8 июня 1967 года
Да, это правда. Меня приняли. Утром получил два письма. Одно из рочестерского технологического института, другое от отца. Тот факт, что я принят, позволит мне выбраться отсюда на восемьдесят дней раньше. Нет сил ждать. Чертовски надоело жить в грязи, исполнять приказы и слушать, как тебя обзывают по-всякому старшине по чину. Паулсону доставляет удовольствие оскорблять солдат-негров. Я просто уверен в этом. Прэтт ненавидит его. "Слушай-ка, в один прекрасный день я "ошибусь" и прикокну этого сукиного сына вместо "чарли", - сказал он мне, когда его третий раз подряд послали в ночной патруль.
Я побывал в 250 заданиях и участвовал более чем в 25 крупных операциях. Этого вполне достаточно для полного срока службы. Ходят слухи, что нас пошлют в демилитаризованную зону. Надеюсь, что это неправда. Но могут и послать. Мы убили много вьетконговцев в районе дельты реки Меконг. На нашем счету много жарких боев. Некоторые крестьяне считают нас убийцами мирных граждан. Это одна из главных трагедий войны - масса невинных людей погибает или получает увечья. Некоторые ребята позволяют себе насиловать женщин и даже хвастают этим.
Недавно прибывший к нам негр Джоунс на днях убил мирного жителя на глазах его троих детей. Мы взяли под стражу этого человека потому, что у него не было удостоверения личности. Мы загнали его вместе с женой и детьми в хижину и стали ждать прибытия местной полиции, которая должна была установить его личность. Этот человек два раза пытался выйти из хижины, но всякий раз Джоунс окриком возвращал его обратно. Ожидая прибытия полицейских, мы перекусили хлебом с салом, а потом я вышел на улицу и примостился возле стены подремать. Внезапно совсем рядом прозвучали выстрелы из М-16. Это было так близко, что я подумал - меня ранило. Я бросился к Джоунсу и увидел, что он стоит возле лежащего на полу вьетнамца, который пытался встать. Из спины вьетнамца фонтаном била кровь. Джоунс, весь мокрый и трясущийся, стоял подле него. Джоунс сказал, что, когда вьетнамец побежал к двери, ему пришлось выстрелить в него. Дети громко плакали, держась друг за друга, а жена, встав возле мертвого на колени, причитала ужасным голосом. Пришел врач и попытался спасти этого человека, но его вмешательство было бесполезно - вьетнамец умер. Между прочим, я заметил, как врач горько покачал головой. Вскоре прибыла местная полиция и сказала, что этот человек не имел никакого отношения к Вьетконгу. Плохо, что они не приехали чуть раньше.
Поздно вечером жена вьетнамца подала на нас жалобу местным властям. Наутро прибыла военная полиция, чтобы расследовать дело. Командир части сказал Джоунсу, чтобы тот не беспокоился, так как он всего лишь выполнял свои обязанности.
Я до сих пор не могу понять, почему этому парню так хотелось убежать из хижины. Самое ужасное то, что если бы мы его связали (а мы обязаны были сделать это), то он не пытался бы улизнуть и в этом случае остался бы жив. Единственной причиной того, что мы не связали парня, было присутствие его близких. Мы думали, что им тяжело будет это видеть. Я постоянно думаю о его детях. Они будут ненавидеть нас всю свою жизнь. И кто осудит их за это?
