Служба моя продолжалась. В Каире мы были недолго. Был получен приказ, и 11 ноября 1971 года полк занял боевой порядок на восточной окраине пригорода Порт-Саида. В пригороде, который называется Порт-Фуад, сосредоточены основные портовые сооружения, рядом поселок из аккуратных английских коттеджей, которые занимали англичане, сотрудники компании, управлявшей Суэцким каналом… Это был единственный участок канала, к которому не смогли подойти израильские солдаты. Низкая заболоченная местность с мелкими топкими солеными озерами надежно прикрыла Порт-Фуад с востока от нападения крупных сил противника. Зато низкий песчаный берег Средиземного моря удобен для высадки морского десанта.
Высокий уровень грунтовых вод вынудил нас не копать, как обычно, а насыпать окопы вокруг пушек и приборов. Одна из батарей стояла так близко к морю, что во время шторма ее заливало водой. Окопы размывались, а орудия и приборы потом долго приходилось очищать от песка и сушить.
Штаб полка разместился в здании школы. На ее плоской крыше оборудовали наблюдательный пункт. Еще один НП установили на минарете соседней мечети. Гарнизон Порт-Саида насчитывал примерно 20 тысяч личного состава и большое количество боевой техники. Прибытие нашего полка усиливало противовоздушную оборону города.
Мы с Юрой Бутенко заняли один из домиков на пляже Порт-Саида. В таких же домиках жили еще одиннадцать советников со своими женами. В мирное время домики использовались туристами и отдыхающими. Вскоре и я привез сюда жену, и мы после пустыни и мэльги зажили, как на курорте. Каждое утро мы с переводчиком шли по пустынным улицам оставленного жителями города к каналу. Переправлялись через него на старинном французском пароме на восточный берег и шли в школу на КП полка. Вечером возвращались обратно.
Я уже рассчитывал закончить в этом райском уголке службу в Египте, но не тут-то было. В марте полк побатарейно приступил к
выполнению учебных стрельб на полигоне западнее Каира. Последние месяцы пребывания в стране пирамид запомнились многочисленными поездками из Порт-Саида через Каир на полигон и обратно. В личном плане: воспаление легких, малярия, цинга и присвоение воинского звания «полковник». В то же время мне дали второго переводчика, выпускника Каирского университета Самира. Примерно один месяц я имел двух переводчиков. Знания русского языка у Самира были очень малы, и я попросил Юру позаниматься с ним, У Юры заканчивалась годичная командировка, и он усердно готовил себе замену, но Самир в учебе не проявлял усердия. После отъезда Юры мне пришлось учить переводчика, но толку от этого было мало.
2 июня 1972 года окончился срок моей командировки, но сообщения о замене я не получал. Во время одной из поездок в Каир решился зайти в отдел кадров, в офис. Там мне сказали, что замена немного задерживается, но скоро будет. После этого я еще несколько раз навещал кадровиков, но положение с заменой не прояснялось. Я опасался, что дело затянется, а меня уже давило чемоданное настроение. Но события неожиданно развернулись так стремительно, что осмыслить их пришлось много позже. А произошло следующее. 19 июля я был в Каире. На следующий день рано утром собрался выехать в Порт-Саид. Но приход Яворского смешал все планы.
– Ты не знаешь, зачем всех советников в Каир собирают? – спросил он.
– Впервые слышу. Я завтра еду в Порт-Саид, – ответил я.
– Я тоже хотел уезжать, но говорят, что всех вызывают сюда. Мы решили поискать кого-либо из начальников. Во всем доме
чувствовалась какая-то напряженность. Соседи бегали друг к другу, но никто ничего толком не знал. Похоже, что это был большой секрет, о котором знали все, кроме тех, кого он непосредственно касался. Наткнулись на бывшего шефа – полковника А. И. Белы-шева. Он подтвердил, что действительно собирают на совещание всех советников, но подробностей или сам не знал, или не хотел рассказывать.
На совещании нам объявили приказ: через три дня быть готовыми к вылету на Родину. На наши недоуменные вопросы, как нам объяснять неожиданный отъезд своим подсоветным и друзьям, ответ был коротким:
Мы выполнили поставленную задачу. И никаких комментариев, а тем более предположений и домыслов.
Первым самолетом должны были вылететь те, у кого окончился срок пребывания в Египте. В тот же день у меня на квартире появился мистер Усэма. Вид у него был обеспокоенный и недоумевающий.
