Русские полки медленно сближались, держа свое оружие наизготовку. Сжимая кольцо, словно удавку. Пока, наконец, не подошли достаточно близко для того, чтобы добиться разоружения охраны.
Те нехотя подчинились.
Слишком неравными были силы. Не вырваться, не пробиться. А любое сопротивление выглядело откровенным самоубийством.
Купец же, в отличие от вечера накануне, был спокоен.
Дело сделано.
Он привел в нужное место тех людей, которые по прошлому году совершили нападение на Алексея Петровича. И теперь ему требовалось до конца отыграть жертву. Чтобы в степи никто не подумал, будто бы он их сюда специально привел…
Часть 2
Глава 5
1709 год, июнь, 29. Москва — Иркутск
Делегация обоих голландских компаний степенно шла по Москве. И Ост-Индской, и Вест. Из гостиницы, куда их заселили, в посольство Голландии, чтобы провести консультации. Предложение, сделанное Алексеем Петровичем, многих заинтересовало у них на родине. Даже можно сказать взбудоражило и в чем-то вдохновило. Но имелись вопросы. Много вопросов. Поэтому собрав представительную делегацию они решили прибыть «всем кагалом». Достаточным и для компетентных переговоров, и для принятия решения. Любого решения.
Голландцы знали о русском посольстве в Персию. И о том, что его возглавит царевич. Поэтому заехали посреди лета с расчетом все предварительно обговорить и обсудить. Обстоятельно. Проработав детально с нужными людьми. Включая занесение взяток с подарками и прочие рабочие моменты, дабы встретить Алексея Петровича по осени во всеоружии. Быстро все подписать и отбыть домой, где постараться как можно скорее запустить эти новые договоренности в дело…
От гостиницы до посольства было недалеко. Так-то можно было и на колясках доехать, но они решили прогуляться. Ведь и пешком идти хорошо если четверть часа. Заодно посмотреть на обновленную Москву.
Любопытно же.
Большинство из них тут были впервые. Часть — еще при молодом Петре до начала реконструкции, затеянной царевичем. И лишь несколько человек выглядели спокойно и уверенно, глядя на своих коллег с доброй снисходительностью. Причем для них было не ясно, кто сильнее выпучивал глаза: те, кто бывал в еще старой деревянной Москве, или те, кто знал о ней лишь понаслышке.
А посмотреть тут было на что.
Визуально Москва настолько диссонировала и с самой собой старой, и с тем, что про нее болтали в Европе с нарастающим энтузиазмом, что делегаты удивлялись совершенно не образно. Они просто не верили своим глазам.
Приехали накануне рано утром.
Считай еще в сумерках.
Уставшие. Настолько, что им было не до чего. Все-таки от Риги до Москвы далеко не один день в каретах ехать. В весьма стесненном состоянии.
Сутки почти приходили в себя.
Вышли.
И обомлели, отпустив извозчиков, нанятых по их заказу загодя…
Весь город делился улицами да переулками на кварталы. Что само по себе необычно. Такая правильная организация города, словно по линейке, мало где встречалась. И даже там, где она использовалась, вроде Амстердама, употреблялась не повсеместно. Центр всегда оставался наследием былых лет.
Но это ладно.
Дальше начинались совсем уж чудеса для них. Широкие и достаточно просторные тротуары перекрывались, да не козырьком, а выступающей галерей второго этажа, опирающейся на колонны. Разумеется, над пешеходной зоной не размещалось ничего тяжелого. Только лоджии, прогулочные площадки и прочие, подобные вещи: местами открытые, а местами застекленные. Визуально это выглядело будто бы Гостиный двор Санкт-Петербурга, на воспоминания о котором царевич и ориентировался, только масштабированный на весь город.
