Явление ангелов! Мы недостойны и маломощны к зрению ангельского мира, который нас окружает. С нами молится, с нами сослужит. Но по воле Божией отверзаются очи души нашей, и она слышит сердцем ангельский полет, она зрит ангельские крылья. И тогда она возлетает с ними гор%е! Тесен ей становится мир, непереносимо блаженство. В час смерти блаженная кончина праведников совершается от этого непереносимого восторга. Чистые души имеют это в%едение ангелов, они запечатлевают его на иконе иглою и кистью, они показуют нам видения, от которых трепещет душа наша. Как милостив Господь, что
154
посылает сюда, в сей мир, вестников об ином мире, не дает замкнуться и забыться в нем, но раз-двояет сердце наше и дает предчувствие неземных блаженств. Престол всегда окружают херувимы, чашу Христову они благолепно провожда-ют, и об этом говорит изображение херувимов на покровах. Но как редко, как скудно мы это знаем, и удивляемся великой радостью и удивлением, когда отверзается нам небо, и мы вдруг, в мгновение, на самом деле чувствуем близость ангельскую. От свечи загорается свеча, от сердца любит сердце, от души просвещается душа. Нужно, чтобы хотя где-либо загорелось пламя, оно согреет и осветит тысячи. Сколь драгоценно оно, как должны мы любить и чтить Божиих избранников, которых Он посылает в мир возвещать Свою волю и свидетельствовать о Себе. Ужасаюся и простираюся пред тайной любви Божией, мудрости и милосердия.
14/27.III.1925
Незримо сеются семена добра и зла, и часто мы сами не замечаем, как мы друг друга искушаем, как острую занозу вонзаем в сердце ближнего, иногда отдаваясь своим страстям и похотям, иногда по неразумию. И каков сам, так и с тобой.
155
Иногда встаешь от сна с бременем в сердце. Лукавый искушает, рассеивает, мешает молитве, терзает недобрыми чувствами. Есть человеческое усилие воли отгонять искушение, но как слабы эти человеческие силы, но есть помощь божественная: заставь себя молиться о том, кто тебя ранил, искренно молиться, и, став перед Богом, ты не устоишь в недобром чувстве, оно рассеется, как дым, и станет ясно сердце твое. А когда око станет ясно, и все станет ясно, светильник тела есть око, да будет же твое око светло. И поистине мы смотрим на мир и жизнь разными глазами, с молитвой и без молитвы, до молитвы и после нее. Смиряй себя, побори свое греховное чувство, благожелай. Если не поддается, постарайся отвлечься и забыть, пока не остынет твое недоброе чувство. Но не унижайся до мелких и низких чувств, храни свое достоинство, ты создан по образу Божию, и сам ты — увы! — нуждаешься от всех в прощении и снисхождении. И больше всех, безмерней всех вина твоя не перед теми, которые тебя жалят или к тебе враждуют, но перед теми, которые тебя любят. О страшный и неоплатный долг, вина любви, скудость любви, себялюбие, бездарность любви, ее неблагодарность! Обрати свой взор на себя, отведи его от искушающего тебя, и плачь, плачь о грехах любви пред любимыми твоими, тебя незаслуженно, неблагодарного, любящими. И разве кто-нибудь может сказать
156
про себя, что он не должник в любви, что он любит так, как говорит ему его совесть? В час смерти, на Страшном суде увидим мы это бессилие и холодность любви своей и черствость, восплачем и ужаснемся, но поздно. Гори же, сердце; Боже, зажги его, зажги Твоею любовию, и в огне, как мусор, сгорят и попалятся все плевелы сердца, все его греховные занозы.
17/30.III.1925
Отъезд и путь дают чувство отрешения от привычной и сросшейся с нами обстановки, он подобен последнему пути, который предстоит нам. Потому всякая дорога волнует, одних огорчает, других радует, но всегда открывает в сердце источник новых чувств. Посему люди века сего пристращаются к путешествиям. Но и Истина сказала о Себе: «Я — Путь». В Нем и в жизни с Ним есть это чувство пути, это освобождение. Господи, да будет путь мой Путем с Тобою...
