Господи, научи меня смирению мытареву, дай возненавидеть себя в своей скверне, но сохрани меня от уныния и испуга. Я таков, каким Ты, Господи, меня изволил. Ты дал мне жизнь, дал любовь, дал все дары Твои. А я, несчастный, гордился, не благодарил, жаловался, изнемогал и ленился без конца, проленился всю жизнь свою. И те-
126
перь, на склоне, вижу, как всю жизнь я проленил-ся и не употребил во благо Твоих даров, не сделал Твоего труда, ибо жалел, жалел себя без конца. Ничему не научился, ничего не доделал, ничего не узнал и никому не помог. Я оставляю мир, как будто в нем не был, если не считать неисчислимых жертв моей лености и паразитства. Предо мной краткий остаток дней моих, который Ты мне еще даешь, дай мне волю к покаянию. Я ничего уже не могу сделать в жизни, я не могу вернуть своего прошлого, мною утраченного в лени, дай мне хотя оплакать его искренними слезами и благодарить Тебя за все дары Твои. Дай глас мытарев, Боже, милостив буди мне грешному.
28.I/10.II.1925
Святый ангел-хранитель, моли Бога о нас. Как утешает и укрепляет молитва к ангелу-хранителю, другу нашему, который всегда близ и нам принадлежит. Нужно однажды в жизни как-то увидать своего хранителя-друга, обрести его в молитве, чтобы носить в сердце радость о нем и упование. Какой страх, но и какая великая радость ждет нас, когда узнаем его лицом к лицу, узрим его после прехождения земного порога, когда разрешимся плоти. Какого учителя и на-
127
ставника для той жизни мы в нем обретаем, который ведает всю нашу жизнь, всю ее жил с нами, плакал о наших падениях и радовался о наших восстаниях. Он знает, как преподать нам первые уроки в новой жизни, которая ждет нас за гробом. О, мы не будем там одни, мы не будем оставлены. Ибо всякая, даже самая высшая, самая нежная человеческая дружба не может сравниться с этой дружбой духовной, бескорыстной, не гнушающейся нашей смрадности и косности, но любовию все превозмогающей. Но и здесь он с нами, стоит за нашей спиной, осеняет нас своими крылами. Святой ангеле, хранителю Господень, моли Бога о нас!
30.I/12.II.1925
Твой есть день и Твоя есть нощь. Ты уставил времена и сроки. Ты положил возраст человеку и труд его на земле. Ты дал мне долгую жизнь и явил Себя во все ее сроки. Ты хранил меня младенцем и дал вкусить от рая сладости младенчества. И Ты дал мне унести и сохранить во всей жизни своей плоды райского древа, вкушенные мною тогда. Ты освятил мои внутренности и посвятил меня храму. Младенцем и отроком возлюбил я сладость дома Твоего и жития в нем. Ты
128
коснулся сердца моего жалостью к людям, и слезы раскаяния знали детские очи мои. Ты породил меня под сению Сергиевского храма, если Тебе благоугодно, и примешь под сению его мою грешную душу. И я, как блудный сын, взял богатство свое и удалился в страну далеку расточать имение свое, живя грешно и блудно, и сухо, и бедно. И было так дотоле, пока не услышал я зова в сердце моем и не взял посоха, и трудно, нерешительно, робея, спотыкаясь, озираясь, пошел в дом Отца моего. Был долог путь, но Отец меня встретил, обнял и привел, дал мне пир веры. И началась моя жизнь у Отца, но, Боже милосердный, каким она была оскорблением этого дома. Я принес и удержал все дурные навыки блудного своего жития, всю честолюбивую гордость, всю неукрощенность воображения и страстей. И я снова начал сочинять себя и надмеваться собою, и голос истинного покаяния стихал в моем сердце. Тогда Ты вразумил меня испытанием, горем. Я очнулся и снова, претыкаясь, побрел, и так — в борьбе с блудными навыками своей греховной и смутной юности, изжил я свою зрелую жизнь. Господь окружил меня близкими и любящими, осыпал меня дарами своими, я принимал это как должное, и было холодно сердце мое. Но Господь зажег во мне новую любовь к дому Своему, детский благовест зазвучал победно, случились общие испытания, и Господь снова вышел мне на-
129
встречу и взял меня в дом Свой, в ограду священства. И началась моя старость, кончающая жизнь бессилием, венчающая жизнь силою и славою. Ты провел меня чрез испытание и чудесно сохранил меня, но я остался глухим и косным сердцем. Тогда Ты излил новую и великую милость, послал мне верного друга в молитве и жизни, ангела-хранителя, и с ним дал мне проходить эту предзакатную часть жизни. Ты окружаешь меня любовию, Господи! Как я воздам, как буду достоин Тебя. Но я хочу отдать Тебе всю свою жизнь, которую Тебе благоугодно дать мне, хочу Тебе безраздельно посвятить этот ничтожный остаток сил своих, который Ты можешь, если Тебе угодно, умножить. Я хочу жить Тобою и для Тебя и больше ничего не хотеть. Помоги мне Ты, Который все можешь, можешь укрепить и мое ничтожество!
