Он засмеялся:
– Ах, верно: ты ведь супруга важного чиновника.
– Не смейся, – вдруг сказала она низким, дрогнувшим голосом,-не смейся. Ты не должен
смеяться.
И она уехала, а Жиль продолжал стоять озадаченный и раздумывал над ее словами.
Весь вечер сестра хлопотала вокруг него, не зная, чем ему еще угодить, и это его смешило.
Женщинам нравится видеть своих братьев, а то и сыновей в роли удачливых ловчих, в
особенности если их собственная женская жизнь, как у Одилии, прошла без. тени романтики.
Это как бы реванш за свою неосознанную неудачливость.
Глава шестая
Погода смилостивилась над Касиньяками, и пикник, устроенный ими в саду, был в полном
разгаре, когда приехали Жиль и Одилия с Флораном. Стоял июнь, на широкой зеленой
22/68
площадке перед домом было чудесно, не жарко, а тепло, и яркие туалеты женщин, смех
мужчин, запах цветущих каштанов создавали у Жиля впечатление чего-то довоенного, нереального. В отношениях между этими провинциалами чувствовалась какая-то
непосредственность и простота, что-то мягкое было в самой атмосфере праздника, и
обожаемый Жилем Париж представлялся ему от-сюда кошмаром. Одилия шла с братом под
руку, раскланиваясь направо и налево, знакомила Жиля с гостями, рассчитывая в конце
концов обнаружить в толпе хозяйку дома. Вдруг Жиль почувствовал, что рука ее напряглась, и Одилия остановилась пе-ред высоким, довольно красивым мужчиной… среди типичных
жителей юго-западного уголка Франции он выделялся английской чопорностью.
– Франсуа, вы знакомы с моим братом? Познакомься, Жиль, – мсье Сильвенер.
– Очень рад, но мы уже встречались: вместе были на ужине у Руаргов, – ответил удивленный
Сильвенер.
– Ну, конечно, – сказал Жиль, хотя он совершенно этого не помнил. Он думал: «Так вот он, муж! Что ж, недурен собой. И по слухам, весьма богат. Но, должно быть, не слишком
покладистый господин. И не слишком веселый. Интересно, говорит она ему на ухо такие
вещи, как мне? Конечно же, нет». И, обмениваясь рукопожатием с Сильвенером, он вдруг
почувствовал желание держать Натали в объятиях, как позавчера.
– Вы живете в Париже? – спросил Сильвенер.
– Да уже десять лет. Вы часто туда наведываетесь?
– Стараюсь как можно реже. Жена, разумеется, обожает ваш Париж, но у меня он вызывает
раздражение.
Одилия, видимо успокоившись, что соперники не вызвали друг друга на дуэль, с довольным
видом перекочевала к другой группе гостей. Жиль с удовольствием присоединился бы к ней: какие-то уцелевшие в душе принципы не то морали, не то эстетики не позволяли ему
любезничать с мужьями или друзьями своих любовниц. Но Сильвенер стоял один, и Жилю
было неловко бросить. его. Он тщетно искал глазами Натали, продолжая беседовать. с
Сильвенером о трудностях уличного движения в Париже, о стоимости номеров в гостиницах, об адском шуме больших городов. Внезапно ему стало невмоготу, и он мысленно решил:
«Уеду сейчас же домой. Хватит с меня этой вечеринки. Натали могла бы все-таки разыскать
меня…» Он уже подбирал вежливую фразу, чтобы удрать от Сильвенера, как вдруг подошла
Натали. На ней было прекрасно сшитое зеленое платье, такого же оттенка, как ее глаза, она
смотрела на Жиля, улыбающаяся, чуть побледневшая, и он тотчас решил остаться.
– Вы, полагаю, уже знакомы, – сказал Сильвенер.
– Мы встречались у Руаргов, – повторил Жиль его слова, склоняясь перед Натали; он был
доволен своим ответом, так как сказал правду и притом без всякого намека: Жиль ненавидел
этот прием насторожившихся любовников. Натали улыбнулась.
– Совершенно верно. Мсье Лантье, мать хозяина дома ходить не может – прикована к
креслу, но она заметила вас и просила привести вас к ней. Пойдемте?
Жиль последовал за ней, смутно различая лица гостей, мимо которых проходил, кланялся
тем, кого как будто узнавал, и улыбался, представляя себе, какую физиономию состроил бы, например, Жан, если бы увидел его тут. Итак, они с Натали прошли через террасу и