натворил? Он встряхнул спя-ую девицу, она что-то буркнула и, приоткрыв глаза, поглядела на
него почти так же удивленно, как и он на нее. На редкость противная девка!
– Это я с тобой, значит?..-произнесла она. – Ну и надрался же ты.
– Где мы?
– Около Бульваров. Ты мне должен пять косых, мальчик.
– А что я вытворял?
– Не знаю. Ты попал ко мне в шестом часу. Я тебя уложила, и все тут! А что раньше было, не
знаю.
Он быстро оделся, положил на ее постель кредитку и напр-вился к двери.
– До свидания, дядя,-сказала она.
– До свидания.
Светило яркое солнце. Он вышел на Итальянский бульвар. Натали, Натали, где же сейчас
Натали? Может быть, в агентстве? Нет, должно быть, завтракает где-нибудь по соседству, как
обычно. Он взял такси. Голова была пустая. Надо увидеть Натали во что бы то ни стало. Это
главное. Но агентство было заперто, в соседнем ресторане он Натали не обнаружил. Он
перепугался. Такси не отпустил и велел ехать домой. Он бесшумно отпер входную дверь и
замер в передней: Натали сидела в кресле и казалась спокойной. У него возникло ощущение, будто разыгрывается очень старая и очень глупая сцена: возвращение беспутного мужа
после ночного кутежа.
– Я напился, – сказал он.
Она не ответила. Он заметил, что у нее темные круги под глазами. Сколько ей, в сущности, лет? На ней было черное платье, его брошка,-должно быть, она не ложилась, так и просидела
в этом кресле всю ночь.
– Я заходил в агентство, – продолжал он. – Тебя там не оказалось. Я… Мне ужасно
неприятно, Натали. Ты беспокоилась?
Он говорил глупые слова, но что же ему оставалось говорить? На душе, однако, стало легче.
Теперь он сознавал, что все время, пока ехал в такси, боялся только одного – вдруг он не
найдет ее. Но вот она тут и как будто даже улыбается.
– Беспокоилась? – переспросила она. – Почему?
Он подошел к ней, и тогда она встала с кресла, посмотрела ему в лицо с каким-то
любопытством, почти что с интересом. А затем дала ему две увесистые пощечины. И
направилась в кухню.
– Сейчас сварю кофе, – сказала она ровным голосом.
Жиль не шевелился. Он совсем ничего не ощущал, только горели щеки: у Натали оказалась
тяжелая рука. Постояв, он поплелся на кухню и прислонился к косяку. Она с величайшим
вниманием следила, как закипает вода.
– Гарнье просидел со мной до трех часов утра,-сказала она так же спокойно. – Звонил по
телефону в редакцию, потом в клуб. Тебя там не было. Тогда он позвонил Жану, и Жан нам
сказал, что ничего особенного тут нет – для тебя это вполне обычное дело. Кажется даже, он
счел все это довольно забавным, что нас и успокоило.
В голосе ее звучала убийственная ирония.
– Так как Жан не знал, что я слушаю по отводной трубке, он даже сказал Гарнье, чтобы тот
посоветовал мне привыкать. Мне это понадобится.
– Перестань, – сказал Жиль.
– Я стараюсь в две минуты объяснить то, что ночью заняло у меня двенадцать часов.
Кажется, я не злоупотребляю твоим временем.
60/68
– Всякий может раз-другой напиться.
– И этот «всякий» может позвонить по телефону и сказать: «Я пьянствую, спи спокойно». Но
я думаю, что тебе это испортило бы все удовольствие.