-- Конечно, милая, тебе желанно,
Чтоб гость наш, по возможности, был здесь,
Когда он тут... частично и не весь... -
-- Ты скажешь, что к нему я не гуманна? -
Вступаю в разговор, откинув спесь:
Взгляните вверх, не будет ли вам странно?
Там, в вышине -- пусть вам не будет странно, -
Над нами нет лепного потолка,
Но ферма, и кругла, и далека,
В пролетах держит купол невозбранно.
И свет ее мерцает непрестанно
На столике, как лампа ночника, -
У Рики есть прелестная рука,
У Леры -- лоб, лучистый окаянно.
И если в пальцах тех стакан пустой
Блестит алмазом осиянных граней,
Протертых тряпкой, чистой, но простой, -
И если светлый лоб тот средь гераней
Задумчиво взойдет над пустотой, -
Впиваю звездный свет тогда душой.
* * *
Дитя и муж с младенческой душой
Проходят вдоль чугунного плетенья
По снегу, убелившему растенья,
У ног и за оградою резной.
Они невнятны, и тому виной
Отсутствие в лице их средостенья
Меж светом и несветом и смятенья
Блестящих трав под белою шугой.
Их речь расплывчата, как текст Корана, -
Должно быть, потому, что чуть слышна,
Хотя пространство ей и невозбранно.
То незвучна, то смысла лишена,
То неуверена в себе, она
Близ них, и в лунном свете ей не странно.
Там, в вышине, пусть вам не будет странно, -
Стоит, застыв, готический покой,
Построенный властительной рукой,
И основанье храма восьмигранно.
Еще скорее поздно, нежли рано,
И мгла неодолимою рекой
Течет по дну унылой мастерской,
Сводя обломки вниз стрелой тарана.
Вот крикнуто из тени ямщика,
Вот подано фиакр, вот внутрь впрыгнуто,
Вот ванькой почесато с облучка.
Вот смолкнуто, вот лошадь смыкануто,
Вот тронуто и вскоре утонуто
Во мгле, как бы натекшей с потолка.