31.I/13.II.1925
Господи, благодарю Тебя за любовь. Нет ничего выше любви, блаженнее любви и прекраснее. Ты даешь мне любить и быть любимым, мне, жестоковыйному, недостойному, черствому. Ты благодатию Твоею воспламеняешь во мне любовь так, что кипит сердце мое и сгорает утроба
130
моя. Ты даешь мне себя возненавидеть и ближнего моего возлюбить благодатию Твоею, причащением Тела и Крови Твоей. О, сколь дивное и страшное сие таинство! Как спасает оно и живит причащающихся! Сколь блажен удел иерея, имеющего страшное сие право, и как должны мы стремиться и верующим чаще преподавать святые тайны. Изменяется природа нашего естества, противоестественное становится естественным, чужая радость — своею радостию, чужая боль — своею болью. И в сердце ликующая радость о каждом человеке, о каждом создании Божием, и заблудшем и погибающем, и не ведающем Создателя своего. И небесной, райской радостью, звоном Иерусалима небесного звенит радость о любящих и любимых, данных Богом. Слава Тебе!
1/14.II.1925
Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, окаянного! Иисусе Христе, Твоим Именем сладчайшим утишается буря сердца моего и жестокие его обстояния. Ты являешься на взволнованных водах души моей и протягиваешь мне руку помощи, слышу глас Твой сладчайший: «Чего усомнился, маловере», и иду, иду к Тебе по водам бурным. Растаяли облака скорби, сомнений, уны-
131
ния, ясно и светло в душе моей, и стоит на небе ее Солнце мое — Имя Твое. Господи, возлюблю Тя, Крепосте моя, Ты прибежище и утверждение мое. Дай любовь, дай волю, ум, помышление к Тебе, Тебе единому.
3/16.II.1925
Но Сын Человеческий, пришедше, найдет ли веру на земле? Тяжела злоба, тяжело кощунство, тяжела вражда врагов креста Христова, но всего тяжелее и мертвее равнодушие, которое стелется подобно ядовитым туманам над миром и над русскою землею и заполняет испарениями своими легкие. Иногда задыхаешься в этой скорби холода, неверия, одичания духовного. Зане суть плоть — этот приговор Божий над допотопным человечеством исполняется и в наши дни. Но как же быть в скорби сей? Осуждать этих несчастных, возмущаться, негодовать, хотеть своими человеческими средствами помогать Господу или сводить огонь с небеси? И тем самому отравляться тем же ядом? Или же тихо скорбеть, плача, просить у Бога помощи и прощения, с неосуждением, хотя и печалию, терпеть и к Господу взывать. Христианин не один, ибо с ним Христос. От Него ничто не может отделить — ни жизнь, ни
132
смерть, ни глубина. В Нем ищи опоры и утешения и превозмогай. Знай, что не неведомы и не неожиданны тебе времена общего отступления, они предсказаны Господом, допущены Им в круг времен и свершений. Они имеют какое-то значение, нам неведомое, для торжества добра, для победы Христовой в мире. Стенай, скорби, плачь, но противоборствуй во Христе, будь Его верный служитель, и в Нем, в Нем одном да будет крепость и утверждение.
