Сбор породы – это только начало длительного процесса добычи золота. Дальше камни, обработав химикатами, еще мельчат и промывают. Потом породу растирают в специальной ступе до размеров мельчайших песчинок. Промывая эту смесь, получают, наконец, золото. Для того чтобы получить 1 грамм драгметалла, породу надо молоть 8 часов! 1 грамм неочищенного золота стоит 65 кордоб, то есть 4 доллара. В месяц, таким образом, получается 30 граммов золота, 200—300 долларов – за месяц утомительного труда. И это считается хорошей зарплатой. Добытые тяжким трудом граммы продают перекупщикам, те в свою очередь везут их в Леон ювелирам.
Лет 500 назад предки нынешних золотодобытчиков не особенно ценили золото – его было слишком много, сегодня же несколько крупинок желтого цвета дают жизнь целой семье.
Далее наш путь лежал в город Леон – вечный соперник Гранады в борьбе за политическое господство. На этом месте он был основан в 1610 году, после того, как предыдущая столица страны с тем же названием была разрушена в результате череды землетрясений и извержений вулканов. Современный Леон также находится близко от действующих вулканов горной цепи Марибиос.
В Леоне расположен огромный старинный собор. Он настолько велик для такой небольшой страны (особенно если говорить о времени, в которое он был построен), что существует даже легенда, что в Никарагуа он был возведен по ошибке – проект собора в Леоне перепутали с проектом собора в перуанской столице Лиме. Так или иначе, но сейчас доподлинно узнать это трудно.
Главное же, чем гордится Леон, так это то, что здесь жил великий никарагуанский поэт Рубен Дарио – основатель модернизма в испаноязычной поэзии. Величайшим из поэтов его считали и Пабло Неруда, и Гарсиа Лорка. Его стихи обожал генерал Сандино. Солдаты Сандино всегда читали их перед битвой для поднятия духа и использовали как пропагандистское оружие в деревнях. Некоторые из них при режиме Сомосы были запрещены.
Например, такие:
Умер Рубен Дарио в Леоне в 1916 году и похоронен в кафедральном соборе города.
По иронии судьбы, в том же доме, что и Дарио, жил другой выдающийся поэт – Альфонсо Кортес. Его жизнь была трагичной. В этом доме в 1926 году он сошел с ума и последующие годы провел в оковах – он был прикован к оконной решетке. Среди его безумия были мгновения просветления, и именно в эти моменты он писал гениальные стихи. Позже он был переведен в дом умалишенных в Манагуа, где и умер в 1969 году. Похоронен Кортес, как и Дарио, в леонском соборе. Вообще же, поэзия и песни играли огромную роль в освободительной борьбе, сначала против американского господства, затем – против диктатуры Сомосы.
Мы приехали в Леон, чтобы попасть на праздник пуриссимо, родившийся в Никарагуа в 50-х годах XIX века. Как именно он возник, точно не знает никто. Одни утверждают, что произошло это на радостях, после освобождения страны от власти Вильяма Уокера, другие – что праздник этот уходит корнями в глубь веков. Безусловно одно – пуриссимо представляет собой смесь индейских и католических верований, и в какой-то момент жители Леона стали ежегодно 7 декабря строить у себя в домах собственные алтари. Сначала церковь подозрительно отнеслась к подобной инициативе – алтарь все-таки должен находиться в храме, – но потом вынуждена была смириться с этим фактом. Праздник стал популярен во всей стране, а в наши дни распространился и на соседние.
Весь Леон с раннего утра 7 декабря был очень занят. Почти в каждом доме возводили собственные алтари. Мы видели и огромные, и маленькие, и совсем простые, состоящие из нескольких веточек, но – обязательно заботливо украшенные и с непременным присутствием фигурки Девы Марии (а иногда и трех) в центре. Было видно, что работа продолжалась не один день и что дух состязательности – чей алтарь лучше – здесь процветает.
