Твое лицо страданьем исказить...
О Боже мой, не дай вообразить
Укусы пуль, агонию исхода!
-- Укусы пуль, агонию исхода
Не надо продлевать, -- сказала мне
Сорока, восседавшая на пне
Унылой рощи, рядом химзавода. -
Скажи, во-первых, что те за забота
Воображать кончину на войне,
Тем боле, он в тылу, на целине...
Ну что же ты молчишь? С тобой зевота! -
-- Так что же он не явится, живой!? -
-- Смешно! А если стережет конвой,
Да лес, да гнус, да топи по колено!
Да что в те суке, язве моровой
Такому человеку с головой -
Всегдашние лишь узы, узы плена!
-- Всегдашние одне лишь узы плена
И я от них терпела, -- говорю. -
Ведь Пашу, их, за это не корю,
Мне лишь бы возвернуть их непременно! -
-- Дурища же ты, мать, непрошибенна
И наглая, как танк, как посмотрю.
И где сам выкопал такую фрю,
Что и по-русски-то неизреченна!
Ступай-ка ты к Антошке малышу
И будь с ним ласковенька, поясняю,
О Пашеньке ж своем забудь, прошу! -
И я стою, и молча уясняю.
Себя все поносила -- возношу,
Себя винила, ныне -- извиняю!
Себя винила, ныне извиняю...
О нет, упоена, горжусь собой:
Ведь горечь ран и плен почетный мой
Снесла и ни на что не променяю.
Судьбам ревнивым горько я пеняю,
Зачем силок порвали ясный мой,
Сломали острие стрелы златой, -
Ей гибель сладкую в вину вменяю.
Горда собой затем, что хоть влекли
К себе меня в лета его: свобода,
И радости, и жизни перемена, -
Вы, песни, им несчастье предпочли,
Укусы стрел, агонию исхода
Всегдашнего, и узы -- узы плена.
ВОЗМЕЗДИЕ
Родить бы уж! Наскучило таскаться!
-- И осень ей немедля в ум вошла -
Как ты со мной могла не посчитаться,