4/17.II.1925
Молюсь святым Божиим, взираю на их лики на их иконах и поименно призываю каждого, беседую с ними, молю их о нуждах своих и с ними вместе молю Господа славы. Святые в иконах своих окружают алтарь мой домашний и сослужат мне, сомолятся со мною. Дивен Бог во святых Своих, и блажен человек со святыми Божии-ми. Это радуга Божия, это хор ангелов-челове-ков, вместе с нами, грешными, вместе со мною, окаянным, молящихся Богу. Они не гнушаются окаянства моего, и я не устыждаюсь, но зову их. Любовь наша к святым становится все теплее, ощутительнее, жизненнее, чем мы больше им молимся, и их ответная любовь к нам становится
133
еще пламеннее, если только там может быть еще. Но ведь и святые Божии человеки, и для них есть вечное еще, и они богатеют в Бога любовию к нам нашими молитвами. Это кольцо человеческой взаимности, связующее небо с землею, грешных человеков и Божиих святых, это — ощутимость церкви видимой и невидимой, это — радуга — мост восхождения нашего от земли на небо. И все святые отзываются на наши молитвы, каждый на свою, о своем, к нему обращенную, и говорят своим языком, своим — свят. Николай, своим — преп. Сергий, своим — преп. Серафим, своим — вкмч. Пантелеймон, своим — Мария Магдалина, вкмч. Варвара... Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев!
7/20.II.1925
Смерть! Дивное и великое таинство, с которым мы непрестанно встречаемся, проходя мимо и спеша, отвлекаясь мелочами жизни. О тишина, о молчание, о голос того века, слышное, слышное молчание! Как близка смерть — как молитва, как Бог в молитве. Не нужно идти, не нужно искать, всегда здесь, близ, так и смерть всегда здесь, близ, нет никакого расстояния. И однако — бездна, и в этой бездне смысл жизни, ее оправдание,
134
ее разгадка. Если бы жизнь мы могли мерить оттуда и тем, как учит нас Церковь, призывая к непрестанной памяти часа смертного, призывая к возгреванию вечной памяти и памяти вечности. Мучительны часы смерти, страшен ее приход, но это ведь преходящий миг, а за ней освобождение и... итог, печальный, страшный, неумытный. Смолоду может казаться, что ненормальна смерть, но затем все яснее становится, что жизнь и есть смерть, как смерть есть жизнь. Смолоду может казаться, что смерть в таком отдалении, будто ее фактически нет. А затем становится все яснее (как и мне, окаянному, ныне), что давно уже перешел законный срок жизни, обозначавшийся всеми смертельными опасностями, от которых Бог сохранил, и теперь уже сверхдолжный срок жизни, особый дар милости и долготерпения Божия, дар щедротности Божией. И за каждый день и час этой сверхдолжной жизни нужно особо благодарить Господа, особо радоваться каждому этому часу и особенно за него ответствовать перед Богом. Господь явил тебе, что жизнь твоя давно истощилась, и в глубине души ты сам это знаешь. Но Он в милосердии Своем дает еще и еще срок покаяния и смотрит и ждет, как ты воспользуешься отсрочкой, так же лениво и себялюбиво, как в дни своей всей жизни, которую всю ты в лености иждил, или принесешь плод покаяния. И каждая смерть есть зов и укор
135
и обличение, каждая смерть. Господи, дай мне память смертную и умиление!