Достаточно необычное решение в некоторой степени усложнившее строительство зданий. Однако оно создавало над пешеходной зоной капитальный навес, защищавший летом от солнца и дождя, а зимой от сосулек и, в какой-то мере, от снега. Да, отдельным ценителям солнечных ванн подобное было не по душе. Основная же масса горожан оценило, так как перестало, например, постоянно промокать под дождем. Ну и вообще — это выглядело подобное достаточно эстетично и богато…
Улицы и переулочки столицы были строго стандартизированы и, что очень важно, просто чрезвычайно широкими по меркам тех лет. Так переулки имели одну проезжую часть на четыре полосы, а улицы — две на шесть — по три уже в каждую сторону. Каждая такая полоса «нарезалась» с ориентиром на двадцатипроцентный запас от ширины фургона. Полосы же обозначались, как и в будущем, разметкой по асфальту, с помощью толстого слоя густой белой краски, замешанной на смоле.
Все эти полосы и разметки были не просто так.
Чтобы вся эта красота имела смысл в городе были введены правила дорожного движения. И даже маленькая служба по ее регулированию в виде дорожной полиции, конной разумеется…
Впрочем, ширина шириной, но на этом визуальные особенности столичных дорог не заканчивались. Так центральная часть улиц представляла собой разделительной линию с проездами для разворота. Широкую — в две полосы. В виде огороженной высокими бордюрами полосу земли, по которой шла посадка деревьев.
Лип.
Ну а что?
Росли они быстро. Зелени много. Неприхотливые. Только подкармливать надо, чтобы не зачахли. Да и, как слышал Алексей, до «инновации» Хрущева в городах обычно липу и сажали. Во всяком случае на севере и в средней полосе Центральной да Восточной Европы.
Лепота в общем. Во всяком случае нигде в Европе такого в массе просто не имелось. Парки были, скверы имелись и даже аллеи. Но чтобы вот так масштабно? Нет…
А вообще в столице много всего наблюдалось необычного для иноземного наблюдателя. Буквально на каждом шагу. Например, на улицах по тротуарам стояли урны.
Урны!
В 1709 году!
И люди ими пользовались!
Так-то впервые их стали применять еще в Древнем Риме. Но потом, как известно, случились Темные века и… в общем, только в 1884 году их вновь стали использовать. Алексей об этом, разумеется, не знал. Он просто распорядился их поставить и своевременно опорожнять. Вменив последнее в прямые обязанности созданной им хозяйственной службе города, которая отвечала и за уборку улиц, и за вывоз мусора, и за оперативный убор «конских яблок», и за много еще чего другого.
Но народ как-то не спешил урнами пользоваться. Поначалу.
Зачем?
Это многие восприняли как унижение. Не то, что дворяне, но и простые мещане. Но эта проблема была решена быстро и просто. Алексей метод этот подсмотрел в свое время в Индии и, как оказалось, он очень хорошо работал.
Он заключался в том, сознательность прохожих повышалась дубинками. Простыми и незамысловатыми. То есть, сотрудники полиции, которые занимались патрулированием улиц, имели право просто «приголубить» дубинкой того, кто кидал мусор как попало. Ну и дворникам позволили угостить таких шалунов метлой вдоль спины или лопатой. Тут что в руке было, тем и «отоварить», так сказать, «не отходя от кассы».
Больно получалось. Обидно. Но крайне доходчиво. Как у Куклачева в цирке. А чтобы дурных эксцессов не возникало, Алексей Петрович распорядился в случае чего оперативно эскалировать ситуацию вплоть до подключения лейб-кирасир.
Уважаемый людей, пойманных на бросании мусора мимо урны, конечно, не били. Просто штрафовали, не сильно, но заметно. А злостных нарушителей обязывали передвигаться по улицам в карнавальных масках свиньи. И вот тут то штрафы за отказ «от свинской природы», то есть, не ношение маски, были космические. Можно было легко поместья лишиться или того хуже. Например, если приговорили три дня носить, то указанные три дня наказанный должен был обязательно появляться в людных местах города в этой маске. Надо ему туда или нет — без разницы. И чтобы сотрудники полиции сие фиксировали.
Года не прошло, как в основном выделываться прекратили.
Года!
Может сказалось то, что те же дворники не сильно разбирались в статях мелких дворян да обедневших аристократов. И не стесняясь охаживали их метлой прямо при всем честном народе. Это не возбранялось. Обознался. С кем не бывает? А может меры в комплексе помогли? Кто знает? Однако сначала дворяне да аристократы стали в основной массе дисциплинированно пользоваться урнами. А потом и остальные подтянулись, глядя на них.