– Ле, почему, мистер Васили? – спрашивал он и повторял:- Ле?
Что я мог ему ответить? Я сам ставил перед собой этот вопрос и не находил ответа. Сумятицу в мысли вносили вновь прибывающие советники. Мы собирали чемоданы, а из Москвы кое-кому прилетела замена. Прибывшие уверяли, что им ничего неизвестно о выводе советников и войск. Да и сам факт их появления вызывал недоверие к происходящим событиям.
– Мистер Васили, – говорил мне мистер Усэма,- нада ехать Порт-Саид, нада кушать, нада сувенир.
По сложившейся традиции, убывающего советника приглашали к накрытому столу. Присутствующие офицеры выступали с добрыми пожеланиями, вручались памятные подарки. Я знал об этой хорошей традиции и подготовил ответное выступление. Но ехать в Порт-Саид было уже некогда. Точное время вылета было неизвестно, и с душевной болью я остался в Каире, не попрощался с боевыми друзьями. Я просил мистера Усэму передать офицерам и солдатам полка мои добрые пожелания.
Орудийный расчет в час молитвы. Порт-Саид.
«Асдыкаи эль-аэзза! Дорогие друзья!- обращался я к ним,- ло-кад амельту маакум саматээн казна,- два года я провел с вами, деля трудности и радости, успехи и неудачи. Настал день моего отъезда на Родину. Вдали от вас я буду гордиться нашей дружбой, которая родилась и окрепла в общей борьбе с агрессором. Желаю вам всем хорошего здоровья, успехов в работе и скорейшего освобождения захваченной врагами территории».
Все это я записал русскими буквами и выучил наизусть. До сего дня я чувствую свою вину за тот внезапный и необъяснимый отъезд, хотя какая моя в этом вина? Думаю, что неожиданный вывод советников и войск из Египта был результатом личных амбиций и каприза двух самозванных маршалов, А. Садата и Л. Брежнева. Волевое решение даже наш Генеральный штаб захватило врасплох. Только этим можно объяснить прибытие в Египет новых советников, когда «старые» произносили прощальные тосты.
23 июля – День революции. Мы стоим в строю на аэродромном поле. Заместитель министра обороны Египта вручает нам ордена и благодарит за помощь. Я получил орден «За воинскую доблесть», I степени. После возвращения на Родину мне был вручен орден Красного Знамени.
Я не знаю, как сложилась судьба тех, с кем довелось прожить два непростых года. Возможно, я ошибся в оценке каких-то событий, в характеристике людей. При недостатке информации и языковом барьере это не исключено. Главное все же то, что в моем сердце и памяти сохранились самые добрые чувства к стране пирамид, ее народу.
Алейкум салям! Мир вам!
Вот что писали в те дни египетские газеты.
Воин Усэма Хусейни 33-х лет, женат. Служит на фронте с конца 1969 года. Участвовал во всех боях, которые вела наша ПВО. В течение двух дней подряд позиция воина Усэмы была под бомбежкой огромного количества самолетов «Фантом».
Бомбежка была очень сильной, тем не менее его часть сбила один «Фантом». Но были и некоторые потери. Однако на третий день все пушки на позиции были в полной боевой готовности и личный состав ждал авиацию противника для того, чтобы отомстить за погибших товарищей.
Когда прилетели самолеты противника, они не смогли остаться в небе над позицией, которая превратилась в море огня. Храбрецы смогли сбить еще один «Фантом» и взять летчиков в плен. Остальные самолеты улетели, не выполнив свою задачу.
Он, воин Усэма, рассказал еще о геройстве некоторых храбрецов. Рассказал про воина Исмаила, который стоял на своей позиции под сильной бомбежкой, от которой все вокруг горело. Но он вел огонь до самого последнего момента.
Фотхи, который обнаружил эскадрилью самолетов противника, и его подразделение удачно сбили один «Скайхок».
Если бы было время у воина Усэмы, он бы рассказал об остальных войнах… Они все храбрецы.
Воин Усэма носит на своей груди «Орден храбрости» первого класса.
Газета «Элькаут эль Муссолахи»(«Вооруженные силы»), 3.04.72 г.