Мы зашли в первый же попавшийся дом (в Никарагуа можно зайти в любой дом, особенно в праздник – вам будут рады). Посреди большой комнаты стоял богато украшенный алтарь, три фигурки Девы Марии просто утопали в цветах. Хозяйка дома радушно нам улыбалась. «Почему вы отмечаете пуриссимо?» – этот вопрос мы задали просто для того, чтобы начать разговор, не ожидая ничего, кроме однозначного, ни к чему не обязывающего ответа. Но все оказалось не так просто…
«Я стала отмечать пуриссимо совсем недавно. Раньше даже не думала об этом, – говоря это, хозяйка протянула руку, указывая нам на девочку, сосредоточенно перебиравшую праздничные конфетки. – Это все моя дочь Линда. Она была полностью парализована, и врачи сказали, что это безнадежно. Тогда я обратилась к Деве Марии со словами, что я всю жизнь буду отмечать пуриссимо, если только моя дочка пойдет. Я не просила, чтобы она была идеальной – видите, у нее вывернуты ноги, – я только хотела, чтобы мой ребенок смог ходить. И произошло чудо – моя дочь теперь ходит…»
Я подумал, что, наверно, только так и происходят чудеса – незаметно, буднично. Кстати, ту гостеприимную хозяйку звали Анджела. Сначала я даже не хотел упоминать ее имени – боясь, что история может показаться выдуманной, но ее действительно звали Анджела…
В этот день все никарагуанцы ритуально спрашивают друг друга: «Que causa tanta alegria?» А в ответ слышат: «La Concepcion de Maria!» В переводе на русский это означает: «В чем причина такой радости?» – «Зачатие Девы Марии». Главная часть праздника происходит на соборной площади Леона. В 6 часов вечера, сразу после мессы, ворота собора распахиваются и публике открывается главный алтарь. К нему на поклон подходят три огромные куклы – это символизирует уважение к Деве Марии. Затем разодетые в самые невероятные одежды команды многочисленных оркестров начинают играть на разных концах площади. А спустя недолгое время вся она, равно как и весь город, буквально взрывается…
В небо взмывают все не использованные за две недели хлопушки, петарды и ракеты! В толпу собравшихся врезается «бык» – человек, покрытый сверху деревянной коробкой, из которой прямо в людей летит фейерверк (одна из ракет попала в грудь нашему фотографу). Все в восторге! Взрывы радости!
В тот же момент наступает самое важное событие для никарагуанских детей – в каждом доме, где стоит алтарь, начинают раздавать конфеты и безделушки. И тут начинает твориться что-то невообразимое! Сотни детей – и это не преувеличение! – начинают носиться с мешочками по улицам, стараясь не пропустить ни один дом. К окнам тянутся детские руки, и прямо в них золотым дождем сыплются разнообразные сладости. А поскольку алтари стоят почти в каждом доме, трудно даже представить себе масштаб происходящего – кажется, что весь город захватили галдящие дети.
Нас же очень заинтересовала такая сцена – конфеты раздавали из окон Музея революции. Че Гевара, изображенный на портрете, висевшем на стене здания музея, весело взирал на ликующих детей и бесплатную раздачу конфет по поводу религиозного праздника…
Напомним еще раз, что все эти действия – крики, шум, песни и музыкальное сопровождение – происходят на фоне непрекращающихся взрывов петард. К ним у никарагуанцев отношение особое, и это мы испытали на себе. В день праздника, чтобы не оказаться на нем чужими, мы, как и все вокруг, накупили всяких взрывающихся предметов и ракет. Покружив по городу, мы не нашли ничего лучше, как начать «свой» праздник прямо за собором на тихой улочке, при этом нервно оглядываясь, пытаясь представить себе реакцию горожан. Не имея достаточного опыта в пиротехнике, стали как-то поджигать свои припасы. Взрывы, надо сказать, были оглушительными, резаная бумага засыпала всю улицу. Наши ракеты рвались прямо над собором. Ну и что же местные жители? Они высыпали из своих домов и бросились нам помогать – разбираться с особо сложными конструкциями фейерверков. Они были страшно рады! Никто и не думал обругать нас за устроенный грохот, напротив…
…Если б мы устроили такое в европейском городе, встреча с полицией была бы неизбежной, а в Никарагуа мы просто доставили людям радость…
То, что сегодня католическая церковь утрачивает свои традиционные позиции в Никарагуа, нам еще раз подтвердил один священник. Как он выразился: «Сейчас в стране открыт „супермаркет“ религий, в котором каждый выбирает себе свою, как дешевую одежду…» И, к сожалению, все возрастает влияние различных сект, которые действительно борются с католическими праздниками. Но пуриссимо пока торжествует по-прежнему, принося людям радость.
