- А вы откуда, товарищ, из Одессы?
- Нет, из Петрограда.
- Из Питера! - обрадовался я, чувствуя, что получу интересную информацию для своего номера.
- Из Питера, - кивнул он. - И вот мой мандат.
Матрос протянул бумагу: "Совет Народных Комиссаров. Дано матросу Ивану Петровичу Климову в том, что он является полномочным представителем Совнаркома, коим командируется эмиссаром в город Кишинев для образования там Советской власти. Всем советским и общественным организациям предлагается оказывать т. Климову всяческое содействие в возложенном на него поручении.
Председатель Совнаркома Ленин".
- Так, значит, вы вроде комиссара будете по Кишиневской губернии?
- Да, примерно так. А у вас тут как дела идут?
- Спокойно, тихо.
- Что же, революции нет еще?
- В Совете рабочих депутатов кто?
- Эсеры, разумеется.
- А гарнизон?
- Гарнизон здесь слабый. Один запасной батальон под влиянием эсеров да два санитарных автоотряда.
- Гарнизон-то, пожалуй, наш будет, - произнес Климов. - А в запасном полку много солдатни?
- Не особенно, разбредаются понемногу. Вы, может, закусить хотите с дороги?
- Не откажусь.
Я пошел с ним в заднюю комнату, где у нас помещался купленный уже в Кишиневе самовар. Нарезал хлеба, достал сала и предложил Климову. Климов, не снимая шинели и фуражки, наспех стал закусывать.
- С кем бы мне здесь свидеться, кто бы нашу линию отражал?
- Затрудняюсь сказать. Мы всего лишь несколько дней в Кишиневе.
- Я слышал по дороге, едучи сюда, что в кишиневской тюрьме много большевиков, посаженных фронтовым командованием.
- Возможно.
- Так вот если бы мне их освободить...
- А как вы это сделаете в одиночку?
- А мандат-то на что? - потряс он только что показанной мне бумажкой. - Мне приказал товарищ Ленин, чтобы я здесь немедленно учредил Советскую власть. Нас, человек пятнадцать матросов, послали по разным городам.
- Трудненько вам будет, - возразил я. - Пожалуй, один вы ничего не сделаете.
- Ничего, наша кривая вывезет. Мне можно будет у вас расположиться на ночлег?
- Понятно, товарищ. Все, что от нас потребуется, мы для вас сделаем. Так я оставлю пока здесь свой сверточек, - сказал Климов, кладя под стол бывший с ним небольшой мешочек, - а часика через два зайду.
"Удивительный тип, - подумал я. - Приезжает один, с мандатом, и думает, что сразу же все может сделать".
Прошло часа полтора. В большом зале комитета зазвонил телефон. Снял трубку.
- Говорит Сухов из Совета, - услышал я. - Не был у вас большевистский комиссар?
- Был.
- Куда он девался?
- Пошел по своим делам.
- Он говорил с вами?
- Да, приехал, мол, организовать здесь Советскую власть.
- Вы ему дали какое-нибудь поручение?
- Как я могу дать ему поручение? Я лишь расспросил, что делается в Питере. Он обещал зайти.
- Будьте добры ему передать, чтобы он зашел в Совет.
- Хорошо. А откуда вы узнали о его приезде?
- Нам звонил смотритель тюрьмы: пришел туда матрос с мандатом, сказал, что остановился в Совете, потребовал освобождения заключенных. И тот дурак выпустил всю тюрьму!
- Неужели?
Я был потрясен.
Прошло часа три. Климов не появлялся. Я отправился в гостиницу обедать. В столовой застал Сергеева и Дементьева.
- Слышал? - закричал при виде меня Дементьев. - Запасной батальон организовал у себя революционный комитет. Приехал какой-то комиссар из Петрограда, сказал, что существующий комитет распускается. Выбрали другой из большевиков. Выбранный комитет сместил начальника гарнизона и назначает своего!
Я рассказал им о Климове.
Отправились к зданию Совета. Там большое оживление. В зале для заседаний Совета за столом президиума говорит речь мой знакомый - Климов. В зале много солдат.
- Так что, - говорит он, - поскольку ваш Совет не отражает центрального настроения трудящихся масс, я по поручению Совета Народных Комиссаров объявляю его закрытым.
- Как?.. Что?.. Захватчики!.. - слышится со всех сторон.