Шелленберг увидел Штирлица в приемной рейхсфюрера.
— Вы — следующий, — сказал Штирлицу дежурный адъютант, пропуская к Гиммлеру начальника хозяйственного управления СС генерала Поля, — я думаю, обергруппенфюрер ненадолго: у него локальные вопросы.
— Здравствуйте, Штирлиц, — сказал Шелленберг. — Я ищу вас.
— Добрый день, — ответил Штирлиц, — что вы такой серый? Устали?
— Заметно?
— Очень.
— Пойдемте ко мне, вы нужны мне сейчас.
— Я вчера просил приема у рейхсфюрера.
— Что за вопрос?
— Личный.
— Вы придете через час-полтора, — сказал Шелленберг, — попросите перенести прием, рейхсфюрер будет здесь до конца дня.
— Хорошо, — проворчал Штирлиц, — только боюсь, это неудобно.
— Я забираю фон Штирлица, — сказал дежурному адъютанту Шелленберг, — перенесите, пожалуйста, прием на вечер.
— Есть, бригадефюрер!
Шелленберг взял Штирлица под руку и, выходя из кабинета, весело шепнул:
— Каков голос, а? Он рапортует, словно актер оперетты, голосом из живота и с явным желанием понравиться.
— Я всегда жалею адъютантов, — сказал Штирлиц, — им постоянно нужно сохранять многозначительность: иначе люди поймут их ненужность.
— Вы не правы. Адъютант очень нужен. Он вроде красивой охотничьей собаки: и поговорить можно между делом, и, если хорош экстерьер, другие охотники будут завидовать.
— Я, правда, знал одного адъютанта, — продолжал Штирлиц, пока они шли по коридорам, — который выполнял роль импресарио: он всем рассказывал о гениальности своего хозяина. В конце концов ему устроили автомобильную катастрофу: слишком уж был певуч, раздражало...
Шелленберг засмеялся:
— Выдумали или правда?
— Конечно, выдумал...
Около выхода на центральную лестницу им повстречался Мюллер.
— Хайль Гитлер, друзья! — сказал он.
— Хайль Гитлер, дружище, — ответил Шелленберг.
— Хайль, — ответил Штирлиц, не поднимая руки.
— Рад видеть вас, чертей, — сказал Мюллер, — снова затеваете какое-нибудь очередное коварство?
— Затеваем, — ответил Шелленберг, — почему ж нет?
— С вашим коварством никакое наше не сравнится, — сказал Штирлиц, — мы агнцы божьи в сравнении с вами.
— Это со мной-то? — удивился Мюллер. — А впрочем, это даже приятно, когда тебя считают дьяволом. Люди умирают, память о них остается.
Мюллер дружески похлопал по плечу Шелленберга и Штирлица и зашел в кабинет одного из своих сотрудников: он любил заходить к ним в кабинеты без предупреждения и особенно во время скучных допросов.