В полутора часах езды от Леона находится город Эль-Вьехо, куда мы поехали на «чистку серебра». В доиспанские времена в этих местах жили представители могущественного племени агатэте, войско которого состояло из 6 тысяч воинов. Прежде чем принять верховную власть, вожди племени агатэте целый год проводили в полной изоляции, не имея права общаться ни с кем, кроме одногоединственного ребенка, приносящего им молоко и хлеб. Нам показалось, что это очень полезная традиция, которую было бы неплохо ввести в более просвещенных странах…
Сейчас небольшой городок Эль-Вьехо – один из религиозных центров Никарагуа. 6 декабря, накануне праздника Зачатия Девы Марии – одного из главных религиозных событий в стране, – туда съезжаются и приходят пешком паломники со всей страны. В Эль-Вьехо находится главная никарагуанская святыня – статуя Девы Марии (высотой около 70 см), почитаемая также во всей Центральной Америке. В Эль-Вьехо статую привезли в 1666 году из Испании, а в 2000-м Дева Мария была официально провозглашена покровительницей Никарагуа. Хранится это изваяние в Базилике Непорочного Зачатия Девы Марии (статус базилики церковь получила в 1996 году во время посещения страны Папой Иоанном Павлом II). Именно здесь ежегодно 6 декабря проходит обряд «чистки серебра». Суть его заключается в том, что все серебряные изделия выносят из церковных хранилищ и верующие начинают их «чистить». Маленькими тряпочками они трут кресты, церковную утварь и украшения. Затем эти тряпочки уносят к себе в дома и хранят как святыню.
Зрелище удивительное и очень трогательное. Ритуал «чистки серебра» происходит на улице, рядом с базиликой. Представьте: одно блюдо протирают несколько человек – склоненные головы, сосредоточенное бормотание, движения рук, становящиеся все быстрее… Старушки, маленькие девочки, мужчины среднего возраста, по-разному одетые, из разных мест, с разными жизненными историями – все сосредоточенно и очень ответственно натирают серебряный подсвечник. В атмосфере царит ощущение праздника и радостной суеты.
Немного поодаль стоит священник и окропляет всех желающих святой водой, на мгновение вознося над головой верующего венец. Желающих так много, что священник смеется: «У меня уже рука болит, если вы не прекратите подходить, я сегодня до дому не доберусь…»
В самой базилике люди стоят в очереди, чтобы пройти мимо статуи Девы Марии. Некоторые, в основном пожилые женщины, передвигаются на коленях. Тысячи просьб возносятся к покровительнице страны…
Католическая религия, всегда доминировавшая в Никарагуа, сейчас переживает не лучшие времена. Еще 20 лет назад католиками признавали себя 90% населения страны, теперь же – не более 70%. И все потому, что протестантские секты активно вербуют сторонников, объявляя при этом католические праздники недействительными и даже сатанинскими.
Они же ведут наступление и в политической жизни страны. Их общими усилиями было создано политическое объединение, занявшее на последних парламентских выборах третье место. А вот католическая церковь в политическую борьбу официально не вовлечена.
И все же политика так или иначе проникает и в религию. В день, когда мы приехали на обряд «чистки серебра», вся страна пребывала в беспокойном ожидании – на праздник в Эль-Вьехо обещал приехать находившийся под домашним арестом бывший президент страны (хотя это было бы явным нарушением правил содержания под стражей). Туда же собрался прибыть и действующий президент. Если учесть, что отношения их оставляют желать много лучшего (один упрятал за решетку другого), можно понять, почему все с таким нетерпением ждали их встречи. В результате, увы, не приехал ни тот, ни другой…
Никарагуанцы крайне ответственно относятся к образованию (80% населения грамотны, и это – наследие Сандинистской революции). За один только день мы видели два праздника, связанных с образованием: выпускные балы в детском саду и в школе. И то, и другое мероприятия отмечались с невиданным размахом.
В первом случае процессия маленьких детишек в красивых розовых тогах и профессорских шапочках гордо шествовала в церковь. Их вели за руку празднично одетые родители. Немного поодаль шли многочисленные родственники. Мы же смотрели на них и думали: в бедной Никарагуа, в затерянном в горах городке, крестьяне и водители грузовиков могут ( и не ленятся) заказывать для своих чад красивые одежды, чтобы те могли торжественно отметить выпускной бал в детском саду… Как гордо шли родители! Как важно – дети!
Другой праздник проходил в гостинице городка Хуигальпы, в которой мы остановились на ночевку. Там проходил выпускной бал школьников. Столы были накрыты, наверно, на все население этого небольшого городка, на каждом стояла табличка с именем ученика, и еще было выделено 10 мест для родственников и друзей. Все, естественно, принарядились, но многие чувствовали себя при этом явно неловко. Особенно это стало заметно на дискотеке, куда постепенно перебрались все участники праздника. Танцевали очень скромно, перетаптываясь на месте.
