Я быстро прикинул, что можно рассказать незнакомке, а о чём стоит умолчать. Почему-то особа, сидевшая напротив, внушала доверие, но ведь впечатления зачастую так обманчивы.
— Хорошо. Я следил за домом, потому что узнал о похищении этой девушки. Мне стало известно, что её доставят сюда. Сегодня я решил наведаться в дом и убедиться, что… девушка здесь, — я говорил медленно, подбирая слова, потому что на ходу приходилось импровизировать. Впрочем, барышня была благодарным слушателем — не перебивала и ловила каждое слово. — Я заметил, что дверь открыта и вошёл внутрь. В прихожей никого не оказалось, и я стал подниматься по лестнице. В коридоре второго этажа обнаружил труп. Вероятно, вы тоже его видели?
— Да, это было просто ужасно! — кивнула девушка. — Рассказывайте дальше.
— Я осмотрел тело и обнаружил, что человек этот был болен. Можно предположить, что это лепра… проказа, но лицо не было поражено язвами, в отличие от тела.
Далее я рассказал о схватке с дворецким и о том, как обнаружил горничную, хотя и не упомянул о контейнере и прочих подробностях, связанных с Улаффсоном.
— Зачем её похитили? — спросила барышня, взглянув на горничную, которая оставалась без сознания.
— Не знаю, — соврал я. — Это меня не касается.
— От неё исходит такой… запах, — барышня сморщила носик. — Очень странный.
«Это из-за геля», — подумал я, но вслух не сказал.
— А почему она голая? — поинтересовалась барышня, скользнув взглядом по торчащим из-под пальто бледным лодыжкам.
— Такой я её нашёл.
— Она в обмороке?
— Вероятно, в коме. Или под действием транквилизаторов.
В продолжение разговора собеседница рассматривала меня. Наконец, сказала:
— Что у вас с лицом?
— А что?
Я провёл рукой по щекам, но на перчатке остался лишь грим.
— Оно… вы что, актёр?
— Кто? — не понял я сразу (у девушки вышло «актёй»).
— Ак-тё-р, — старательно повторила барышня.
— Ах, актёр!
— Да-да! Простите, я знаю, что картавлю. Иногда это так неудобно.
Ясно, это она увидел грим. Я достал носовой платок и принялся стирать маскировку.
— Нет, я частный детектив. Моё дело было вызволить девушку из лап похитителей.
Когда я предстал перед спутницей в истинном виде, она всплеснула руками.
— Ой, так вы совсем молодой!
Я иронически поклонился. Мол — к вашим услугам.
— Так вы сыщик… Вас наняли родители этой девушки?
Я хотел ответить, что нет, но понял, что тогда придётся объяснять очень многое, и я попросту запутаюсь в том, что можно, а что нельзя говорить этой милой девушке, случайно оказавшейся в доме Улаффсона одновременно со мной.
— Да, я сыщик.
На второй вопрос предпочёл не отвечать.
— Господи, мы ведь могли сегодня погибнуть! — воскликнула вдруг девушка. Глаза у неё расширились, но не от ужаса, а скорее возбуждения. — Представляете?!
— Была такая возможность.
— Знаете, раз вы детектив, у меня есть для вас дело! — оживилась барышня.
— Какое?
— Думаю, пришла моя очередь объяснить, как я оказалась в том доме.
— Вообще-то, да, — согласился я.
Девушка собралась с мыслями и заговорила, причём её картавость, хотя и сильная, была настолько ненавязчивой, что я практически перестал обращать на неё внимание:
— Люди, которых вы видели, и один из которых был убит, наняты моим хозяином, лордом…
— Кирзби? — спросил я прежде, чем девушка договорила.
Она удивлённо подняла брови.
— Но как?! Откуда?
— Один человек в доме… Тот, которого ваш спутник ударил кнутом, спросил, не работаю ли я на Кирзби.
— Понятно. Он решил, что вы вместе с теми двоими? Что ж, это неудивительно, ведь…
— Простите, лорд Кирзби — это главноуправляющий земледелием и землеустройством? — не удержался и перебил я, вспомнив статью, в которой писалось о том, что Кирзби собирается ехать на ревизию в Шотландию — присматривать места для переселенцев. — Вы служите у него?
— Да. Хотя нанимала меня его супруга. Я — гувернантка их сына, Майкла. Заодно учу его французскому, за отдельную плату. У лорда деловые интересы в Гегемонии, и он готовит сына стать достойным наследником родового бизнеса.
— Вы француженка?
— Нет. Моя картавость — не результата акцента, а природный недостаток. Она у меня с самого детства. Но в профессии даже помогает, — барышня улыбнулась, но совсем не весело.
Я едва удержался от того, чтобы не сказать ей, что мягкое гроссирование вовсе не недостаток, а даже скорее наоборот, но, разумеется, сдержался.
— Продолжайте, прошу вас, — сказал я вместо этого, видя, что девушка расстроилась и, кажется, собирается пустить слезу (ну, не из-за картавости же!). — Что случилось?
— Его похитили! Майкла. Больше недели назад.
— Требуют выкуп?
— Этого я не знаю. Мне никто ничего не говорит. Кажется, некоторые даже считают, что это из-за меня — что я не доглядела.
— Не думаю, что вы могли помешать похитителям, — заметил я.