12 июня 1967 года
Только что закончили двухдневные аэромобильные операции. Наши бронетранспортеры бездействуют из-за муссонных дождей. Смотришь на грязь, и кажется, что она уходит на милю в глубину. Когда приближаешься к полю боя на вертолете, чувствуешь себя, словно в аду. На подходе к боевой зоне вертолеты стреляют из всех пушек и пулеметов на полную мощь, чтобы подготовить место для нашей высадки. Я никогда не смогу привыкнуть к грохоту, который мы производим. Вокруг стоит такой шум, что ты никогда не знаешь, ведут ли "чарли" ответный огонь. Когда спрыгиваешь на землю, кровь приливает к голове и ты молишь бога, чтобы "чарли" не начали в этот момент расстреливать тебя из пулемета или автомата. Спрыгнув на землю, мы во всю мочь бежим к ближайшей канаве, молясь богу, чтобы не нарваться на мину-ловушку или стальные шипы, покрытые ядом или навозом буйволов. Когда все разберутся и займут свои места, мы начинаем прочесывать местность. Мы участвовали в семнадцати таких вылетах. Еще восемь вылетов - и мы получим медаль за участие в аэромобильных операциях. Механизированным частям приходится работать до потери сознания, чтобы получить такую награду.
Джоунс застрял во время такой операции в болоте на рисовом поле. Его вытаскивали оттуда с помощью вертолета. Интересно, что с ним произошло?
13 июня 1967 года
Вчера вечером смотрели кино, что бывает здесь довольно редко, но к концу фильма снайперы начали обстреливать нас, целясь в луч киноаппарата. Стреляли со всех сторон: и справа, и слева, поэтому я помчался что есть прыти к колонне бронетранспортеров. Там никого не было, кроме перепуганного насмерть Гёрни. Этот парень настолько сдрейфил, что начал палить из пушки прямо через тент. Я спросил его: "Куда ты стреляешь? Ты ведь ничего не видишь". А он ответил: "Ты прав, друг, но если "чарли" слышат, что отсюда стреляют, они дважды подумают, прежде чем лезть сюда". Тогда я сказал этому дурню: "Послушай, ведь "чарли" не в базе, а где-то за ее пределами". А он мне: "Ну и что же, пусть за пределами, зато они не придут сюда". Мне пришлось все-таки утихомирить Гёрни, а то он мог бы так убить или меня или еще кого-нибудь.
После того как мы немного пришли в себя, на поиск снайперов противника выслали разведывательную роту. Один солдат этой роты ушел слишком далеко вперед, и его по ошибке убили свои. Вьетконговцы спрятались в какой-то деревушке, и в результате перестрелки было убито пятнадцать мирных жителей. Была такая неразбериха, что судить о том, от чьих пуль они погибли - то ли от наших, то ли от вьетконговских, - невозможно. Очень много было случайных ошибок и недоразумений. Этот случай оставил у меня очень тяжелое впечатление.
14 июня 1967 года
Если меня не уволят в начале сентября, то я наверняка окажусь в демилитаризованной зоне. До недавнего времени на этот счет ходили слухи, но теперь стало известно, что это правда. Батальон переведут туда, потому что наши боевые успехи расцениваются очень высоко. Говорят, что мы лучшие в дивизии. Вот чем нас отблагодарили в ответ на все старания. Разговаривал с одним парнем, который только что прибыл оттуда, из демилитаризованной зоны. Говорит, что не вернется туда ни за какие коврижки.
28 июня 1967 года
В этом месяце нет житья от мин. Вчера, например, бронетранспортер, на котором я обычно ездил, нарвался на 500-фунтовую мину. Мы находились в сотне ярдов позади, когда раздался взрыв и вверх взметнулся столб черного дыма. Здоровенный бронетранспортер подбросило, как игрушку. Когда мы подбежали, то увидели, что Гёрни и Сачса раздавило искалеченным броневиком. Тела Янга и Хоффмастера пришлось собирать по кускам. Трудно поверить, что их больше нет в живых. Все остальные ребята, находившиеся в бронетранспортере, ранены. Я не могу дождаться того дня, когда выберусь отсюда. Чем меньше остается времени ждать, тем становится труднее. Живу только одной надеждой, что выдержу все это.