Мы зашли туда из чувства профессионального интереса, но очень быстро удалились – стало неловко, когда мы увидели, что чуть ли не на голову выше всех присутствующих (по росту, конечно). Никарагуанцы – очень низкорослые…
Помните песню группы «U2» – «Где улицы не имеют названий…» («Where the streets have no names»)? Не зная из нее больше ни слова, я всегда думал, что это название – метафора. Так вот, такое место действительно есть. Во всей Никарагуа название имеют только главные улицы. Даже в старом городе Леоне имена имеют далеко не все, в столице же страны Манагуа в большинстве районов нет не только названий улиц, но и номеров домов. Как же там люди ходят в гости? Как получают почту? Оказалось, очень просто. В Манагуа для этого достаточно знать, где находится одноименное озеро, это – север («к озеру»), соответственно можно вычислить юг, запад и восток (в этом случае хорошо знать, где встает и заходит солнце). Правда, кроме этого, нужно еще знать и местные достопримечательности – парки, отели и кинотеатры, причем не только существующие ныне, но и те, которые были на этом месте лет 20—30 назад (например, до землетрясения 1972 года, разрушившего весь центр Манагуа, которого в столице, кстати, не существует до сих пор).
Таким образом, искомый адрес может выглядеть так: «Ресторан „Италия“, старый отель „Континенталь“, 2 – на юг, 1 – вниз, затем 20 – к озеру». Что в переводе на русский значит: «Амиго, доезжайте до того места, где был старый отель „Континенталь“, пройдите 2 квартала на юг, 1 квартал на запад („вниз“, потому что там садится солнце), затем 20 метров на север („к озеру“)». Сами видите, как просто. Никарагуанцы почти не путаются.
Всем остальным можно посоветовать взять такси – тогда появляется небольшой шанс попасть туда, куда хочется.
Как известно, географические факторы оказывают на формирование национальных характеров народов немаловажное влияние. Никарагуа находится в крайне активной сейсмической зоне. Неподалеку от главных городов страны расположилась целая цепь вулканов – на расстоянии в 300 километров их 40, из них 6 – действующие. Добавьте к этому время от времени случающиеся наводнения и разрушительные землетрясения… А еще, как свидетельствует статистика, 60% населения не имеют проточной воды, 50% живут без электричества. И при всем при этом (а может, и вопреки всему этому) никарагуанцы сохраняют редкий оптимизм. Не очень, конечно, хочется писать о том, какие здешние жители хорошие. Обычно в это мало кто верит. Безусловно, в каждом народе есть и хорошее, и плохое… И все это верно. И тем не менее никарагуанцы – хорошие, неиспорченные, что ли. Может, оттого, что туристов здесь за год бывает не более 14 тысяч, по стране путешествует и того меньше – 3 тысячи, и иностранцы им еще не надоели, может, оттого, что никарагуанцы в основной своей массе люди бедные, а может, и оттого, что они так устали от войн, что готовы веселиться по любому поводу. Мне почему-то постоянно приходила на ум мысль, что они – крестьяне – доверчивые и подозрительные, наивные и хитрые. Конечно, наше знакомство с ними было достаточно поверхностным, но на самом деле далеко не всегда требуется много времени, чтобы почувствовать характер народа. Это как с хорошим вином. Чтобы по-настоящему оценить его вкус, перед этим надо выпить много разных вин, но если уж научился чувствовать его оттенки, бывает достаточно одного глотка. Или взгляда, или протянутой руки, или улыбки…
Текст Андрея Фатющенко | Фото Андрея Семашко
Мы все привыкли к тому, что прошлого не вернуть, хотя порой очень хочется. Писатели-фантасты уже более века живописуют разного рода казусы, возникающие благодаря возможности путешествовать во времени и влиять на ход истории. Причем тема эта оказалась настолько животрепещущей, что в конце прошлого века даже далекие от сказок физики всерьез занялись поиском таких решений уравнений, описывающих наш мир, которые позволяли бы создавать машины времени и в мгновение ока преодолевать любые пространства и времена.
В фантастических романах описываются целые транспортные сети, соединяющие звездные системы и исторические эпохи. Шагнул в кабинку, стилизованную, скажем, под телефонную будку, и оказался где-то в туманности Андромеды или на Земле, но – в гостях у давно вымерших тиранозавров. Персонажи подобных произведений постоянно используют нуль-транспортировки машины времени, порталы и тому подобные удобные приспособления. Впрочем, любители фантастики воспринимают такие путешествия без особого трепета – мало ли что можно вообразить, относя реализацию придуманного к неопределенному будущему или к озарениям неведомого гения. Гораздо более удивительным представляется то, что машины времени и тоннели в пространстве вполне серьезно как гипотетически возможные активно обсуждаются в статьях по теоретической физике, на страницах самых солидных научных изданий.