Воин Мухаммед Бехгид Ибрагим. Молодой парень. Ему нет еще 24-х лет. Его история полна смелыми подвигами. С того момента, как он решил выбрать военную службу, и до сих пор, он занял первое место в училище По бегу и первое место в республике по
боксу. Кроме этого он еще представлен к «Ордену боевой подготовки». Я предложил ему рассказать о войне и он рассказал:
«До прекращения огня нам поставили задачу прикрывать одну позицию. В один день утром противник вел воздушную разведку и мы ожидали налет авиации. Не прошло и секунды, как над нами появились четыре самолета «Скайхок» и «Фантом». Мы немедленно открыли по ним огонь и смогли сорвать их задачу. Сбили один самолет и попали еще в два самолета, а четвертый улетел. У нас никаких потерь не было».
Воин Мухаммед Бехид прекратил рассказ. Пошел туда, где готовят обед для воинов, проверил пищу и пошел дальше, к орудиям. Проверял боевую готовность.
Корреспонденты: Шариф ИССАМРА Гамаль ИСМАИЛ
Газета «Элькуат эль Муссолахи» («Вооруженные Силы»), 1.05.72 г.
Часовые наших восточных границ
Они противостоят противнику на Красном море у Суэцкого залива. Там 1 ООО км, 400 км из них удобны для высадки морского десанта.
Как они после боя в Зафаране защищали этот сектор? Войска там состоят из:
1. Военно-морских сил,
2. Военно-воздушных сил,
3. Противовоздушной обороны,
4. Командос,
5. Пограничников,
6. Пехоты.
На наших западных границах, которые включают 1 ООО км, стоят наши солдаты для защиты этих границ против врага, который хочет наступать на Египет. Этого не было до 1967 года.
До сентября 1969 года были только маленькие пункты, где живут пограничники. Когда противник наступал на Зафарану 9 сентября 1969 года – далеко от фронта канала, мы думали: «Почему противник наступал в этом районе?» Командование знало, почему! Противник хочет отвлечь много наших сил с фронта и захватить новую землю. Он дает нам знать, что он сильный и может стрелять в любом месте, которое выбрал. Противник хочет, чтобы народ Египта считал, что командование Египта не может защищать Родину.
Но наше командование узнало, что противник хочет! Там, где противник наступал, есть 400 км, удобных для высадки морских десантов. Командование решило поставить силы в этом районе для отражения налетов противника и его наступления.
Вода Адена
В результате этого названный район не будет столь удаленным, как был до этого. Сейчас там есть много дорог и вода пришла. Сейчас мы не возим воду из Адена. Мы ожидаем, что во всех районах здесь будут пить воду из Нила до конца 1970 года.
Наши солдаты стоят сейчас на берегу Красного моря. Там есть ПВО, ВВС, ВМС, сухопутные силы, парашютно-десантные войска и пограничники.
Люди Зафараны
В Зафаране я встретил солдат. Это район, который увидел первое наступление противника на Красном море. «Несколько наших солдат погибло на песке»,- сказал командир. Командир, который рассказывает, здоровый и у него смуглое лицо, он среднего роста.
Он участвовал в боях, которые произошли в 1952, 1953, 1954 и в 1956 годах, поэтому у него есть много воспоминаний.
Солдат Хуссейн – сын Асуана начал службу в армии в 1963 году и продолжал службу в этом районе до 1966 года. После этого его перевели в пограничные силы. Потом он уехал на фронт и увидел перестрелки в Расе Эль-эш, где перестрелка продолжалась 33 часа после начала войны. Когда он вернулся в Зафарану в 1969 году, то увидел бой в Зафаране и открыл огонь.
Солдат Абдуллах родился в 1947 году. Он находится здесь полтора года и хочет воевать с противником опять.
У зенитной пушки
Машина пришла на юг в пустыню и остановилась у позиции зенитных пушек. Командир подразделения знает и хорошо командует. Он думает, что египетский солдат лучше всех в мире. Командир и его солдаты смогли сбить первый самолет типа «Фантом» на фронте зенитной артиллерией 5 июля 1970 года.
Однажды противник послал 18 самолетов тила «Фантом» напасть на это подразделение.
Воин Дардирий, который родился в г. Сугаг, начинал службу в армии 12 июня 1965 года. Он участвовал в тридцати боях. Его батарея открыла сильный огонь по ней. Самолеты противника напали на нее со всех направлений, особенно со стороны солнца.
Когда один воин из расчета пушки был ранен, другой солдат занял его место на пушке, и батарея продолжала стрелять.
Дардирий начал молиться, когда ему было 12 лет. Когда я спросил его: «Ты хочешь окончить службу в армии сейчас?», он ответил: «Нет, я буду оставаться здесь до победы».