30 июня 1967 года
Сачс и Гёрни просто не выходят из моей головы. Оба они по-настоящему хорошие ребята. Гёрни - спокойный и симпатичный негр, родом из Кентукки. Мы с ним назначили день, чтобы встретиться и побродить вместе по Нью-Йорку. Сачс - белый парень из Делавэра. Он всегда говорил о своей девушке, которая писала ему по три-четыре раза в неделю. Он и Грипфилд были особенно хорошими моими друзьями. Их обоих постиг мучительный конец.
4 июля 1967 года
Вчера опять участвовали в операции на вертолетах, но противника не обнаружили. Когда нас высадили на землю, вооруженные вертолеты вели огонь настолько близко от нас, что ранили двоих - Диаса и Харриса, которым осталось служить всего двадцать шесть дней. Мексиканцу Диасу попало в плечо. Они оба лежали в грязи, и Диас все просил нас, чтобы мы помогли Харрису. Бедняга Харрис бился в большой луже крови. Через несколько минут он умер. Похоже на то, что погибают как раз те ребята, которым осталось мало служить. Я тоже жду своей очереди.
7 июля 1967 года
Этой ночью нас обстреляли из минометов и пулеметов. Это уже третий раз за последние две недели. Доли, еще один почти выслуживший весь срок, получил ранение в руку, но думаю, он скоро поправится. Мне очень не хотелось бы еще когда-либо участвовать в подобной войне.
13 июля 1967 года
Только что вернулись из операции, которую проводили на реке. Вверх по течению пробирались на катерах, и это в целом заняло четыре часа. Трое ребят нарвались на мины-ловушки, но убит только один новичок Бартон. Мы прибыли в этот район, чтобы подобрать троих вьетконговцев, заявивших о добровольной сдаче в плен. Когда мы взяли их, они сообщили, что в лесной полосе находится больше сотни вьетконговцев. Капитан Томас сразу же решил, как действовать. Он, Пассмор и я должны были идти к лесу вслед за вьетконговскими пленными. Томас дал команду идти, но никто не двинулся с места. Было такое чувство, что "чарли" затаились в лесу и ждут, когда мы подойдем ближе. Никому не хотелось проверять, так ли это на самом деле. Томас повторил приказ. Опять никто не пошевельнулся. Тогда капитан вскинул свою винтовку и направил ее на нас. "Это что еще такое? - закричал он. - Ну-ка пошевеливайтесь! Пассмор, Паркс, к лесу, шагом марш!" Мы начали медленно продвигаться вперед, остальные пошли за нами. Я не мог не восхищаться храбростью этого человека, но, пока мы прочесывали лес, я проклинал его на каждом шагу. Если в лесу был бы хоть один "чарли", он наверняка взял бы нас на мушку. Но мы не обнаружили ни одной живой души. Весь остаток дня Пассмор ругал Томаса, называя его "ослом, воображающим себя героем войны". Говорил он это, конечно, в отсутствие капитана.
18 июля 1967 года
Этой ночью я почти совсем не спал. Чувствую, что жить мне осталось немного. Временами размышляю над тем, что лучше пусть убьют сразу, чем остаться калекой. Для меня было бы невыносимо ковылять весь остаток жизни на одной ноге или вообще без ног. Скоро получу краткосрочный отпуск. Чем скорее, тем лучше. Впереди самое большее - еще одна операция.
23 июля 1967 года
Осталось всего около тридцати суток. Томас говорит, что будем участвовать в операциях до конца сентября. Мне кажется, что у нас большой недостаток в людях, так как многих из наших ребят переводят или в 273-ю пехотную бригаду в демилитаризованной зоне или в 7-й учебный разведывательный полк к северу от Сайгона. Надеюсь, дядя Сэм знает, что делает.
