Скрещенье с аксолотлями кальвилей, -
Моя душа к такому не лежит,
Хотя, по мне, пусть всяк туда бежит,
Куда бежит он, не щадя усилий.
Рассмотрим приложение усилий
У тех, чей ум был безусловно здрав,
Кто не искал параграфов и граф,
Куда вогнать собаку Баскервиллей.
Живой регистр существовавших килей,
Где Черепков? В каких он спорах прав?
Где резвый Макашов, сминатель трав,
Соцветие ума и сухожилий?
Где Жуков -- маг форшлагов и нахшпилей?
Где Мусинов, геометр наизусть?
Где Саломатин -- логика и грусть,
И глубина эпох и разность стилей?
О, вы со мною, в этом сердце, пусть
Один, один я в белизне воскрылий.
Я в белизне запятнанных воскрылий -
Один из вас, а вы, вы в белизне
Непогрешимой там, в голубизне,
Куда взлететь недостает усилий.
Бегу к вам анфиладой перистилей
И по циркумференций кривизне,
По лестницам, застывшим в крутизне,
Забросанным огрызками кандилей.
Туда, где смех, где пистолетный бой,
Бегу, распахивая зал за залом,
И мне навстречу голуби гурьбой.
Взяв саквояж, я прохожу вокзалом,
Чтоб -- как прилично старым и усталым -
Бежать в иные дни, бежать душой.
* * *
"Смятенной, восхищенною душой,
О Тетушка, я все еще, Вы правы,
В лугах, где золотистые купавы
Обрызганы сладчайшею росой,
Где вечерами дождичек косой
Вас нудит кинуть луг и сень дубравы
Для горенки меж лип и в ней забавы
Над пяльцами с цветною томошой.
О там-то, там, среди своих зимбилей,
Шарообразных, с ярким мулине,
Таинственным, как музыка Массне,
Вы грезите, а в лепестках жонкилей
Спит мотылек Толстого иль Мане,
Колебля снег запятнанных воскрылий.
Что Ваша муза в белизне воскрылий -
По-летнему ль она все так щедра?