Разгадка кроется в том, что согласно эйнштейновской теории тяготения – общей теории относительности (ОТО) четырехмерное пространство-время, в котором мы живем, искривлено, а знакомая всем гравитация и есть проявление такого искривления.
Материя «прогибает», искривляет пространство вокруг себя, и – чем она плотнее, тем сильнее искривление. Многочисленные альтернативные теории тяготения, счет которым идет на сотни, отличаясь от ОТО в деталях, сохраняют главное – идею кривизны пространства-времени. И если пространство кривое, то почему бы ему не принять, к примеру, форму трубы, накоротко соединяющей области, разделенные сотнями тысяч световых лет, или, допустим, далекие друг от друга эпохи – ведь речь идет не просто о пространстве, а о пространстве-времени? Помните, у Стругацких (тоже, кстати, прибегавших к нуль-транспортировке): «Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не…» – ну, скажем, не слетать в XXXII век?…
Мысли о столь сильном искривлении нашего пространства-времени возникли сразу после появления ОТО – уже в 1916 году австрийский физик Л. Фламм обсуждал возможность существования пространственной геометрии в виде некой норы, соединяющей два мира. В 1935 году А. Эйнштейн и математик Н. Розен обратили внимание на то, что простейшие решения уравнений ОТО, описывающие изолированные, нейтральные или электрически заряженные источники гравитационного поля, имеют пространственную структуру «моста», почти гладким образом соединяющего две вселенные – два одинаковых, почти плоских, пространства-времени.
Такого рода пространственные структуры позднее получили название «кротовые норы» (достаточно вольный перевод английского слова «wormhole» – «червоточина»). Эйнштейн и Розен даже рассматривали возможность применения таких «мостов» для описания элементарных частиц. В самом деле, частица в этом случае – чисто пространственное образование, поэтому нет необходимости специально моделировать источник массы или заряда, а при микроскопических размерах кротовой норы внешний, удаленный наблюдатель, находящийся в одном из пространств, видит лишь точечный источник с определенными массой и зарядом. Электрические силовые линии входят в нору с одной стороны и выходят с другой, нигде не начинаясь и не заканчиваясь. По выражению американского физика Дж. Уилера, получается «масса без массы, заряд без заряда». И в этом случае вовсе не обязательно полагать, что мост соединяет две разные вселенные – ничуть не хуже предположение, что оба «устья» кротовой норы выходят в одну и ту же вселенную, но в разных ее точках и в разные времена – что-то вроде пустотелой «ручки», пришитой к привычному практически плоскому миру. Одно устье, в которое входят силовые линии, можно видеть как отрицательный заряд (к примеру, электрон), другое, из которого они выходят, – как положительный (позитрон), массы же будут одинаковы с обеих сторон.
При всей привлекательности такой картины она (по многим причинам) не прижилась в физике элементарных частиц. «Мостам» Эйнштейна – Розена трудно приписать квантовые свойства, а без них в микромире делать нечего. При известных значениях масс и зарядов частиц (электронов или протонов) мост Эйнштейна – Розена вообще не образуется, вместо этого «электрическое» решение предсказывает так называемую «голую» сингулярность – точку, в которой кривизна пространства и электрическое поле становятся бесконечными. Понятие пространства-времени, пусть даже искривленного, в таких точках теряет смысл, поскольку решать уравнения с бесконечными слагаемыми невозможно. Сама ОТО вполне определенно заявляет, где именно она перестает работать. Вспомним сказанные выше слова: «почти гладким образом соединяющего…». Вот это «почти» и относится к основному изъяну «мостов» Эйнштейна – Розена – нарушению гладкости в самом узком месте «моста», на горловине. И нарушение это, надо сказать, весьма нетривиально: на такой горловине, с точки зрения удаленного наблюдателя, останавливается время…
По современным понятиям, то, что Эйнштейн и Розен рассматривали как горловину (то есть самое узкое место «моста»), на самом деле есть не что иное, как горизонт событий черной дыры (нейтральной или заряженной). Более того, с разных сторон «моста» частицы или лучи попадают на разные «участки» горизонта, а между, условно говоря, правой и левой частями горизонта находится особая нестатическая область, не преодолев которую нельзя пройти нору.
