• аритмия;
• кожные заболевания;
• половая дисфункция;
• анорексия и булимия.
Если человек жалуется на какое-либо заболевание из вышеперечисленных и врач не может обнаружить причину, скорее всего, причина лежит в психологической сфере. Такому человеку нужно не пить таблетки, а проходить психотерапию, индивидуальную либо групповую.
Готовясь к экзамену по психиатрии, совершенно ему не интересной, Юнг открывает учебник Крафта-Эбинга и в предисловии читает: «Изучение и лечение психоза, этого „заболевания личности", стоят в тесной взаимосвязи с личностью врача и с объективностью его знаний». Он приходит в необычайное волнение и понимает — вот та область науки, где пересекаются физическая и духовная жизни человека. Так он решает изучать дальше психиатрию.
В 1900 году Юнг становится штатным ассистентом терапевта в психиатрической клинике Бургхельцли (см. Справку 4) под руководством Эйгена Блейлера, которая также была университетским исследовательским центром.
Клиника Бургхельцли была далеко не обычной психиатрической лечебницей. Прежде всего она была университетской больницей, а значит, в ней работали профессора, преподававшие в университете, люди науки. В Бургхельцли в одно время с Блейлером работали такие видные ученые, как: Людвиг Бинсвангер, Герман Роршах, Жан Пиаже и Карл Абрахам.
Эйген Пауль Блейлер (1857–1939). Доктор медицины, специализировался в клинической патологии и психотерапии. С 1898 по 1 927 год был директором психиатрической клиники и университетской больницы Бургхельцли. Главным образом Блейлер известен тем, что первым из выдающихся психиатров за пределами Австрии признал важность работ Зигмунда Фрейда. Около 1904 года он подтолкнул Карла Юнга, который работал в клинике с 1900 по 1909 год, к применению теории Фрейда в лечении больных. Тем самым он способствовал написанию Юнгом его монографии по шизофрении и последовавшему затем союзу между Фрейдом и Юнгом. Благодаря Блейлеру было пересмотрено отношение к болезни, сегодня известной как шизофрения. Он критиковал термин Э. Крепелина dementia praecox, поскольку тот означал необратимое состояние, не поддающееся лечению. Блейлер определил шизофрению как ослабление связей, которые приводят к дезинтеграции личности на некоторое время и в некоторых отношениях. Блейлер предпринял попытку составить список признаков, характерных для шизофрении. В него вошли такие известные сегодня признаки, как «словесный винегрет», «неологизмы». Помимо шизофрении Блейлер интересовался также аутизмом (отсутствием контакта с внешним миром).
Людвиг Бинсвангер (1881–1966). Был ассистентом у Юнга и Блейлера, также интересовался шизофренией. Основатель экзистенциальной формы психоанализа, был в дружеских отношениях с Фрейдом до конца жизни, несмотря на теоретические разногласия. Бинсвангер назвал свой метод «экзистенциальный анализ» {Daseinsanalyse, в переводе с немецкого «анализ бытия»). Его работы получили широкую известность среди психологов, психиатров и философов, обусловили развитие направления под названием «антипсихиатрия».
Герман Роршах (1884–1922). Создал психодиагностический тест личности, названный его именем. Тест представляет собой 10 карточек с изображенными на них чернильными пятнами, по которым проводится диагностика интеллекта, эмоциональной сферы личности, мотивов и потребностей, тревожности и др. Тест до сих пор часто применяется в клинических целях.
Жан Пиаже (1896–1980). Основатель Женевской школы генетической психологии. Изучал детское мышление. Выделил три стадии развития интеллекта: сенсо-моторного интеллекта (до 2 лет), конкретных операций (до 12 лет), формальных операций (формирующихся до 15 лет). Пиаже — один из самых почитаемых и цитируемых исследователей, авторитет которого признан во всем мире и число последователей которого не уменьшается. Он первым заговорил о своеобразии детского мышления, показав, что мышление ребенка совершенно отличается от мышления взрослого человека. Разработанные им методы исследования уровня развития интеллекта давно стали диагностическими и играют большую роль в современной практической психологии.
Карл Абрахам (1877–1925). Психоаналитик, начинал свою карьеру как ассистент Блейлера, но в 1907-м переехал в Берлин. Открыл в Берлине первый в мире институт, обучавший психоанализу, помогал формировать стандарты психоаналитического образования. Основные темы исследований Абрахама — шизофрения, истерия, комплекс кастрации у женщин, связь сновидений с мифологией, маниакально-депрессивный психоз. Его преждевременная смерть нанесла ощутимый урон фрейдистскому движению.