24 июля 1967 года
Странная перемена произошла с нашим командиром роты. Он вдруг стал считать себя чемпионом по убийству "чарли". Без конца хвастает этим и насмехается над теми, кого убил. Я всегда уважал его больше, чем других офицеров, и, когда ему бывало трудно, старался помочь. Иногда он бывает настроен ко мне дружелюбно, но чаще всего смотрит на меня, как на лакея. Пару недель назад мы сидели в рисовом поле, ожидая приказа. Ни с того, ни с сего он решил попрактиковаться в стрельбе из своего пистолета. Он заставил меня, словно мальчишку, бегать целых полчаса по грязи и устанавливать для него в качестве мишени пустые жестяные коробки из-под боевого пайка. На днях он уронил свой пистолет в грязь и приказал мне поднять его. Я знаю, он думал, что я почищу его, но я отдал ему пистолет и отошел прочь. Ох и разозлился же он! Пусть Пассмор чистит. Это его обязанность. Так и вышло, Пассмору пришлось-таки вычистить пистолет. Слишком много грязной работы я выполнял раньше, чтобы теперь подчищать что-то за Томасом.
Только что получили приказ об операции назавтра. Это будет трехдневная операция и мой двадцать третий боевой вылет на вертолетах. Муссонные дожди все продолжаются. Я скучаю по нашим бронетранспортерам.
1 августа 1967 года
Мы в операции "Лэнсинг". Наша задача - очистить от противника шоссе № 4, соединяющее дельту реки Меконг со столицей.
Два дня назад "чарли" разбудили нас в два часа ночи и задали нам такую трепку, какой мы еще не видели. Она продолжается до сего времени. Мы должны были начать действия против них через несколько часов, но "чарли" застали нас врасплох. Они начали обстреливать нас ракетами, минами и всем, что имелось в их арсенале. Налетая друг на друга в темноте, мы бросились искать кто оружие, чтобы убивать самим, а кто надежное убежище. Наконец мы разобрались по своим бронетранспортерам и выехали с территории базового лагеря. В этот момент мне вдруг пришло в голову, что это будет для меня последняя операция. Я вспомнил Харриса, Гёрни и других, кто не дотянул до конца считанные дни, и стал молиться, чтобы меня не постигла их участь. Мы уже прибыли в зону боевых действий, а я все молился. Молился и, стараясь изо всех сил сохранить присутствие духа, перебирал в памяти все бои и походы, через которые прошел.
Мы уже вызвали вертолеты, когда пришло сообщение из зоны высадки десанта, что противник атакует находившуюся там часть. Томас приказал нам спешиться, и мы начали продвигаться к ним на помощь. Пули свистели над нами в разных направлениях, и нельзя было понять, откуда стреляют. Мы пробирались ползком и одновременно стреляли, стараясь не попасть под пули своих. Я был глубоко благодарен тем, кто научил нас ползать во время учебы в Форт-Райли. Положение той части, которая находилась в районе высадки десанта, стало настолько тяжелым, что Томас решил пройти кратчайшим путем, прямо через болото. Жидкая грязь доходила до пояса, но мы продолжали пробираться и стрелять на ходу.
Неожиданно я почувствовал, что начинаю тонуть в трясине. Я несколько раз пытался выбраться, но меня затягивало все глубже. Я уже остался позади всех, ребята подошли к лесу и обстреливали его. Звать кого-нибудь на помощь было бесполезно. В этом грохоте меня все равно никто не услышал бы. Противник продолжал вести шквальный огонь. Я почувствовал ужасную усталость, такую сильную, что даже страх пропал. Я подумал, что это конец. Пришел и мой час. Но тут, шлепая по грязи, кто-то приблизился ко мне. Это был сержант Паулсон. Этот выродок на сей раз показался мне ангелом. Подтрунивая надо мной, он протянул винтовку и помог мне выбраться из трясины, после чего мы оба вновь потащились вперед.
