- Все в укрытие!
Все прыгают в окоп. Окоп перекрыт, открытым остался только лаз.
Второй разрыв у дверей, через которую ходим. Тонкие стены постройки содрогаются.
Карпюк около меня, он крайний у открытого лаза, места ему оставили побольше. Он беспокойно суетится и высовывается из щели:
- От бачу - ще промаже...
- Сиди, Карпюк!
Третий снаряд пробивает переднюю стенку сарая и разрывается внутри помещения. Осколки прошивают тонкий заслон из жиденьких бревен стены перед нами.
- Ох! - вскрикивает Карпюк и сползает на дно окопа.
Осколок вошел в грудную клетку сверху у основания шеи и попал, видимо, в сердце. Смерть была мгновенной.
18 октября.
Пыль, поднятая нашей колонной, не успела рассеяться. Через нее тускло просвечивает еще горячее послеполуденное солнце.
В пятистах метрах на юго-запад, почти против солнца, - лес. В нем удаляющаяся перестрелка - пехота преследует отходящего противника. Справа находится Кибартай, а западнее его - Эйдткунен.
- Здесь. - Я показываю Сергееву место для первого орудия и разворот фронта всей батареи. - Основное направление 45-ноль. Точка наводки заводская труба. Давай.
Машины сворачивают с дороги. Каждая, сделав петлю, оставляет пушки на указанных местах. Сами откатываются назад.
- К бою!
Пока проходит эта начальная и необходимая работа огневиков, я прикидываю - достанем ли?
До Государственной границы СССР около четырех километров, за ней лежит Восточная Пруссия. И первый ее крупный населенный пункт - город Эйдткунен. Я выбираю объектом центр города.
- Батарея, слушай мою команду! Батарейцы стоят на своих местах.
Я повышаю голос, чтобы дошло до каждого:
- По фашистской Герма-нии!
Командиры орудий повторяют слова команды. От этих слов у меня самого пробегает мороз по коже. Исключительность момента неповторима, она вливает силы в мускулы батарейцев, подающих снаряды, огоньками светится в глазах остальных солдат. Команды звучат как вступление к грозовой мелодии, как прелюдия, чтобы потом разразиться громом всего оркестра.
- ...десять снарядов на ору-дие!
- Первый залпом, остальные бе-глым!
- Первое готово!
- Второе готово!
- Третье готово!
- Четвертое готово!
- За-лпом пли!!!
Залп рвет розовеющее небо на западе.
III. Восточная Пруссия
Прорыв
18 октября, разматывая от ОП связь, мы перешли границу южнее Кибартая и заглубились за ее воображаемую черту. На нашем пути попалась отдельно стоящая усадьба - фольварк. Острое любопытство заставило нас заглянуть туда. А на случай немедленного открытия огня усадьбу легко превратить в НП.
Хозяева покинули ее, не навешивая замков. Они словно ненадолго отлучились, оставив в порядке кое-какой домашний скарб и, вероятно, не забыв перед уходом накормить породистую свинью в скотнике. Была ли у них надежда на возвращение? Едва ли. Страх, если они его испытали, охватил их не сразу, не внезапно, а приходил исподволь и подкрепился приказом гауляйтера: уйти из зоны боевых действий в тыл. Мы не знаем, что сильнее гнало хозяев из фольварка, - страх перед советскими войсками или грозный приказ гауляйтера.
Кирпичные строения под черепичными крышами и мощенный булыжником двор впечатляли добротностью. Электричество подведено к хозяйственным помещениям и к помещениям для скота. Изгородь вокруг усадьбы - из плотного декоративного кустарника и проволочной сетки. По наружным стенам каменных построек - стелющийся плющ.
Рядом с фольварком - делянки убранного посева, щетинящиеся стерней, они чередуются с огороженными выпасами для скота.
Внутри светлые опрятные комнатки. Пустой шкаф для верхней одежды, сундук с бельем в дальней комнате, на кухне - посуда. Все это окидывается одним взглядом.
- Давайте связь, - говорю я телефонистам.
По лестнице поднимаюсь на чердак к окну в сторону противника.
Солнце клонится к горизонту. Воздух заполняется легкой дымкой тумана. В двух километрах сплошной стеной, как замок, встает каменный силуэт небольшого городка. Иллюзия усиливается неровной кромкой сверху, напоминающей контур старинной крепости. Здания там несомненно подготовлены к обороне - рядом граница. Она проходит между двумя небольшими городами, стоящими рядом: Кибартай на нашей стороне, а Эйдткунен - на немецкой.
Нам не удалось пройти на западную окраину Эйдткунена, куда к 18.00 вышла наша пехота,- - по телефону майор Ширгазин приказал вернуться на ОП и смотать связь.
Мы вернулись в сумерках, батарея готовилась к движению.
Замполит дивизиона капитан Сидельников ходил по батареям и как бы между прочим говорил:
- Ну, ребята, логово от нас близко. Теперь надо не подкачать...
Не только "логово" - близка была победа! Выход на границу стал промежуточным, но важным итогом на пути к победе. Этот факт сам по себе лучший агитатор и пропагандист, он очевиден и неоспорим и волновал всех.
К 3.00 19 октября весь полк оставил занимаемые позиции и катился в район Матлавка - Паруджен, где определены новые ОП.
Продвигались медленно. Втянулись в лес, делали остановки, сохраняли тишину. Противник где-то рядом и не должен догадаться о нашем перемещении. Десятка два километров на юг по песчаной колее двигались около двух часов.
В лесу дымили кухни, пехота готовилась к завтраку. Слышались негромкие голоса командиров, собирающих подразделения, стук котелков, извлекаемых из вещмешков, неторопливое движение заполняло лес, делало его живым и озабоченным.
Наблюдательный пункт выбрали в домике на опушке леса.
Во фруктовом саду рядом с домиком опадают яблоки, распространяя вокруг неповторимый аромат. Ничто не говорит здесь о том, что это край советской земли, край нашей огромной территории, начинающейся у Тихого океана.