- А что ты собираешься делать с немецкой охраной? Убить?
- Все будет зависеть от того, как они будут себя вести, - заметил Шменкель, и Морозова этот ответ удовлетворил.
На обратном пути в лагерь оба молчали. Морозов медленно шел по тропинке впереди, наклонив голову и заложив руки за спину. Шменкелю казалось, что командир забыл о его существовании. Вдруг старший лейтенант остановился и спросил:
- Журавлей видишь?
В низинке важно разгуливало около десятка птиц, гнездившихся неподалеку от партизанского лагеря. Своими размеренными движениями они напоминали университетских профессоров.
Морозов подошел совсем близко к одному из журавлей. До птицы осталось не больше пяти метров. Журавль как ни в чем не бывало продолжал заниматься своим делом.
- Забавные птицы, - сказал Морозов.
Шменкель тоже подошел поближе к птицам. Они покрутили шеями, но не улетели.
- Почему они такие ручные?
- Чувствуют, что мы не собираемся сделать им вреда, но они тем не менее очень осторожны. Ты заметил, как они понимают друг друга? Когда кто-нибудь из наших приближается к ним, они ласково курлычут. Если же подойдет кто-нибудь незнакомый - они начинают тараторить и долго не могут успокоиться. В болотах они наши верные союзники.
Шменкель рассмеялся.
- Смеяться тут нечему. - Командир нахмурился. - Я охотник и отлично разбираюсь в этих делах.
- А я об этом слышу впервые.
Доверительный тон командира толкнул Шменкеля на вопрос:
- Товарищ Морозов, это правда, что вы выступаете за объединение наших отрядов?
- А что говорят в лагере по этому поводу? - Морозов сел на кочку и жестом пригласил Фрица сесть рядом. - Не только я хочу этого. Верховное командование требует. Мне же поручено сделать предложение по этому поводу, что я и сделал, но пока получил поддержку только у вашего комиссара. Произойдет слияние отрядов или нет - это зависит от Верховного командования и от положения в отрядах.
- Разрешите задать вам еще один вопрос. А разве до сих пор мы плохо воевали?
- Хорошо или плохо - это понятие относительное. - Морозов сорвал ветку и стал постукивать ею по сапогу. - То, что мы тут делаем, вещь, разумеется, нужная, но, как говорится, маленькое так маленьким и останется. Сейчас наша разрозненная разведка не в состоянии должным образом проинформировать командование о положении противника. В то же время ни Верховное командование, ни штаб Калининского или, скажем, Западного фронта, которые знают больше, не могут приказать нам провести ту или иную крупную операцию, потому что мы разъединены и у нас нет единого руководства. Дошло?
- Дошло. - Фриц понимающе кивнул. - Я и сам задумывался над тем, правильно ли, что после боя под Духовщиной три наших отряда вновь разъединились.
- Ну вот видишь. - Морозов отбросил ветку. - Теперь надо смотреть дальше: улучшить планирование, проводить разбор операций, а все это требует прежде всего крепкой воинской дисциплины. Однако, по мнению некоторых командиров, все эти мероприятия могут обюрократить партизанское движение. Эти товарищи никому не хотят подчиняться, потому что они руководствуются не боевыми традициями, а интуицией. Так, например, в отряде имени Суворова всю тактику строят на одних подрывах, что в один прекрасный момент может дорого обойтись им, да и частям Красной Армии.
Морозов разгорячился. Он поднялся и отряхнул с себя травинки.
- Нам нужна технически правильно организованная система связи, своя газета, своя медико-санитарная служба. Разве Васильев может создать свою типографию или, к примеру, дать мне аптеку?
Все это Морозов говорил, уже шагая по тропке. Несколько успокоившись, он продолжал:
- Собственно говоря, Васильев как командир достаточно умен, чтобы понять это.
Вскоре за деревьями показались первые партизанские шалаши. Морозов обернулся и сказал Фрицу:
- Ты не удивляешься, что я говорил с тобой так, будто ты командир? Нет? Думаю, из этого нашего разговора ты сделаешь правильные выводы и в предстоящей операции будешь действовать не как гусар. Ну так как, привезешь ты нам радиопередатчик или нет?
- Сделаю все, что будет в моих силах, товарищ командир.
В партизанском лагере царило приподнятое настроение. Только что вернулся отряд имени Буденного. Партизаны, уставшие, обросшие, рассказывали, как они подорвали у гитлеровцев склад с боеприпасами и двести тысяч артиллерийских снарядов взлетели на воздух. Послушав бойцов, пока Сабинов не послал своих людей в баню, Фриц пошел к кухне. Каково же было его удивление, когда он увидел там Кубата в пижаме майора! Кубат ловко орудовал черпаками и чем-то очень напоминал попугая.
- Прошу, вот ваш чай, - сказал Кубат Фрицу. - Если разрешите, я угощу вас замечательным венгерским гуляшом за то, что вы замолвили за меня словечко перед комиссаром. - И он опрокинул в котелок Фрица целый черпак гуляша, а на крышку положил краюху хлеба.
Пока Шменкель ел, Кубат стоял перед ним с белым полотенцем через плечо и болтал всякую чепуху, словно они находились в ресторане отеля "Европа".
- К сожалению, у меня не было перца, а то гуляш получился бы отличным. Ну как вам понравилось?
Шменкель, жуя, кивнул. Откровенно говоря, такого вкусного кушанья он давно уже не ел.
- Командиру я подал ужин прямо в землянку. Думаю, придется по вкусу. Видите ли, когда человек сыт, жизнь кажется ему совсем иной. На завтрак будет птица. Товарищ комиссар уже утвердил меню. Мясо нужно есть, а то станет теплее, и оно начнет портиться. И если позволите... мне не хватает кухонной посуды. Кормить нужно почти сто человек. Мне нужен большой котел, и не один, должен вам заметить. Вот я и решил обратиться к вам, Иван Иванович, а вдруг вы поможете уладить вопрос с котлами, сковородками и противнями?
Шменкель все еще ел. Взглянув на Кубата, он переспросил:
- Что я должен сделать?
Уловив недовольство в тоне Шменкеля, пленный стушевался и промямлил:
- Я полагал...
- Уж не полагал ли ты, что нас сейчас интересуют сковородки и горшки?
- Так я не думал. Была у меня мысль - если вам придется как-нибудь проходить мимо пустого дома, так неплохо было бы разжиться посудой. Я предпочитаю чугунные сковородки, на них легче работать. Все время варить мясо в котле - нехорошо. А для приготовления бифштексов обязательно нужны сковороды.
Шменкель доел гуляш и собственноручно вымыл котелок, хотя Кубат хотел сделать это сам.
- У меня и другие заботы есть помимо твоих сковородок. Ну ладно, если они мне случайно на глаза попадутся, так я захвачу для тебя.
- И еще одно...
- Опять что-нибудь для твоей кухни?
- Нет. Я хотел только узнать... Что со мной будет? Господину врачу обещали, что его перебросят через линию фронта.
- И не только его. Все вы при первой же возможности будете переданы командованию.
- А потом?
- А потом вас направят в лагерь для пленных.
- Этого я как раз и не хочу.
Шменкель, пораженный ответом Кубата, сел на табурет.