С нами обходятся -- здесь тьма услуг,
Не говоря уж о бильдаппарате -
Так как же так мы стали бы здесь вдруг
В нас замышлять, таиться, словно тати.
Зачем, зачем мы стали б, словно тати,
Питать в себе холодную змею
Нечестия и логики -- в струю
С усопшим братом в пролетариате...
Однако же летать в аэростате,
Ползти по скалам в некоем раю,
Иль в лодке у Мальстрема на краю,
Не дрогнув мускулом, стоять в закате,
Иль мчаться за белугой с острогой -
Пока не значит жить асоциально -
И это нам позволят век-другой,
Хотя б в мечтах, или пером наскально -
Хотя, конечно, это не похвально -
От злобы дня бежать, бежать душой.
* * *
Читатель, если, надоев душой,
Тебе я окончательно наскучу, -
То выпей чачу, промурлычь качучу
И кинь меня совсем -- Господь со мной.
Господь, как говорится, и с тобой:
Совсем не для тебя твой слух я мучу,
Слагаю строчки, с рифмою кунштучу,
Но просто чтобы быть в ладу с собой.
Идешь ли ты на рать, бежишь ли рати,
Ты в полном праве, славный книгочей,
Вздремнуть от гуттенберговых речей.
Что делать -- я пишу не для печати,
Не ради ближнего не сплю ночей,
Бегу в себя как воры, иже тати.
Зачем, зачем мы стали б, словно тати,
От продотрядов укрывать зерно,
Принадлежащее народу, но
Нелишнее и нам -- вопрос твой кстати.
Пытаться медью вытянуть в набате,
Когда нигде не полыхнет, -- смешно,
А жечь сердца -- нелепо и чудно:
Какая польза людям в Герострате!
Вот почему свой замысел таю,
Да мне и не с кем здесь идти в разведку, -
Я лучше оседлаю табуретку
У огненной геенны на краю -
Кормить собой голландку либо шведку,
Питать в себе холодную змею.
Кормить собой нечестия змею
В 57-м, 58-м и дале,