Работа была трудная, очень опасная. Почти всё время пробирались ползком. Один раз часа
три подряд пришлось неподвижно пролежать в болоте – в холодной, вонючей грязи, накрывшись
плащ-палатками, сверху засыпанными жёлтыми листьями.
Обедали сухарями и холодным чаем из фляжек.
Но самое тяжёлое было то, что ни разу не удалось покурить. А, как известно, солдату легче
обойтись без еды и без сна, чем без затяжки добрым, крепким табачком. И, как на грех, все три
солдата были заядлые курильщики. Так что, хотя боевое задание было выполнено как нельзя лучше и в сумке у старшого лежала карта, на которой с большой точностью было отмечено более десятка основательно разведанных немецких батарей, разведчики чувствовали себя раздражёнными, злыми.
Чем ближе было до своего переднего края, тем сильнее хотелось курить. В подобных случаях, как известно, хорошо помогает крепкое словечко или весёлая шутка. Но обстановка требовала
полной тишины. Нельзя было не только переброситься словечком – даже высморкаться или каш-лянуть: каждый звук раздавался в лесу необыкновенно громко.
Луна тоже сильно мешала. Идти приходилось очень медленно, гуськом, метрах в тринадцати
друг от друга, стараясь не попадать в полосы лунного света, и через каждые пять шагов останав-ливаться и прислушиваться.
Впереди пробирался старшой, подавая команду осторожным движением руки: поднимет ру-ку над головой – все тотчас останавливались и замирали; вытянет руку в сторону с наклоном к
земле – все в ту же секунду быстро и бесшумно ложились; махнёт рукой вперёд – все двигались
вперёд; покажет назад – все медленно пятились назад.
Хотя до переднего края уже оставалось не больше двух километров, разведчики продолжали
идти всё так же осторожно, осмотрительно, как и раньше. Пожалуй, теперь они шли ещё осторож-нее, останавливались чаще.
Они вступили в самую опасную часть своего пути.
Вчера вечером, когда они вышли в разведку, здесь ещё были глубокие немецкие тылы. Но
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Валентин Катаев «Сын полка»
обстановка изменилась. Днём, после боя, немцы отступили. И теперь здесь, в этом лесу, по-видимому, было пусто. Но это могло только так казаться. Возможно, что немцы оставили здесь
своих автоматчиков. Каждую минуту можно было наскочить на засаду. Конечно, разведчики – хо-тя их было только трое – не боялись засады. Они были осторожны, опытны и в любой миг готовы
принять бой. У каждого был автомат, много патронов и по четыре ручных гранаты. Но в том-то и
дело, что бой принимать нельзя было никак. Задача заключалась в том, чтобы как можно тише и
незаметнее перейти на свою сторону и поскорее доставить командиру взвода управления драго-ценную карту с засечёнными немецкими батареями. От этого в значительной степени зависел
успех завтрашнего боя. Всё вокруг было необыкновенно тихо. Это был редкий час затишья. Если
не считать нескольких далёких пушечных выстрелов да коротенькой пулемётной очереди где-то в
стороне, то можно было подумать, что в мире нет никакой войны.
Однако бывалый солдат сразу заметил бы тысячи признаков того, что именно здесь, в этом
тихом, глухом месте, и притаилась война.
Красный телефонный шнур, незаметно скользнувший под ногой, говорил, что где-то недалеко – неприятельский командный пункт или застава. Несколько сломанных осин и помятый кустарник не оставляли сомнения в том, что недавно здесь прошёл танк или самоходное орудие, а
слабый, не успевший выветриться, особый, чужой запах искусственного бензина и горячего масла
показывал, что этот танк или самоходное орудие были немецкими.
В некоторых местах, тщательно обложенных еловыми ветками, стояли, как поленницы дров, штабеля мин или артиллерийских снарядов. Но так как не было известно, брошены ли они или
специально приготовлены к завтрашнему бою, то мимо этих штабелей нужно было пробираться с
особенной осторожностью.
Изредка дорогу преграждал сломанный снарядом ствол столетней сосны. Иногда разведчики
натыкались на глубокий, извилистый ход сообщения или на основательный командирский
блиндаж, накатов в шесть, с дверью, обращённой на запад. И эта дверь, обращённая на запад, красноречиво говорила, что блиндаж немецкий, а не наш. Но пустой ли он или в нём кто-нибудь
есть, было неизвестно.
Часто нога наступала на брошенный противогаз, на раздавленную взрывом немецкую каску.
В одном месте на полянке, озарённой дымным лунным светом, разведчики увидели среди
раскиданных во все стороны деревьев громадную воронку от авиабомбы. В этой воронке валялось
несколько немецких трупов с жёлтыми лицами и синими провалами глаз.
Один раз взлетела осветительная ракета; она долго висела над верхушками деревьев, и её
плывущий голубой свет, смешанный с дымным светом луны, насквозь озарил лес. От каждого дерева протянулась длинная резкая тень, и было похоже, что лес вокруг стал на ходули. И пока ракета не погасла, три солдата неподвижно стояли среди кустов, сами похожие на полуоблетевшие кусты в своих пятнистых, жёлто-зелёных плащ-палатках, из-под которых торчали автоматы. Так
разведчики медленно подвигались к своему расположению.
Вдруг старшой остановился и поднял руку. В тот же миг другие тоже остановились, не спуская глаз со своего командира. Старшой долго стоял, откинув с головы капюшон и чуть повернув
ухо в ту сторону, откуда ему почудился подозрительный шорох. Старшой был молодой человек