Воин Абдель-азиз окончил военный факультет в 1968 году. Он
много работает, но столько же много читает, потому что хочет знать: – как противник думает?
Он стрелял 40 раз по противнику, но у него не было больших потерь, были только маленькие потери.
Воскресная молитва
Воин Ламэий Бушра. Ему 23 года. Он начал службу в армии до войны 1967 года. Он христианин и верит в Бога, поэтому он молится до сна, до работы и до приема пищи. Он сидит с товарищами во время воскресной молитвы и слушает ее по радио. Он читает полчаса каждый день Евангелие. Он провел один год на фронте. Он хочет вскоре жениться и говорит, что получает два письма каждую неделю от невесты. Я спросил его: «У тебя есть ее портрет?» Он ответил: «Да, она недалеко от сердца».
Солдат Исмаил из Фоккуса был крестьянином до службы в армии в 1964 году. Рядом с ним падало много снарядов, когда была перестрелка, но он не оставил своего места. Я спросил его: «Ты не боялся?» Он ответил: «Нет, во время перестрелки ничего не боялся».
У Исмаила 24 феддана земли и он хочет жениться после победы. У него хороший друг – Гума. Гума работает на СОН-9. На фронте два года. Когда они завтракали, то пригласили нас кушать с ними и сказали командиру: «Мы имеем пищу как в Каире». И смеялись. Они говорят правду!
Под землей
По песку машина пришла на позицию, и вдруг командир спросил меня: «Что ты видишь впереди?» «Ничего я не вижу,- ответил я и подумал: – Зачем он спросил меня? Он видит то же, что вижу и я».
Командир счастливо засмеялся и сказал мне: «Это я и хотел знать. Этот район, который ты видишь впереди, включает много позиций. Мы построили эти позиции под землей, чтобы защитить наших солдат от средств разведки противника. Как ты видишь, мы построили позиции в этом районе. Конечно, есть позиции сверху над землей для стрельбы по противнику».
Командир, который рассказывает, – молод. Во время учебы он смог узнать, как 30 армий в мире работают!
Во время перестрелки
В убежище под землей мы завтракали и я спросил командира: «Они всегда так кушают?» Сказал мне командир: «Спрашивай их». Его мужчины ответили: «Да».
Воин Юсэф, который приехал из Десуха, работает поваром на позиции. Он родился в декабре 1944 года. Он полюбил работу повара и
сказал мне, что армия дает нам хороший солдатский паек. Стрельба не мешала ему готовить солдатам пищу. Его друг Кешк работает поваром тоже. Он работал в магазине рыбы до службы в армии.
Пограничник
Мы продолжали экскурсию на юг. Пограничник дал нам сигнал, чтобы мы остановили машину, и попросил нас подвезти его. Он сказал, что приехал сюда за бутылкой керосина из соседнего пункта. Он прошел три километра пешком, когда мы встретили его. Я спросил его: «Почему ты не воспользовался верблюдом?» «Потому что верблюд предназначен для разведки, а не для поиска керосина»,- ответил он.
Когда мы поехали в другой раз, встретили другого пограничника. Его зовут Хассабу. Хассабу родился в Судане и ему было теперь 40 лет. Он работает целый день. Только когда молится, то не работает.
Наши пограничники защищают нашу землю.
На Шадуане
Мы начали экскурсию в Гардаке через залив для осмотра острова Шадуана. Шадуан находится на пересечении в 35 км от Гардаки и в 25 км от Расе Мухаммеда на юге Синайского полуострова. Его длина 12 км. Командир сказал, что подготовка позиции производилась длительное время. По всей длине острова находятся позиции воинов. На южном рубеже есть маяк и некоторые постройки, которые противник разрушил. Там я встретил воина Гариба. Он родился в Суэце, но жил в Сугаге. Он командос. Я спросил его: Ты любишь командос?
– Да, – он ответил.
– Почему, – я спросил.
– Потому что командос делают переправу и форсируют залив, ответил он.
Он начал службу, когда ему было 17 лет. Потом я спросил воина Габера, который пришел из Алабассия (район Каира) и начал службу в 1968 году: «Ты хочешь оставить Шадуан?» Он сказал: «Нет, я не оставлю Шадуан, потому что я жил здесь долго. Я полюбил командира и моих друзей, и они полюбили меня».
Я тоже полюбил этот остров.