* * *
25 апреля 1943
Вот так я окончательно примкнула
К Юго-В. тресту. И не обойдут
Теперь при дележе. Зимой мелькнула
Мука. Мне не дали. А целый пуд.
Пшено -- сама не знаю как сморгнула -
Пуд был пшена. Цепляемся и тут
За жизнь и как -- обеими руками,
И тоже огороды все дворами.
Взошла лишь редька -- больше ничего:
Погода все холодная стояла.
На окнах в банках долее всего
Рассада помидора проростала.
Недели через три бы в грунт его...
Не повезло в ларьке мне для начала:
Мешки велели выбить, да из-за
Тотчас разъело руки и глаза.
* * *
3 мая 1943
Работы навалилось вдруг без счету:
Я отоваривала за квартал -
Селедка, масло, соль, крупа -- до поту -
И сахар (в виде пряников) смотал.
Товару мало -- более отчету.
Да огородарный сезон подстал,
И нас уже кружит, влечет злой гений
Плодово-овощных увеселений.
* * *
17 мая 1943
Мне очень, очень тяжело во всех
Житейских отношениях -- вот имя!
Но Вы не знаете, какой орех
Родители, советуя жить с ними.
Пишу и вспоминаю, как на грех,
Как в сорок первом в августе с моими
Я встретилась, как мама без конца
Безмолвно излучала мрак с лица
И повернулась -- и пошла с перрона,
Не озаботясь, где же наш ночлег,
А я осталась около вагона
С ребенком, животом и кучей всех
Семи тюков тяжелых. Я не склонна
Ведь и теперь понять ее побег,
Хотя об этом ей не вспоминаю.
Но перейти к ним жить? Теперь? Не знаю.
Нет, этот вариант не подойдет -
Она не примется "варить бульон" нам.
Тридцать седьмой хотя бы вспомнить год,