157
24.III/6.IV.1925
Блаженны есте, егда поносят вас Мене ради. Господи, пошли мне это блаженство. Дай мне радостно принимать испытания и напасти, которые Ты даешь мне претерпеть за Имя Твое. Дай мне чистую совесть и неколебимую твердость идти верным путем Твоего служения. Мужество есть терпение, готовность страдать, если нужно, и посылается страдание. Страх же есть стремление сойти с креста и освободиться от страдания под благовидным для себя предлогом. Это так естественно человеческому малодушию и себялюбию, что незаметно вкрадывается в душу. Проверяй себя нелицеприятно, в вере ли ты, в истине ли ты, не находишься ли в прельщении. Но если сего не видишь, и пока не видишь, работай Господу твоему, яко верный раб. Не суди себя по суду людскому. Бойся, чтобы все человеки не говорили про тебя хорошо. Самое опасное и подозрительное — успех, а самое расслабляющее и тлетворное — его жажда. И то, что невинно в юности, греховно в старости. Имей сердце бесстрашное и горящее и его принеси Богу твоему.
158
29.III/11.IV.1925
День судьбины Божией! кончина святейшего патриарха Тихона, избранника Божия. Осиротела русская церковь, осиротела русская земля, плачет безутешно, но да покоримся воле Божией. Она избрала его и поставила на свещницу, он указан был Материю Божией на великий крест, на безмерную скорбь, и он ныне отозван с своего поста. Непостижимы судьбы Божии, не ведаем, что означают дела Его, в трепете им покоряемся. Но как должны быть мы благодарны, как любить, чтить, хранить в сердце отца и печальника русской земли! Он прославил в себе народ свой в эту пору безмерного уничижения, он светил всему миру светом своего мученичества. И для меня, окаянного, он явился орудием величайшей милости Божией, ко мне явленной: он меня благословил на священство, он оказал мне высшее доверие, какое может быть оказано, и в слезах лобызал я десницу, благословляющую отца моего. Господи, прими и упокой душу его в святых Своих селениях.
159
17/30.IV.1925
Нет ничего страшнее греха, это есть смерть души. Смерть входит и разрывает душу, мертвит. Еще вчера, накануне греха, ты был светел и целен и радостен, но грех разорвал твою душу, в ней пустота и одиночество. Нет одиночества, кроме как во грехе. Грешник один, он оставлен и сам оставил Господа, Которого он оскорбил, Его Пречистую Матерь, святых ангелов и святых угодников, своих любимых и близких, он пред всеми, всеми совершил свой грех, пред всеми — окаянный преступник. Он несет на себе тайну своего греха и его смерть. Грех — отчаяние и смерть души, смерть вторая. Все радуются, а грешник окружен кольцом своего греха, его эта радость мучит; все светятся, а в нем свет этот есть тьма. Так будет после Страшного суда Божия: то самое блаженство и радость и свет, которое будет ликованием праведников, оно именно будет сковывать и казнить окаянных грешников. И опыт этой адской муки дается здесь, в этой жизни, немедленно после греха, в плену греха. Окаянный грешник осужден не внешним судом, не повелением Бо-жиим, а самим грехом, самим собою. Адские муки — это сила греха в тебе самом, это — стыд, нестерпимый стыд греха, стыд обмана, стыд поругания святого, близкого, дорогого. Господи, спаси Ты грешника от отчаяния, дай покаяние, дай
160
плач. Недостоин воззреть к Тебе, к Тебе обратиться, недостоин этого солнца, этой земли, этого Твоего творения, которое собою омрачает грешник, недостоин близких, любимых, всех людей, обманщик и вор. Но Ты — любовь, Ты пришел грешных спасти, спаси же грешника от отчаяния, спаси, как Ты можешь и хочешь сам, не дай погибнуть созданию Твоему.
