Но костюму не повезло.
Не прошло и года со времени его постройки, как отца награждают званием героя социалистического труда и вызывают в Кремль получать заслуженную награду.
И там, в Кремле Председатель президиума верховного совета СССР (президент) с улыбкой воодушевления и радости прокалывает шилом (очевидно специально для этого существующим) щедрую дыру в грудной части пиджака, внедряет туда ножку золотой звезды и завинчивает с изнанки специальным кружочком.
Теперь костюм безнадежно и навеки испорчен.
Без звезды не пойдешь - дырочка заметна, не заделать.
А свои многочисленные награды отец никогда не носил.
Чувствовалось, что отец раздосадован, но досаду он пытался не показывать, "замазать" неприятный осадок веселым рассказом о происходившем в Кремле.
Председатель президиума, сделав свое черное дело, предложил отцу и другим награжденным сфотографироваться на память - мы, мол, со всеми награжденными снимаемся.
Подозвали фотографа.
Сфотографировались.
- А вы не прогорите? - спросил отец Председателя.
- Не прогорим! - бодро ответил тот. - Контора надежная!
Отметим, что вскоре Председатель был отправлен в отставку.
Для первого ордена, который вручал отцу всероссийский староста в сороковом году, дырку не проделывали - обошлись уже готовой петличкой в лацкане пиджака.
Существует соответствующая фотография: Михаил Иванович Калинин одной рукой пожимает руку отца а другой протягивает коробочку с орденом Ленина.
Оба улыбаются.
Упомянул об этом факте не в связи с темой "как отец одевался", а по другому поводу.
Дело в том, что Калинин возглавлял совет народных депутатов, то есть являлся главой советской власти, той именно власти, за которую сражались герои романа "За власть советов".
А где же Сталин?
Не слишком ли низок уровень воспеваемой произведением писателя Валентина Катаева власти, за которую ведут борьбу советские патриоты в одесских катакомбах?
С другой стороны, формально - комар носу не подточит.
Но все же, главная одежда отца - та, удобная и уютная, так сказать, повседневная, в которой он из года в год, из десятилетия в десятилетие сидел за своим рабочим столом и работал.
Вязанные свитера, как правило бежевые, серые фланелевые брюки, просторная и теплая клетчатая рубаха навыпуск ковбойской расцветки. В этой одежде отец чувствовал себя хорошо и спокойно, и напоминал мне рабочего человека высокой квалификации - может быть столяра, или часовых дел мастера, особенно когда склонялся над книгой или рукописью с лупой, точно пытаясь разгадать устройство какого-то мельчайшего механизма.
Из телевизионных передач отец, помимо "новостных", любил музыкальные передачи и особенно прямые трансляции из концертных залов, в частности из московской консерватории, которые бывали довольно редко, но зато очень высокого качества.
Разумеется передавалось огромное количество разной муры, и ее тоже "приходилось" смотреть.
Иногда что-то увиденное на экране вызывало у отца ироническую улыбку, и он делал какое-то смешное замечание.
Хотелось бы собрать все папины шутки и привести их полностью, да куда там!
Когда нужно - их и не вспомнишь.
Они сами по себе самостоятельно влетают вдруг в память, радуют, заставляют улыбнуться или даже расхохотаться и растворяются в бесконечности.
Одну сейчас вспомнил.
По телевизору исполняется известный романс Чайковского "Средь шумного бала" на слова Алексея Константиновича Толстого.
Исполнитель поет, старается.
Доходит дело до слов:
В часы одинокие ночи
Люблю я усталый прилечь...
У отца на губах появляется знакомая ироническая улыбка, он оборачивается ко мне и весело восклицает:
- Ишь ты! Прилечь, видите ли, любит.
И добавляет: вместо того, мол, чтобы спать по ночам, как все люди, господин, возвратившись усталый среди ночи откуда-нибудь с бала, укладывается вздремнуть прямо в прихожей.
Романс и сейчас частенько продолжает звучать, и две злополучные строчки, выхваченные отцом из романса, вызывают все тот же образ усталого господина во фраке с хризантемой в петличке, скромно улегшегося на кушетку и уютно подложившего под щеку две сложенные ладошки.
И все же мне хочется вернуться к разговору о второй и третьей частях тетралогии "Волны черного моря", потому что они содержат много интереснейших фактов из детства и ранней молодости отца.
В романах "Хуторок в степи" и "Зимний ветер" биографические факты вправлены в беллетристическую форму.
Попробую вызволить их из плена, чтобы легче было соотнести с реальной судьбой живого автора, то есть моего отца.
В первом из названных романов повествуется, в частности, о путешествии заграницу, предпринятом учителем одесской гимназии Петром Васильевичем Бачеем и его сыновьями Петей и Павликом.
Греция, Италия, Швейцария...
При чтении романа самое сильное впечатление производили не описания стран и их туристических достопримечательностей, а удивительная легкость, с которой в царской России, в Одессе с помощью домашней кухарки и городового "выправляются" паспорта, открывающие беспрепятственный выезд из родной страны в любую часть света.
Были бы деньги.
Семейная легенда гласит (это уже не из книги, а из настоящей жизни), что папины родители, поженившись, договорились когда-нибудь потом, с детьми, которые у них обязательно появятся, совершить большое заграничное путешествие и для этой цели накопить необходимую сумму.
Судьба распорядилась иначе.
Папина мама умерла через несколько месяцев после рождения второго сына, оставив его и шестилетнего старшего брата с овдовевшим отцом.