зеркала на него смотрело собственное его отражение, и этот другой Жиль, оказавшийся
напротив него, улыбался – да, действительно Жиль видел себя улыбающимся. Он схватил
куртку и вышел из дому, хлопнув дверью.
– Ну, мы так и думали!..
Он снова очутился в клубе. Жан смеялся: Жилю было так тепло со своими друзьями, настоящими или мнимыми, но все же друзьями, веселыми ребятами, готовыми на все, что
угодно, – с друзьями, которых он основательно забросил ради женщины. Это нехорошо с его
стороны: душевное равновесие у этих людей неустойчиво, им не следует подолгу пропускать
занятия в вечерней школе – это их размагничивает. Он наклонился к Жану:
– Я, право же, хотел остаться дома и вдруг чувствую – не могу уснуть. Не люблю спать один.
– Вероятно, это нетрудно уладить,-сказала подруга Жана.
Как она была вульгарна в тот вечер!.. Жиль и прежде считал ее глуповатой, но она еще
никогда не казалась ему такой вульгарной. Жан даже бровью не повел, и Жиль решил, что
его друг уже вообразил невесть что-будто это Натали вдолбила ему понятия о хорошем и
дурном тоне, а разбираться в таких вещах весьма утомительно.
– Разумеется, на свете существует малютка Катрин, – сказал он.
Катрин была обольстительной блондиночкой, она уже давно намекала Жилю, что он ей
нравится. Как раз в эту минуту она проходила мимо.
– С ней не советую, – сказал Жан. – Она болтлива как сорока, и Натали все узнает.
Говорит с ним, как со школьником, удравшим из дому. Да еще и не известно, что он имеет в
виду: то ли хочет избавить Натали от огорчения, то ли подчеркнуть зависимость Жиля.
– Я достаточно взрослый, – сказал он неопределенно. – И уж во всяком случае, из-за
какой-то Катрин ничего не изменится между мной и Натали.
– Я в этом не слишком-то уверен, – миролюбиво ответил Жан. – Твоя Натали-женщина с
характером.
И на лице его заиграла умиленная улыбка. Жиль бросил на него инквизиторский взгляд, который, как все инквизиторские взгляды, ничего не открыл. Только случайный взгляд
способен уловить что-то. На Жиля решительно напала хандра. Когда Натали была с ним, он
чувствовал себя в капкане, а теперь, когда ее нет, ему стало чуть ли не хуже. Наверное, это и
называется «испортить себе жизнь». В каждом взгляде своих друзей, во всех их разговорах
он чувствовал, что его считают «несчастным влюбленным, тоскующим в одиночестве», или
же «беднягой, которого любовница держит в ежовых рукавицах и которому требуется
разрядка». (Обе эти роли были не для него.) Если он будет весь вечер сидеть за столиком, он
всем покажется грустным; если он вдруг бросится, да еще в клубе, к «малютке Катрин», это
будет унизительно для Натали, да и для него самого. Он вздохнул и потребовал счет.
Испортил себе еще час жизни.
Глава девятая
Нет, он испортил себе не только час. В этом он окончательно убедился на следующее утро, когда проснулся и сразу же позвонил Натали.
63/68
– Я позабыла вчера напомнить тебе, чтобы ты взял из чистки свой синий костюм – он уже
готов, – сказала она. – Позвонила еще раз, но ты не подошел к телефону.
Ну, конечно, не подошел: ведь пай-мальчик удрал из дому через минуту после того, как
повесил трубку. Впрочем, удрал-то совершенно зря – но разве она теперь ему поверит? И
правда и ложь объединились в заговоре против него. А ведь он и в самом деле собирался
остаться дома, когда разговаривал с ней.
– Я сразу догадалась, что тебе захотелось повидаться с друзьями, – произнес далекий голос
Натали. – Но зачем ты выкинул со мной этот номер? Неужели я тебе в тягость? Зачем надо
было говорить о нашем доме, о слишком широкой постели и о музыке? Зачем, Жиль?
– Я действительно хотел остаться, когда звонил тебе, – ответил он. – А потом вдруг решил
пойти в клуб.