18.IV/1.V.1925
Грех есть смерть, смерть вторая, смерть вечная. На грешнике печать отвержения Божия. То, что есть источник радости и любви для праведников, есть для грешника тьма кромешная, в которую сам он себя ввергнул, сам себя осудил. В грехе человек узнает всю силу над ним вечной гибели, неотвратной, непобедимой никакими человеческими силами. Но и этих сил нет. Ибо грех — пустота, бессилие, смерть. Еще недавно двигался человек, радовался жизнью, радовался силе, кипевшей в нем, а теперь он мертв и пуст. Каков был ужас первородного греха, когда вдруг увидели себя люди из любимых детей Божиих отверженными преступниками, и Отец предстал пред ними как Праведный Судия, и не могли они вынести зрака Того, Кого оскорбили грехом, скры-
161
лись в чащу. И этот опыт первородного греха повторяется с каждым человеком, когда он грехом оскорбляет Бога, Пречистую, святых апостолов, человеков, и из них самых близких и дорогих, и больше всего тех, кто его больше всего любит и доверяет. Пусть никто в мире не знает о твоем грехе, но знает и видит Бог всемогущий, и на Страшном суде все, все узнают и увидят твой грех. Какое страшное разочарование и горе постигнет их тогда, когда они увидят, что тот, кому они верили и любили, обманщик и смердящий грешник. Но в свете лица Божия спасутся они от того отчаяния, от разочарования, в которое впадут неизбежно, если сейчас грешник исповедует пред ними грех свой. Грех есть Каиново клеймо, проклятие. Он всего и всех лишает, он страшнее смерти. Нет ничего страшнее и лютее греха. И если бы Господь в неизреченной любви Своей не подал руку помощи, не влил в душу грешника силы прощения, погиб бы в отчаянии грешник. Плачь, плачь, несчастный, омывай слезами раны свои. Зная, что тебя окаяннее нет человека, что сквернишь землю, на которой ты ходишь. Не для тебя она создана, если ты растлил себя грехом твоим. Но еще больший грех — отчаяние. Господь милосерд. Господь может простить грех, Он не может примириться с ним, но Он может сделать бывшее небывшим, омыть Кровию Своею. Он может восстановить разрушенную ткань ду-
162
ши твоей и мертвого воскресить. Он за тем и пришел в мир, чтобы падших восставить. Господь ведал слабость твою и греховность твою и ради нее оставил небесный престол Свой. Господь на кресте страдал за тебя и за твою скверну, дабы тебя спасти от отчаяния и гибели. Господь слышит каждый вздох и видит каждую слезу. Ты ранее падения не знал силы греха в себе, ты был горд праведностью своею, которая была только неискушенность. Теперь ты смирился, потому что познал свое ничтожество. Теперь ты понял, как безмерна жертва любви Божией, когда увидел, ради чего она приносится, когда увидел и свой грех в Гефсиманской скорби Его, до кровавого пота, и себя в числе Его мучителей и распинателей. Не оскорбляй же теперь любви Божией неблагодарностью и неверием. Надейся на милость Божию, ибо Бог возлюбил тебя ранее создания. Ей, глаголет Господь, яко не хощу смерти грешника.
21.IV/4.V.1925
У одра умирающего и тяжело больного познаешь суетность жизни и ее безмерную серьезность, когда с смертной тоской бьется и мучится больной, борясь между надеждой и отчаянием, он постыждает и смущает собой здоровых, кото-
163
рых так же — рано или поздно — ждет этот час тоски и последней серьезности, последней ответственности. Здесь уже нет стены между временем и вечностью, между Богом и человеком, стены, которую воздвигает наше легкомыслие и беспечность. Здесь место молитвы, ухода к Богу, а не судорожному цеплянию за сегодняшний день и этот момент. Господь дает священнику силу и власть становиться у этого одра, утишать эту тревогу и давать ему истинное и последнее утешение — отпущение грехов и тело и кровь Христову. Больше этого ничего нельзя дать и большего этого также нельзя дать. Непостижимы пути Божии. Господь всех равно любит, и этих больных и умирающих, как и здоровых. Но непостижимы нам здесь пути Божии. Нужно иметь подвиг веры утешающему этим, потому что иначе это будет отговорка, леность души. Нужно в свою душу принять и эту скорбь, и это страдание. Но это совершил только Сын Божий в саду Гефсиманском, Который принял в Себя всякую слезу и скорбь. И призвал по образу Своему творить священников, к этому часу призванных. О, Господи, в борении Гефсиманском молящийся, дай нам, священникам, служителям Твоим, приобщиться этого Гефсиманского подвига, страдать вместе с страждущими детьми своими и давать им не камень равнодушия, но истинный хлеб Христова утешения и сострадания. Немо-
164
щен человек для подвига сего, но дает Господь благодать священства и дары ее.
