– Нет. Не видел.
– Э! – сказал Ваня разочарованно. – Значит, вы так себе снарядами кидаетесь, наобум госпо-да бога!
– Зачем же так говорить, – посмеиваясь в усы и покашливая, сказал Ковалёв. – Мы не наобум
кидаемся: там на наблюдательном пункте сидят люди и смотрят, как мы ахаем. Если у нас что-нибудь неладно выйдет, они нам тотчас по телефону скажут, как и что. Мы и поправимся.
– Кто же там сидит?
– Наблюдатели. Старший офицер. Иногда взводные офицеры. Когда как. Нынче, например, сам капитан Енакиев ведёт стрельбу.
– И капитану Енакиеву оттуда видать Германию?
– А как же!
– И видать, как мы ахнули?
– Безусловно. Вот подожди. Он нам сейчас скажет, как там у нас получилось.
Ваня молчал. Его мысли разбегались. Он никак не мог их собрать и понять, как это всё же
получается, что наводят назад, стреляют вперёд, а капитан Енакиев один всё видит и всё знает.
– Левее ноль три! – крикнул сержант Матвеев. – Осколочной гранатой. Прицел сто восемна-дцать.
Могучие руки подняли Ваню, перенесли через колесо и поставили в сторону, а на месте Ва-ни у панорамы уже по-прежнему стоял Ковалёв, прильнув глазом к чёрному окуляру. Теперь всё
было сделано ещё быстрее, чем в первый раз. И всё же, несмотря на эту чудесную быстроту, Ковалёв успел повернуть к мальчику, лицо и сказать:
– Видишь, маленько отбились. Теперь будет ладно.
– Огонь! – закричал Матвеев и с ещё большей силой рубанул рукой.
Пушка ахнула. Но этот выстрел уже не так ошеломил мальчика. Твёрдо помня свою боевую
задачу, он проворно обежал орудие – ствол которого после отдачи назад теперь плавно, маслянисто накатывался вперёд, на прежнее место, – и успел подхватить горячую стреляную гильзу в тот
самый миг, как она выскакивала из пушки.
– Молодец, Солнцев! – сказал Матвеев, снова торопливо записывая что-то в записную книжку, положенную на согнутое колено. – Какой расход патронов?
– Две осколочных гранаты! – лихо крикнул Ваня.
– Молодец! – сказал Матвеев.
Ваня хотел ответить: «Служу Советскому Союзу», но ему показалось совестно говорить такие слова по такому пустому поводу.
– Ничего, – пробормотал он застенчиво.
– Держись, пастушок! – весело крикнул Ковалёв, поправляя очки. – Теперь успевай только
подбирать. Сейчас мы тебе их накидаем гору.
И точно. В следующий миг из окопчика высунулся зелёный шлем телефониста, и сержант
Матвеев закричал зычным, высоким, и торжественным голосом:
– Четыре патрона беглых! По немецкой земле – огонь!
Четыре выстрела ударили почти подряд, так что Ваня едва успел поймать четыре выскочив-шие гильзы. Но он их всё-таки не только поймал и поставил в ряд, а ещё и подровнял. С этого
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Валентин Катаев «Сын полка»
времени пушка стреляла, уже не останавливаясь ни на минуту, с непостижимой, почти чудесной
быстротой.
Бегая без устали за гильзами, Ваня прислушался и понял, что теперь уже стреляет не только
одно первое орудие. Отовсюду слышались громкие крики команды, звонко стучали затворы, ударяли пушки. Теперь уже стреляла вся батарея капитана Енакиева.
Беспрерывно, один за другим, а то и по два и по три сразу, с утихающим шумом уносились
снаряды за гребень высотки, в Германию, туда, где небо казалось уже не русским, а каким-то отвратительным, тускло-металлическим, искусственным, немецким небом.
Орудийные номера по очереди подбегали к Ковалёву, и он каждому давал раз или два дёр-нуть за шнур и выстрелить по Германии.
Стреляя, они кричали:
– По немецкой земле – огонь!
– Держись, Германия! Огонь!
– За родину! Огонь!
– Смерть Гитлеру! Огонь!
– Что, взяли нас, гады? Огонь! Подбежав к Ковалёву, Ваня потянул его сзади за ватник:
– Дядя Ковалёв, дайте я тоже раз дам по Германии.
Он так боялся, что Ковалёв ему откажет! Он даже побледнел и часто, коротко дышал через
ноздри, ставшие круглыми, как у лисицы. Но Ковалёв его не замечал. Тогда мальчик вдруг залился