Для удаленного наблюдателя космический корабль, приближающийся к горизонту достаточно крупной (по сравнению с кораблем) черной дыры, как бы навеки застывает, а сигналы от него доходят все реже и реже. Напротив, по корабельным часам горизонт достигается за конечное время. Миновав горизонт, корабль (частица или луч света) вскоре неотвратимо упирается в сингулярность – туда, где кривизна становится бесконечной и где (еще на подходе) любое протяженное тело будет неизбежно раздавлено и разорвано. Такова суровая реальность внутреннего устройства черной дыры. Решения Шварцшильда и Райснера – Нордстрема, описывающие сферически-симметричные нейтральные и электрически заряженные черные дыры, были получены в 1916—1917 годах, однако в непростой геометрии этих пространств физики полностью разобрались лишь на рубеже 1950– 1960-х годов. Кстати, именно тогда Джон Арчибальд Уилер, известный своими работами в ядерной физике и теории гравитации, предложил термины «черная дыра» и «кротовая нора». Как оказалось, в пространствах Шварцшильда и Райснера – Нордстрема кротовые норы действительно есть. С точки зрения удаленного наблюдателя, они не видны полностью, как и сами черные дыры, и – так же вечны. А вот для путешественника, отважившегося проникнуть за горизонт, нора настолько быстро схлопывается, что сквозь нее не пролетит ни корабль, ни массивная частица, ни даже луч света. Чтобы, минуя сингулярность, прорваться «на свет Божий» – к другому устью норы, необходимо двигаться быстрее света. А физики сегодня полагают, что сверхсветовые скорости перемещения материи и энергии невозможны в принципе.
Итак, черную дыру Шварцшильда можно рассматривать как непроходимую кротовую нору. Черная дыра Райснера – Нордстрема устроена сложнее, но тоже непроходима. Однако не так уж сложно придумать и описать проходимые четырехмерные кротовые норы, подбирая нужный вид метрики (метрика, или метрический тензор, – это набор величин, с помощью которых вычисляются четырехмерные расстояния-интервалы между точками-событиями, полностью характеризующий и геометрию пространства-времени, и поле тяготения). Проходимые кротовые норы, в общем, геометрически даже проще, чем черные дыры: там не должно быть никаких горизонтов, приводящих к катаклизмам с ходом времени. Время в разных точках может, конечно, идти в разном темпе – но не должно бесконечно ускоряться или останавливаться.
Надо сказать, различные черные дыры и кротовые норы весьма интересные микрообъекты, возникающие сами собой, как квантовые флуктуации гравитационного поля (на длинах порядка 10-33 см), где, по существующим оценкам, понятие классического, гладкого пространства-времени уже неприменимо. На таких масштабах должно существовать что-то похожее на водяную или мыльную пену в бурном потоке, постоянно «дышащую» за счет образования и схлопывания мелких пузырьков. Вместо спокойного пустого пространства мы имеем возникающие и исчезающие в бешеном темпе мини-черные дыры и кротовые норы самых причудливых и переплетающихся конфигураций. Их размеры невообразимо малы – они во столько же раз меньше атомного ядра, во сколько это ядро меньше планеты Земля. Строгого описания пространственно-временной пены пока нет, так как еще не создана последовательная квантовая теория гравитации, но в общих чертах описанная картина следует из основных принципов физической теории и вряд ли изменится.
Однако с точки зрения межзвездных и межвременных путешествий нужны кротовые норы совсем иных размеров: «хотелось» бы, чтобы через горловину без повреждений проходил разумных размеров космический корабль или хотя бы танк (без него среди тиранозавров будет неуютно, не правда ли?). Поэтому для начала нужно получить решения уравнений гравитации в виде проходимых кротовых нор макроскопических размеров. И если предположить, что такая нора уже появилась, а остальное пространство-время осталось почти плоским, то, считайте, есть все – нора может быть и машиной времени, и межгалактическим тоннелем, и даже ускорителем. Независимо от того, где и когда находится одно из устьев кротовой норы, второе может оказаться в любом месте в пространстве и когда угодно – в прошлом или в будущем. К тому же устье может двигаться с любой скоростью (в пределах световой) по отношению к окружающим телам – это не помешает выходу из норы в (практически) плоское пространство Минковского. Оно, как известно, необычайно симметрично и выглядит одинаково во всех своих точках, во всех направлениях и в любых инерциальных системах, с какими бы скоростями они ни двигались.