Неярких роз, но взгляд мой утолили
Они верней, чем жажду кипяток.
Я думаю, они же накалили
И Запад, погасив совсем Восток, -
И аромат свой нам все лили, лили.
Зачем, зачем они все лили, лили
Нам аромат свой, разве их душа
Не истекала волнами, спеша
Придать эфиру алость кошенили,
И разве их листки не исходили
Предагонийным трепетом, шурша,
Шершавые, как плоть карандаша,
Которым на картонах наследили?
Нет, нет, Ксантиппа, -- может быть, Парнас
Иль Геликон -- возвышенней и резче
Для душ высоких: Геликон! Парнас!
Но нежной розы стоны не зловещи
И, как немногие на свете вещи,
Способны в легкий свет окутать нас.
Способны в легкий свет окутать нас
Такие поры и флюориферы
Ленивой памяти, что нет и сферы,
Где б этот светоч прошлого погас.
Должно быть, мудрой Лидии рассказ
О том, как я вяжу мои шпалеры
Иль мою руки, бережась холеры,
Тебя подвиг любви на этот раз.
Одушевясь, ты крикнула тотчас:
Даю я пир в честь дивного Сократа! -
И первою из трат явилась трата
На эти розы, кои Пан припас -
Чтоб уколоть бесценного собрата
В один прелестный предзакатный час.
В один прелестный предзакатный час -
А было, по обычаю, мне тошно,
И у окна я как-то так оплошно
Стоял нагой, на улицу бычась, -
Поток людей редел, едва сочась,
Рдел дальний холм смешно и заполошно, -
Мне нечто засосало вдруг подвздошно,
И женщина возникла, тут случась.
Ее лучи заката промочили:
Стал алым белый вышитый воздух,
В глазах ее был виден стойкий дух.
Они меня в свой легкий круг включили
На фоне плит и прочих нескладух, -
Как если бы им это поручили.
Как если бы им это поручили,
Ее глаза, окинув мой дворец,