10/23.II.1925
Если ты терпишь неправду, не злобствуй и не злорадствуй, и не малодушествуй пред злом, но прими это как испытание, как милость Божию, радуясь и благодаря Бога, что дал тебе претерпеть поношение. И молись о тебя онеправдовав-ших: поставь себя пред Богом и, молясь о них, прости в сердце своем пред лицом всеведущего Бога и воздохни о них, пожалей их. Да не будет это воздыхание фарисейское: Господи, я не таков, как они, — надо в их неправде видеть или искать их правду, их ревность, надо ставить себя в их положение и спрашивать себя, как бы ты поступил, не сделал бы и ты так же, ибо ограничен и односторонен и пристрастен всяк человек. И затем всегда видишь свой грех и свою вину и знаешь, что их суд, неправый в частностях, ты заслужил. Ищи всегда вину свою и исповедуй ее пред Богом, проси у Бога прощения, что соблазнил ближних своих и ввел во искушение. Но, главное, не злобствуй, не превозносись и не отчаивайся. Помни, что всяк человек ложь, и так как ты оне-правдован, так и сам онеправдовал. Старайся по-
136
бедить зло добром. Это твой грех и твоя слабость, если ты не можешь обратить сердце недруга твоего, который против тебя по неведению. Будь терпелив. Терпи. Терпением спасайте души ваши. Претерпевый до конца, тот спасен будет. Терпение же рождает кротость, кротость — прощение, прощение — любовь. Любите врагов ваших — что блаженнее, как возлюбить недруга! Господи, помоги мне любить и прощать и жалеть и не осуждать братии моих, ревнующих о Тебе!
12/25.II.1925
Господи, пошли мир Твой на люди Твоя! Как жаждет немирная душа мира, какое благодатное сокровище мир Твой! Меняется вся жизнь наша, все чувства, все помышления с миром Твоим. Вся сила человека в блюдении мира, все его спасение. Только мирный в сердце своем может любить, радовать, помогать своим ближним, только мирный может различать доброе от злого, важное — от неважного, нужное — от ненужного. Только мирный владеет собою и владеет мудростию. Но и немирный тоскует о мире, утраченном и необ-ретенном, он и ярится потому, что в сердце своем сам не мирится с немирностью своей и жаждет мира. И приражения лукавства всегда прежде
137
всего лишают мира. Вот кажется тебе, что ты онеправдован, что ты обижен, что ты в опасности, и начинается буря в душе пристрастий, мелких и злых чувств. Человек их стыдится, их не хочет, с ними борется, ими побеждается. Молись тогда, молись, проси у Бога мира, молись больше всего о тех, кто тебя соблазняет; молись неотступно, молись кроваво за мир твой, и Господь пошлет тебе мир Cвой.
13/26.II.1925
Смиряйся в волю Божию. Если ты видишь, что обстоятельства складываются властно и повелительно, но не так, как хочется тебе в самых твоих искренних, горячих и чистых пожеланиях, покоряйся в том воле Божией, смиряйся. Заставь себя любить десницу Божию, тебя ведущую, хотеть не того, что ты хочешь, но чего Бог для тебя хочет, даже если бы болело и изнемогало сердце твое. В этом высшая мудрость и высшая покорность. Может быть, не скоро, но рано или поздно раскроется и пред тобой правда Божия и любовь Божия, тебя ведущая, ты и сам поймешь всю ограниченность твоих нынешних желаний и возблагодаришь Господа. Потому пусть не мятется сердце твое, если не по-твоему выходит. Если ты
138
сделал от себя все, что мог и считал полезным и нужным, жди испытания от Господа и Ему покорствуй. Не томи сердце свое чрезмерной заботой о будущем; ты не знаешь, будет ли и как будет для тебя это будущее. Ты омрачаешь сердце печалью, которая всегда греховна, и не радуешься данной тебе ныне радостью. Возложи печаль твою на Господа, и Той тя препитает. Успокой неспокойное сердце.
14/27.II.1925
Уходят в тот мир спутники жизни, и каждый зовет — туда и, как звон призывный, говорит о предстоящем и приближающемся смертном часе. Смерть грешников люта, и страшен час смертный всякому грешнику и окаянству моему. Но надеюсь на милость благоутробия Твоего. Давно уже слышит и знает душа этот зов, но не как неведомый и чуждый, но родной и близкий. Страшна, но и нестрашна смерть, ибо она истлевает, умирает сама, чем ближе мы к ней приближаемся. И за страшной и тягостной обстановкой гроба и тлена загорается новая жизнь, новая юность. Обновится яко орля юность твоя. Не нужно кутаться в стоическую тогу бесстрастия и равнодушия, потому что это гордость и лицемерие, но нужно от-