22.IV/5.V.1925
Из глубины воззвах к Тебе, Господи! В смятении сердце мое, бессильна душа моя, изнемогает тело, нет мне утешения в грехах моих, в немощи моей. Ранее смерти смерть входит в душу и тело мое и разделяет их. И, бессильный, со дна адова вопию Тебе, Господи, — помоги, укрепи, Ты еси Бог, творяй чудеса. Я окружен чудесами любви Твоей, и больше всех чудес — сердце любящее. Как взыскан я любовию человеческой, как взыскан я любовию Твоею. И вдруг я сам себе кажусь опустошен и наг! Освободи меня, Господи, от малодушия, от смятения, от маловерия. Дай мне хотеть все от Тебя, для Тебя и ради Тебя претерпеть! Благословляю крест Твой, лобызаю десницу Твою, меня ведущую, весь вверяюсь Тебе, отдаю Тебе всю свою душу, волю, помышление. Дай мне умереть для себя, дай, чтобы ничто личное и преходящее не омрачало мира души моей, дай мне быть достойным любви Твоей. Солнце мое, Бог мой, Утешение мое, сладчайший мой Иисусе, не оставь утопающего раба Твоего, ничего в нем своего не осталось, кроме немощи, весь я, как со-
165
суд, хотя и грязный, но ничем не наполненный, жаждущий исполниться вод Твоих. Исполни меня, залей, зажги, возрадуй, дай мне зреть Тебя, знать Тебя, любить Тебя, Иисусе мой сладчайший, сладчайший мой Иисусе!
23.IV/6.V.1925
О чудо милости Божией! Вчера еще было смятение, а ныне тишина и мир от начальника тишины и подателя мира Господа нашего Иисуса Христа. Господь благодатию Своею исполняет душу, заливает ее Своим миром и светом и радостию, и душа упокоивается в объятиях Отца. Какое это громовое потрясающее чудо помощи Божией, которого только мы обычно не замечаем, но которое непрестанно совершается над грешной душой. Горячая молитва, благодатная встреча, помощь друга, который иногда, даже в большинстве случаев, и не подозревает, что он является орудием помощи Божией, и в душе наступает покой, и среди разъяренного моря душевного, захлестывающего своими волнами, приближается Господь и говорит: маловере, почто усомнился еси? И после греховного смятения чувствуешь снова опору, твердую землю, чувствуешь благую уверенность в себе и приток сил, не безумную человече-
166
скую самоуверенность, но новый опыт и знание, что Господь близ. Он видит и слышит и знает, и Ему в твердую руку надо предать себя. Не нужно бояться: страх есть грех и может быть смертным грехом. Не нужно бояться ни внешних трудностей, ни даже своей собственной слабости и немощи, которые узнаешь во всей их неумолимости в жизни своей, ибо всесилен Господь — помочь, вразумить, укрепить. С нами Бог! Слава Тебе, слава Тебе, слава Тебе, спасающему человека от малодушия, трепета и растерянности. О чудо милости Божией, о благость!
24.IV/7.V.1925
Невозможное человеку возможно Богу. Если непосильная для тебя трудность легла на душу твою, если смущено сердце твое и тревожна совесть твоя, возверзи печаль твою на Господа, и от Него ожидай помощи в трудности твоей. Не поддавайся малодушному унынию, нет силы, которая бы превозмогла благодать Божию. И молись горячо, беззаветно молись, верь, что молитва твоя пробьет каменную стену, воздвигшуюся вокруг тебя — твоим ли грехом, или другими причинами. Господь ведет тебя к неведомому и не-вместимому благу, все трудности, которые встре-
167
чаются на пути твоем, кроме греха, суть ступени, ведущие к Богу, к радости нездешней. Но и здесь, еще в земной оболочке, оглядываясь назад, ты видишь, как ты поднялся, насколько воздух стал реже, вид шире, но как страшна глубина, которая угрожает падением. Не поддавайся страху, даже страху безысходности, отовсюду есть исход на крыльях веры, на крыльях подвига и озарения. Господи мой, Господи, Тебя одного люблю, Тебя одного хочу любить, Тебе служить, научи мя тво-рити волю Твою!
25.IV/8.V.1925
Аз есмь хлеб животный. Господь есть жизнь и дает вкушать Себя верующим ежедневно и ежечасно. День от дня жизни подается хлеб сей, и мы радуемся и живем о нем. Хлеб сей — Господь, подающий Себя в святом причащении, в молитве и в св. Имени Своем. Ведай всякий молящийся и призывающий имя Его сердцем твоим, что ты причащаешься и в сем святом Его Имени, ты вкушаешь хлеб животный силою этого призывания. Он в тебе пребывает, и ты в Нем. Не мерою дает Бог Духа Своего, и есть причащение тела и крови, но есть и причащение Имени. Ибо молитва всегда есть соединение со Христом, в котором
168