- На брюхе прополз. Обратно-то было совсем легко, а вот туда, чтобы никто не заметил... Дело это не простое. Ну, выпьем.
Петр налил чарку и поднес ее Шменкелю, потом налил Спирину, последним выпил сам. Закусывали хлебом и салом. Набив полный рот, Петр с чувством превосходства смотрел на друзей, радуясь тому, что удивил их.
- Ты нас не терзай. Скажи, кто дал тебе самогонки?
- Кто хочет, тот всегда найдет. В селе одна старуха потихоньку варит самогон. Взяла у меня часы, старая ведьма, а взамен дала первака, но чего не сделаешь для друзей...
Широко улыбнувшись, Рыбаков налил себе еще стопку.
- Я пробирался огородами да поглядывал по сторонам. Гарнизон в селе у немцев довольно сильный, чувствуют они себя преспокойненько. На дорогах у них выставлены часовые. Но какой разведчик пойдет по дороге? Часовой стоит и перед зданием, где живут унтер-офицеры и рядовые. Офицеры занимают дом, который охраняет только один часовой. Так по крайней мере сказала старуха, и это похоже на правду.
Положив остаток хлеба в рот, Петр встряхнул фляжку.
- О том, что ты увидел, нужно доложить командиру, Петр, - заметил Спирин, поблагодарив за угощение.
- Ты что, с ума спятил? Тогда конец моим личным вылазкам!
- И все же Виктор прав, - поддержал Спирина Шменкель. - Представь себе, что кто-нибудь из жителей деревни случайно обнаружит лагерь...
- Как хотите. - Рыбаков намотал на ноги портянки, сунул ноги в сапоги. - Я подумаю.
Партизанам потребовалось четверо суток, чтобы расчистить просеку. В полдень на пятый день Васильев лично проверил работу и недовольно заметил, что она еще не доведена до конца. Он собрал партизан на поляне, пригласил всех сесть на траву, сам остался стоять.
- Мы передали наши координаты в штаб фронта и получили сообщение, что завтра ночью сюда прилетит самолет, сбросит нам оружие, боеприпасы, снаряжение, медикаменты и газеты. Наша радиостанция должна работать на прием. Поторапливайтесь. Самолет сделает над просекой два круга и перед сбрасыванием груза даст сигнал - зеленую ракету. Мы разложим на просеке четыре сигнальных костра в виде буквы "Т".
Убедившись, что партизаны правильно поняли все его указания, Васильев сел и спросил:
- Ну, товарищи, а теперь рассказывайте, как вы себя чувствуете. Есть ли какие вопросы?
- Я так понимаю, товарищ командир, что сейчас мы подчинены Калининскому фронту, - сказал Шменкель. - Поскольку командование фронта имеет свои специфические задачи, то меня интересует...
- Совершенно правильно, Иван Иванович, ты мыслишь логично. Чтобы руководить борьбой всех партизанских отрядов, находящихся в тылу врага, и оказывать им необходимую помощь. 30 мая создан Центральный штаб партизанского движения. А при штабах фронтов будут созданы свои штабы для руководства партизанскими отрядами.
Значит, в Москве не забыли о них! Это обрадовало бойцов.
Затем командир сказал, что в отряде необходимо организовать группу подрывников и первым ее заданием будет взрыв моста в районе Ярцево.
В заключение Васильев раздал бойцам листовки с текстом Совинформбюро и подозвал к себе Шменкеля:
- А тебе, товарищ Шменкель, привет от Букатина. Получи сообщение.
Шменкель бегло пробежал глазами листок.
- А теперь, товарищи, послушаем Ивана Ивановича, - громко произнес Васильев.
- "Сообщение Совинформбюро от 29 мая 1942 года, - громко прочитал Шменкель. - Партизанский отряд, действующий в Смоленской области, взял в плен Пауля Панзгена, лейтенанта медицинской службы из седьмого мотоциклетного батальона седьмой танковой дивизии. В штабе Н-ской части пленный показал, что их дивизия за время войны потеряла в общей сложности от десяти до шестнадцати тысяч солдат. Из трехсот танков в строю осталось не более ста..."
- Ого! - не выдержал Рыбаков.
- Не мешай! - одернул его один из партизан.
- "В заключение пленный заявил", - продолжал Шменкель и вдруг запнулся.
- Читай, читай дальше, - попросил его Васильев.
- "В заключение пленный заявил: "Партизаны хорошо обращались со мной. В отряде я разговаривал с немецким солдатом, который перешел на сторону русских. Этот солдат борется против гитлеровского режима. Вместе с партизанами он участвует во всех их операциях против врага".
- Ого! Если так пойдет и дальше, то скоро о нашем Иване Ивановиче по радио заговорят. Поздравляю тебя, Ваня! - И Рыбаков дружески похлопал Шменкеля по плечу. - А что сказано про другого пленного?
- Москва не может передавать по радио про каждого пленного, Петр.
После ухода командира Шменкель работал с удвоенной энергией.
Партизаны с нетерпением ждали следующей ночи. Но неожиданно испортилась погода. Тучи обложили небо. Полил дождь. Сильные капли забарабанили по листьям деревьев.
Мокрые дрова никак не загорались. Партизаны накрыли плащ-палатками сложенные для костра дрова, но их заливало водой снизу.
- Кто знает, прилетит ли в такую погоду самолет? - вздохнул молодой веснушчатый парень. - Посмотрите на небо, в такую погоду пилот не разглядит наши костры, а лететь низко он не сможет.
Его беспокойство не было напрасным. Облака висели низко, почти над самым лесом. Казалось, дождю не будет конца.
Но поскольку от командира не было других указаний, все надеялись, что самолет прилетит.
- Пилоту известны наши координаты, он может сбросить груз и не видя сигнальных огней, - возразил кто-то из партизан.
- Наобум грузы не сбрасывают, - заметил Спирин. - Они могут попасть в лапы к фашистам.
Шменкель не участвовал в разговоре, он молча сидел под разлапистой елью, прячась от дождя. Разговор умолк. Командир группы велел трем партизанам вскарабкаться на деревья и, когда появится самолет, зажечь там смолистые факелы.
В назначенное время самолета все не было. Партизаны молчали. Так прошел час.
- Летит! - вдруг закричал кто-то.
Шменкель вскочил на ноги и бросился к костру. Рыбаков уже обливал дрова бензином. Все четыре костра загорелись почти одновременно. Где-то над головой гудел самолет. Вот он удалился, потом прилетел снова. Партизаны всматривались в темное небо, надеясь увидеть долгожданную зеленую ракету. Но ее не было.
- Пилот не видит костров! - закричал вдруг Рыбаков и вместе с другими партизанами выбежал на вырубленную просеку.
Они начали кричать, словно пилот мог услышать их. Через несколько секунд шум мотора усилился. Видно, самолет снизился. Но вскоре шум опять смолк. Самолет улетел. Ругая погоду, партизаны погасили костры и спрятались под свои плащ-палатки. Командир группы послал в лагерь связного.
Дождь лил три дня и три ночи, и все это время партизаны напрасно ждали самолета с Большой земли. На четвертый день небо просветлело, очистилось от туч. Выглянуло солнце, и лес радостно заблестел.
Партизаны подготовили четыре огромных костра, хотя никто больше не надеялся, что самолет прилетит.
И вдруг ночью послышался легкий гул. Он то нарастал, то удалялся, потом в небо взлетела зеленая сигнальная ракета, осветив парашюты, на которых покачивались долгожданные грузы.
А в лагере тем временем шло совещание командиров, которое началось сразу же после обеда. Партизаны слышали, что командиры спорят, но никто не знал, о чем идет речь.