Вскоре руководитель американской экспедиции прислал в Сашин научно-исследовательский институт хвалебный отзыв об их участии в экспедиции, в заключение написал, что хотел бы иметь в своем штате таких квалифицированных и знающих сотрудников.
Приятно, что и говорить! Мы с отцом радовались за сына. Умные, порядочные дети - счастье и гордость родителей.
Жена Саши, тоже Светлана, - преподаватель английского языка, отличная мать и хозяйка дома. Правда, ей приходится нелегко. За год не менее шести месяцев ее муж находится в рейсах. Так что когда у меня выдается свободное время, мне есть чем его заполнить.
Муж дочери - главный инженер АЗЛК - Ю. П. Бородин. Работа у него тоже не из легких, ответственности хватает. Производство есть производство с его конвейерами и другими проблемами.
Внучата учатся на отлично. Думаем, что Сашенька будет у нас гуманитарием, а Павлик, как дед Саша, любит математику. О Катюше пока еще рано судить...
Ну вот, память опять заставила меня нарушить хронологию событий. Вернусь в 1972 год, только не к началу его, отмеченному двумя свадьбами, а к концу.
Однажды после делового визита в ЦК партии Александр Иванович заскочил домой пообедать. Как всегда в таких случаях, я без проволочек накрыла на стол. В еде муж не был привередлив. Ему нравилось все, что я готовила, но особенно он любил сибирские пельмени, которые я научилась делать у его матери и сестры Марии, а также пирожки с капустой.
Поев и уже собираясь на работу, муж как бы невзначай обронил:
- Знаешь, Мария, кажется, ты будешь женой маршала. Это было сказано так буднично и неожиданно, что я, не особенно вникнув в смысл, ответила в шутку:
- Что ж, попробую. Авось получится!
И только тут осознала значение происходящего. Радость за мужа захлестнула меня.
- Саша, дорогой ты мой! Я так счастлива за тебя!
- Ты подожди пока радоваться, - сказал он. - Указа еще нет. Пока только кулуарные разговоры.
И уехал на работу.
К вечеру раздались первые звонки с поздравлениями, однако пока муж не вернулся домой, я все еще боялась окончательно поверить в такую радость. Но телефон звонил и звонил. Наконец раздался самый авторитетный звонок - из ЦК партии: Александр Иванович Голяков сердечно поздравил меня со знаменательным событием в жизни мужа. А тут вернулся и он. Выслушав мои поздравления, Александр Иванович взволнованно заговорил:
- Моя родная, спасибо и тебе. Ты всегда была для меня самым верным другом и помощницей. Не будь тебя, я не стал бы тем, кто я есть.
Услышать такие слова от любимого мужа! Какая голова не закружится?
К бесконечным телефонным поздравлениям прибавилась волна поздравительных телеграмм и писем со всех концов нашей страны и даже из-за рубежа. Приведу некоторые из них:
"Москва, летчику Покрышкину. От души поздравляю присвоением Маршала. Дочь летчика Петра Нестерова". Не забыла Маргарита Петровна их встречи в Горьком, куда Александр Иванович летал во время войны за самолетами!
"Поздравляю присвоением высокого воинского звания! Это еще одна ступенька знаменитой кубанской "этажерки" Покрышкина. Будь всегда ведущим, дорогой командир. Здоровья тебе и успехов. Твой послевоенный замполит Б. Василенко".
"...Все содеянное вами в годы Великой Отечественной войны, как никому, дает вам право на присвоение этого высокого воинского звания. Вы его заслужили как никто другой. Маршал Советского Союза А. Василевский".
"Искренне и горячо поздравляю вас, стойкого большевика и скромного человека с присвоением вам высокого звания маршала авиации. Помню наши совместные боевые действия против гитлеровских захватчиков, ваше личное мужество, воинское искусство и организаторские способности. В послевоенные годы вы, не жалея сил, передаете со всей своей энергией знания и огромный боевой опыт молодому поколению. Генерал Армии А. Жадов".
Вложенная в конверт фотография, датированная октябрем 1944 года. На оборотной стороне - текст: "Александр Иванович! Лучшей памятью жизни считаю свою встречу с тобой. Учусь простоте и скромности у тебя. Пусть наша общая фотография будет напоминать тебе общую дружбу в нашем авиационном мире. Память о твоем пребывании в школе сохраню навсегда. Полковник Азаров..."
