Зуммер настойчиво загудел. Я схватил трубку, сдавил рычаг и, входя в роль, вытянулся у аппарата.
- На месте ефрейтор Руди Кестлер четвертой роты третьего...
- Знаю. Говорит капитан Хольцман. Что там случилось? Коротко!
- Яволь! Когда наше отделение подошло к трамваю, ваш наблюдатель был тяжело ранен русскими...
- Уже доложено. Дальше. Сколько было русских?
- Сначала двое. Потом появились еще шестеро с ручным пулеметом. Они обстреляли нас и прошили вагон...
Начав сочинять, я увлекся и успокоился. Язык у меня развязался, и я готов был сообщить немецкому офицеру множество подробностей...
- Пулеметчика мы убили, - вдохновенно сочинял я. - Остальные обратились в бегство. Наши их преследуют. Меня оставили помочь раненому наблюдателю. Унтер-офицер Хельмут Раабе только что умер от ран.
- Несчастный Хельмут, - проговорил немецкий капитан.
- Здесь его карта, карабин и бинокль. Прикажете принести вам?
Ответ был настолько неожиданным, что я растерялся и замолчал, будто и в самом деле сказанное касалось меня.
- Ищешь предлог уйти в тыл, трусливая пехотная свинья! Попробуй только тронуться с места без приказа... Что?! Проглотил язык? - донеслось из трубки.
- Жду приказания, господин капитан.
- Доложи, что ты там видишь?
- Ничего не вижу, - ответил я. - Нахожусь внутри вагона. Разрешите подняться на крышу, господин капитан.
- Хоть на небо! Но чтобы через три минуты было доложено. Мой позывной "Вершина". Твой - "Муха". Понял?
- Яволь.
- Повторяю, доложить через три минуты. Будьте внимательны, Кестлер, продолжал капитан Хольцман более мягко и переходя на "вы". - Я понимаю, вы не артиллерист, но вы сейчас наши единственные глаза. Русские заткнули проход, по которому вы прошли к шоссе. Слава богу, они не обнаружили телефонный провод. Но нашему новому наблюдателю к вам не пробиться.
- Значит, мы отрезаны, господин капитан? Неужели это случилось?
- Без паники, ефрейтор. На этом участке каша. Но все переменится. Ваша пехота готовится к атаке на Стрельну. А я не вижу, что делается вокруг... Вы поняли, Кестлер?
- Яволь! Zur Stelle! (На месте!) - рявкнул я в трубку уставный немецкий ответ о готовности - нечто вроде нашего "есть!". При этом я невольно щелкнул задниками полуботинок, точно на мне были кованые немецкие сапоги-раструбы.
Положив трубку, я быстро передал суть разговора товарищам.
- Накрыть бы сейчас эту их пехоту их же собственным артогнем. Во было бы крепко! - сказал Кратов, потирая руки. - Вроде есть шанец.
- Не фантазируй! - резко оборвал Андрей. - Такое только в приключенческих книжках удается... Пусть хотя бы по пустому месту снаряды покидают.
- Чего толку-то по пустому! - обиженно проворчал моряк.
- Есть толк! И снаряды пусть зря потратят... А главное - батареи засечь попробуем... Вот только чем бы таким этого капитана пугнуть, чтобы он тотчас открыл огонь?
Андрей задумался.
- Пугнуть чем? Глупый вопрос! - Глаза Кратова посветлели. - Десант, мол, с залива. Давай, Саня, докладывай.
- Годится, - сказал Андрей.
- Что мне говорить? - спросил я.
- Так и говори про матросов. Скажешь: между заливом и шоссе скрытно сосредоточилась морская часть. - Андрей взглянул на карту. - Запомни: квадрат семнадцать-девять.
- Запомнил.
- Ну, давай, друг Саня, попытай счастья. А ты, Павел, обеги поляну. Собери все трофейные автоматы.
- И документы, - вставил я.
- И документы. Все это снесем в бетонную трубу на шоссе, отсюда назад метров триста. Нам, видимо, в ней отсиживаться придется.
- Есть! - сказал матрос.
Взяв карту и бинокль, с неразлучной винтовкой за плечами, Андрей полез на крышу вагона.
Я снял трубку.
- "Flige"! "Flige"! "Flige"! ("Муха"! Я - "Муха"!) - закричал я в телефон.
- "Gipfel" ist da. ("Вершина" слушает.)
- "Вершина", "Вершина"! - заговорил я прерывающимся голосом. Матросы!
- Матросы?! Где, сколько? Спокойно, ефрейтор Кестлер, докладывайте спокойно.
- Целое множество, господин капитан, целое множество!
- Да где же они? Говорите толком! Карта перед вами?
- Так точно! Докладываю. Их вылезло несколько сотен. Они были скрыты в кустах между дорогой и заливом.
- Квадрат?! Квадрат! - завопил немец.
- Теперь они уже не там, где были...
- Квадрат, Кестлер!! Дубина! Свинья! Скорее! Умоляю! Милый Кестлер, скорее...
- Они рассредоточиваются в цепи, - продолжал я.