или журнал, и здесь точно также возникает проблема лояльности.Альтернативой может быть скандал, связанный с личностью автора: известность гарантирует читательский интерес. Собственно, и об этом ещё в «Мартине Идене» писал Джек Лондон. Именно это происходит сейчас с «нацболами» или лидерами «гламура».Другими словами, на мой взгляд, нет никаких оснований полагать, что высококачественное художественное или научное произведение автора, не входящего в состав современной российской «элиты-номенклатуры» и не имеющего скандальной известности, дойдёт до заинтересованного читателя.