- Не всякий, кто стоит у станка, рабочий! Рабочий - это почетное звание! Настоящие рабочие сейчас Ленинград защищают, грудью! Рабочие с фронта не бегут!
- Мы тоже не бежали!
- Не бежали?! Верно. Вы просто шли. Все известно! Вот акт о вашем задержании лежит.
- Товарищ майор, - вмешался я, - задержавший нас лейтенант не пожелал нас выслушать.
- А он не доктор, чтобы выслушивать.
- Товарищ майор, а где карта немецкая, которая при мне была? спросил Шведов.
- Цела карта, - вмешался командир в кожаном реглане. - Вам придется объяснить, как она к вам попала.
- Давно бы объяснил. Просил ведь, доставьте в штаб, на карте я отметил немецкие батареи. Их можно накрыть. Они, наверно, еще и сейчас на том же месте.
- Карта доставлена в штаб Сорок второй армии. Там артиллеристы разберутся, что к чему.
- Ну, тогда хорошо, - облегченно вздохнул Андрей. И хотя было почти совсем темно, я разглядел на его лице улыбку. - Это хорошо, если разберутся, - повторил он. - Однако мне и лично надо доложить...
- Вот лично и доложишь капитану - начальнику разведки дивизии, сказал майор. - Можете располагаться в соседней комнате, товарищ капитан. Доценко, обеспечь там стол, стул, чернила. - Майор сделал паузу. - А этому табуретку найди. - Майор кивнул в сторону Шведова.
- Спасибо за заботу, товарищ майор административной службы! - гаркнул Шведов, снова вытягиваясь. Нетрудно было заметить, что нарочитое подчеркивание Шведовым "майор административной службы" было тому не очень-то приятно.
- Прекратите болтать, - цыкнул он на Шведова. - Идите с капитаном.
- Есть идти с капитаном, товарищ майор администр...
- Отставить! - закричал майор.
- Есть отставить...
- Ну, ладно, ладно, пошли, - сказал Шведову капитан.
Мне в его голосе послышался смешок. Это еще больше расположило меня к нему. До этого я отметил, что в отличие от майора капитан говорил с Андреем спокойно и обращался к нему на "вы".
Андрей по-уставному повернулся и пошел к двери. Капитан двинулся за ним.
- Товарищ капитан! - крикнул я. - Разрешите и мне с вами. Мы ведь со Шведовым все время вместе были.
- Отставить, - ответил капитан. - Если надо будет, я вас вызову.
- Доценко, - сказал майор, - отведи этого чудака обратно. Пусть еще там позагорает.
- Нет, я прошу и со мной разобраться! - выпалил я. - Прикажите и меня допросить или допросите сами, товарищ майор. Мне надоело ходить под подозрением. Я ни в чем не виноват.
- Поговори у меня! - крикнул майор и стукнул кулаком по столу.
В этот момент человек, молча стоявший в углу, выступил вперед и подошел к столу.
- Товарищ майор, - заговорил он просительным тоном, - разрешите мне допросить этого гаврика. Пока там разведотдел пушками да пулеметами противника интересуется, я бы от этого, может быть, кое-что поважнее узнал.
С этими словами говоривший нагнулся к уху майора и стал ему что-то нашептывать. Теперь я увидел и на его гимнастерке интендантские петлицы с "колесиком" и с двумя кубиками.
- Думаешь? - спросил майор, когда лейтенант выпрямился.
- А зря, что ли, он на лейтенанта, который его задержал, автомат поднимал? Нет, тут дело не чистое! Честный дезертир никогда бы на такое не пошел...
- Думаешь? - снова переспросил майор.
- А вы разрешите его допросить - вот и увидите.
- Что ж, валяй. Только в качестве кого, Будяков, ты будешь его допрашивать? Ты ведь не прокурор, не следователь какой-нибудь, а по строевой части...
- Как это в качестве кого? - удивился лейтенант. - Разве вы не знаете, что я назначен дознавателем по подразделениям штаба дивизии?
- Да нет, не знал, - признался майор.
Похоже было на то, что майор, так же как и я, впервые слышит слово "дознаватель".
Лейтенант Будяков это подметил и тотчас разъяснил:
- Дознаватели, товарищ майор, назначаются в подразделениях для всяких первичных расследований. Не всегда ведь в момент ЧП или чего другого в подразделении прокурор или следователь окажется. Вот как, например, у нас сейчас... Короче, я имею право и даже обязан этого подозрительного гаврика допросить.
- Я не против. Пускай лейтенант меня допросит, - решительно заявил я, полагая, что любой допрос тотчас приведет к выяснению истины. - Только скажите, чтобы дали хоть что-нибудь поесть. С утра ничего во рту не было.
- Вот расскажешь всю правду, тогда и поешь, - сказал лейтенант.
Такое начало не предвещало ничего хорошего. И я начал жалеть, что сам напросился на допрос к этому лейтенанту.
- А как у тебя со строевой запиской, Будяков? - спросил майор. - Ты бы сперва свое дело закончил, а потом уж за чужое брался.
- Разрешите доложить, товарищ майор, строевую записку о количестве людей я закончить не могу. Сведения о потерях из подразделений и частей дивизии поступать перестали... Сами знаете.
- Знаю, - понуро отозвался майор. - Кое-где уже и терять некого.
- А главное, - закончил свою мысль Будяков, - бдительность для меня дело не чужое. Да и для вас, полагаю, тоже. Особенно в такой обстановке.
- Добро, - согласился майор. - Забирай этого молокососа к себе и допроси. Только дай ему в самом деле чего-нибудь поесть... Доценко, обеспечь котелок каши там или щей... И тому тоже снеси, который у капитана... Все. Выполняйте.
- Есть выполнять, - обрадованно сказал Будяков. Он засветил карманный фонарик и дернул меня за рукав.
- Двигай вперед по свету.
В коридоре и на лестнице было темно. Однако из-под многих дверей был виден бледный свет. И внизу, и наверху слышались голоса. Дом был густо населен.
Мы поднялись на второй этаж и оказались в просторной комнате. Будяков зажег от зажигалки коптилку. Он уселся на стул, сдвинул лежавшие на столе бумаги.