Березкой с облаком в беззлобной сваре
Запела бы под их генерал-бас!
Под пенье б скирдовали и стогили,
А вечер пал нам -- хоровод харит, -
Ни счастья, ни несчастья мы б не згили,
Нет, этот рай нам врат не отворит:
Слог, коий речь ничья не повторит,
Мы, как и судьбы, обрекли могиле.
Мы, как и судьбы, обрекли могиле
Неисследимое наследье гнезд:
И птицы поднимаются с борозд
И миг иль два висят во мгле и гили.
Все, кого любим мы, по сути сгили,
Уж точно -- после масленицы пост.
Нет, видно, домом станет мне погост
Под жгучим солнцем, посреди пурги ли.
Улиссушкой во огненный язык
Спеленутая, только что безвестной,
Сыщу и на том свете путь мой крестный.
Упреку наведут на мой язык,
Молчанье красное, обычай честный...
Но пусть прилипнет к горлу мой язык.
Но пусть прилипнет к горлу мой язык,
Которым целовать могла посильно
Его уста и шею настропильно
И что бессилен выразить язык.
Теперь немеют губы и язык,
И кто -- Стекольня, Копенгага, Вильна -
Преймет, когда смиренна и умильна,
Теперь меня, и плод мой, и язык?
Но как с Пречистенки пойду, отсюду?
Нет, изойти из сердца мне не в ум.
Ты сотворил меня и дал мне шум
Имен веселых, что и не забуду -
Султанка, Диотима, Улалюм -
Когда тебя я вспоминать не буду.
Когда тебя я вспоминать не буду,
А сердце, может быть, и откипит, -
Иль снова станет тем, кто в качке спит,
Тогда будь то, что будет, -- я не буду.
Молить Христа я за Иуду буду, -
Пусть снова смерть и тьма из-под копыт,
Но беспредельный блеск, что нас слепит,
Вновь наведу на медную посуду.
Когда б твой взор в мой илем ни проник,
Я все при деле -- хоть не при наваре,
То хохочу, то плачу (Полиник!).
Я стала деревцем из Бедной Твари
И показую Сиксту и Варваре