Всю жизнь Юнг вспоминал о Блейлере с благодарностью как о своем учителе. Переезд из Базеля в Цюрих (там располагалась клиника) имел для Юнга принципиальное значение. Базель был городом традиций. В тамошнем университете преподавал сам Эразм Роттердамский, на филологическом факультете были профессора, лично знавшие Ницше (Ницше был профессором в Базельском университете еще до написания своих самых известных книг), наконец, Юнг дружил с Альбертом Ори, который приходился внучатым племянником Якобу Буркхардту[5]. В Базеле метафизика считалась необходимой духовной стороной жизни человека. Цюрих же был промышленным городом, нацеленным не на прошлое, как Базель, а на будущее. В противостоянии этих двух городов Юнг видел противостояние религии (Базель) и науки (Цюрих). «Я был рад, что поселился в Цюрихе, Базель казался мне уже тесным. Для жителей Базеля не существовало другого города, кроме Базеля, только в Базеле все было „настоящее", а на противоположном берегу реки Бирс начиналась земля варваров». В Базеле Юнга знали исключительно как сына пастора и внука профессора Юнга. Все это рождало в нем внутренний протест. Клиника Бургхельцли была расположена на окраине Цюриха и по царившему там духу больше напоминала монастырь. Ассистенты каждый день должны были докладывать о состоянии пациентов. Вечерний обход был в семь часов вечера, а после этого нужно было писать истории болезни. В десять часов вечера ворота клиники закрывались на ключ. Блейлер даже требовал от своих подопечных соблюдения «сухого закона». Первые полгода Юнг проводит в клинике затворником, штудируя 50 томов журнала Allgemeine Zeitschriften fur Psychiatrie. Так он ознакомился со всеми наработками за полвека с начала современной психиатрии.
Через год он публикует тезисы своей диссертации «О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов». Уже в ней содержатся зачатки его более поздних идей о бессознательном, о связи бессознательного с мифологией. Первой такой идеей является автономия бессознательного. В сомнамбулическом состоянии контроль может осуществляться автоматическими элементами бессознательного: видениями, непроизвольными движениями, голосами, которые можно принять за голоса духов. Из этой идеи последовательно выводится вторая, которая становится лейтмотивом всех его работ. Психические нарушения такого рода выполняют защитную функцию в периоды кризисных состояний и вместе с тем способствуют развитию личности. Наконец, в этой первой в его многолетней научной карьере монографии Юнг отмечает, что та мифологическая модель космоса, о которой однажды девушке-медиуму якобы поведали духи, имеет сходство с другими оккультными системами, описанными в работах, которые девушка знать никак не могла.
У человеческой души, делает вывод Юнг, есть врожденное свойство воспроизведения неких моделей (образцов). То есть незнакомые друг с другом люди могут иметь совершенно одинаковые фантазии. В своей более поздней работе Юнг пишет: «Фактически можно сказать, что если бы даже все мировые традиции однажды оказались сметены каким-то одним порывом, тем не менее вся мифология и вся история религии с новым поколением начались бы заново». 17 июля он защищает диссертацию и получает степень доктора медицины.