Я не привела здесь и сотой доли письменных поздравлений, поступивших в декабре 1972 года на имя мужа. Но и по приведенным видно, какой поистине всенародной любовью было окружено его имя, имя национального героя России. Слава - самое коварное испытание для человека. Она губит слабых и окрыляет сильных. Александр Иванович был сильным человеком.
Работая над этими воспоминаниями, я много раз задавалась вопросом: какой же период нашей совместной жизни определить как самый счастливый? Так и не смогла на него ответить. И в молодости, и в зрелом, и в преклонном возрасте я была счастлива со своим мужем, хотя жизнь далеко не всегда преподносила нам розы. Шипов тоже хватало. Но были ли мы счастливы, когда шипов было меньше? Сложный вопрос.
Вспоминается будто бы и не значительный, но почему-то оставшийся в памяти разговор с Димой, молодым солдатом-водителем машины Александра Ивановича:
- Знаете, Мария Кузьминична, что я вам хочу сказать?
- Говори, Дима, я тебя слушаю.
- Да я хотел сказать, что если бы у нас побольше было таких людей, как Александр Иванович, так мы бы уже давно были в коммунизме.
- Это почему же ты так считаешь?
- Да не я один. Так у нас все солдаты говорят. Мы были приглашены в Киев на празднование тридцатилетия освобождения Украины.
Забыть этот праздник невозможно. По-моему, все цветы, растущие в Киеве и его окрестностях, были брошены к ногам ветеранов, проходивших по Крещатику в направлении памятника В. И. Ленину. На торжественном собрании во Дворце съездов я обратила внимание на сидевшего в президиуме незнакомого генерала, который в особо торжественные моменты только вставал, но не аплодировал. Почему так странно ведет себя этот человек?
Присмотрелась внимательнее и узнала в нем героя показанной накануне телепередачи. Это был дважды Герой Советского Союза Василий Степанович Петров, человек-символ несгибаемого мужества русского воина. Лишившись в бою обеих рук, он после лечения добился возвращения в действующую армию. За отличия в боях по удержанию плацдарма на Одере был награжден второй медалью "Золотая Звезда" и после Победы продолжал служить Родине в рядах Советской Армии.
После торжественного собрания состоялся праздничный прием. Александра Ивановича усадили в президиум, а мое место оказалось напротив генерала Петрова, лицом к лицу.
После приема мы с мужем вышли на улицу, остановились в ожидании машины. Смотрим, к нам направляется генерал Петров:
- Александр Иванович, разрешите мне выразить свое глубокое уважение и преклонение перед вашим беспримерным героизмом.
- Что вы, что вы, Василий Степанович! Это я преклоняюсь перед вашим героизмом и мужеством.
Глядя на них, я не могла сдержать слез, мысленно представив себе, что вынесли эти люди во время войны.
Утром следующего дня у нас в номере раздался телефонный звонок. Я подняла трубку и услышала голос Петрова:
- Будьте добры, попросите у маршала разрешения зайти к вам на минутку.
- Василий Степанович, о каком разрешении вы спрашиваете? Александр Иванович будет рад вас видеть.
Спустя несколько минут к нам зашел Петров, затем вперед вышел солдат, держа на подносе его книгу с дарственной надписью. Александр Иванович искренне поблагодарил за подарок и отдарил гостя своей книгой. Пригласили Василия Степановича пообедать с нами, но он не принял приглашения, видимо постеснялся.
И еще об одной встрече, состоявшейся тогда, в день тридцатилетия освобождения Украины.
Александр Иванович с утра уехал на возложение венков. Вдруг звонок в дверь. Открываю и вижу на площадке не бог весть как одетого старичка. В руках у него книга и какой-то сверток.
- Скажите, пожалуйста, я могу видеть Александра Ивановича?
- К сожалению, он уже уехал и вернется не скоро. Я пригласила его войти.
- Вы меня извините, пожалуйста. Мне уже больше восьмидесяти и прийти еще раз я навряд ли смогу. На фронте я не был, но как истинно русский патриот всю войну следил за подвигами Александра Ивановича. Прошу вас передать ему от меня в дар книгу о Суворове, изданную в 1900 году двумя офицерами Генерального штаба, и бюстик Суворова.
Я была поставлена в тупик: человек совершенно незнакомый и, судя по одежде, стесненный в средствах. Сказала ему, что не могу принять такой дар. Но посетитель был настойчив.
- Я столько мечтал преподнести вашему мужу этот подарок. Так что вы, пожалуйста, не отказывайтесь от него.