святитель Мир-Ликийских2 изображен на ней «в рост», весь одеян
сребропозлащеннои одеждой, а лицом темен и на одной руке держит
храм, а в другой меч — «военное одоление». Вот в этом «одолении»
и заключался смысл вещи: св. Николай вообще покровитель торгового
и военного дела, а «Мценский Никола» в особенности, и ему-то туляки
и пошли поклониться. Отслужили они молебен у самой иконы, потом
у каменного креста, и, наконец, возвратились домой «нощию» и, ничего
никому не рассказывая, принялись за дело в ужасном секрете. Сошлись
они все трое в один домик к левше, двери заперли, ставни в окнах
закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали ра-ботать.
День, два, три сидят и никуда ни выходят, всё молоточками потю-кивают. Куют что-то такое, а что куют — ничего неизвестно.
Всем любопытно, а никто ничего не может узнать, потому что ра-ботающие ничего не сказывают и наружу не показываются. Ходили
к домику разные люди, стучались в двери под разными видами, чтобы
огня или соли попросить, но три искусника ни на какой спрос не
отпираются, и даже чем питаются — неизвестно. Пробовали их пу-гать, будто по соседству дом горит,— не выскочут ли в перепуге и
не объявится ли тогда, что ими выковано, но ничего не брало этих
хитрых мастеров; один раз только левша высунулся по плечи и крикнул:
— Горите себе, а нам некогда,— и опять свою щипаную голову
спрятал, ставню захлопнул, и за свое дело принялся.
Только сквозь малые щелочки было видно, как внутри дома огонек
блестит, да слышно, что тонкие молоточки по звонким наковальням
вытюкивают.
1 3 у ш а — река, приток Оки, на которой расположен г. Мценск.
2 С в я т и т е л ь М и р - Л и к и й с к и х — архиепископ города Миры, в Ликии (IV в.), прозванный Николаем-чудотворцем.
21
Словом, все дело велось в таком страшном секрете, что ничего нельзя
было узнать, и притом продолжалось оно до самого возвращения казака
Платова с тихого Дона к государю, и во все это время мастера ни с
кем не видались и не разговаривали.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Платов ехал очень спешно и с церемонией: сам он сидел в коляске, а на козлах два свистовые казака с нагайками по обе стороны ямщика
садились и так его и поливали без милосердия, чтобы скакал. А если
какой казак задремлет, Платов его сам из коляски ногою ткнет, и еще
22
злее понесутся. Эти меры побуждения действовали до того успешно, что
нигде лошадей ни у одной станции нельзя было удержать, а всегда сто
скачков мимо остановочного места перескакивали. Тогда опять казак над
ямщиком обратно сдействует, и к подъезду возворотятся.
Так они и в Тулу прикатили,— тоже пролетели сначала сто скачков
дальше Московской заставы, а потом казак сдействовал над ямщиком
нагайкою в обратную сторону, и стали у крыльца новых коней запрягать.
Платов же из коляски не вышел, а только велел свистовому как можно
скорее привести к себе мастеровых, которым блоху оставил.
Побежал один свистовой, чтобы шли как можно скорее и несли ему
работу, которою должны были англичан посрамить, и еще мало этот
свистовой отбежал, как Платов вдогонку за ним раз за разом новых
шлет, чтобы как можно скорее.