В 1902 году он прослушал курс Пьера Жане[6] в Париже, чтобы расширить свои познания в теоретической психопатологии. Тогда же, в 1903 году, он женится на Эмме Раушенбах, дочери богатого промышленника из Шауфхаузена. Впоследствии у них родилось четыре дочери и сын. Научные исследования Юнга в клинике закончились публикацией книги об ассоциативном эксперименте, методе словесных ассоциаций, который он активно практиковал с больными. Пациентам предлагается дать немедленную ассоциацию на слово-стимул, при этом замеряется время реакции. Даже незначительные задержки в ответах на отдельные слова указывают на аспекты «комплекса». Юнг был первым, кто использовал данный термин в его современной интерпретации. Например, пациенту говорят «Мать!» и измеряют время реакции секундомером. Если время реакции большое, это указывает на комплекс. Замедленная реакция указывает на то, что задет какой-то эмоционально неблагополучный аспект. Учитывают при этом и вегетативные реакции — например, пациент краснеет или бледнеет, начинает потеть, задерживает дыхание. В зависимости от реакции на слова-стимулы врач решает, в каком направлении продолжать лечение. Распространенные слова-стимулы: «мать», «отец», «братья», «сестры», «младшие братья и сестры», «отношения», «брак», «беременность, «дети», «смерть», «разлука» и т. д. Именно такие слова позволяют выявить внутренние конфликты. При тестировании мужчины обычно добавляют еще такие слова, как «успех», «деньги», «честолюбие, «карьера». Вариации этого теста до сих пор используются в психотерапии. Юнг использовал его в работе с пациентами в течение всей жизни. Юнг полагал, что слово-стимул задевало тот или иной комплекс — пучок ассоциаций, окрашенный одним эмоциональным тоном. Однажды пациент так сильно отреагировал на слова «нож», «копье», «ударить», «острый», «бутылка», что Юнг не колеблясь сказал: «Я не думал, что с вами могла случиться такая беда. Вы были пьяны и ножом убили человека…» Потрясенный пациент во всем признался. Будучи за границей, он в пьяной ссоре убил человека ножом, за что год отсидел в тюрьме. Он был из респектабельной семьи и скрывал этот факт, чтобы не осложнять себе жизнь. В другом случае пожилой профессор криминологии сказал Юнгу, что не верит в ассоциативные тесты, и Юнг предложим ему попробовать тест на себе. Он согласился, однако после десяти слов устал. Юнг сказал, что совсем недавно его беспокоили денежные дела и он боится умереть от сердечного приступа. Возможно, он учился во Франции и там у него было любовное приключение. Вот как рассуждал Юнг: «сердце» ассоциировалось с «болью», «смерть» с «умирать» — естественная боязнь смерти для семидесятидвухлетнего человека. На слово «деньги» профессор отреагировал «слишком мало». На «плата» он ответил французским la semeuse, а на «поцелуй» последовала долгая реакция, а затем ответ «красивый». Он не использовал бы французский, если бы это не было связано с определенными ощущениями. Реакция «поцелуй» — «красивый» убедила Юнга, что речь идет о любви.
Первоначально Юнг полагал, что ассоциативный тест может с успехом применяться для выявления преступников, но отказался от этой мысли. Комплекс может не иметь ничего общего с происшедшими в действительности событиями, а быть результатом бессознательных фантазий, подавленных стремлений и установок.
Карьера Юнга в клинике идет более чем успешно. В 1905 году он получает место старшего врача, а это второе после Блейлера место в Бургхельцли. Он занимается психотерапевтической практикой, разрабатывает психологические тесты. Первой его пациенткой, лечившейся от истерии методом психоанализа, была молодая девушка Сабина Шпильрейн (см. Справку 5). В этом же год 26 декабря у Юнга рождается старшая дочь Агата. Юнг становится приват-доцентом в Цюрихском университете и получает множество приглашений из заграницы (особенно из США) прочитать лекции.
Сабина Шпильрейн — одна из самых известных пациенток в истории психоанализа и один из первых российских психоаналитиков. Ее судьба — предмет многих современных западных статей и монографий. Они будто стремятся восстановить историческую справедливость. Сабина Шпильрейн чаще всего упоминается в связи с Юнгом, как его пациентка и, предположительно, любовница. В тени остается тот факт, что она была талантливым психоаналитиком и ее статьи свидетельствуют о самостоятельности ее мышления. Тем обиднее, что в России Сабина Шпильрейн практически неизвестна.
Она родилась в 1885 году в Ростове-на-Дону в семье состоятельного коммерсанта Николая Аркадьевича Шпильрейна и его жены стоматолога Евы Марковны Шпильрейн (в девичестве Люблинской). У супругов было три сына (Ян, Исаак, Эмиль) и две дочери (Сабина и Эмилия). Младшая из них, Эмилия, умерла еще в детстве.
В собственном трехэтажном доме Шпильрейнов иарили строгие порядки, установленные главой семьи. Николай Аркадьевич свободно владел несколькими языками и требовал того же от детей. Наряду с классическими языками, которые дети изучали в гимназии, дома по расписанию отца в определенные дни недели они были обязаны говорить только на немецком, французском или другом языке. За любыми проступками следовало наказание, подчас весьма жестокое.
После окончания восьми классов Екатерининской женской гимназии у Сабины обнаружилось психическое расстройство (по-видимому, отчасти спровоцированное смертью сестры). И тогда отец принял решение, предопределившее ее жизнь и судьбу.
