кулак и всё время повторял:
– Ай, Биденко! Ай, знаменитый разведчик! Ай, профессор!
Когда же Ваня стал рассказывать о встрече с военным мальчиком, капитан Енакиев вдруг
помрачнел, задумался, стал грустным.
– Они меня, говорит, за своего сына приняли, – возбуждённо рассказывал Ваня про военного
мальчика, – я у них теперь, говорит, сын полка. Я, говорит, с ними один раз даже в рейд ходил, на
тачанке сидел вместе со станковым пулемётом. Потому что я своим, говорит, показался. А ты своим, говорит, верно, не показался. Вот они тебя и отослали.
Тут Ваня крупно глотнул воздух и жалобно посмотрел в глаза капитану своими наивными
прелестными глазами:
– Только он это врёт, дяденька, что будто я своим не показался. Я-то своим показался. Верно
говорю. Они меня жалели. Да только они ничего поделать не могли против капитана Енакиева.
– Что ж, выходит дело, что ты всем «показался», только одному капитану Енакиеву «не показался»?
– Да, дяденька, – сказал Ваня, виновато мигая ресницами. – Всем показался, а капитану не
показался. А он меня даже ни разу не видел. Разве это можно судить человека, не видавши? Кабы
он меня разок посмотрел, может быть, я бы ему тоже показался. Верно, дяденька?
– Ты так думаешь? – сказал капитан усмехнувшись. – Ну, да ладно. Поглядим.
Он решительно поставил ногу в стремя и сел на лошадь.
– В ночное с ребятами ездил? – строго спросил он, улыбаясь глазами и разбирая поводья.
– Как не ездил! Ездил, дяденька.
– На лошади удержишься?.. А ну-ка, Соболев, бери его к себе.
И не успел Ваня моргнуть, как сильные руки коневода подхватили его с земли и посадили
впереди себя на лошади.
– К разведчикам! – скомандовал капитан Енакиев, и они помчались галопом.
– От Биденко ушёл, а от меня, брат, не уйдёшь, – сказал ординарец, крепко, но осторожно
прижимая к себе мальчика.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Валентин Катаев «Сын полка»
– А я сам не хочу, – сказал Ваня весело.
Он чувствовал, что в его судьбе происходит какая-то очень важная, счастливая перемена.
Подъехав к блиндажу разведчиков, капитан спрыгнул с лошади и бросил поводья коневоду.
– Дожидайтесь, – сказал он и, быстро бренча шпорами, сбежал по ступенькам вниз.
10
Все разведчики были в сборе и как раз в это самое время играли в «козла». Они с таким азар-том хлопали костями по столу, что можно было подумать, будто в блиндаже палят из пистолетов.
– Встать, смирно! – крикнул дневальный, увидав входящего командира батареи.
Разведчики резко вскочили на ноги, побросав кости на стол.
А ефрейтор Биденко, который в этот день был дежурным по отделению, как положено – в
головном уборе и при оружии, – чёртом подскочил к капитану и отрапортовал:
– Товарищ капитан! Команда разведчиков взвода управления вверенной вам батареи. Команда находится в резерве. Люди отдыхают. Во время дежурства никаких происшествий не случилось. Дежурный ефрейтор Биденко.
– Здравствуйте, артиллеристы!
– Здравия желаем, товарищ капитан! – дружно крикнули разведчики.
После этого капитан Енакиев обычно командовал «вольно» и разрешал продолжать зани-маться каждому своим делом. Но на этот раз он молча сел на подставленный ему табурет и довольно долго рассматривал трофейную картину «Весна в Германии».
Батарейцы хорошо изучили своего командира. Достаточно было посмотреть на его нахму-ренные брови под прямым козырьком артиллерийской фуражки, достаточно было увидеть его
прищуренные глаза, тронутые вокруг суховатыми морщинками, и твёрдые губы, сложенные под
короткими усами в неопределённую, холодную улыбку, чтобы понять, что без хорошего «дрозда»
нынче дело не обойдётся.
– Стало быть, никаких происшествий не случилось? – сказал капитан, помахивая по столу
снятой перчаткой.
Биденко молчал, сразу сообразив, куда гнёт командир батареи.
– Что ж вы молчите?