«Когда мы воцаримся, нам не желательно будет существование другой религии, кроме нашей о едином боге, с которым наша судьба связана нашим избранничеством и которым та же наша судьба объединена с судьбами мира. Поэтому мы должны разрушить всякие верования. Если от этого родятся современные атеисты, то, как переходная ступень, это не помешает нашим видам, а послужит примером для тех поколений, которые будут слушать проповеди наши о религии Моисея, приведшей своей стойкой и обдуманной системой к покорению нам всех народов»
(Протокол № 14);
«...наша современная пресса будет изобличать государственные дела, религии, неспособности гоев [неевреев], и все это в самых беспринципных выражениях, чтобы всячески унизить их так, как это умеет делать только наше гениальное племя»
(Протокол №17);
«Классицизм, как и всякое изучение древней истории, в которой более дурных, чем хороших примеров, мы заменим изучением программы будущего.
Мы вычеркнем из памяти людей все факты прежних веков, которые нам не желательны, оставив из них только те, которые обрисовывают все ошибки гоевских правлений»
(Протокол № 16).
«Слово «свобода» выставляет людские общества на борьбу против всякой власти, даже Божеской и природной. <...>
Но и свобода могла бы быть безвредной и просуществовать в государственном обиходе без ущерба для благоденствия народов, если бы она держалась на принципах веры в Бога, на братстве человечества вне мысли о равенстве, которому противоречат сами законы творения, установившие подвластность.
При такой вере народ был бы управляем опекой приходов и шел бы смиренно и кротко под рукой своего духовного пастыря, повинуясь Божиему распределению на земле.
Вот почему нам необходимо подорвать веру, вырвать из ума гоев самый принцип Божества и Духа и заменить все арифметическими расчетами и материальными потребностями»
(Протоколы №№ 3,4);
А теперь примерьте все вышесказанное к решительным действиям Сталина по всестороннему очищению общественной жизни от «троцкистской» идеологии с ее воинствующим русофобством, глумлением над русской историей и Православной Церковью, отрицанием патриотических идеалов. Для многих историков такой крутой перелом в национальной политике СССР начала 1930-х годов носит характер «неожиданности». В соответствии же с моими выводами об «антиреакции» Сталина на программу «Протоколов» этот национальный разворот является вполне закономерным.
Напомню также, что по указанию Сталина была предпринята глубокая перестройка всей системы общественных наук, преодолены их вульгарно-социологические извращения, возобновлено преподавание отечественной истории в средней и высшей школе.
Красноречивым фоном для этих перемен, равно как и для воздвижения «железного занавеса», могут послужить следующие строки из «Протоколов»:
«...обратите внимание на подстроенные нами успехи дарвинизма, марксизма, ницшеанства.
Растлевающее значение для гоевских умов этих направлений нам-то, по крайней мере, должно быть очевидно»;
(Протокол № 2)
«Мы одурачили, одурманили и развратили гоевскую молодежь посредством воспитания в заведомо для нас ложных, но нами внушенных принципах и теориях»
(Протокол № 9);
«...мы сломаем значение гоевской семьи и ее воспитательную цену, устраним выделение индивидуальных умов, которым толпа, руководимая нами, не даст ни выдвинуться, ни даже высказаться: она привыкла слушать только нас...».
(Протокол № 10)