В 1904 году он поместил Сабину в клинику Бургхельцли в Швейцарии. Врачом Сабины стал увлекавшийся психоанализом доктор Карл Густав Юнг. Сабина была первой пациенткой, по отношению к которой Юнг применил методы психоанализа. В полном соответствии с теорией переноса пациентка влюбилась в женатого врача. По объективным свидетельствам, Юнг отвечал ей взаимностью, что до сих пор ставится ему в упрек. Их бурный роман до сих пор время от времени обсуждается в психоаналитической литературе.
По-видимому, Юнг сумел помочь Сабине. Во всяком случае, после десятимесячного курса интенсивной терапии Сабина в 1 905 году поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, где специализировалась по психотерапии, психоанализу и педологии. Юнг, однако, продолжал лечение (вплоть до 1909 года) и с 1906 года как врач обсуждал случай с пациенткой Сабиной Шпильрейн в переписке с Зигмундом Фрейдом.
Учась в университете, Сабина все больше увлекалась психоаналитическими идеями, а в 1909 году сама вступила в переписку с Фрейдом. Она успешно закончила обучение и в 1911 году защитила диссертацию «О психологическом содержании одного случая шизофрении». В этом же году новоявленный доктор медицины Сабина Шпильрейн завершила интересную работу «Разрушение как причина становления» (опубликована в 1 912 году), в которой предвосхитила важную идею Фрейда, определив садистский компонент сексуального влечения как «деструктивное» влечение. В этом же году она лично познакомилась с Фрейдом и стала активным членом Венского психоаналитического общества.
В 1912 году Сабина Шпильрейн вышла замуж за российского врача Павла Наумовича Шефтеля. Свадьбу сыграли в Европе. Через год у них родилась дочь, названная Ренатой.
В течение последующих лет Сабина Шпильрейн работала в различных немецких, швейцарских и австрийских центрах: психиатрической клинике у Эйгена Блейлера, психоневрологической клинике Бонхэфера (Берлин), занималась психоанализом у Юнга и Фрейда, исследовала мифологию и историю искусства, работала врачом-педологом в лаборатории Клапареда и др. Изучала гармонию, контрапункт и композицию. Провела психоаналитическое исследование «Песни о Нибелунгах» и сказок. Опубликовала ряд статей в различных европейских журналах. Участвовала в работе съездов, конференций и конгрессов по педагогике, психологии, психиатрии, медицине и психоанализу.
Деятельное участие Сабины Шпильрейн в развитии и пропаганде психоанализа и психоаналитического движения принесло ей определенное признание.
Время ученичества давно прошло, теперь она сама обучала психоанализу. Пожалуй, наиболее известным из ее учеников стал швейцарский психолог Жан Пиаже (1896-1 980), чьим психоаналитиком она была в Женеве в 1921 году.
В 1923 году с благословения Фрейда, заинтересованного в распространении психоанализа в России, Сабина Николаевна Шпильрейн-Шефтель вместе с семьей вернулась на родину. Муж уехал в Ростов-на-Дону, где занялся врачебной практикой, а Сабина попыталась начать новую жизнь в Москве.
После пережитых и переживаемых Россией потрясений рассчитывать на материальное благополучие не приходилось. Семья потеряла практически все, что имела. И Шпильрейн, с полным на то основанием, отвечая на вопрос о ее имущественном положении, написала коротко, ясно и зло: «Ни у кого ничего нет!» Сабина с головой уходит в работу. С сентября 1923 года она работала врачом-педологом в Москве, заведовала секцией детской психологии в I Московском государственном университете и была научным сотрудником Государственного психоаналитического института и детского дома-лаборатории «Международная солидарность». В этом институте она вела амбулаторный прием, консультировала, читала спецкурс «Психоанализ подсознательного мышления», вела «семинарий по детскому психоанализу», принимала деятельное участие в «медицинских заседаниях сотрудников» института и работе Русского психоаналитического общества.
В списке штатных сотрудников Государственного психоаналитического института (под руководством профессора Ивана Дмитриевича Ермакова) в первой половине 1924 года значился только один штатный научный сотрудник — Сабина Николаевна Шпильрейн. Один-единственный, но зато какой. В заполненной ею анкете доктор медицины и автор около 30 научных трудов Сабина Николаевна Шпильрейн-Шефтель написала: «Работаю с наслаждением, считая себя рожденной и „призванной" как бы для моей деятельности, без которой не вижу в жизни никакого смысла».