К рассвету мы окружили вьетконговцев, но они не сдавались. В этом районе их было около двух тысяч, они продолжали сражаться весь день. Вечером противник предпринял попытку вырваться из окружения, бросив в контратаку роту. Над территорией, где располагалась рота противника, был сбит санитарный вертолет, предназначенный для эвакуации раненых. Погибло десять ребят, которые пытались спасти машину. Вьетконговцы знали, что у них был шанс прорваться из окружения, но наша артиллерия не позволила им это сделать. Всю ночь мы слышали, как артиллерийские части обстреливали дороги, по которым отступали вьетконговцы.
Противник прорвался в одном месте, но уйти ему не удалось. Мы преследовали его по пятам. Но у "чарли" было то преимущество, что они хорошо знают свою страну. Им известно множество мест, в которых можно укрыться.
3 августа 1967 года
Я устал, смертельно устал. Капитан Томас уже готов кончать эту канитель, но у высокого начальства другие планы на этот счет. Нас направляют еще в один район, в котором, возможно, есть противник. Они думают, что там где-то спрятались "чарли". Хотел бы я, чтобы эти "чарли" оставили нас в покое и убирались домой. Тогда меня отпустили бы в краткосрочный отпуск. Должен же я когда-то наконец воспользоваться им. Сейчас мы просто сидим на своих оборонительных позициях.
4 августа 1967 года
Вчера участвовали в воздушном рейде и обнаружили противника. Вьетконговцы занимали оборонительные позиции в лесной полосе. Приземлившись, мы соединились с южновьетнамской ротой и сначала обстреляли лес, а потом провели поиск противника в лесной полосе на глубину четыреста ярдов. Такого труднопроходимого леса я еще никогда не видел. В лесу находилось около пятисот вьетконговцев, поэтому мы вызвали авиацию и артиллерию, чтобы они провели для нас огневую подготовку. Потом мы обрушили на "чарли" все, чем располагали. Южновьетнамская рота потеряла сорок пять человек, и нам стало труднее нажимать на "чарли". Чтобы испугать их и заставить выйти из леса, нам пришлось здорово пошуметь. Этот трюк удался - "чарли" стали отступать на север, как раз туда, где находились южновьетнамские морские пехотинцы. Пехотинцы превратили "чарли" в фарш. Было убито примерно четыре сотни человек. Если бы они двинулись на нас, мы не выдержали бы их напора. Может быть, мне все-таки удастся остаться живым, черт возьми. А сейчас, слава богу, мы возвращаемся в лагерь "Браво", на отдых.
11 августа 1967 года
Сегодня получил письмо от Диди. Она восхитительна, и я люблю ее. Постоянно пишет, присылает хорошие книжки, сладости и кое-какие продукты. Не могу дождаться, когда увижусь с ней. Прочитал присланные ею вырезки из газет, в которых рассказывается о волнениях там, в Штатах. У меня в голове все перепуталось, пишут о жестокости полиции и других подобных фактах. Я начинаю все больше и больше задумываться: справедлива ли война, которую мы ведем?
15 августа 1967 года
С завтрашнего дня я в отпуске! И я заслужил его. Отпуск проведу в Маниле. Ох и повеселюсь же я там! Война идет к концу, по крайней мере для меня. Будет чертовски трудно возвращаться в этот ад. Это отлично - быть опять в Зулу, вокруг тебя всякие гидролокаторы и радиолокаторы, и ты знаешь, что "чарли" туда никак не проберутся.
16 августа 1967 года
Манила
Вечером разговаривал по телефону с отцом. Мы говорили около получаса. Все это выглядело как-то нереально. Трудно верить в то, что я снова увижу свою семью. Я просто счастливчик. А ведь многие так и не вернутся домой. Когда вспоминаешь об этом аде во Вьетнаме, о грязи, крови и смерти, все кажется невероятным. Ужасно сознавать также, что ты убивал кого-то, лишал кого-то жизни, пусть даже этот кто-то твой противник. Такой уж там, на войне, закон: или ты убьешь его, или он убьет тебя. Но тебе всегда хочется, чтобы убитым оказался он, а не ты.