это время по разным заводам водить будут и все свое искусство покажут.
— А потом, -г- говорят,— мы его на своем корабле привезем и живого
в Петербург доставим.
На это он согласился.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Взяли англичане левшу на свои руки, а русского курьера назад
в Россию отправили. Курьер хотя и чин имел и на разные языки был
учен, но они им не интересовались, а левшою интересовались,— и пошли
П л и с о в а я т а л ь м а — пальто без рукавов из дешевой, под бархат, ткани.
39
они левшу водить и все ему показывать. Он смотрел все их производ-ство: и металлические фабрики, и мыльно-пильные заводы, и все хозяйственные порядки их ему очень нравились, особенно насчет рабочего
содержания. Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в
обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые
щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что
не напороть; работает, не с бойлом1, а с обучением и имеет себе
понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукой
стирабельная дощечка: все, что который мастер делает,— на долбицу
смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое
стирает и в аккурат сводит: что на цыфирях написано, то и на деле вы-ходит. А придет праздник, соберутся по парочке, возьмут в руки по палочке и идут гулять чинно-благородно, как следует.
Левша на все их житье и на все их работы насмотрелся, но больше
всего внимание обращал на такой предмет, что англичане очень удив-лялись. Не столь его занимало, как новые ружья делают, сколько то, как
старые в каком виде состоят. Все обойдет и хвалит, и говорит:
— Это и мы так можем.
А как до старого ружья дойдет,— засунет палец в дуло, поводит по
стенкам и вздохнет:
— Это,— говорит,— против нашего не в пример превосходнейше.
Англичане никак не могли отгадать, что такое левша замечает, а он спрашивает:
— Не могу ли,— говорит,— я знать, что наши генералы это когда-нибудь глядели или нет?
Ему говорят:
— Которые тут были, те, должно быть, глядели.
— А как,— говорит,— они были: в перчатке или без перчатки?
— Ваши генералы,— говорят,— парадные, они всегда в перчатках
ходят; значит, и здесь так были.
Левша ничего не сказал. Но вдруг начал беспокойно скучать. Затосковал и затосковал и говорит англичанам:
— Покорно благодарствуйте на всем угощении, и я всем у вас очень
доволен и все, что мне нужно было видеть, уже видел, а теперь я скорее
домой хочу.
Никак его более удержать не могли. По суше его пустить нельзя, потому что он на все языки не умел, а по воде плыть нехорошо было, потому что время было осеннее, бурное, но он пристал: отпустите.
— Мы на буреметр,— говорят,— смотрели: буря будет, потонуть мо-жешь; это ведь не то, что у вас Финский залив, а тут настоящее
Твердиземное2 море.
' С б о й л о м — с побоями.
2 Т в е р д и з е м н о е — Средиземное.
40
— Это все равно,— отвечает,—
где умереть,— все единственно, воля
божия, а я желаю скорее в родное
место, потому что иначе я могу род