Ее приход в Психоаналитический институт совпал со сложным периодом становления этой организации и вызвал настороженное отношение со стороны некоторых сотрудниц. Она хотела лечить детей, но ее желания не всем были по душе. В том же анкетном листке, высказывая пожелания об улучшении работы института, Шпильрейн написала: «В психоаналитическом институте считала бы необходимым лично наблюдать детей, чтобы беседы с руководительницами не сводились к чисто теоретическим рассуждениям и „платоническим" советам заочно».
Она верила в себя как специалиста и хотела работать на пределе профессиональных возможностей. В этот период мысли ее неоднократно обращались к болезни Ленина, и она несколько раз говорила близким людям, что если бы ей разрешили, то она вылечила бы его. Учитывая характер и размеры органического поражения мозга Ленина, это представляется маловероятным.
V нее были большие профессиональные планы, но по семейным обстоятельствам в 1924 году Сабина Шпильрейн была вынуждена оставить Москву и переехать к мужу и отцу в Ростов-на-Дону. К этому времени город уже мало походил на Ростов ее юности. Жилось впроголодь. В этот период самым светлым моментом стало для нее рождение второй дочери Евы. Не мыслившая себя без любимой работы, Сабина Шпильрейн трудилась врачом в поликлинике и отдавала все, что могла, дефективным и трудным детям. Формально она была обычным врачом, но в действительности работала одновременно как психиатр, психотерапевт и педолог, успевая при этом заниматься научной работой.
Во второй половине 1925 года власти упразднили Государственный психоаналитический институт и постепенно усиливали идеологический нажим на психоаналитиков. Сабина Шпильрейн продолжала работу и писала статьи по психоанализу вплоть до начала 30-х годов. В 1931 году один из ведущих психоаналитических журналов — «Имаго» — опубликовал ее статью о детских рисунках, выполненных с открытыми и закрытыми глазами.
Ее жизнь и работа в Ростове-на-Дону с 1924 по 1942 год — наименее известный период жизни, сведения о котором пока основываются главным образом лишь на нескольких фактах и немногих (не всегда достоверных) свидетельствах очевидцев.
Она много работала и лишь изредка совершала кратковременные поездки в Москву. По мере развития событий в стране ее деятельность как психоаналитика и педолога (к тому же бывавшего за границей) становилась все более опасной. Занятия такого рода уже фактически приравнивались к особо опасным государственным преступлениям со всеми вытекающими отсюда последствиями.
К 30-м годам психоанализ был уже почти полностью искоренен. В 1932 году был ликвидирован журнал «Педология». Критика и нападки на педологию постоянно усиливались и завершились в 1936 году очередным погромом, начало которому положило постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». На педологические организации, ученых и их книги обрушились репрессии.
И без того нерадостное положение и настроение Сабины Шпильрейн ухудшалось с каждым годом. Сталинские репрессии коснулись и ее семьи. В 1935 году НКВД арестовало ее брата профессора Исаака Шпильрейна. В 1937 году от сердечного приступа скончался муж. В том же году еще два брата Сабины были арестованы один за другим и вслед за Исааком сгинули в ГУЛАГе. Год спустя умер отец. Можно лишь гадать, что на сей раз спасло саму Сабину Шпильрейн — чудо, или традиционное российское разгильдяйство, или люди добрые незаметно помогли врачу своих детей, — но факт остается фактом: она выжила и сохранила дочерей. Девочки подросли, похорошели и очень увлеклись музыкой, к которой проявили большие способности. И поныне некоторые жители города вспоминают, как в теплые времена года из распахнутых окон дома, где проживала необычная семья Сабины Шпильрейн, почти постоянно звучала классическая музыка.
Летом 1941 года после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз старшая дочь Рената, учившаяся в Москве музыке, приехала в Ростов-на-Дону. Она осталась с матерью и устроилась на работу нянечкой в яслях. Фронт стремительно приближался к городу. По злой иронии судьбы Сабина Шпильрейн, соавтор психоаналитического учения о садистских компонентах влечений и идеи о деструктивном влечении, не верила, что немцы способны на зверское обращение с гражданским населением. По складу ума и характера она всегда была немного «не от мира сего». Она вспоминала Германию периода своей бурной молодости и не могла поверить, что столь культурный народ, как немцы, может причинить вред. Ее уговаривали бежать, но она отказывалась и говорила племяннице, что слухи о зверствах нацистов преувеличены пропагандой.
