сумел произнести только одно слово:
– Наши…
И потерял сознание.
2
Командир батареи капитан Енакиев сидел на небольшой дощатой площадке, устроенной на
верхушке сосны, между крепкими суками. С трёх сторон площадка была открыта. С четвёртой
стороны, с западной, на неё было положено несколько толстых шпал, защищавших от пуль. К
верхней шпале была привинчена стереотруба. К её рогам было привязано несколько веток, так что
сама она походила на рогатую ветку.
Для того чтобы попасть на площадку, надо было подняться по двум очень длинным и узким
лестницам. Первая, довольно пологая, доходила примерно до половины дерева. Отсюда надо было
подниматься по второй лестнице, почти отвесной.
Кроме капитана Енакиева, на площадке находились два телефониста – один пехотный, другой артиллерийский – со своими кожаными телефонными аппаратами, повешенными на чешуйча-том стволе сосны, и начальник боевого участка, командир стрелкового батальона Ахунбаев, тоже
капитан.
Так как на площадке больше четырёх человек не помещалось, то остальные два артиллериста
стояли на лестнице: один – командир взвода управления лейтенант Седых, а другой – уже знакомый нам сержант Егоров. Лейтенант Седых стоял на верхних ступеньках, положив локти на доски
площадки, а сержант Егоров стоял ниже, и его шлем касался сапог лейтенанта.
Командир батареи капитан Енакиев и командир батальона капитан Ахунбаев были заняты
очень срочным, очень важным и очень кропотливым делом: они ориентировали на местности свои
карты, уточняя данные, доставленные артиллерийской разведкой. Карты эти, меченые-перемеченые разноцветными карандашами, лежали рядом, разостланные на досках. Оба капитана
полулежали на них с карандашами, резинками и линейками в руках.
Капитан Ахунбаев, сдвинув на затылок зелёный шлем и наклонив хмурый, почти коричневый широкий лоб, резкими, нетерпеливыми движениями толстых пальцев передвигал по своей
карте прозрачную линейку. Он пускал в ход то красный карандаш, то резинку и в то же время
быстро искоса взглядывал в лицо Енакиеву, как бы говоря: «Ну, что же ты, друг милый, тянешь?
Давай дальше. Давай поскорее».
Он, как всегда, горячился и плохо скрывал раздражение.
В эти последние часы, а может быть, даже минуты, перед боем всё казалось ему слишком
медленным. Он внутренне кипел.
Капитан Енакиев и капитан Ахунбаев были старые боевые товарищи. Случилось так, что последние два года они почти во всех боях действовали вместе. Так все в дивизии и привыкли: где
дерётся батальон Ахунбаева, там, значит, дерётся и батарея Енакиева.
Славный путь проделали плечом к плечу Енакиев и Ахунбаев. Били они немцев под Духов-щиной, били под Смоленском, вместе окружали Минск, вместе гнали врага с родной земли. Не раз
и не два и даже не три раза столица наша Москва от имени Родины озаряла вечерние тучи над
Кремлём огненными залпами в честь доблестного фронта, где воевали батальон Ахунбаева и батарея Енакиева.
Много хлеба и соли съели вместе, за одним походным столом, боевые друзья. Немало воды
выпили они из одной походной фляжки. Случалось, что и спали рядом на земле, укрывшись одной
плащ-палаткой. Любили друг друга, как родные братья. Однако ни малейшей поблажки по службе
друг другу не делали, хорошо помня поговорку, что дружба дружбой, а служба службой. И достоинства своего друг перед другом никогда не роняли. А характеры у них были разные.
Ахунбаев был горячий, нетерпеливый, смелый до дерзости. Енакиев тоже был храбр не
меньше друга своего Ахунбаева, но был при этом холодноват, сдержан, расчётлив, как подобает
хорошему артиллеристу.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Валентин Катаев «Сын полка»
Сейчас, перенося на свою карту данные, добытые разведчиками Енакиева, капитан Ахунбаев
торопился покончить с этим делом и поскорее отпустить связных, присланных от каждой роты за
схемами разведанной местности: они стояли внизу под деревом и ждали.
Приказ о наступлении ещё не был получен. Но по многим признакам можно было заключить, что оно начнётся очень скоро, и до его начала Ахунбаев хотел обязательно побывать в ротах
и лично проверить их боевую готовность.
Однако как быстро ни скользила целлулоидная линейка Ахунбаева по карте, как проворно
ни наносил красный карандаш кружочки, ромбики и крестики среди кудрявых изображений лесов