«тугамент» вместо «документ», взяты из народной речи.
Словотворчество начинается там, где рассказчик или герой сталки-ваются с нерусскими названиями или явлениями, чуждыми, непонятными
малограмотному мастеровому или крестьянину. Как правило, это слово-творчество прекрасно гармонирует с общим строем мысли и речи повествования. Оно основано на глубоком знании народного языка и идет
в этом же направлении, что и другие образные народные выражения, вроде «умом виляет», «щипаная голова», «неописанный подъезд», «по
дороге ноги рассыпали», «глаз пристрелявши», «правотцы», «потомцы» и т. п.
Вполне естественно и закономерно, что крестьянин, рассказывая о
вещах ему незнакомых и чужеземных, искажает их названия согласно
своему представлению о них. Представление это строится и на звуковом
произношении, но, искажая слова по созвучию, рассказчик одновременно
вкладывает в них юмористический смысл в духе народного понимания: Апполон Бельведерский — Аболон полведерский, бюсты — бюстры, ба-лдахин— валдахин, пирамида — керамида, кушетка — укушетка, багро-вый— бугровый, инфузории — нимфозории, вестовые — свистовые, та-блица— долбица. Иногда это даже не столько искажение, сколько уто-чнение смысла слова, так сказать, перевод с иностранного: буреметр
(барометр), мелкоскоп (микроскоп), непромокабли (галоши), ветряная
нахлобучка (капюшон). Как и во всякой народной сказке, повествование
в сказе «Левша» идет в одном стиле: и царь, и генерал Платов, и
Левша употребляют простонародные обороты речи: «Государь спросил:
«Где же ваш мелкоскоп, с которым вы могли произвести это удивление?»
А Левша ответил: «Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа
не имеем, а у нас так глаз пристрелявши».
Автор характеризует стиль сказа «Левша» как «баснословный», то
есть сказочный, басенный, а характер героя считает «эпическим». Но
Левша встает перед читателями как живой человек, а не условный сказочный герой. И впечатление это создается во многом благодаря на-родному разговорному языку, данному во всей его бытовой достоверно-сти, благодаря умению сказителя раскрыть психологию персонажа через
диалог. И события и речь персонажей сказа лишены фантастики. Все
воспринимается как вполне реальное и правдоподобное. И этому во-сприятию не только не мешает причудливый язык сказа, но даже помогает — настолько он оживляет, делает незабываемыми нарисованные ти-пы людей.
Замысел «Левши», по признанию Лескова^ возник из поговорки:
«Англичанин сделал блоху из стали, а русский ее подковал». Богато
использованы русские пословицы и поговорки в языке сказа: «Обезьяна-сапажу — плисовая тальма», «Небо тучится, брюхо пучится,— скука
большая, а дорога длинная», «У него хоть шуба овечкина, да душа
человечкина» и т. п.
Лесков неоднократно выступал в печати со статьями, раскрываю-щими тот огромный вред, который приносило русскому языку введение
в него массы чужеродных, неблагозвучных, непонятных народу иностран-ных слов.
«Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую речь
беспрестанно и часто совсем без надобности. Надо беречь наш богатый
и прекрасный язык от порчи»,— писал он еще в 1878 году.
Л. Толстой называл Лескова «писателем будущего», вкладывая в
это определение, видимо, мысль о том, что грядущие поколения поймут, как много сделал Лесков для познания характера русского человека.
Пророчество Л. Толстого оправдалось. В наши дни Лесков стал
ближе родному народу, чем был при жизни. Недавно отмеченное нашей
страной и за рубежом 150-летие со дня рождения Лескова свидетельствует о все возрастающей славе Лескова-писателя.
М. С. Горячкина
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда император Александр Павлович окончил венский совет', то
он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес по-смотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда
имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его
чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем
был донской казак Платов2, который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил. И чуть если
Платов заметит, что государь чем-нибудь иностранным очень интересуется, то все провожатые молчат, а Платов сейчас скажет: так и так, и у нас дома
свое не хуже есть,— и чем-нибудь отведет.
Англичане это знали и к приезду государеву выдумали разные хитрости, чтобы его чужестранностью пленить и от русских отвлечь, и во