Стратегически важный город с полумиллионным населением готовился к обороне. Но уже 19 ноября
1941 года гитлеровцы вышли к окраине города, а 21 ноября оккупировали его.
Ростов-на-Дону был одним из немногих городов России, на долю которого выпало за одну войну две оккупации. Первую из них, с 21 ноября по 29 ноября 1941 года, Сабина Шпильрейн и ее дочери пережили, по-видимому, в первую очередь в силу ее скоротечности, хотя и за эти дни нацисты уничтожили немало мирных жителей. До лета 1942 года части Красной Армии удерживали Ростов-на-Дону, хотя город подвергался ожесточенным налетам авиации. Семья Сабины Шпильрейн пережила их все, в том числе и самый страшный налет 18 июля 1942 года. Население города, как всегда, страшилось худшего и надеялось на лучшее. Но 27 июля
1942 года гитлеровцы вторично оккупировали город. Тут же начались массовые расстрелы горожан. Этот конвейер смерти работал вплоть до 14 февраля 1943 года, когда Красная Армия наконец заняла Ростов-на-Дону. Но до окончания второй оккупации Сабина Шпильрейн не дожила.
Последний раз ее вместе с дочерьми видели летом 1942 года в колонне евреев, которую нацисты гнали в направлении Змеевской балки — огромных оврагов на окраине города.
В 1906 году рождается вторая дочь, названная Анной. Юнг публикует вторую монографию по шизофрении. Применяя в клинике с пациентами-шизофрениками психотерапевтические методы, Юнгу приходилось соблюдать осторожность, иначе его обвинили бы в фальсификации. Шизофрению называли тогда dementia praecox (необратимое состояние, не поддающееся лечению). Даже само название говорило о ее неизлечимости. Если кто-то добивался успеха в лечении таких больных, считалось, что это была не шизофрения. Монография по шизофрении была написана в русле идей Фрейда, книги которого — «Исследования истерии» (1895), «Толкование сновидений» (1900) и «Три очерка по теории сексуальности» (1905) — оказали заметное влияние на Блейлера и Юнга. Психоанализ (а этот термин был введен Фрейдом в 1896 году) представлял собой метод лечения пациентов, при котором они рассказывают о своих проблемах, а психоаналитик комментирует их в свете аналитических наблюдений. Юнга заинтересовало, может ли анализ быть эффективным в работе с пациентами, которых он наблюдал в Бургхельцли. Он нашел, что основные принципы и методы фрейдовского толкования сновидений исключительно плодотворны и способны объяснить шизофренические формы поведения. Идеи Фрейда были близки его собственным идеям. Особенно его заинтересовал механизм «вытеснения», заимствованный Фрейдом из психологии неврозов (по образованию Фрейд был врачом-невропатологом). В ассоциативных тестах Юнг часто сталкивался с реакциями подобного рода: пациенты не могли найти ответ на то или иное слово-стимул или медлили дольше обычного. Такие аномалии имели место, когда слова-стимулы затрагивали некие болезненные или конфликтные психические зоны. Согласно «Толкованию сновидений» — получалось, что здесь срабатывает механизм вытеснения. Однако Юнг был в корне не согласен с Фрейдом по вопросу о том, что именно вытеснялось. Фрейд видел причины вытеснения только в сексуальных травмах. Но Юнг наблюдал, что часто его пациенты страдали неврозами, в которых главную роль играли не вопросы секса, а другие факторы: плохая приспособленность к жизни в обществе, угнетенное состояние из-за жизненных трудностей, вопросы престижа и т. д. Однако во многом их взгляды совпадали. Требовалось определенное мужество, чтобы открыто объявить о приверженности идеям Фрейда. В тогдашних медицинских кругах он был persona поп grata и его имя избегали упоминать. Совпадение результатов Юнга с выводами Фрейда не сулило первому ничего хорошего, ведь он только начинал свое восхождение по карьерной лестнице. В результате идеи, высказанные Юнгом в этой монографии, не вызвали одобрения. Втихомолку над ним посмеивались.
Юнг отправляет Фрейду свою монографию по dementia praecox, и между ними завязывается оживленная переписка.